Зашибись, это бета!

— Ты уверен? — спросил меня папа полчаса назад, высаживая у школьных ворот. — Да-а, уве-ерен, — ответил я, и тогда я действительно был уверен, что лучше пойду в школу, где меня ждёт незнамо что, чем проведу дома ещё один день, похожий на предыдущий. Это всё глупая омежья натура, перемен захотелось! А вот сейчас, когда я кое-как под недоумёнными взглядами доплёлся до подоконника и, пристроившись к нему, стал разглядывать мельтешащую толпу, я уже уверен не был. Может, ну их нафиг, эти впечатления? Второй учебный день. Первый я пропустил, но там ничего особенного не было, просто общее собрание и поздравления с началом нового учебного года от директора и лучшего первокурсника среди поступивших. Потом как обычно все разбрелись по дружеским кучкам и пошли бы праздновать воссоединение после летних каникул, а такой новичок с особенностями, как я, остался бы не у дел. Я стоял и старался не отсвечивать, это было несложно: пока я не двигаюсь и молчу, вполне могу сойти за нормального. Хорошо, что у меня непримечательная внешность, да и запаха почти нет. Подожду, пока все разойдутся по классам, а потом и сам доплетусь до своего. Пытаться ввинтиться в это бурление с моей черепашьей скоростью — вершина глупости, сметут и не заметят. Прямо возле меня остановились два широкоплечих красавца, сразу видно: альфа-самцы из выпускного класса, причём не абы какие, а самые-самые! Смотрят на остальное стадо как на свои личные охотничьи угодья. — Ну, что Эш, может, развлечемся? — спросил один из них другого и подмигнул карим глазом из-под рыжевато-каштановой челки. До меня долетел его запах: сосна и мускат. — Не знай, — без особого энтузиазма отозвался его приятель — брюнет с вьющимися волосами до плеч и серо-голубыми глазами. — А надо? Дуб и клевер. — Так выпускной класс же! Надо как-то зажечь! Да и тебе стоило бы отвлечься. — Ну и что ты предлагаешь? — скучающе спросил Эш. — Пари на первую течку какого-нибудь первокурсника. — Банально. — Зато весело! Я слушал и охуевал. Серьёзно? Я, что, в подростковом сериале? Или альфы действительно так делают? — Сейчас выберем самую горячую попку из новеньких и забьём, кто первый его оприходует! — воодушевлялся тот, который с чёлкой. Урод, сразу видно! — На что спорим? — Как обычно, на желание! — Без ограничений? — Без ограничений! — А ты не слишком самоуверен, Майк? — снисходительно осведомился Эш, похоже, в этой парочке он поальфосамцовей будет. Наверное, поэтому Сосновый Освежитель так стремится развести его на спор, чтобы хоть раз выиграть. — Не слишком! А ты? Что за сомнение у тебя на лице? Неужели боишься проиграть, Эш? — Вот ещё! Дуб дубом! Повёлся на слабо! Я еле удержался, чтобы не фыркнуть пренебрежительно. Нельзя, заметят. Мне сейчас нужно узнать кого они выберут, а потом постараться предупредить парнишку. Эх, надеюсь, он сможет дослушать мою растянутую речь до конца! — Как тебе вон тот блондинчик? Только глянь, какие пухлые губки! Так и просятся на свидание с моим членом! — Не, слишком приторный. И избалованный, по-любому. — А вон тот кудряшка в очёчках? Ставлю сотку, что краснеет он от одного взгляда! Сама невинность! — Возись потом с таким стеснительным, не секс, а сплошные уговоры. — Да ладно тебе! Во время течки, они все про стыд забывают! — Зато потом ревут в три ручья по потерянной девственности. — Да, тут ты прав! Сосна продолжал сканировать коридор в поисках жертвы, а Дуб откровенно скучал, ему всё это было не особо интересно. Но, друг-придурок — это приговор. Хочешь — не хочешь, придётся участвовать. — О! Вот он! Видишь того рыжика с папкой? Носится туда-сюда! Классный! Рыжие, кстати, в койке огонь, по себе знаю! Я отыскал глазами мальчишку, про которого они говорили. Да, действительно, трудно не заметить этот огонёк, волосы на мелькавшей то там, то здесь голове были светло-медные, даже бледноватые, чуть ли не розовые, в отличие от тёмно-рыжей шевелюры Майка. Личико кукольное, но живое и подвижное. Первокурсник к кому-то подбегал, что-то спрашивал, улыбался, даже смеялся, и те, с кем он общался, тоже начинали улыбаться. К груди он прижимал объёмную голубую папку, а через плечо у него болталась сумка с мультяшным принтом. Вот рыжик двинулся в нашу сторону и эти два козла преградили ему дорогу. — Привет, чудо! — сказал Сосновый Ароматизатор. — Меня зовут Майк. — А меня Эштон… Надо же, а Дубок тоже не промах! Какой голос, какой взгляд, даже меня проняло! Хоть и не восторге был от пари, но играть, похоже, решил всерьёз. — А я — Кэр! — обрадовался новому знакомству Огонёк, внезапное дружелюбие незнакомцев его почему-то не смутило. Он протянул им правую для пожатия, а левой продолжал прижимать к себе папку. Оба альфы по очереди подержали в руке его маленькую изящную ладонь. Я попытался почувствовать запах мальчика, но ничего не смог разобрать, слишком много людей толпилось вокруг. Да и потом, если первой течки у него не было, значит, запах ещё толком не раскрылся. — Пойдёшь со мной погулять, Кэр? — сразу взял быка за рога Майк. — Или со мной? — тут же влез Эштон. Вот интересное дело: Дубок вроде как на полшага отстаёт от Сосенки, но создаётся впечатление, что он тут главная звезда, а рыжий у него на разогреве. Озадаченный Кэр между тем смотрел то на одного альфу, то на другого, хлопал светло-зелеными почти прозрачными глазами и смешно морщил маленький веснушчатый носик. — С вами обоими сразу нельзя? — вдруг спросил он, вгоняя альф в ступор. Я чуть не заржал. Хотя у меня это выглядит так, будто я подавился и не могу прокашляться. — Ну… можно… — Отлично! У вас сколько сегодня уроков? Когда встретимся? И где? Они договорились встретиться у школьных ворот после последнего урока, и рыженький Кэр убежал дальше по своим делам. — Не, ну ты слышал! С обоими сразу хочет! — поразился Майк. — Рыжие — те ещё оторвы! Я же говорил! — Подожди… — нахмурился Эштон. — Ты почувствовал его запах? — Нет… так ведь столько народу было, и если он ещё не созрел… — А галстук? Какого цвета был галстук? — Галстук… Голубой, как у всех омег. — Это папка была голубая, а галстук, похоже, был зелёный. — Да ты шутишь! — неверяще фыркнул Майк, а потом, наверное, сам вспомнил и застонал: — О, чёрт! Это — бета! Заебись! Не, ну как так? Ведь вылитый омега! Тут он был прав, беты, даже первокурсницы выглядели более сформировавшимися, а у Кэр ничего подобного — тонкая фигура, маленькая задница, а грудь, если и была, прекрасно спряталась за папкой. Беты такими бывают в средней школе, лет в двенадцать-тринадцать. — Потому-то она и захотела погулять с нами обоими, не поняла, что мы подкатываем, — усмехнулся Эштон. — Так что конец пари. — Если ты отказываешься, значит, я выиграл! — Вот ещё! Я не отказываюсь, просто спор невозможен. — Почему невозможен? Бету тоже можно трахнуть. Да, течки у неё не будет, но мы просто отменим это условие, и всё! Даже интереснее получится! С омегой это как лотерея, повезёт рядом оказаться, и дело сделано. А тут действительно придётся соблазнять! — Соблазнять бету? Оно тебе надо? — А что такого? Тем более, она так на омегу похожа! Если сзади пристроиться, так вообще никакой разницы! — Не знаю, — протянул с сомнением Эш, — не уверен, что хочу трахать бету, там же никакого удовольствия… — Так можно и не трахать! Затащишь в койку, а как дойдёт до дела, скажешь, что передумал! Главное, чтобы она согласилась. — Да ну, хуйня какая-то! — Что? Бету развести на секс не потянешь? Так и скажи! И готовься исполнять моё желание! — Разбежался! Ладно, бету, так бету. Хорошо хоть не альфу! Эх, Дубок, а я до последнего надеялся, что ты соскочишь! Так болел за тебя! Приближалось начало урока, ученики расходились по классам, два альфа-придурка тоже ушли, я посмотрел, куда. Кабинет математики, значит, в параллельном учатся, хорошо, что не в моём. Я отлип от подоконника и побрёл в другую сторону, на урок литературы в свой новый класс. На перемене надо будет поискать рыженькую бету и рассказать ей про дурацкий спор. Я представил, как еле-еле преодолеваю лестничные пролёты и пытаюсь хоть у кого-нибудь хоть что-нибудь про неё узнать, людям надоедает слушать мои заторможенные вопросы, и меня шлют нафиг. И эта самая бета пробегает мимо меня, а я ни окликнуть её не могу толком, ни за руку схватить. Может, написать записку? На это уйдёт весь урок, а то и больше, и получатся нечитаемые каракули. Чёрт! Как же в такие минуты я ненавижу своё бессилие! Нет, мне грех жаловаться. Всё могло быть хуже. Я мог вообще не проснуться, или остаться парализованным овощем. А так у меня неплохие перспективы и где-то через год, если я буду выполнять указания врачей и регулярно тренироваться, моя нервная система полностью восстановится и смогу двигаться и говорить нормально. Но пока приходится жить вот так. И нахрена мне приспичило пойти в школу?