Lodestar / Полярная звезда

Несмотря на свой внешний вид, тело Сына не состояло из металла, к тому же, насколько я могла судить, он не дышал. Он просто висел там, в воздухе, смотря на меня сверху вниз взглядом, понять который было невозможно. Я пыталась спасти мир, а он хотел его уничтожить. Значило ли это, что он был здесь для того, чтобы убить меня? Люди смотрели на него снизу вверх и говорили о нём с придыханием. Они считали его величайшим героем в мире, но я знала больше. Даже если бы Александрия не рассказала мне, я бы заподозрила неладное. В языке его тела, в его неестественной неподвижности читалось нечто чуждое. Он больше походил на статую, чем на человека. Я пыталась вспомнить о силах, которыми он должен был владеть, но в голове было пусто. Он был сильнее и быстрее любого из Губителей, настолько всемогущий, что кейпы вроде Эйдолона и Александрии на его фоне смотрелись жалко. Даже с моими силовыми полями он мог оторвать мне голову раньше, чем я успею отреагировать на его движение, и если подозрения Александрии о том, что это он раздавал людям суперсилы, были верны, это означало, что у него могли быть способности, которым я не смогу противостоять. Я не могла пошевелиться даже для того, чтобы защитить себя, так как это могло стать одной из тех вещей, что приведут его в бешенство. Всё, что делала тайная организация Александрии, было связано с тем, чтобы победить его. Над этим вопросом размышляли лучшие Умники организации, они планировали эту битву дольше, чем я жила на этом свете. И до сих пор они считали, что шансов на победу нет. Ну так какие шансы на победу были у меня? Да, мои способности могли оказаться из ряда того, с чем он не сталкивался, но если он бывал на других планетах, он наверняка видел других существ с похожими силами, и, несомненно, он знал, как с ними обращаться. Я всерьёз взялась за развитие своих сил только пару недель назад. Тоска по дедушке была чем-то, что я пыталась вытеснить на задворки сознания, хотя люди вокруг определённо заметили, что я изменилась за последнюю неделю. То, что раньше было для меня важным, теперь не имело значения, и иногда мне казалось что всё, что я делаю, было бессмысленным. Глядя на Сына, я вдруг задумалась, не чувствовал ли он себя так же. Александрия говорила что-то о том, что они убили кого-то ещё такого же вида. Был ли он сейчас одинок, и не из того ли прорастало его одиночество, что он не утруждал себя общением со всеми подряд, обходясь тем немногим, что у него было? Или он был как кукушка, которая несла свои яйца в чужие гнёзда в надежде, что другие птицы будут тратить свои силы и отдавать свою пищу для того, чтобы взрастить чужого птенца? Я поднялась на ноги и взлетела в воздух. Если он собирается меня убить, он сделает это в любом случае. Но несмотря на это, я не собиралась сдаваться. Моим дедушкой был сам Магнето, первый среди мутантов, герой и злодей, спаситель своего народа и, временами, враг всего человечества. Я не могла допустить, чтобы память о нём умерла вместе со мной, поэтому я не должна отступать. Я поднималась до тех пор, пока мы не оказались на одном уровне. — Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросила я его. Внутри меня прошибала дрожь, я чувствовала себя, словно натянутая струна. Это всё может плохо закончиться. Даже если я каким-то образом окажусь способной сопротивляться Сыну, вокруг меня всё равно были люди, о которых я волновалась, включая моего отца. Он ничего не сказал. И не двигался вообще-то, из-за чего молчание до неловкого растянулось. Мне хотелось что-нибудь сказать, но я вспомнила совет дедушки. Люди спешат заполнить тишину, но обычно это происходит им в ущерб. То, как я действовала здесь и сейчас, могло повлиять на будущее всего мира, даже несмотря на то, что Сын не выглядел тем, кого вообще как-либо волновали мои слова. Прежде, чем я успела сказать что-нибудь ещё, он резко повернул голову. Мгновение спустя он уже улетел, двигаясь с такой скоростью, которой могла бы позавидовать Александрия. Меня при этом обдало всего лишь лёгким, едва заметным ветерком. Люди подо мной безостановочно отщёлкивали фото — прямо сейчас тот факт, что практически у каждого человека имелся свой телефон, не казался мне воодушевляющим. Как бы мир отреагировал на то, что Сын столкнулся со мной лицом к лицу? Наверняка найдутся люди, которые предположат, будто Сын посчитал меня злодеем, хотя злодеи-паралюди никогда его не интересовали. Другие могут предположить что-то вроде того, будто Сын признал во мне наследницу своих начинаний. Я подозревала, что он каким-то образом меня сканировал, и что это был первый ход в том, что неизбежно должно было обернуться войной. Приземлившись, я проигнорировала то, как дрожат мои колени. Люди ожидали от меня, что я буду сильной личностью, которая знает, что делает, и я должна была поддерживать этот образ по крайней мере до тех пор, пока не смогу остаться наедине с собой. — Что всё это значит? — звучали голоса из толпы. Они обращались ко мне. — Может, он ошибся поворотом, когда летел в Альбукерке, — пожав плечами, сказала я. Отсылки на Багза Банни никогда не повредят. Возможно, моя реплика могла заставить людей подумать, что я могу быть той ещё идиоткой, но скорее всего это просто сделает меня в их глазах чуть более человечной. Думаю, что именно в этом мой дедушка ошибался. Он был столь травмирован теми событиями, через которые ему пришлось пройти, что решил, будто все люди по умолчанию являются злом во плоти. Но если люди думают, что ты на них похож, то они будут больше склоняться к тому, чтобы любить тебя. Мне потребовалось почти десять минут, чтобы выбраться из толпы и направиться к своему домику. Теперь мы жили отдельно, и не потому, что я вроде как волновалась о том, что кто-то может убить нас одновременно. Я не удивилась, когда увидела фигуру в темноте, расположившуюся на моём металлическом диване. Фигура была женской, и голос, который раздался из темноты, был мне знаком. — Теперь он знает о тебе, — сказала Александрия. — Это был вопрос времени. Я удивляюсь только тому, что это заняло так много времени. — Думаете, это из-за Левиафана? — спросила я. — Это было больше двух недель назад. — Мы всё ещё не разобрались в его психологическом портрете, — призналась она. — Мы даже не уверены, что он полностью разумен. Пока что всё, что нам удалось выяснить, это то, что поиск новых способностей и нового использования старых — это главная причина его существования. Что означает, что он должен быть особенно заинтересован в тебе. — Эм? — удивилась я. — К тебе не подключён Осколок, — сказала она. — Мы всё ещё не выяснили природу твоих сил, и, по-видимому, он заинтригован в тебе так же, как и мы. — Это Панацея вам сказала? — спросила я, почувствовав прилив гнева. Она должна была держать всё в секрете! Она вела себя так, будто была связана всеми этими докторскими клятвами о неразглашении информации о пациентах, но при этом первое, что она сделала — это сдала меня! — Мы с ней пока не разговаривали, — покачала головой героиня. — Этого не потребовалось, в конце концов, на нас работают лучшие Умники, а также несколько отличных биотехнарей. — Вы про Ампутацию? — уточнила я. Я сильно беспокоилась о ней — всё-таки, она была успевшим сбежать членом Девятки, и можно было легко предположить, на что она тратила время с тех пор, как я убила её товарищей по команде — наверняка разрабатывала какой-нибудь жутко-мерзкий вирус по типу чумы, или армию клонов в стиле Нилбога, или что-нибудь ещё в этом духе. — Мы поместили её в тюрьму, расположенную в другом измерении, — ответила Александрия. — На самом деле, она очень тебя боится, но всё-таки кое в чём очень полезна. Оттуда, где она сейчас находится, она никому не сможет навредить. Услышать это было облегчением, пусть даже сам факт того, что они укрывали у себя одного из членов Девятки был этически сомнительным. — Так что мы будем делать? — переменила я тему. — Нам придётся пустить тебя на нашу базу, — сказала она. В этой темноте я не могла увидеть её лица, но голос у неё звучал раздражённо. — Уже велись разговоры на эту тему, хотя обычно путь виден гораздо яснее. Проблема в том, что предсказания и силы Умников не работают на Зионе, и теперь, когда ты стала ему интересна, становится труднее найти верный Путь. — Как рябь на воде, — пробормотала я. Я несколько раз разговаривала с Диной на эту тему. — Если вы не можете его увидеть, смотрите сразу на результат. Думаю, в первую очередь мне нужно получить столько информации, сколько вы можете дать по его способностям и о том, что у нас есть для того, чтобы хоть как-то ему навредить. Это было самым малым, что они вообще могли сделать. — Ты не собираешься рассказать мне, откуда у тебя такие способности? — спросила она. Я фыркнула. — Доверие работает в обе стороны. Думаете, я не заметила, что вы не знакомите меня с другими участниками вашего маленького заговора? — Этот вопрос всё ещё обсуждается, — ответила она. — Что означает, вы у них не самая главная, — подвела я итог. — Должно быть, это уязвляет, с учётом того, что вы возглавляете СКП. Она не двигалась вообще, походя этим на Сына, что выдавало её больше, чем если бы она сразу же попыталась это отрицать. Дедушка понял это ещё до того как… покинул меня. — Полагаю, ты имела в виду Протекторат, — холодно поправила она. — Точно, — спокойно согласилась я. — Иногда я в них путаюсь. Раскрытие личности кейпа было опасным делом, а я только что тонко намекнула ей, что могу это сделать. Как она отреагирует, я всё ещё не представляла, но вполне возможно, что реакция будет совсем не радостной. Вместе с тем, мне нужно было убедить её в том, что я была достаточно сознательной личностью для того, чтобы доверить мне необходимую информацию. Я не могла бороться с кем-то, о чьих силах не имела представления, не на таком уровне, который был у Сына. Он был не просто каким-нибудь мелким головорезом, чью голову я могла бы раздавить, используя алюминиевую банку. — Ты должна разбираться в таких вещах, — сказала она. — Ошибки могут обернуться неприятными последствиями. — Даже для того, кто играет важную роль в вашем Плане? — на пробу спросила я. — Что ты об этом знаешь? — тут же отреагировала Александрия. Она смерила меня пристальным взглядом. — Нет… ты просто мутишь воду. В последнее время ты не соответствуешь планке, поставленной тобой в прошлом, и я должна спросить тебя о причине. — Может быть, я просто устала жить в лагере для беженцев, — ответила я. — Здесь трудно найти уединение даже для того, чтобы принять душ. — У тебя достаточно денег для того, чтобы купить себе особняк где угодно, — с раздражением отозвалась она, а после снова начала сверлить глазами. — О, так ты пытаешься отвлечь меня. У Александрии был неплохой рейтинг как Умника, если я правильно помнила, и это было даже не из-за эйдетической памяти. — Раньше ты разговаривала сама с собой, но с тех пор, как случилось столкновение с Девяткой, этого больше не происходило. Может быть, ты разговаривала не сама с собой. Может быть, ты потеряла кого-то, о ком никому не говорила? Теперь она была той, что ловила рыбу в мутной воде. Я заставила себя сохранить нейтральное выражение лица, но что-то сделать с другими микрореакциями, выдававшими мои настоящие чувства, была не в силах. Что было ещё хуже, какая-то часть меня хотела рассказать ей о случившемся. Вполне возможно, что у её людей были ресурсы, недоступные Элиту. Они могли бы его починить. А затем они возьмут его в заложники, вынуждая сотрудничать с ними. Мне не нужны были дедушкины подсказки, чтобы понимать это. Если бы они действительно стояли над всеми, были главными, они не боялись бы публичности, как тот же Протекторат. Вместо публичных выступлений она сидела здесь, в темноте, и это означало, что она не хотела дать знать своим собственным людям, что разговаривала со мной. Что в свою очередь говорит об их готовности использовать любые средства для достижения своих целей. А если принять во внимание тот факт, что они считают себя спасителями человечества... Подозреваю, их методы далеки от гуманности. Небольшой шантаж на этом фоне казался бы им небольшой ценой за привлечение меня на свою сторону в этой войне. Конечно же, я сама готова была в этом участвовать, но я не хотела быть их солдатом на этой войне, их пушечным мясом. Я хотела участия на своих условиях. — Поговори со своими людьми, — сказала я. — Дай мне пообщаться с вашими Умниками. Может быть, мы сможем придумать что-то, о чём вы ещё не думали. — Нам нужно сохранять секретность, — возразила она. — Это легко решается, — отбила я. Я взмахнула рукой, и в центре комнаты начало формироваться нечто. Александрия не дрогнула, хотя у меня было такое ощущение, что она хотела отодвинуться подальше. Спустя несколько мгновений на месте непонятного скопления металла появилась сверкающая фигура. Она смутно напоминала меня, но состояла из сотен металлических осколков, висящих в воздухе. — Я могу говорить через него, вибрируя металлическими осколками и используя их как ретранслятор, — сказала я через свой металлический аватар и нахмурилась. Эти слова прозвучали не так чётко, как мне бы хотелось. Но у меня была всего неделя, чтобы в этом попрактиковаться. — Я также смогу через него слышать, но не видеть, — снова сказала я через аватар. — Я размышляла о том, что делает папа с насекомыми, и о Левиафане, о том, что он не мог видеть, но чувствовал людей через воду в их телах, и это косвенно привело меня к такому результату. Александрия молчала пару секунд прежде, чем заговорить. — И ты не можешь через него видеть? — Я не смогла придумать, как это можно сделать, — призналась я. — Я могу чувствовать вибрации в металле, и мне потребовалась немного поработать, чтобы понять, как это можно использовать для того, чтобы слышать через него. Интерпретировать вибрации, которые звук вызывает в металле, нелегко, и я в некотором роде продолжаю над этим работать. Если я действительно захочу ещё и видеть через него, то мне придётся использовать крошечные камеры, и использовать приёмник для телесигнала. — Что ты легко можешь устроить, с учётом твоего общения с Элитом. — Вы могли бы проверить его на наличие камер, — сказала я. Я могла предположить, что у их организации был доступ ко всему, что имелось у Протектората. Наверняка они использовали Умников Протектората, получая информацию опосредованно, через посредников, которые сами не знали о своём посредничестве. Возможно даже, всё это проходило через несколько рук. Помолчав немного, она громко выдохнула. — Полагаю, нам не помешает устроить общую встречу. Я сообщу тебе время и мы отвезём тебя на место. Я улыбнулась, хотя не была уверена, что она видит в темноте. Я снова сделала рукой жест, хотя в этом на самом деле не было необходимости, и прекратила удерживать форму аватара. Крохотные металлические стружки, из которых он и состоял, вернулись обратно в мою сумку. Они весили меньше двух фунтов. Если вдруг возникнет такая необходимость, я могла превратить их в оружие, которое сможет убить много людей одновременно, но не то, чтобы я реально собиралась такое делать. По правде говоря, чтобы устроить это, мне не нужны были вспомогательные инструменты, ну разве что только против таких существ, как Сын или Губители, которые в своих телах не имели и грана металла и были слишком непробиваемыми, чтобы он мог им навредить. — Мне кажется, что мы зря теряем время, — высказалась я. — Может, лучше устроить встречу раньше, чем позже. — Я дам тебе знать, — коротко отозвалась Александрия, поднимаясь на ноги. — Не так уж и много людей смеют угрожать мне, особенно сейчас. — Вам всё ещё нужно дышать, — любезно напомнила я. — И парачеловеческие силы не действуют дальше орбиты Луны. А мои силы работают без таких ограничений. Я усмехнулась, глядя на неё. — Не то, чтобы я собиралась до такого доводить. Мы, в конце концов, все на одной стороне. Мы нуждаемся друг в друге, и нам одинаково не нравится то, что наш мир разрушают. Она шагнула в мою сторону, и когда подошла ближе, я смогла увидеть хмурый взгляд на её лице. — Из-за таких заявлений сложно сказать, что ты мне нравишься. — А похоже, другим людям я наоборот нравлюсь, — заявила я. — Лишь те люди, у которых есть власть, обычно имеют что-то против меня. — Есть причины, по которым всё идёт так, как идёт, Тейлор, — сказала Александрия. — Иногда, когда тебе кажется, что существуют простейшие решения проблемы, эти решения не приводятся в действие по очень веским причинам. — Непредвиденные последствия? — перебила я её. — Разве не этим аргументом старики оправдывают своё нежелание меняться? Но ты, конечно, никогда не состаришься, верно? — А ты — да, — сказала она. — Если мы все выживем, конечно. Наслаждайся своей юностью, пока она не закончилась. — Я просто попрошу Элита приготовить какое-нибудь тинкер-зелье, — хмыкнула я. — Или Панацея научится обращать старость вспять. Есть и другие способы. Принимать статус-кво только потому, что так было всегда, это глупо. — На всё есть причины, — повторила она. — И лучшим решением будет рассказать, почему ты делаешь то, что делаешь. Сейчас ты очень напоминаешь слона, который громит посудную лавку. — Но это лучше, чем быть слоном, который боится двигаться, — с разочарованием ответила я. — Стоит на одном месте, боясь разбить тарелку. Разве это не разочаровывает — ничего не делать, оставляя злодеев бесчинствовать на свободе? — Они нужны нам! — нахмурившись, сказала Александрия. — И именно поэтому мы продолжаем это делать, — внезапно для себя осознала я. — Сражаемся, чтобы после отпустить злодеев. Вы тренируете армию, чтобы сражаться с Сыном. — Использовать силы, которые он нам дал, против него же, вполне уместно, ты так не думаешь? Он дал нам эти силы, чтобы уничтожить нас, но в конечном итоге мы заставим его ими подавиться. В её голосе звучала убеждённость, мрачная уверенность в своей правоте, на которую я не знала, как ответить, кроме как одним способом. — И как, это сработало с Губителями? — бросила я свой вопрос. — А они даже не финальные боссы. До тех пор, пока не появилась я, ты не смогла причинить хоть какой-нибудь вред ни одному из них. Может быть, пришло время начать думать за рамками твоих убеждений? У меня всё лучше получалось блефовать, но вопрос был в том, смогу ли я довести эту игру до конца. По итогам, всё зависело только от меня. Так было всегда. — Я свяжусь с тобой, — не стала отвечать на мою провокацию Александрия. С этими словами в стене моего металлического домика появился яркий дверной проём, и я заморгала из-за яркого света, ударившего по глазам. Спустя секунду она ушла, а я осталась одна, наедине со своими мыслями.