…ОН этого никогда не сделает.
Я доверяю ЕМУ настолько, что готова собственноручно вручить ему свое сердце, потому что твердо знаю, что он его будет защищать и никогда не сделает мне больно. Я позволю ЕМУ делать со мной все, что угодно, если это позволит ЕМУ не бросать меня и остаться со мной подольше. Я делаю последний шаг, переступая через узкий ручеек, полный кристально-чистой воды, и… Будто проваливаюсь в темноту, где нет ни капли света. Мне должно быть страшно, но… ОН стоит за моей спиной, поэтому я ничего не боюсь. ОН защитит меня от всего, что только существует в этом мире. …Я… счастлива.***
Первое, что я почувствовала, когда очнулась, это то, что я лежу в кровати. Все мое тело, казалось, состоит исключительно из макарон или из бумаги, поэтому я не могла напрячь ни единой мышцы, что, разумеется, меня немного напрягало. Пожалуй, такой беспомощной я не чувствовала себя еще никогда. Ну, разве только в младенческом возрасте, но так как я это время не помню, смело можно сказать, что такого не было. В голове царил плотный туман, а мысли лениво перекатывались, отчего каждую мысль я обдумывала чуть ли не по пять минут, пока вообще могла сообразить, о чем именно думаю. Их будто бы засасывало в зияющую пустоту, отчего я совсем не могла ничего толком понять. Над ухом раздавался чей-то голос, и мне пришлось долго вникать в разговор, чтобы понять, о чем ведется речь. -…магический выброс! Поэтому раны мальчика и залечились сами собой! — Летти, ты уверена? Для ее возраста уже поздновато… — Альбус, за кого вы меня принимаете?! Я квалифицированный колдомедик! Естественно я уверена! — Ох, прости-прости… Просто она моя ученица, и я за нее волнуюсь… — Альбус, это был магический выброс! Ей просто нужно отлежаться и… — Конечно-конечно… Дверь хлопнула, а в следующий момент меня уже погладили по голове и поправили одеяло: — Бедная девочка, так переволновалась… И я снова провалилась в зыбкую пустоту. Я не знаю, сколько именно провела без сознания и видела ли я там хоть что-то, но когда окончательно очнулась и пришла в себя, была еще ночь. В этот раз я чувствовала себя уже гораздо бодрее, хотя все еще ощущала слабость в мышцах, а в груди, где прежде мерно пульсировало Пламя, сейчас зияла пустота. Нет, я не лишилась Пламени, как вы могли бы подумать. Скорее… я его просто израсходовала, и сейчас оно должно было начать накапливаться заново. Конечно, раньше все было по-другому, но так и тело-то, в принципе, было совершенно другое (а пламя для него и вовсе инородная субстанция, пришедшая вместе с душой), так что ничего особо страшного я в этом не вижу. За окном светил полумесяц. В медпункте, в котором я валялась, царила тишина, нарушаемая только тихим шелестом занавесок, которые раздувал ветер, да тихим дыханием Остина, который мирно сопел через две кровати от меня. Видимо, Энни и Арнольда отправили по комнатам, так как с ними все было в порядке, и они только перенервничали. На удивление, холода даже несмотря на открытое окно я не ощущала. То ли эту комнату как-то специально прогревали, то ли тут использовались специальные амулеты (последнее вероятнее), так что мне было даже жарко. Это хорошо, потому что из-за отсутствия внутреннего Пламени в данный момент мне было бы холодно. А так… Тихо, спокойно, комфортно. Что еще для счастья нужно? Когда я перевернулась на другой бок и устроилась поудобнее, меня снова начало клонить в сон. Кажется, прежде чем я окончательно уснула, кто-то аккуратно погладил меня по голове. А может, мне и вовсе показалось…***
— Ну как же так, девочка моя! Тебе нужно быть осторожнее… — Дамблдор сидел за своим столом и очень добро сверкал своими очками-половинками. Если честно, я не знаю, как можно так по-доброму сверкать ими, что это можно ощутить почти физически, но у него как-то получалось. — Все в порядке. Тебе не стоит так сильно волноваться, девочка моя… Он то и дело заглядывал мне в глаза и, кажется, споил чуть ли не четыре чашки чая в прикуску с лимонными дольками (кстати, не так уж и плохо — достаточно вкусно, но традиционные японские сладости мне нравятся больше). Мне повезло, что Пламя немного восстановилось (жалкие крохи, по сравнению с моим обычным резервом, но сейчас и такое количество — чуть ли не спасение), потому что оно выжигало все известные и неизвестные примеси, наверняка содержащиеся в угощении. А что же до глаз… Ну, пускай смотрит. Может, увидит что-то новое. Мукуро наверняка сделал все, чтобы Альбус не увидел того, что ему видеть не нужно. Рокудо я доверяю чуть ли не больше, чем самой себе. Если Небо однажды сможет заслужить доверие своего Тумана, тот больше никогда и ни за что его не предаст. Деймон Спейд был исключением, потому что Джотто потерял его доверие. Однако, я не думаю, что дело было только в доверии. Первый Туман Вонголы и сам по себе был откровенно странным человеком. Кстати, о Тумане… Я делала предположение (если честно, я не особо верила в свою теорию и откровенно надеялась, что это просто моя паранойя), что Дамблдор является Туманником. Причем, нестабильным. Однако, когда я думала об этом, я искренне надеялась на то, что я ошиблась. И… нет, к сожалению, я не ошиблась. Он действительно был Туманом (к сожалению). И нестабильным Туманом. Уже чудо то, что он нормально мог соображать и довольно адекватно оценивал окружающий его мир. Знаете, если взять за основу, что он нестабильный Туманник… Неудивительно, что он начал плести интриги. Ему нужен был какой-то «якорь», чтобы окончательно не потеряться в происходящих вокруг него событиях. Этим «якорем» он сделал собственные эмоции. А что дарует самые яркие из них? Правильно, отлично составленные интриги! А еще лучше, когда он смог «от и до» продумать очередную игру, чтобы окружающие люди стали в ней всего лишь пешками. Это дает такое ощущение превосходства и собственной значимости… Все в этом кабинете буквально пропахло нестабильным Пламенем Тумана. Тут царила именно та удушливая атмосфера, которую я ощущала, когда Деймон Спейд явился перед нами и попытался уничтожить меня и моих Хранителей. Благо, что у него ничего не получилось, но… те ощущения… Как будто окунаешься в грязную, ужасно грязную воду, покрытую масляной пленкой… Со стороны вроде бы и красиво — естественно, так переливается на солнце — но на самом деле… Ужасно противно. Так и тянет побыстрее сбежать, чтобы помыться и избавиться от этого ощущения грязи. А особенно ужасно то, что эти ощущения не физические, а моральные — от таких так просто не отмоешься… Бррр… одним словом. Чтобы я еще хоть раз добровольно к нему заявилась… Нервно прикусываю губу и заламываю пальцы, не совсем понимая, что и как ему нужно говорить. Я не думаю, что он ощущает от меня Пламя Неба (все же, оно в таком малом количестве…), но я все равно не могу не нервничать. Ничего не могу поделать с собой, когда нестабильный Туман пытается играть моей жизнью, как пешкой или мелкой картой. Это уже не говоря о том, что мне вообще не нравится, когда моей жизнью играют и распоряжаются, как хотят. Еще Реборн привил мне ярую неприязнь к подобному: просто учитывая все его методы и профессиональное игнорирование моих мыслей и желаний… В общем, совершенно неудивительно. — Ну-ну, девочка моя, не стоит так переживать. Это всего лишь несчастный случай, что мальчик слетел с метлы. Ему еще повезло, что мадам Трюк вовремя успела среагировать, и он не сильно ушибся! — кажется, мое молчание и мои телодвижения расценили совсем не так. Впрочем, я этому не удивлена: со стороны я выгляжу, как обычная напуганная девушка, при этом еще и наивная настолько… (а это еще про зелья вспоминать не будем). — Летти говорит, что это был магический выброс… Тебе нужно меньше нервничать, девочка моя… Говоря это, он даже не смотрит на меня. Не удивлюсь, если ему даже не интересна моя реакция. Более того, почему-то мне кажется, что он скорее всего беседует сам с собой, а меня воспринимает как какого-то болванчика, изредка покорно кивающего головой. Все же, пешка свое уже отслужила, не интересна, и теперь ее тронут только в случае крайней необходимости. Меня недооценивают. Ура! Мне же лучше. Я благодарна Мукуро, потому что знать и не иметь возможности остановить то, что кто-то таскается по твоим мыслям и чувствам, как у себя дома, врагу не пожелаешь. Терпеть не могу быть раскрытой книгой для хоть кого-то. Нет, есть один человек, который и так знает обо мне абсолютно все (если понадобится, я ему собственноручно вручу ключи от собственных мыслей и чувств), но… Все равно, если посторонний знает о тебе больше, чем ты сам…Это было бы ужасно.
— Девочка моя, ну-ну, не стоит так переживать. Ты же расскажешь мне, что случилось? — он снова требовательно заглядывает в мои глаза, а мне хочется скривить какую-нибудь рожу и свалить подальше, но я продолжаю сидеть и преданно (нет) смотреть на него, чуть ли не виляя воображаемым хвостом. Если честно, я не совсем понимаю, как именно должны действовать эти зелья, однако… Если интуиция молчит, и меня еще не раскусили, то… Я изображаю все правильно. — Ты молчишь, девочка моя… Неужели что-то случилось? Да, ты случился. Меня тянет блевать. Я знаю, что звучит это не очень эстетично, но… до эстетики ли мне? Мне действительно кажется, что еще немного, и меня банально вывернет от этого приторного «девочка моя». Его послушать, так у него все «его девочки» и «его мальчики». Такое ощущение, что мы не в школе, а в борделе. Знаете, если сравнивать Дамблдора и Деймона Спейда, последний нравится мне куда больше. По крайней мере, с его словами не проводится твердая ассоциация, будто он находится в борделе и собирается себе кого-нибудь снять на ночь. Хм… Или, может, это я просто такая испорченная? Кто бы мне сказал…***
Когда я вываливаюсь из кабинета Дамблдора, меня всю трясло. По позвоночнику толпами маршировали мурашки, а я вся буквально пропиталась холодной испариной. Я ничего не могу с собой поделать, но ощущение, будто я бабочка в какой-то коллекции, которую собираются вот-вот пронзить иголкой и навечно спрятать под стеклом, не исчезает. Мне не то чтобы страшно. Скорее…Безумно противно.
Как будто он не видит «меня», как человека. Как будто существую «я», как неодушевленный предмет, который Альбус хочет заполучить в свою коллекцию. Очередная марионетка, которой можно управлять и не бояться, что она предаст, потому что… У нее уже нет собственной воли. Подобное я не ощущала даже с Деймоном и Кавахиро, хотя, конечно, они гораздо больше должны меня пугать. Но нет, меня пугает только поехавший Туман и учитель Трансфигурации, потому что он себя, кажется, совсем не контролирует. И самое страшное знаете что? Через полгода он станет директором. Он будет и царем, и богом, и папой, и… Он — Власть в отдельно взятой крепости, против которой нельзя будет пойти. По крайней мере, пока у него в руках находятся сотни детей, которых, в случае чего, будет очень сложно спасти. Слишком мало способов им действительно помочь, если вдруг что… А если он окончательно поедет крышей, и меня не будет рядом? Что случится с мелкими в этом случае? Нет, конечно, оригинал говорит, что он продержится еще как минимум лет тридцать-сорок, но… Я ничего не могу поделать, так волнуюсь. Альбус ведь может начать их окучивать… Что нужно делать, чтобы с малышами ничего не случилось? Ну почему я их не отправила на Хаффлпафф?! Сейчас бы были в полнейшей безопасности! Помона Спраут не дала бы никому им навредить!!! То ли дело Минерва, которой на собственный факультет плевать чуть ли не с Хогвартской башни… Что делать? Что делать? Как мне проконтролировать то, чтобы они доучились без приключений, если я уйду из школы в конце этого года? Что мне делать?! ЧТО?! Мне нужно придумать что-то, что позволит мне остаться в Хогвартсе хотя бы до того момента, пока они не отучатся пять лет. Нельзя допустить, чтобы с ними что-то случилось. Я же себя не прощу, что не уберегла... Быть преподавателем? Ага, прямо так и возьмут на какую-нибудь должность соплюшку, которая только-только окончила учебу и даже нормально толком не училась. Нет, Дамблдор, может, и возьмет, но... Проще бесплатно что-то попросить у Маммона. Скорее он что-то подарит, чем я попрошу у Альбуса об этой услуге: неизвестно, какую именно он цену за это заломит. Как-то мне не хочется оказаться у него в должниках. Опутает еще обетами, и прости-прощай свобода. Надо что-то придумать… Что-то, что позволит мне остаться тут сразу после учебы и не терять драгоценное время, когда с малышами может что-то случиться… Что-то простое и эффективное… Что-то... Вот только что? Самое ужасное то, что я не знаю.