Магия пламени

      По возвращении в Хогвартс все пошло так же, как шло и раньше, хотя в этот раз Тсунаеши готова была признать, что ей стало гораздо уютнее и радостнее.       Во-первых, потому что слухи про ее доступность, которые курсировали еще в начале года, полностью прекратились, так как она на это не реагировала. И поэтому, сейчас большинство обсуждало экзамены или то, какой парень красивее, а наряд которой из девушек более модный. Да и, если честно, стоило признать, что были гораздо более интересные темы для разговора, чем обсуждение личной жизни заучки, которая уходит рано утром, когда еще все спят, и приходит поздно вечером, когда уже все спят.       Тсуну можно было застать только на уроках и изредка на переменах. Во все остальное время девушка, когда у нее была подобная возможность (а такая была постоянно), либо утыкалась в книгу, либо бежала в медпункт к мадам Розье, чтобы помочь в чем-либо.       Во-вторых, потому что в Хогвартсе и в этом мире наконец-то оказался Мукуро, от которого она могла получить моральную поддержку и помощь в любом деле, если бы та, естественно, была ей нужна. Конечно, Тсуна ни о чем не просила, так как вполне справлялась самостоятельно, но ей было приятно осознавать, что в случае чего Рокудо обязательно придет к ней на помощь. Да и радость от того, что в скором времени в этот мир прибудет вся (в основном) ее семья, здорово поднимало ей настроение.       Все-таки это куда лучше, чем оказаться в чужом незнакомом мире совершенно одной.       Она справилась, конечно, но приятного все равно было мало.       Именно поэтому ее безумно радовало, что пока хотя бы Рокудо был с ней.       В-третьих, потому что к ней хорошо и ровно относились абсолютно все, из-за чего конфликты с ее собственным факультетом, да и со всеми остальными (в основном, конечно со Слизерином, потому что Райвенкло и Хаффлпафф и так относились к ней довольно дружелюбно) полностью сошли на нет. Даже Беллатриса Блэк, которая прежде очень натянуто, настороженно и зло относилась к ней, сменила гнев на милость и иногда подходила к ней, чтобы пообщаться.       В-четвертых, отдельным пунктом для радости стало то, что она наконец-то получила рекомендательное письмо из Мунго, так что могла начать работать и помогать Виолетте Розье со следующего года в медпункте Хогвартса. Конечно, ей еще летом будет нужно пройти практику в Мунго, но это, как считала Тсуна, совсем мелочи, потому что основной цели она добилась.       В-пятых, еще одним позитивным пунктом стало то, что Саваде было легче учиться, чем в прошлом полугодии. Нет, нагрузка не снизилась, а только увеличилась, как и практика, но девушка уже вошла в привычный и уверенный темп. Да и натренировалась так, что стала действовать куда быстрее и увереннее. Конечно до мадам Розье, которая все может сделать чуть ли не вслепую, ей далеко, но сама девушка считала, что движется в верном и правильном направлении.       В-шестых, ей гораздо веселее и быстрее было учить уроки, опять-таки из-за того же Мукуро, который мог и без всякой магии (а лишь с помощью Тумана) загрузить знания в голову, чтобы не пришлось несколько часов сидеть за книгами. Конечно, это было не совсем хорошо по отношению к одноклассникам (и ученикам), да и после этого дико трещала голова (по крайней мере, у нее) из-за непривычки, но это было гораздо быстрее, чем если бы она самостоятельно сидела за книгами.       Именно поэтому у Тсунаеши появлялось время на то, что ей было действительно интересно и полезно.       Например, на зельеварение, медицину и гербологию.       Она вообще не понимала, почему прежняя Молли так наплевательски относилась к этим предметам.       Это же такой клад!       Ну, по крайней мере, если бы Верде был здесь и узнал про эти знания, он бы убил всех из-за того, что те не пытаются освоить их, хотя легко могут сделать это.       Но, видимо, из-за того, что волшебники привыкли, что в случае чего они смогут заказать у кого-то зелье или же обратиться за этим в больницу, то просто не считали нужным самостоятельно осваивать науку их приготовления. По крайней мере, в ином случае Тсуна просто не понимает, почему большинство чистокровных деточек (если не почти все) так наплевательски относятся к таким важным предметам. Неужели не понимают, что они однажды могут спасти им жизнь?       Впрочем, едва ли они оказывались в таких же опасных ситуациях, как она. Иначе они бы точно знали, как сильно могло бы все облегчить наличие магии или же соответствующих полезных зелий, обладающих высоким восстанавливающим эффектом. Тот же рябиновый отвар…       Это же какое море исследований для более эффективного и быстрого лечения!       У раненных мафиози было бы гораздо больше возможностей сбежать или ответить на нападение, если они успевали бы вылечиться.       Да и Елена бы не умерла, если бы у них был этот отвар.       В общем, именно поэтому Савада считала очень полезным изучение зельеварения, медицины и гербологии.       Это ведь реально важно и нужно.       Однако, несмотря на наличие плюсов, возникали во время второго полугодия и минусы. Так, например, Тсунаеши очень сильно беспокоило тот факт, что Артур Уизли, который прежде держался от нее подальше, теперь наоборот крутился где-то поблизости. Возможно, это была всего лишь ее мнительность, но девушку не оставляло ощущение, что тот буквально преследует ее.       В конце-то концов, каким таким невероятным образом тот оказывался в библиотеке, в гостиной, в каждом учебном классе, где оказывалась она? Конечно, возможно, это всего лишь совпадение, но он либо всегда специально приходил заранее, либо приходил спустя несколько минут, тут же бросая на нее внимательный взгляд. По крайней мере, у Тсуны буквально кожа от его внимания чесалась. Кажется, она даже мельком видела его в медпункте, когда занималась лечением одного парня, который упал во время квиддича и сломал руку.       Саваде отчаянно хотелось думать, что это всего лишь совпадение, но против правды не попрешь.       Тот преследовал ее. Пусть не открыто, а тайком, делая это так, чтобы со стороны смотрелось, что это всего лишь случайное совпадение и все произошло совершенно независимо от него, но преследовал.       Девушку это очень напрягало, потому что она даже не могла понять, чего тот хочет от нее добиться. Ну, конечно, в ее чае вновь начала возникать амортенция, а в книгах, которые она брала, совершенно ненужные подозрительные дополнения в виде частично подчиняющих амулетов, но она все равно не могла понять, чего от нее хочет Артур.       Ну не любви же!       По крайней мере, Тсунаеши считала, что искренне влюбленный человек стал бы проявлять свои чувства по-другому, например, признался, а не пытался бы подлить или подложить что-то.       Ками-сама, что это чудовище странное от нее вообще хочет?!       Уж явно не любви, с такими-то методами.       И все снова упирается в то, зачем Артур Уизли изначально охмурял Молли. Ему нужны были ее связи? Ее тело? Ее кровь? Магия? Она не знала, ведь было слишком много возможных вариантов, зачем ему это. Но, по крайней мере, он точно не хочет ее убивать, потому что в оригинале он очень долгое время был женат на ней и у них было даже семь детей. Вообще, если размышлять на эту тему, Тсуна точно помнила, что брак Молли и Артура называли счастливым, а их — влюбленными, которые пошли вопреки воле родителей.       Да и семь детей… Если бы ведьма, то есть Молли, не любила мужа и не хотела этих детей, то они бы не родились. Савада знала, что когда дело касается беременности, все в первую очередь зависит именно от женщины, а уже во вторую очередь от мужчины.       А значит, Молли действительно любила… ну, или полюбила Артура со временем.       Там, конечно, все закончилось круто: свадьбой и браком с кучей детишек. Тсунаеши не могла точно сказать, как именно все произошло, но она просто знала, что в оригинальной истории Гарри Поттера каким-то образом тесные взаимоотношения Молли и Артура раскрыли, после чего они были вынуждены пожениться. Кажется, у них родился первых ребенок ровно через год после того, как они закончили Хогвартс.       Здесь же все явно пошло по другому пути. Савада уже знала, что Молли и Артура застали на самом горячем, но Дамблдор почему-то не спешил их поженить. Наоборот, Уизли расстался с Молли, после чего она, опозоренная, умерла, а на ее место пришла она — Тсуна. После чего ей пришлось много времени потратить на то, чтобы убрать со своих одежды и канцелярских принадлежностей любовные и подчиняющие амулеты.       Она помнит, что Артур в начале года периодически посматривал на нее, но делал вид, что он ее не знает и вообще она как-то сама по себе. В общем, самоустранился на добрых полгода. А теперь, когда началось второе полугодие, он вдруг активизировался?! Тсунаеши знала, что амортенция и подчиняющие амулеты довольно популярное средство для решения любовных проблем среди магов. Но обычно так поступали, если объект чувств или желанная добыча не отвечал взаимностью.       Молли же уже была полностью влюблена в него.       Однако, Артур разбил ей сердце, когда бросил, опозорив, после того, как ее выгнали из рода. А потом, когда Тсуна уже была на ее месте, еще полгода игнорировал и избегал, так почему он активизировался сейчас?       Вон, преследовать начал, снова амортенцию подливать и амулеты подкладывать.       Она же вроде для него уже не имеет никакой ценности.       Почему Артур просто не оставит ее в покое?       Или это из-за седьмого курса и приближающегося выпуска? — Тсуна, хочешь, я его допрошу? — кровожадно интересуется Мукуро, которому уже надоело в десятый раз уничтожать амортенцию, которую подливают его Небу. Тсунаеши лениво вздыхает, наблюдая за этим, и кивает, зевая. Ее Артур уже достал, а Рокудо мудрую идею предлагает.       Почему бы и не воспользоваться? — Только без кровопролития, ладно? — просит она, хотя и понимает, что просить свой Туман о таком, когда на его драгоценное Небо покусились, глупо. Но попробовать можно. Именно поэтому с тяжелым вздохом добавляет. — Ну, хотя бы постарайся, чтобы это произошло не на глазах у учеников. — Обижаешь, Тсуна! — фыркает тот так картинно, что его актерскому таланту только и остается позавидовать. Впрочем, о чем это она. На все объяснение одно — Туманник. — Не волнуйся, об этом никто и никогда не узнает. Я выпотрошу ему всю черепушку!       Саваде остается надеяться только на то, что ей показалось.       Хотя, судя по кровожадному оскалу Рокудо, нет.       Девушка думает о том, что себе в чай стоит добавить немного пустырничка. А еще съесть пару пироженок, чтобы восстановить сахар в крови и меньше нервничать. Ну, а еще вернее ей просто стоит засесть за учебу, оставляя все на вредного, но любимого Тумана.       Главное его иногда тормозить, чтобы Мукуро не заносило.

***

      Погрузившись полностью в учебу и практику, Тсунаеши как-то упустила из виду то, что творится в Хогвартсе. Именно поэтому она ужасно удивилась, когда к ней внезапно подошла Беллатриса и попросила уделить немного времени на разговор. Тсуне, вообще не понимающей, что происходит, только и оставалось согласиться. — Почему?.. — спрашивает брюнетка, застывая напротив нее в пустом классе. Савада недоуменно хлопает ресницами и выгибает бровь, в замешательстве повторяя: — Почему… что? — спрашивает она, потому что у нее ни одной догадки, зачем Белла подошла к ней. Конечно, они неплохо общались в последнее время и даже могли вместе выпить чаю, но на этом их взаимодействие оканчивалось. Из-за чего та так неожиданно подошла к ней и начала вопрос с сакрального «почему»? Девушка ведь даже не знает, о чем идет речь! — Этот парень… Орхиукус сказал, что ты специально сделала так, чтобы тебя выгнали из рода. — на одном дыхании выпаливает Блэк, пристально глядя прямо в голубые глаза. — Почему?       Тсунаеши замерла в замешательстве, не зная, что ответить. Дело в том, что она не делала этого специально, так как изначально на момент изгнания ее даже в этом теле не было! Она появилась через месяц примерно! Да и… Мукуро, бл*дь, зачем ты нашел Беллу и стал ей затирать про это? Тебе это что, так нужно было?       Да и почему та так хочет узнать причину, действуя так, будто имеет на это полное право.       Ах да…       Тсуна вздыхает, вспоминая, что они родственники. На самом деле седьмая вода на киселе, но в условиях магического мира считающиеся довольно близкими.       Ну, по крайней мере, теперь понятно, почему та спрашивает у нее это с такой претензией, хотя Савада вообще не понимает, что ей сейчас ответить. — Он прав. Я сделала это специально. — говорит она, решая выбрать меньшее из зол, хотя судя по яростно сверкнувшим карим, почти что черным, глазам, это было не самое правильное решение. Но ей плевать, потому что не ей оправдываться за чужие поступки. — Почему? — настойчиво спрашивает Белла. Тсунаеши вздыхает в замешательстве, качая головой, но потом все-таки говорит: — Это все во благо рода. — она больше не знает, что сказать. Ну не рассказывать же ей про амортенцию и подчиняющие амулеты, в самом-то деле. Да и зачем Мукуро к Белле вообще поперся? Ему что, преследования Артура мало, который такой бледный и дерганный, будто вот-вот в обморок упадет. Впрочем, судя по всему так и есть, потому что злить Рокудо Тсуна никому не посоветует.       Отольются кошке мышкины слезы.       Интересно, какие именно кошмары тот насылает на Уизли. — Какое-такое благо? — быстро прищуривается Беллатриса, которая мгновенно понимает, что чего-то не знает. Мариам смотрит прямо на нее, а потом отводит взгляд, качая головой: — Потом поймешь.       Тсунаеши смотрит на то, как та уходит, периодически оборачиваясь, а потом вздыхает.       Она могла сказать гораздо больше, но Гиперинтуиция подсказывает ей, что пока вмешиваться и что-то говорить лишнее не стоит. Нужно просто подождать. Тсуна не совсем понимает, чего именно, но та обещает, что будет интересно и очень необычно, поэтому ей не остается ничего другого, кроме как поверить и начать ждать.       Проходит еще пара месяцев, погруженных в учебу, когда ее внезапно вызывает Дамблдор. И это странно. Савада привыкла к тому, что тот раньше вызывал ее, потому что очень сильно интересовался Молли, но потом он забыл про нее на долгие семь месяцев, так какого хрена вспомнил сейчас?!       Она совсем не была бы против, если бы он вообще никогда не вспоминал про нее!       А учитывая звенящую интуицию, намечалось что-то очень примечательное. Ей буквально намекали, что ей стоит быть очень осторожной и внимательной. Девушка взглянула на Мукуро, получив его подмигивание, и отправилась в кабинет директора, все еще не понимая, какого этому старику нужно от нее.       Все же было так замечательно!       На нее не обращали внимания, и она училась себе потихоньку, наслаждаясь этим.       Ладно, с этим надо поскорее разобраться, а потом снова вернуться к учебе. За себя она не волновалась, потому что Мукуро подстрахует. Да и рефлексы у нее отличные, а уж гребаной удачи, которая одновременно с неудачей ходит, столько, что захлебнуться можно. Она живучая, в конце-то концов, что ее попадание в это тело прекрасно демонстрирует.       Она не волнуется за себя, потому что не думает, что Дамблдор чокнулся настолько, чтобы на собственных учеников нападать, хотя есть какое-то предвкушение, от которого все стягивается в животе.       Тсунаеши не готова к тому, что, стоит ей войти, как она оказывается посреди пустующего кабинета, где все портреты скованы усыпляющими чарами. Как она и думала, намечалось что-то очень интересное. Дверь захлопывается, и ей невольно слышен лязг мышеловки, и в этот же момент какая-то неведомая сила вытягивает палочку Молли. Она мгновенно шарахается в сторону, когда ощущает, что со спины дохнуло морозной свежестью. Замораживающие заклятие проносится в нескольких сантиметрах от нее, попадая в стену. Тсуна мгновенно оборачивается, ставя барьер и пытаясь понять, что вообще происходит.       Она вообще не понимает, что это на Дамблдора нашло, зато внутреннему Пламени, прежде еле заметно тлеющему и теплой кошкой свернувшемуся в ее груди, разбираться некогда. Савада даже не успевает вскрикнуть, как оно цунами вскипает внутри нее и вспыхивает ярким огнем вокруг, на миг ослепляя. Раздается громкий истошный крик, как будто кто-то горит заживо, и мгновением позже все пропадает.       Девушка сидит посреди директорского кабинета, ошалело смотря на кучку пепла перед собой и обрывки аляповатого халата с движущимися кометами. Тсуна тихо охает и кусает губы, ощущая ноющую боль от ожогов. Ну, последнее было вполне ожидаемо. Она еще раз косится на то место, где свое существование закончил Альбус как-там-его-дальше Дамблдор.       Ну что же… упс?       Но он сам виноват, потому что не хрен было лезть! Авось бы прожил дольше. По крайней мере, она его в ближайшее время убивать не собиралась, а тут… — Мукуро. — тихо зовет Тсунаеши, и тот уже мгновением позже оказывается рядом с ней, восхищенно присвистывая: — Да, Тсуна, умеешь ты искать приключения на собственную задницу. — Говоришь так, как будто я не в курсе, — та вздыхает, очищающим заклинанием убирая пепел и очищая все вокруг. Ее все еще очень удивляет, что Фоукс — личный феникс Дамблдора — даже не думал начать верещать из-за его смерти, сбегать или атаковать ее. Наоборот, он с любопытством посматривал на нее то одним, то другим глазом, подпрыгивая поближе и взволнованно курлыкая. — Создашь Туманную болванку? — Конечно, Тсуна. — тот хмыкает, довольно потирая руки. — Будет директором до конца года, а потом незаметно умрет от… — Остановки сердца. — мгновенно пришла на помощь та, опасаясь, что Мукуро выдаст какой-нибудь очередной кровавый вариант. — От остановки сердца. — не стал спорить тот, довольно кивая. — Как думаешь, кто будет следующим директором? — Да кто его знает? — пожала плечами Тсунаеши, которой даже не хотелось гадать. Она аккуратно протянула руку, поглаживая Фоукса по гребню и делясь с ним своим Пламенем. — Главное, чтобы человек был хороший. — Твоя правда. — согласился Рокудо, мечтательно улыбаясь. — Если он будет плохим, то мы его тоже убьем. — Мне не нравится эта идея. — бормочет Тсуна, которая была против любого насилия в принципе, но… как говорится, жизнь располагает.       Хотя она не могла не согласится, что ради спокойствия детей и мира в магической Британии, снова может пойти на это. — Теперь остается на нашу сторону только Реддла переманить. — хмыкает Туманник, зевая. А потом хитро добавляет. — Дерзай, Тсуна! — Хей! — возмущенно фырчит та, делая у себя в мыслях пометку немного отомстить Мукуро. Например, съесть его тортик или выпить чай.