Корона Дракона

— Ебать, не встать… Я попятился назад и уткнулся спиной в перилку. Мы стояли посреди пустынной пристани залитой водой, в которой лежали мобильные телефоны, сумочки и две наши с Юном дорожные сумки. Черный Дракон уже натянул на себя штаны, прикрыв свое хозяйство. Кожа его восстановилась полностью и он выглядел как обычно, только изрядно измотанным и уставшим. Я знал, что у него ушло много сил на это сражение. Пару секунд назад мы с ним созерцали, как упавшая в воду отрубленная голова, превратилась в пепел. А затем за нами приземлился огромный дракон, с громким хлопком, который затерялся в бетонных джунглях, перевоплощаясь в человека. Узрев его, я отшатнулся, впечатавшись в каменные перила. Высокий мужчина прошлепал по воде, едва достигающей его щиколотки, и недоверчиво воззрился на Юна. Я не вызвал в нем интереса и удостоился мимолетного взгляда. Волосы цвета расплавленного золота прикрывали часть лица и спадали на плечи. Светлая кожа, с виднеющимися реками голубых вен, голубые глаза настолько большие, что казались детскими. Пухлые губы, длинная шея с выпирающими ключицами, на которой огромный, кровоточащий порез, доходящий до соска. Весь в ссадинах, покрытый капельками пота. Хозяйство болтается маленькой сосиской на холоде. Удивительно, но он совсем не выглядит крепким. Рельеф груди и пресса Юна хорошо видны, а вот у этого неизвестного животик прям заметен, рахитический шарик, на фоне выпирающих ребер. Если не обращать внимания на эту деталь, то он типичный представитель славянской расы. Обычно их так и изображают: прекрасный молодец, голубоглазый, светловолосый, крепыш с булавой в руках. Ну, булавы у этого нет, сочтется с животиком.   — Кто ты такой? — Юн держал в руках мокрый джемпер, который вытащил из своей сумки и не спешил его надевать. Видимо, не очень хотелось рвать еще одну вещь, но оба уже были не в том состоянии, чтобы сражаться. Мужчина склонил голову и прищурил глаза. На лице его отразилось непонимание, и он хаотично забегал глазами по воде под ногами. Он совсем не выглядел агрессивно, скорее жалко. В этом мужчине я бы ни за какие коврижки не признал того грозного трехголового дракона. Оббежав глазами воду, мужчина шмыгнул носом и сделал шаг назад. Я, наконец, понял. Славянская внешность, трехголовый дракон, непонимание в глазах, никакой агрессии.   — Юн, он не понимает, что ты спрашиваешь. Он говорит на другом языке и, скорее всего, китайского не знает, — я перестал подпирать перилы и сделал шаг к Юну, заставив неизвестного напрячься. Решив использовать старый метод незнания, я ткнул себе в грудь пальцем и, тяжело дыша от волнения, изрек: — Мэтью. Имя мое - Мэтью. Повисла натянутая пауза. Во время которой Юн натянул на себя джемпер и тяжело вздохнул. Кажется, он тоже осознал, что мужчина не понимает. Мое представление, однако, дало свои плоды, мужчина тоже ткнул себе в грудь пальцем и, не отрывая от меня взгляда своих голубых глаз, сказал:   — Огнеслав. Мы с Юном переглянулись и вновь вернулись к мужчине, который начал что-то говорить, на непонятном, гортанном языке. Поток его изречения был столь быстрым, что даже знай я этот язык - ничего бы не разобрал. Черный Дракон не проявил такого же непонимания, как и я. Он тоже стал говорить на этом языке, и я, сжав губы, слушал неясную мне речь. Прошло пять минут, и я заметил движение со стороны улицы. Увлеченные беседой драконы забили на это дело болт. Я схватил Юна за рукав и дернул.   — Эй, вы тут устроили шоу, может скрыться пора, а не привлекать внимание?   — Да тут же нет никого.   — Уже есть. Бери этого убогого, и валим отсюда. Я схватил сумки и двинулся быстрым шагом, фактически бегом, с пристани. Я искренне понадеялся, что все телефоны останутся в воде, и эти видеоматериалы запечатленной драки драконов будут лишь в воспоминаниях. Вопрос об этом быстро замнется. Особенно, если кто-то узнает в одном из драконов робота, а если не узнает, то ничего страшного. После нашего с Юном выхода в свет на рождество, люди приравняли китайские технологии к японским и даже выше. Хотя никакими технологиями там и не пахло, но знать об этом не обязательно. В любом случае, лучше подумать насчёт этого, когда уже окажемся подальше от посторонних глаз. ***  — Его зовут Огнеслав. Он из России. Пришел сюда в попытке остаться в живых. Прятался, потому что ничего тут не знает. Испугался. Последние две сотни лет спал у себя в пещере, а когда проснулся, то не узнал здешних мест. Выйдя в город, столкнулся с непонятными башнями и был схвачен властью языческого бога тамошних мест. Сбежал из его царства и оказался тут. Дышать в реке было нечем, и тело само стало очищать воду вокруг него, поэтому его и было видно. — Отрапортовал Юн и, почесав шею, вернулся к своему кофе, который пил.   — Откуда ты знаешь русский? — я сидел напротив Огнеслава, рядом с Юном, и тоже пил кофе.   — Я не знал, это дар твоей молитвы. Я теперь знаю те языки, где вера нашего Бога покрывает землю. Видимо, в России тоже в него верят.   — Так может, ему тоже свечку дать, и он будет нас понимать?   — Слышишь, ты, раздаватель свечей. Ты хоть понимаешь, что это значит? Нельзя так просто взять и изменить свое существование - к этому прийти надо. Я потупил взгляд в кружку и стал разглядывать Огнеслава, который нюхал кофе и задумчиво сопел, выдавая залпы дыма. Действительно, так просто ведь не предложишь ему сменить властителя. Может, он еще хочет быть под покровительством своего Бога, а не нашего. Хотя зачем тогда бежать от него?   — Юн, слушай, а почему вы подрались? Ты же ему башку отрубил, это нормально - вот так пить чай после этого? — я посмотрел на Черного Дракона.   — Это моя территория, моя река, я здесь главный. Он сам в нее влез, представиться не пожелал, вот и вышло, что вышло, — Юн пожал плечами, а Огнеслав вновь что-то сказал. Я не мешал им больше разговаривать, предполагая, что Юн все потом расскажет. Теперь мысли мои полетели в более насущную сторону. Этого убогого рахитика мы одели. Вещи Юна ему подошли, но он чувствовал себя неудобно и явно не доверял нам. Оно и понятно: накинулись, башку еще отрубили, а потом чаем поят и одевают. Ну, натуральные шизоиды. Однако, парень он оказался хоть куда. Когда мы вошли в номер отеля, он всему удивлялся и охал, неуверенно касаясь каких-то предметов и следя за нами так пристально, что я готов был отпрыгнуть в любой момент от летящей в меня утварью. Но ничего не прилетело, и мы спокойно ужились на пару часов. О том, что они устроили на пристани, я вообще промолчу. Это же ни в какие ворота, надо бы поговорить с Юном на эту тему, а то не хочется стать зачинщиками мирового конфликта. Впрочем, что делать с этим Огнеславом, - тоже вопрос на миллион юаней. Я взял пульт от телевизора и включил новости. Это я, конечно, зря… Предупредить надо было. Трехглавый дракон шарахнулся, грохнулся с кресла, на котором сидел и выдал струю огня. Обои на стене вспыхнули, телевизор с грохотом свалился со стены и, заискрившись, взорвался, обдав нас с Юном жаром и осколками пластика.   — Идиот… — констатировал Юн, обращаясь ко мне. Затем протянул руку и коснулся моей ранки на щеке, которую оставил кусок пластика, — Ты предупредить не мог? Я бы объяснил ему. Скажи спасибо, что в дракона не превратился и не разъебал тут все к чертям.   — Я не подумал. Спасибо… — поморщившись, я перестал чувствовать боль под его ледяными подушечками пальцев. Огнеслав перепугано сидел на полу. Юн стал с ним разговаривать, а мне пришлось тушить обои из графина с водой. К сожалению, ущерб был сильным. Стена под воздействием огня стала угольно-черной. Я тяжело вздохнул и услышал голос Черного Дракона, адресованный мне.   — Мэт, сходи в храм, принеси свечку. А я разберусь с номером.   — А что, он уже созрел поменять свое существование?   — Да, он один остался из своего рода на территории России. Не знает, куда ему деться. Он останется с нами и примет веру нашего Бога.