Корона Дракона

Я посмотрел на свечку в своих руках и прикрыл глаза. Мне страшно. Не знаю почему, но страшно. И страх этот необычный - он змеями растекается по всему телу. Ноги неожиданно трусятся, и я рвано выдыхаю. Объяснить себе это трудно, но стоит попытаться. Чего я боюсь? Этого непонятного Огнеслава? Вряд ли, рядом с Юном мне трудно кого-то бояться. Надо сосредоточиться на молитве. Произношу машинально слова, которые знаю из далекого детства. А перед лицом всплывает лицо Юна, с виднеющимся в обгоревшей плоти куском кости. Отшатнувшись от алтаря, тяжело вздыхаю. Вот кого я боюсь. Черного Дракона. Сегодня он явно перегнул палку, ибо моя психика пострадала. Я страшно пересрался за него и из-за него. Существенная разница. Но я должен помолиться. Надо о чем-то попросить Бога.   — Дайте мозгов этому Черному Дракону, иначе я с ума с ним сойду. И чуточку чувств. Пусть влюбится в кого-то. Тогда ему явно будет легче. Только пусть это будет взаимно. В хорошего, красивого, доброго человека, способного растопить лед в его глазах и сердце. Пиздец я поэтичный, прям обоссаться. Но я и правда хочу, чтобы Юну попался кто-то хороший и добрый, кто класть хотел на его шрамы. В голове мелькает предательская мысль, навеянная двадцатилетней дружбой с геем. А если Юн и Огнеслав…   — Мужчина, это святое место, прекратите смеяться! — услышал я сбоку голос строгой женщины. Но перестать ржать не могу. Вроде, помолился уже достаточно. Согнувшись в три погибели, кое-как выхожу из собора под пристальным взглядом пришедших воздать хвалу Богу. Упаси, Бог, еще обидется на меня. Но это же и правда смешно. Юн и Огнеслав - та еще парочка. Может, заняться этим? Буду до конца жизни ржать с этих двоих. Вечное хорошее настроение под боком. *** Однако, когда я вернулся, ржать мне расхотелось. Особенно над русским драконом. Потому, что его не было, зато вместо него сидел на кресле нового номера совершенно новый мужик. Возможно, номер с ним вместе сдали? Бонусом шел?   — Ты быстро, — Юн оторвался от телефона в руках и посмотрел на меня. — Что с тобой? У тебя рожа красная.   — Это… Я просто спешил, — не говорить же, что ржал всю дорогу от собора до отеля, представляя драконов парочкой. — А это?..   — Огнеслав. — Юн вернулся к телефону, пролистал прочитанную страницу книги по анатомии и замахал рукой в воздухе, требуя от меня свечку. — У него два тела осталось, третье я зарубил сегодня. Мужик в кресле, он же русский дракон, он же Огнеслав, он же, по моим скромным подсчетам, ныне двуликий, выглядел странно. Глаза те же, голубые и большие, но тело грузное и огромное. Взгляд голубых глаз способен разрезать металл, настолько колючий. Посмотрев на меня, мужчина стал меняться: тело втягивалось и приобретало уже знакомые черты, волосы изменили цвет со светло-русых на золотой и удлинились до плеч, глаза остались голубыми, но перестали быть колючими. Я сглотнул и протянул Юну свечку, опомнившись только тогда, когда она уже коснулась его руки. Я вскрикнул. Черный Дракон подпрыгнул, вцепившись в свечку, и ошарашено повернулся ко мне. Уже принявший свой привычный облик Огнеслав дернулся, чуть не завалив кресло с собою вместе, и тоже посмотрел на источник звука, то есть на меня.   — Я… Тебе… А ему надо… — мямля что-то несуразное, я попытался отобрать свечу, но не тут-то было - пальцы Юна крепко ее держали.   — Я отдам, не ты, — Черный Дракон облизал свои губы и вырвал свечку окончательно, — Ты уже отдал свой дар мне, не хочу чтобы ты брал на себя дополнительную ответственность. Достаточно будет и того, что я отдам ее. Я не понял, о какой ответственности идет речь, но промолчал. Юн тем временем сокрушенно взглянул на телефон, где страница книги промоталась вниз от его резвого прыжка. Отложив телефон на диван, Дракон поднялся с места и, приблизившись к Огнеславу, протянул ему свечу. Мужчина взял ее и на секунду прикрыл глаза. Воцарилась тишина.   — И что? Он нас понимает теперь? — Я стою за спинкой дивана, опираясь на нее руками, интересные они, конечно, эти драконы.   — Понимаю, — на китайском произнес Огнеслав и немного поморщился. Видимо, это как-то закладывается в голову на ментальном уровне, соответственно, странно говорить на языке, которого ты секунду назад не знал. Голос у него мягкий, но прослеживаются рычащие нотки. Такая себе бомба замедленного действия - рванет в любую секунду, а ты и знать не знаешь. — Спасибо.   — Не за что. — Я кивнул, потому что смотрел он на меня, следовательно, и обращался ко мне.   — Славненько, а теперь расскажи ему все то же, что и мне. А то я переводить все это дело не хочу. Тем более, ты поэтичнее вещаешь, как свидетель всех событий, а у меня скупо и по факту будет. А Мэтью у нас большой любитель поэтичных историй, особенно про персики, да, зельевар? — Юн посмотрел в мою сторону, и в лицо ему прилетела адресованная мною подушка.   — Да, очень люблю поэтичные истории с хорошим концом, вроде: «Украл дракон персик, а леди его послала, ибо рожей не вышел», — я усмехнулся и получил подушку по обратному адресу. Огнеслав все это время сидел молча, созерцая летающую подушку, ни слова не проронил. И лишь когда я стянул ее со своего лица, а Юн просверлил меня игривым взглядом, произнес: — Я спал долго. Потому, что… М… — он замолчал и задумчиво посмотрел в потолок. — Наверно, надо сначала начать. Юн не хочет рассказывать, ибо не понял меня. Он не знает историю наших богов. Ой… Точнее уже бывших наших богов. Покрутив в руках свечку, Огнеслав подождал, пока Черный Дракон, бурча под нос ругательства, сядет обратно. Я перевалился через спинку дивана и рухнул на Юна, который стал еще сильнее бурчать. Поворочавшись немного, я разлегся на диване и положил голову на колени Амурского Дракона, он фыркнул и щелкнул меня по носу.   — Вещай, — Юн театрально взмахнул рукой в воздухе, а Огнеслав только наблюдал за нами, проявляя одно из качеств замечательного человека - пассивность к шизоидам.   — Раньше, на Руси, было много драконов. Условия жизни гожие были, вот и расплодились мы, а по регламенту не положено было численность такую большую. Но покуда урожайные года были, так нас и не трогали. Жили себе: коров крали, лиха роду людскому не делали. А когда наступила засуха, так за нас и взялись. Скота и так не хватать стало, а нам и питаться чем-то надобно было. Тогда и выдвинул Бог верховный, Перун, змея нам во начальники, дабы он поизверг наших, а оставшимся с прожитком подсобил. Змей сий страшный был, а откуда взялся - неведомо. Только голов у него было двенадцать. Мы такого отродясь и не видали, попужались его да по пещерам разбрелись, подыхать от голоду. Только умен был змей: пришел к нам в пещеры и объединил нас, как и себя некогда. Чтобы не изводить своего народу, оттуда и пошло у нас по нескольку голов. Коли срубить одну, то все равно жить будем, ибо несколько нас в теле одном. Мы и стали величать его Горыныч. Это хоть и не особо удобно, но всяко смерти лучше. Горынычу мы поклонялись и чтили его. Многому он нас обучил, да только, когда год засушливый минул, а люди вновь благоденствовали, запретил он нам коров красть. «Что вы, как волки питаетесь? Посвету пойдем, да возьмем, что надобно», — так он сказал, а мы и не перечили. Уж и не помню, в каком году было это. Ну да не столь важно. Вот и пришли мы посвету к людям, забрали у них скота, а Горыныч на девиц человеческих падкий был. Нам они без надобности, разве что на зубах погонять, толку от них. — Огнеслав махнул в пространство рукой и продолжил с выражением рассказывать. — А вот Горынычу нравились они. И выкрал он, под шумок, красавицу местную. Она во всю деревню знаменита была, слухи про нее ходили, что как увидишь ее, сразу влюбишься. Ну, и правда девица статная была, даром, что селянка. В общем, выкрал он ее, мы думали, мясо он любит, а у него другое на уме было. Покуда в пещеры вернулись, давай есть, а слышим крики из пещеры, где Горыныч обитал. Мы туда, а он… В общем, надругался он над девицей: всеми своими двенадцатью телами, опосля чего вновь драконом стал да сожрал ее. Мы с Юном во все глаза уставились на рассказчика. Это ужасающее зверство повергло в шок даже Черного Дракона, который и сам пробовал человеческое мясо, хотя и из вынужденных мер, и ситуация там была другая, а тем не менее. Огнеслав покорно сделал паузу, давая переварить нам информацию, и продолжил:   — Вот. Мы, не привыкшие к такому, вообще-то. Ну, бывало жрали людей, коли нечего было, но что бы вот так… Прогневались мы на Горыныча - негоже так. Да только толку от гнева нашего никакого было. По пещерам разбрелись, да есть скотину продолжили. Накрали мы много, нам по селам боле и ходить не надобно было. А Горыныч не унялся: каждый день летал в село, крал девицу. Красавица что бы была, умница, а главное - чиста и невинна. Люди боялись змея двенадцатиглавог и отдавали ему красавиц. На кой-черт ему умницы нужны были, неведомо мне. И каждый день он насиловал новую красавицу, а затем сжирал. Минула неделя. Красавиц в селе не осталось, умницы тоже поизвелись, так как все оставшиеся умницы в красавицы не входили. Тогда Горыныч полетел дальше. А за селом тем град был великий, девушек много и все как на подбор. Искать даже не надо. Вот и взял Горыныч молодушку первую, что попалась ему, ибо летел долго и изголодал совсем. А красавица та, дочерью царя тамошнего была. Оно б и ничего, может, да только Перун связь с царями держал. Узнал от него, что Горыныч девиц крадет, да и прогневался на него. Наградил мужика простецкого силою богатырскою, да послал убить змея Горыныча. А богатырь умом то шибко не блистал, — Огнеслав покрутил рукой у виска и скривился,— Поизвел половину нашего роду, а Горыныча последним погубил. Дальше хотел, покуда не объяснили мы ему, что помер Горыныч, все. Не надо уже дубиною махать. Так он три дня в крови нашей и простоял в ущелье. Кровь драконья не впитывается в землю. Пришлось Перуну ему подсказывать, как выбраться, а то сгинул бы. Горыныч помер, а мы без начальника остались. Только Перун побоялся, что и мы так делать начнем, нового назначил. Этот совсем с головой не шибко дружил. В пещере жить не стал - в воду пошел. Там и просидел несколько лет, пока засуха не началась. Речка обмельчала, так и выбрался. Чудо-Юдо звали его. Тоже почивший ныне собрат рода нашего. Так-то в год засушливый он и появился, наслушался о Горыныче, да и решил тоже себе девиц красть. Мы его ну отговаривать, а он ни в какую. Полетел в село, а там до сих пор красавицы не развелись, облетел он град, нашел другое, там и обосновался, насколько дам хватило. Опосля другое село нашел и там всех красных девиц извел. Доколе случайно не похитил девчушку, которая женою богатыря сельского была. Пошел богатырь, а этот с головой хорош был. Умный. Однако, памятуя опыт с Горынычем, поизвел весь наш род. Одиннадцать нас во всем роду русском и осталось, и то, только потому, что попрятаться успели. А коли учесть, что и в телах нас не по одному было, то все трое. Ну, и залегли мы. Годы голодные для нас пошли. Зайцев ловили, дабы не ходить к людям. Так, поди, зайцем наешься. Иногда крали скот, но изредка, упаси еще богатырь придет. Тогда и решили спать лечь. Было это еще при царствовании Перуна Бога. А покуда проснулся я, глядь, и померли все. Пещера льдом покрылась изнутри, а мы, ко льдам не привыкшие, хоть край у нас и холодный, да только зимовать мы к огненным горам ходили. Думали проснемся к зиме, а холода раньше пришли. Уж и не ведаю, как жив остался. Так перебрался я к горе огненной и вновь там уснул. А покуда проснулся, уж и недели не минуло еще, так поглядеть вышел, долго ли спал. А тут… Там… Хрен неведомый, непонятно ничего. Все высокое, скота не сыщешь, пропитаться нечем. Под ногами не земля, а что-то ровное. Увидал мяса кусок, кинулся, а там стена невидимая, я в нее и шмякнулся. А люди с меня хохочут. Осерчал я, да только жрать так охота было, что деваться некуда, думал хоть кого бы съесть. Да только звери стальные напугали меня, и покинул я град. Думал в лесу найти кого-то, да до лесу не дошел - Перун к себе забрал. Поесть дал немного, я и обрадовался. А он говорит, дабы спустился я вновь в град тот, да втерся людям в душу, а затем чего стал бы о нем вещи хорошие глаголить, да веру в него распространять, а не то худо мне придется. Так и понял я, что вера Перунова ослабла. Я то и не против, да только в град не хочу. Стены там незримые, люди неясные, животные стальные. Боязно мне. Я и сказал Перуну это, а он прогневался и срубил три головы моих. Вот и остался я с тремя, а было шесть. А потом и Юн мне голову снес, итого две. Но это уже я не то говорю… Огнеслав сбился, сморщился, поерзал на кресле и посмотрел на нас, выдерживая паузу. Черный Дракон все еще пребывал в затмении разума, вспоминая насилованных и сожранных красавиц, а я пропитался жалостью к этому убогому существу, которое было гораздо ближе к нам, нежели драконы Китая. И эти животные из года в год терпели узурпаторов-правителей, жили под их гнетом и погибли ни за что, ни про что из-за самодурства власти. Как люди, точь-в-точь.   — Ну, в общем-то, срубил мне головы, а я и взлетел. Давно не летал и разнес дворцовые палаты божественные. Испугался боле прежнего, а он и стражу за мной выслал. Насилу крылья унес. Они меня до реки преследовали, а как я нырнул, да проплыл немного, то они покрутились и ушли. Видать, не властен здесь Перун. Так я там и остался. Река - ужас мирской, что с ней люди сотворили, не знаю, но дышать нечем. Думал, подохну. Давай очищать чуток, чтобы дышать чем было, прикинул, что неприметно будет, а оно вон как вышло, — дракон закончил свой рассказ и тяжело вздохнул. Посмотрел на меня и тут же взгляд отвел.   — Что ж, в город тебе все же пришлось попасть. Нет тут ничего страшного, Огнеслав, просто к этому привыкнуть нужно. Юн тоже привыкает. Он в заточении две тысячи лет провел, так же, как и ты, ничего тут не знал. Мы тебе освоиться поможем, только ты не бойся ничего более, а то если еще одним залпом огня номер спалишь, то Юн вряд ли разрешит все так просто, да? — я посмотрел на Юна снизу вверх, и снова получил щелчок по носу.   — Да, — Черный Дракон спихнул меня с коленей и тут же поднялся, почему-то не желая на меня смотреть.   — Простите, я не специально, — покорно извинился Огнеслав и удостоился моей улыбки. Жалко его.   — Да ладно, забей, пошлите поедим лучше… *** Что-то пошло определенно не так. Мы поели, потом вернулись в номер и в тишине сидели до вечера. Двухглавый дракон проторчал у окна все это время, а Юн штудировал справочник анатомии. На кой-черт оно ему надо? Интересно. Огнеслав зевнул и, прикусив губу, посмотрел на нас. Покрутился немного и, свернувшись калачиком в кресле, засопел. Юн по-прежнему не отрывался от телефона, пришлось пару раз его подергать за джемпер. Это для него странное поведение. Обычно мы болтаем, а тут сидит, как не родной.   — Что-то не так?   — Немного, — и опять тишина. Что именно ему не так? Я ждал, но ответ получил не сразу. — Я тут подумал, сколько таких, как он? Почему-то выходит, что языческие боги обращаются за помощью именно к драконам, которые таким трудом смогли выжить в подобных условиях. Ваш Бог позволяет нам мирно существовать, не просит себя агитировать, требуя минимальных условий сотрудничества. От этого мы все в плюсе. Почему бы не поискать еще таких? Я раньше не видел двухголовых или трехголовых драконов. Да и тело у него другое. Вот и подумал, взял бы ты его, да летите завтра в Америку. А я… Ты чего?! Юн схватился за щеку и зашипел, потому что я со всей силы приложил ему ладошкой. Оплеуха вышла знатная, даже дракона прошибло.   — Это чтобы чепуху не порол. Пойдешь в храм свечи собирать с молитвы? Сам же сказал, сколько таких, как он? Мы с тобой уже столько всего пережили: и свержение веры, и бизнес мутили вместе, по бабам ходили, как я тебя брошу-то? Придется Джеку и Широ еще нас подождать…