***
Гермиона не может точно сказать, сколько времени проходит после того, как она заперлась в своей квартире. Пару раз за это время к ней пытается прорваться Блейз, он стучит во входную дверь и пробует взломать защиту камина. Ему на смену приходят Бен и Тео. А потом они снова меняются. Она слышит, как Драко обещает ночевать под её дверью и действительно проводит там первые две ночи, а потом трижды, в каждый из последующих дней, пробует попасть через камин и отправляет сову за совой. Астория боится даже напомнить о своём существовании, что в целом верная тактика. Грейнджер уверена, что без зазрения совести разорвала бы её на кусочки, если бы только не кровная клятва. Защита дома работает исправно и Гермиона, хоть и знает о попытках к ней прорваться, особого дискомфорта не испытывает. И в какой-то момент перестаёт обращать на них внимание. Квартира зарастает пустыми бутылками, которые Гермиона выуживает из бара одну за одной, благодаря Мерлина, что когда-то решила собрать коллекцию редких вин. На столе плодятся грязные чашки, тарелки, бокалы. Увеличивается количество книг, разбросанных по квартире, вырванных листов с мыслями и стихами. Гермиона не может покончить с собой, но делает всё, чтобы умереть от боли. Она намеренно страдает изо дня в день, не давая себе шанса выбраться. И Драко снится ей каждую чёртову ночь. Он то ласков и нежен, то ведёт себя, как когда-то в школе. Иногда он стар во сне и рассказывает ей о детях. Как долго это длится? Какая разница. Достаточно для того, чтобы забыть, как выглядят твои волосы в прическе и лицо с макияжем. В конечном итоге в её дверь раздаётся стук громче обычного. И сердце больно колет. Грейнджер срывается с дивана и зачем-то открывает дверь. Кого она хочет увидеть на пороге? Она даже толком не понимает, а хочет ли видеть вообще кого-то, просто этот стук разорвал бы ей барабанные перепонки, не открой она дверь. Гость усмехается, увидев её неопрятный внешний вид и испуганный взгляд. Тростью отодвигает её замершее тело в сторону и проходит во внутрь квартиры, закрывая взмахом палочки дверь. С насмешкой в глазах он осматривает бардак, устроенный девушкой, взмахивает палочкой, приводя квартиру в приличный вид, заставляя мусор исчезнуть, посуду вернуться на кухню, помыться и встать в шкаф, разбросанные вещи — вернуться на полки. Когда всё завершено, он возвращается к Гермионе, всё ещё стоящей в прихожей застывшей статуей. — Моя дорогая, я дал тебе десять дней. Пора возвращаться, — тихим, но уверенным голосом произносит гость. — Не могу. Я его ненавижу. И её ненавижу. Я хочу их смерти, — выдыхает Грейнджер, удивляясь, как легко оказывается говорить об этом вслух, первый раз с ухода Малфоя не сдерживаясь. Исповедаться министру оказывается проще, чем самой себе. Он не удивляется, не корит, не ищет виноватых. Он, кажется, даже толком не понимает проблемы. Но смотрит на неё, будто видит больше, чем она есть на самом деле. И это придает сил. Возвращает в реальность, обдавая ледяной волной. Ты заигралась в слабость. Но это не твоё. — Когда ты злишься, ты особенно красива. И особенно сильна в своём гневе, — с улыбкой произносит Реддл. — Том, я прошу тебя. Любой другой отдел, а лучше страна. Только не к ним, — голос Грейнджер отдаёт ноткой безумия. Она предпринимает последнюю попытку, балансируя над пропастью. — А лучше просто оставь меня в покое, я ведь много сделала, можно теперь и отдохнуть? — Возможно, что я тебя недооценил, — Реддл берёт паузу. — Но разве ты не хочешь отомстить за предательство? Да, это больно. Но разве ты не знала, на что идёшь? — Он сам тебе рассказал? До или после предложения? — Я, конечно, разрешил тебе называть меня Томом, и мои глаза больше не напоминают змеиные, но я все ещё Лорд Волан-де-Морт, и знаю чуть больше, чем тебе хотелось бы. — Конечно. И почему он предпочёл меня Тори? — Он наследник древнего чистокровного рода. У него есть правила, которым нужно следовать. Драко обязан оставить наследника, достойного фамилии Малфой. Он не такой, как мы с тобой, Грейнджер, свободные от рода люди, — Гермиона смотрит на него во все глаза, и то, в чём она боялась себе признаться, теперь звучит вслух. А мужчина с улыбкой продолжает. — Если ты исчезнешь, ты проиграешь. Но если вернёшься… Тобой восхищаются, Грейнджер, даже я тобой восхищаюсь. Твоей силой, твоим самообладанием, твоей жертвенностью. Тебя убило, что Драко смог от тебя отказаться, что он нашёл её более подходящей, но разве она не твоя тень? Разве ты не хочешь это подчеркнуть? — Я… — Любовь — это слабость, дорогая. Я учил тебя этому достаточно долго, чтобы ты запомнила. Слабых я убиваю, — Темный Лорд приближается к стоящей у стены Гермионе, проводит рукой по её лицу, очерчивая контур и вызывая тем самым на её коже дрожь. — Тогда я готова к смерти. Я тебя подвела, — Грейнджер выдыхает, обжигая своим дыханием лицо Волан-де-Морта. — Я чувствую себя растоптанной и уничтоженной. Я ненавижу любовь, — она закусывает губу, и по её щеке пробегает слеза, вызывая у Тома новую для него эмоцию — сочувствие. — У меня на тебя другие планы. Жду завтра в девять утра на планёрке, Миа. Её сокращённое имя, произнесённое им между делом, разрывает изнутри. Грейнджер хватает ртом воздух, будто в комнате стало душно. Том в этот момент притягивает рукой её лицо к своему и едва касается губами губ, обжигая, но не предпринимая ничего, кроме лёгкого поцелуя. И почти сразу отстраняется. — Подумай о том, как много я могу тебе дать. Я, а не он. И о том, что преемников не может быть двое. Да мне и не нужен преемник. Гермиона безвольно хватается за ниточку, которую ей бросают. Словно Том и правда способен её спасти. Ты хотела сбежать от себя, стать человечной. Но именно это заставило тебя разбиться. Теперь нужно всё вернуть. Реддл не без удовольствия наблюдает, как меняются эмоции на лице Грейнджер. Жалость к себе сменяется ненавистью к миру. Скулы становятся выразительнее от сжатой челюсти. Министр усмехается, а затем резко разворачивается и направляется к двери, проигнорировав камин и возможность трансгрессировать прямо из квартиры, дабы не разрушать защитные чары, наложенные Гермионой. — И будь добра, не обрастай хламом, ты же помнишь… — Это привязывает нас к месту, а потом рождается потребность в людях и привязке к ним. Все это зло, — заканчивает за него Грейнджер. — Умница. Весь вечер Гермиона проводит, выкидывая вещи, пока в её квартире не остаётся лишь пара рабочих комплектов и одежда белых, бежевых и чёрных тонов. Она уничтожает все дневники, тетради и журналы. Всё, что может её как-либо охарактеризовать. А потом относит купленного при Малфое попугая соседской девочке, и выдаёт инструкции, как за ним ухаживать, но ни секунды не жалеет, не разрешает себе жалеть. Следующим утром она надевает чёрное платье-футляр чуть ниже колена с разрезом сзади, укладывает волосы и красит губы бордовой помадой, а потом делает уверенный шаг в пламя камина. Драко сидит на подоконнике кабинета их отдела, лениво перелистывая папку из архива, готовясь к новому заданию. Это уже давно вне его компетенций, но иногда ему хочется забыться, а это идеальная возможность. Астория сидит на диване, поджав под себя ноги. В руке она сжимает заявление на перевод в другой отдел. Бумага выглядит потрёпанной, местами она влажная от пота девушки, но Тори этого решительно не замечает, продолжая перекладывать лист из руки в руку. Она до последнего ждала появления Гермионы, чтобы поговорить, чтобы дать ей возможность лично себя уволить. Но сегодня сдаётся. Пусть Темный Лорд просто отправит её в другой отдел. Какая теперь разница. Ты сама всё испортила. Тео, сидя за маленьким столиком между стеллажей библиотеки, лениво переворачивает страницы книги о древних артефактах. Занимая себя перед очередной скучной, по его мнению, планеркой. Кайл, Энни, Лео и Рой спят на диване после ночного дежурства. Дверь открывается, привлекая к себе внимание всех находящихся в кабинете. Через неё заходят Блейз и Бен. Оба выглядят чересчур счастливыми, еле сдерживая улыбки, они жестом приглашают ребят в переговорную, показывая на время, проходят к своим местам и почти синхронно садятся. Спустя ещё пару минут в комнату заходит Темный Лорд. Он явно спешит, нервно посматривая на часы на руке. И хмурится каждый раз, когда они отсчитывают лишнюю минуту. — Без одной минуты девять, — сквозь зубы проговаривает министр, садясь во главе стола. Драко делает вид, что ищет что-то в папках на стеллажах, оттягивая момент, когда ему придётся занять место около Темного Лорда. — Ровно девять, — радостно отзывается Блейз, поворачивая голову к двери. Створки резко распахиваются, как от порыва сильного ветра. Гермиона, с ухмылкой на губах, заходит в кабинет, кивает присутствующим и смотря в глаза Реддлу проходит к креслу по левую руку от начальника. — Неплохо, — усмехается Волан-де-Морт. Лица коллег прикованы к девушке. Тори в конец комкает заявление. Драко приходится сесть рядом с невестой, оба стула во главе стола заняты. Но его это беспокоит меньше всего, главное, что она здесь, живая. — Прошу прощения за отсутствие, — спокойно начинает Гермиона. — В ту субботу пришли печальные новости от родителей, пришлось срочно сорваться. Успела предупредить только руководство. Драко прочищает горло. Собрание начинается. — Гермиона, я хочу с вами… с тобой поговорить, — Астория становится первой, кто ловит Грейнджер, когда планерка заканчивается. — Это взаимно, — Гермиона берет Тори под локоть, уводя в тихое место, и накладывает чары. — Прежде, чем ты начнёшь, я хотела бы извиниться. Мы расстались неправильно, если бы мне не пришлось уехать, я бы поговорила с тобой раньше, — её лицо не выражает никаких эмоций. Дыра, на скорую руку заткнутая алкоголем и слёзами, перемотанная злостью не даёт о себе знать. — Но я нарушила правило… — Разве не я научила тебя, что правила созданы, чтобы их нарушать? — подмигивает Гермиона. — Слушай, я действительно была не права. Я рада за вас с Драко. Рада за тебя, — она делает паузу, выдыхая. На её лице не дрогнет сегодня ни одна лишняя мышца. И уж точно больше не покажутся ямочки на щеках. — Наверное, я переживаю за тебя чересчур сильно. А ещё неплохо знаю Драко. Было бы легче, выбери ты кого-то более… Более покладистого. Но я желаю вам счастья. — Спасибо, — Астория обнимает начальницу, по щеке сбегает слеза, исчезая на губах, растянутых в счастливую улыбку. — И выкинь ты уже это заявление, — освобождаясь от удушающих объятий, усмехается Гермиона. Астория опускает глаза на смятую в руке бумагу. — Оно раздражало меня всю планерку. — Перевод это не выход, — обреченно выдыхает Тори. — Мне нужно уволиться. В поместье очень много дел, и хозяйка Малфой-мэнора не должна работать. — А как же «правила нужно нарушать»? — поднимает бровь Гермиона. — Драко настаивает… Он категорически против того, чтобы я оставалась в отделе. Тем более, что ему нужен наследник. — Твоя мама хорошо тебя воспитала, — Грейнджер печально усмехается, поправляя выпавшую прядь из прически Гринграсс. — Не могу понять, я сочувствую тебе в этом или завидую. — Главное, что ты меня понимаешь. Потому что я переступаю через себя. Но он и правда ужасный собственник. Гермиона прикусывает губу и закрывает глаза. «Не понимаю, дементор, не хочу понимать». Ногти до крови впиваются в ладони, сжатые в кулаки. — А знаешь что? Есть собственник похуже Драко, — неожиданно для самой себя произносит Гермиона, ругаясь на себя за то, что собирается сделать. Ты не помогаешь себе. Ни черта не помогаешь. — Выкидывай заявление. Ты из моего отдела, и я решаю, когда тебе уходить. А если у него будут вопросы, пусть приходит и задаёт их мне напрямую. В крайнем случае, разделим отдел на двое, но ты будешь у меня работать, — Грейнджер не хочется, чтобы у Малфой-мэнора появлялась полноценная хозяйка. Ещё больше ей хочется задеть Драко. Показать, что она может куда больше, чем он, даже если это касается его жены. Астория снова душит Гермиону в объятиях. И та даже не пытается сопротивляться. Ей нельзя её ненавидеть, она просто ребёнок, которому забыли рассказать часть истории. Весь день Грейнджер проводит в отделе тайн, проверяя их работу. Рядом с ней дежурит Бен. Он ни о чём не спрашивает и ничего не рассказывает. Но зато следит за тем, чтобы и никто другой не вторгся в её личное пространство. Около часов девяти Гермиона выходит на улицу через центральный выход и направляется в ближайшее кафе на ужин. Ей надо вспомнить, как это жить одной. Как жить, не обрастая хламом, и не стремясь оказаться дома. — Привет, — Малфой опускается на стул напротив неё. — Здесь занято, — не отрывая взгляда от стейка, произносит Гермиона. — Я не заметил, чтобы там кто-то сидел. Нам надо поговорить. — Там находилось моё личное пространство, но ты его не заметил и раздавил. О чём поболтаем? — у неё на лице играет мерзкая улыбка. Она даже не пытается перестать есть или пить ради разговора. — Как ты? — Не очень. Думала поужинать в тишине. А теперь рискую заработать несварение. — Понятно, — Малфой отводит взгляд. Разговаривать с ней бесполезно. — Однажды ты отойдёшь и поймёшь, как много времени мы потеряли. И тогда мы наконец-то поговорим о нас, — он вздыхает, стараясь взять себя в руки. — А пока, скажи ради Мерлина, зачем тебе Тори? — Я так и знала, что причина твоего появления она, — Гермиона усмехается, сжимая вилку сильнее. — Понимаешь в чём проблема, она моя лучшая ученица, я не разбрасываюсь кадрами. — Зачем она тебе под носом, Грейнджер, это ведь только раздражающий фактор?! — Драко откровенно злится, пока девушка спокойно доедает ужин. — А зачем она тебе под замком? Женщина, на которую ты обратил внимание только после того, как я взяла её под крыло. Зачем она тебе обычная, без моего влияния? — Гермиона вытирает рот салфеткой. — Я не дам тебе испортить ей жизнь. И пока она работает у меня, я сделаю всё, чтобы из вас получилась идеальная пара, — она поднимается с места, забирая со стула мантию и сумку, подходит к Драко и наклоняется к его уху так, что губы почти касаются кожи. — У меня в жизни снова две любви: работа и мои «дети», за них я глотку перегрызу. Не забудь пригласить на свадьбу! Он слышит, как стучат её каблуки, пока она приближается к выходу из заведения. И как она прощается радостным голосом с хозяином кафе. Может ли он ещё назвать её «своей Гермионой»? Осталось ли в ней ещё что-нибудь от счастливой девушки, которую он обнимал, кажется, в прошлой жизни? Грейнджер закрывает за собой дверь, делает шаг в сторону и прижимается спиной к стене, закрывает рот рукой и делает несколько вдохов, жадно глотая воздух, пока глаза наполняются слезами. Блейз находит её ближе к часу ночи в одном из баров пьяной. Гермиона сидит в одиночестве в углу, испепеляя взглядом каждого, кто пытается с ней познакомиться, и осушает бокалы с огневиски один за одним. — Грейнджер, твою мать! — Забини падает на стул напротив неё. — Не трогай мать, лучше иди к дементору. — Да я уже рядом с ним, — усмехается Блейз. — Зачем ты пришла сегодня, если не была готова? — А меня кто-то спрашивал? Спасибо, кстати, что встретили меня с Беном. И… Я бы без вас не дошла до кабинета, никого не убив, — она подпирает щеку рукой, искажая черты лица. И водит пальцем по бокалу, делая вид, что нет на свете сейчас ничего важнее. — Вот скажи мне, я страшная? Может, грубая? Или вокруг меня аура проклятья есть? Что со мной не так? — Мерлин, Грейнджер, да тебе совсем плохо. Пойдём, я провожу тебя домой, м? — Не стоит, я ещё здесь посижу. — Министр мне голову откусит, если я тебя тут оставлю, — Блейз подхватывает Гермиону за талию, помогая встать, выводит на улицу, и вместе с ней трансгрессирует к её квартире. — Ключ? — Точно, — она несколько минут возится, и в итоге вставляет ключ в замочную скважину, поворачивая. Открывает дверь нараспашку, заходит во внутрь, скидывает обувь, роняет мантию на тумбу. — Заходи. Меня в таком состоянии нельзя оставлять, министр голову откусит. — Ты его любишь? — Кого из? — она ударяется об дверь заходя в ванную, включает воду и появляется через минуту с полотенцем в руках и мокрым лицом. — Ты не знаешь, где моя палочка? — В волосах, — Забини решает остаться и уложить её спать. Мало ли, что ей придёт в голову после его ухода. — Знаешь, что меня больше всего бесит? — Грейнджер расхаживает по квартире, готовясь ко сну. — Что я не могу её ненавидеть! Нет. Просто не могу. Она такая же несчастная женщина, как и я. А может и ещё несчастнее, просто ещё не успела этого понять, — она ложится, не раздеваясь. — Я думал, что ты её прикончишь, — Блейз аккуратно накрывает Гермиону одеялом. — Кровная связь не позволит, — усмехается Грейнджер с закрытыми глазами. — Но я и правда хотела, пока не увидела её. Это ведь моя подопечная, моя маленькая Астория. Она не знает, что натворила, и лучше бы ей и дальше не знать. Я сама всё вытяну и… — Гермиона замолкает, проваливаясь в сон. Забини сидит около неё ещё какое-то время, а потом через камин возвращается к себе. Он помнит, как она зашла в их кабинет первый раз, как шутила и дерзила Драко, как задорно смеялась. И какой исключительно волшебной она ему тогда показалось, и как он хотел стать ей ближе, чем друг. И вот уже скоро будет год, как она срывает с себя перед ним маску за маской. Весёлая и простая, холодная и серьёзная, сломленная и суровая, влюблённая и счастливая, требовательная и тёплая. А теперь разбитая и взрослая. Блейз уже давно перестал смотреть на неё, как на женщину, как на коллегу, как на начальницу. Гермиона имела значения в его жизни даже больше, чем друг, она была сестрой, которой он не мог помочь. И раз за разом превращался в молчаливого наблюдателя. Его разъедало изнутри отвратительное чувство собственного бессилия.***
— Что стряслось? — Гермиона заходит в кабинет с надеждой быстро бросить вещи и уйти домой. Но застает сидящую на диване Асторию, она молча смотрит перед собой, сжимая в руках пергамент. — Все по-старому, — просто изрекает девушка и сминает в руках письмо. — Это как? — Гермиона вопросительно поднимает бровь, позволяя появиться морщинкам на лбу. — Предложила Драко утром съехаться, он никак не отреагировал, а сейчас прислал письмо, что не видит в этом смысла до свадьбы. Впрочем, в Малфой-мэноре готовы комнаты для меня и если мне не нравится жить с родителями, я могу ночевать там, — её кожа выглядит серее обычного, Гринграсс определенно задевает происходящее. — Я как-то забыла, что предложения в наших семьях делаются не из-за любви. И точно не ожидала, что даже рабочего уважения он в брак не перенесёт. — Так, во-первых, выдохни, — Грейнджер опускается на диван рядом с девушкой и обнимает её за плечи. — Мы сейчас напишем в ответ, что ты действительно устала от родителей и хочешь переехать только из-за этого. Всё поняла? — Тори кивает головой. — Хорошо, во-вторых, между делом намекни ему, что не против завести себе любовника. И он тоже может завести себе женщину на стороне. Драко ужасно ревнивый, его это взбесит и заставит обратить на тебя внимание. В-третьих, — Гермиона смотрит прямо перед собой, будто сквозь стену, — завтра купим тебе чёрное кружевное белье, несколько пеньюаров и шёлковое платье в пол. Он такое любит. Будешь так ходить дома, отличаясь от своей рабочей версии. — Любит? Откуда ты знаешь? — Грейнджер готова себя ударить. Но не теряет лица. Ты помогаешь. Ты пытаешься сделать как лучше. — Потому что мы много работаем вместе и часто обсуждаем его женщин и моих мужчин. Он сам рассказал однажды, — Тори кивает. — У твоей сестры красивые платиновые волосы, а у тебя они серо-пепельные, может ты сменишь цвет? Блонд или может каштановые, как у меня? — Тори опять кивает. — И не смей из-за него расстраиваться, хорошо? — Спасибо, — Гринграсс выдавливает улыбку. — Может сходим выпить вина, мне так хочется выпить… — Тори, у меня свидание, — врёт Гермиона. — Я так давно игнорирую кавалера, уже просто неудобно… Грейнджер обнимает девушку за плечи и как можно быстрее покидает кабинет. Стоило исчезнуть через камин, назвав название любого из ресторанов. Но мысль приходит слишком поздно. — Расскажешь, кто он? — с насмешкой в голосе её перехватывает на лестнице министр. — То есть не только за почтой моей следишь? — Брось, Грейнджер, конечно, не только. Вы сидите в кабинете, который я вам создал, — Том облокачивается локтем о перила, его глаза весело блестят. — Действительно, чего это я, — Гермиона прокручивает в голове сцены, где они целовались с Драко в кабинете. Интересно, это он тоже видел? — Ну, раз ты в курсе, что я не смогла слинять домой через свой камин, может предоставишь мне свой? Не хочу идти через все министерство к выходу. — Нет проблем, идём, — Том пожимает плечами и разворачивается, начиная подниматься. — Так всё же, кто он, или ты пока не готова рассказывать про ваши отношения? — министр доходит до двери кабинета и замирает около входа, положив ладонь на ручку двери. Грейнджер чувствует, что Реддл вступает в игру и не может не подыграть. Это веселит и расслабляет одновременно. А ещё отвлекает. — О, почему же, с удовольствием расскажу, — она подходит ближе к министру. Удивительно, что ты и правда больше не видишь в нем монстра. Только спасательный круг. — Он моя тишина, моё спокойствие, мой волшебный вечер, — она кладёт свою руку поверх руки Темного Лорда, подходя слишком близко. Тепло его кожи обдает волной эмоции. В другой момент она бы себе этого никогда не позволила, но то ли усталость играет свою роль, то ли абсолютная пустота внутри и безразличие к собственной жизни. Ей просто хочется почувствовать себя живой. И жадный взгляд министра, который он не сводит с неё с того самого момента, как она вернулась в строй, дарит ей такую возможность. — Плод моего воображения, чтобы слинять из общества Астории, — она нажимает на руку министра, открывая дверь, цепляясь пальцами за его кожу чуть дольше, чем это необходимо. Реддл отдёргивает руку. — Ты меня разочаровала, неинтересная история. Камин вон там, — он возвращает на своё лицо улыбку одним уголком губ. — В следующий раз попробуй завести реального мужчину, а не фантазию. — Чтобы снова обнажить свою слабость? — Гермиона подхватывает его улыбку, бессознательно копируя движения мужчины. — Я размышлял об этом. Может, если найти достойного тебя, того, кто сильнее, любовь может стать надежным тылом, — Грейнджер не может оторвать взгляд от его глаз, Реддл улыбается ими. Это бывает так редко. Ей неожиданно становится спокойно. Темный Лорд не умеет проявлять заботу, как нормальные люди, но в этом диалоге больше поддержки, чем во всём, что она слышала после своего возвращения. — Спасибо, Том. Ты второй спаситель моего вечера сегодня, — она скрывается в пламени. И в последний момент Реддл видит на её щеках ямочки от улыбки. Гермиона Грейнджер играет, и у Тома всё внутри бурлит от удовольствия. — Эй, Кингсли? — он поворачивается лицом к портрету. — Как тебе перемены? Ах, ты же со мной больше не разговариваешь, совсем забыл.***
— Седьмого мая! — голос Астории вырывает Гермиону из мыслей. — У нас осталось так мало времени, — тут же реагирует Энни, отодвигая в сторону десерт. За стол к Гриффиндорке и Пуффендуйке подсаживаются две слизеринки. — Мы всё успеем, — спокойно произносит Дафна. — Вот план, — она раскладывает на столе пергамент. — Флористы, украшение зала, еда, торт — все это сделают работники наших поместий. Ведущий у меня есть, давно его приглядела, как и колдографа. Прессу тоже беру на себя. Энни, если ты поможешь Тори составить меню и выбрать музыку, будет шикарно. — Без проблем! — с энтузиазмом отзывается пуффендуйка. — У меня ещё есть идеи вроде книги пожеланий, альбома и фотозоны… — она выкладывает на стол блокнот и показывает свои наработки. Гермиона смотрит на все это немного отрешённо. Что она здесь делает? Как её сюда занесло? — Герм, ты ведь съездишь с нами за платьем? И к стилисту? — тянет Астория. — Конечно, — выдавливает улыбку Грейнджер. — Шафером будет Блейз, — продолжает Дафна. Из двух сестёр она явно куда больше разбирается в организации мероприятий. Оно и понятно, девушка держит собственное агентство для этого дела, и часто мелькает в модных журналах, когда очередная вечеринка, проведённая ей, наводит шум в магическом обществе. — Подружки невесты будут ждать её около алтаря, никаких проходок перед невестой с лепестками роз, я к этому не готова. Гермиона с трудом сдерживает себя, чтобы не прервать обсуждение свадьбы Малфоя. Дементор, за кого они его принимают? Что за дурацкая песня для танца? Зачем этот цирк с подружками? Кольца в форме змей, серьёзно? Он как-то сказал, что хотел бы обвенчаться с ней в маленькой церкви в графстве Уилтшир, подальше от посторонних глаз. Разве он оценит огромный собор и прессу? С другой стороны, взгляды меняются, невесту же он сменил. Гермиона выворачивает пальцы под столом и иногда незаметно морщится от боли. — Какое милое женское собрание, — её вырывает из мыслей приятный мужской голос. — Добрый вечер, министр! — улыбается Астория. — Обсуждаем мою свадьбу. Драко передал вам приглашение? — Безусловно, — кивает мужчина. — У вас неплохой дизайнер. — Благодарю, — наигранно смущается Дафна. — Это полностью моя идея. Вы не хотите с нами присесть? Обещаем отвлечься от женской болтовни, — она улыбается, явно заигрывая. — Честно говоря, всё что я хочу — это забрать у вас Гермиону, — не обращая внимание на кокетство старшей Гринграсс, он переводит взгляд на Грейнджер. — У меня есть к тебе вопросы по отчёту. Это срочно. — Девочки… — Гермиона вздыхает. — Работа, вы же понимаете? Обещайте мне потом всё рассказать! Она вскакивает с места, не давая никому возможности возразить, машет рукой на прощание и хватает министра за подставленный локоть. Он трансгрессирует, увлекая её за собой. — Между ними ничего же нет? — уточняет Дафна. Она давно бросает неоднозначные улыбки министру, считая себя единственной женщиной, способной на это и, главное, достойной. А теперь ей и вообще кажется единственно верным раскладом, где её сестра выходит за преемника Тёмного Лорда, а она за него самого. И тогда с семьей Гринграсс уже никто и никогда не будет спорить. — Да нет, ты чего? У неё вроде даже есть сейчас какой-то парень. И до этого кто-то был… — тянет Тори, вновь погружаясь в планирование свадьбы. Тёмный Лорд и Гермиона приземляются на мост над небольшой, но шумной речкой. Вокруг ни души, и только изредка слышны птицы. Грейнджер кутается в мантию, прячась от холода, который свойственен апрелю, осматривается по сторонам и любуется дикостью природы вокруг. — Она серьёзно назначила тебя подружкой невесты? — смеётся министр. — Хуже, я свидетельница вместо Дафны, — поджимает губы Гермиона. — Она хотела меня позвать на утро и в машину с мамой, но я нашла способ отказаться. — Если Драко позовёт меня другом жениха или вместо отца, я же имею право послать его к дементору? Или все начальники должны соглашаться выступать клоунами на свадьбах подчинённых? — все ещё смеётся Том, подходя к перилам моста, перевешивается через них и долго всматривается в темную воду. — Он уже позвал Блейза. Это будет самая громкая свадьба этого года, — Гермиона встаёт рядом с ним, цепляясь пальцами за деревянные перила, как будто они могут защитить её не только от срыва в воду, но и от срыва в истерику. — Ну, я уверен, что знаю, какая свадьба может стать громче. Но ты ведь не согласишься даже ради того, чтобы им насолить, а пакость вышла бы отличная, — в его голосе слишком много издёвки, чтобы это могло звучать, как серьёзное предложение, а не шутка. И Грейнджер смеётся, закрывая лицо рукой. А Том тем временем делает небольшой шажок в ее сторону, теперь их руки соприкасаются. И по телу девушки пробегают мурашки, а звонкий смех прерывается. Она не должна так реагировать на его близость, но ничего не может с собой сделать. — Кстати, я снова спас твой вечер. Твоего воображаемого друга надо уволить, он плохо работает. — Спасибо, — Гермиона поворачивается спиной к перилу, но расстояние между ними не возвращает. — Ненавижу их болтовню, если честно. Они как будто едят мой мозг чайной ложкой. — Ну, я мог бы тебя спасать от неё каждый раз, но ты потом со мной не расплатишься, — Реддл поворачивает к ней лицо. Всматривается пару секунд, оценивая момент. И наконец решает зайти на чужую для себя территорию. — А я возьму с тебя долг только натурой. Долго и жестко, но тебе понравится, — он чувствует, что её тело не против, она краснеет и не может скрыть дрожь. Но Том не торопится, пусть не только тело, но и её голова его признает. — Отпустишь меня домой к родителям на недельку? — Гермиона меняет тему, пытаясь защититься. — Я ведь так и не вырвалась к ним ни на Рождество, ни после. — Скрываться от проблем не выход, Грейнджер. Ты потом всё равно к ним вернёшься. Можешь сбежать к родителям на выходные через каминную сеть, но не более, — жёстко отрезает министр. — Тебя проводить домой? — Сама, — она пару секунд смотрит в его глаза, пытаясь угадать, о чём он думает, но это оказывается совершенно бесполезным занятием. Он не читаем. Губы Гермионы едва трогает улыбка, она целует его в щеку на прощание, пугаясь сама себя, и исчезает. Том усмехается и возвращается в министерство. Дело времени, когда она станет его. Сейчас можно заняться работой и не думать о человеческих пустяках.***
— Что ты здесь делаешь? — шипит Грейнджер. Сегодня она вместо министра следит за финалом Турнира Трёх Волшебников, третьего на её памяти. — Очевидно, прикрываю твою задницу. Хотя она, по-моему, в полной безопасности. Тут скорее участников пытаются убить. — Это задача Бена. — Вот и я так сказал, а этот идиот куда-то подевался. — Малфой, ты уверен, что он это сделал без твоей помощи? — рычит Грейнджер. — Конечно, делать мне больше нечего, — он с победным выражением лица откидывается в кресле. — И раз уж мне пришлось сюда прийти, давай поговорим, а то в другое время ты меня избегаешь. А сейчас тебе решительно нечем больше заняться, кроме разговора со мной, — спокойно улыбается мужчина. Трибуны скучают, пока чемпионы, скрытые от их глаз, борются за кубок. — Ну, давай поговорим. Будем разговаривать о том, как украсить машину, на которой ты приедешь в церковь? Может о том, какой костюм тебе выбрать? Или как провести первую брачную ночь? — голос звучит спокойно, хотя внутри всё кипит. — Что я должен сделать, чтобы ты меня простила? — не сдаётся Драко. — Умереть, — не моргнув глазом, бросает Гермиона. — Жестоко, но заслуженно. А есть варианты, где мы потом долго и счастливо живем? — Малфой, давай объясню, — шипит Гермиона. — Я её подруга и свидетельница на свадьбе. Ты, конечно, бессовестный человек, а я считала тебя родственной душой, но это не значит, что я тоже буду вести себя, как сволочь. В конце концов, я не чистокровная, чтобы людям головы дурить, и могу быть честной. — Ты обижаешься, — кивает Драко. — У тебя вообще есть хоть какой-то инстинкт самосохранения? — с удивлением в голосе уточняет Гермиона. — Свидетельница на твоей свадьбе. Ты понимаешь, что я тот самый человек, который отвечает головой за счастье твоей будущей жены? — Скажи ещё, что это ты предложила ей перекрасить волосы в твой цвет и ходить вечером в пеньюарах наподобие тех, что я тебе дарил? — он смотрит на её недовольное лицо и поджатые губы. — Оу, действительно ты? — Драко вздрагивает с мыслью, а смог бы он сделать то же самое для её мужчины, если бы она ушла, а не он. — Иди купи букет цветов и бутылку вина и устрой ей романтический вечер дома. Хотя бы попробуй с ней поговорить. — Почему ты не хочешь понять, что это всё… — Я не помешаю? — Темный Лорд трансгрессировал на второе свободное место около Гермионы. — Нашёл Бена обездвиженным и запертым в архиве, решил подстраховать на всякий случай. Грейнджер, как ты? На тебе лица нет. — Переживаю за участников, — врёт девушка, переводя взгляд, способный испепелить на месте, на Драко. Пять минут назад она думала, что нет ничего хуже, чем провести этот день в компании Малфоя. Но как оказалось, хуже провести этот день между двух мужчин, один из которых твой бывший, а другой вероятнее всего станет будущим.***
Гермиона облокачивается спиной о холодный камень могильной плиты, сжимая в руке бутылку обычного маггловского вина. Красного сухого. Она вытягивает ноги, запрокидывает голову назад, упираясь ей в камень. Закрывает глаза и делает большой глоток. — Прости, что не приходила. Не видя могилу было проще представить, что ты просто уехал ненадолго, — она бы хотела заплакать, но едва ли это выходит. Пустота внутри не позволяет проявить эмоций. — На очень долгое время уехал. А у Гарри даже могилы нет. И тела не осталось, но он в Хогвартсе, его пепел там и я верю, что ему хорошо. Она залпом делает несколько глотков, проливая несколько капель на мантию, вытирает рот рукавом. — А мне дерьмово, — стеклянные глаза, словно кукольные, рассматривают мысы ботинок. — Я убила Гарри, ты погиб, защищая меня, я не смогла спасти Невилла и ещё десяток друзей, потом я убила Джордана, а сегодня я выбрала платье для невесты Драко. Рон, я его себе выбирала, — она прикусывает губу. Астория так много радуется, она так хочет её поддержки, и Гермиона поддерживает, улыбается, помогает. — Это моё платье! Я что, не заслуживаю? Я ведь рядом с ним всё забывала, знаешь, вдыхаю его запах и кажется, что я в детстве, что вот-вот и увижу вас с Гарри, и мы снова сядем на Хогвартс-экспресс. Потому что он мой мост, а я его. Неужели я не заслуживаю спасения? Не заслуживаю… Даже поцелуй дементора не заслуживаю. Как думаешь, Тёмный Лорд хуже дементора? А ещё сестра твоя со мной не разговаривает. А я и её, Рон, замуж выдала. И её тоже. Она вытягивается на земле вдоль холма, предварительно допив вино. Смотрит на звёзды и складывает руки на груди. — Сдохнуть бы. Много хочу? Лежала бы тут с тобой рядом, Рон. Неужели плохо? — она рассматривает звезды, но упрямо видит, как они складываются в улыбки друзей. — Драко говорил, что дорогие друг другу люди встречаются на перроне Кингс-Кросс. Я не знаю, хочу ли, чтобы бы вы с Гарри ждали меня там. Не знаю, что скажу вам. И захотите ли вы ждать? Мне, правда, проще думать, что там абсолютная пустота, — она молчит, вдыхая холодный ночной воздух. — А если нет. То пойду ли я с вами? Проходит достаточно много времени, пока она лежит, молча уставившись в небо. Лежит рядом с Роном. И хочет, чтобы о ней забыли, чтобы она могла лежать здесь бесконечно долго. — Грейнджер? — Меня нет, я умерла! — отстраненно реагирует Гермиона на голос из вне, не отрывая взгляда от неба. Ей и в голову не приходит оглядеться, должно быть, это галлюцинации, просто почудилось. — Точно Грейнджер. Тебе удобно? — в голосе слышится насмешка. Он неестественно звонок для ночной тишины кладбища. — Мерлин, этот голос в моей голове слишком надоедливый. Или ты стал призраком, Рон? — Грейнджер открывает глаза, всё ещё держа руки на груди, словно покойник. — Гермиона Джин Грейнджер, а ну быстро ожила! — Дементор! — девушка вскакивает на ноги, наконец узнавая голос министра. — Вы… ты следишь за мной? — Том откровенно хохочет, опираясь на ограду. — Делать мне больше нечего. Здесь рядом могила Дамблдора, я иногда захожу к нему. — К Альбусу Дамблдору?! — не верит своим ушам Гермиона, отряхивая одежду от земли. — А почему тебя это удивляет? Я не боюсь мертвых, чтобы пять лет игнорировать их, как ты. В конце концов твой директор привёл меня в магический мир и я всегда уважал его, как достойного противника. А каким он был стратегом! Чуть было не обыграл меня, хорошо, что ты вмешалась. — Это было не самое моё удачное вмешательство в жизни, — без злобы замечает Гермиона. — Скажи еще, что жалеешь, — он всматривается в её лицо, хмуря лоб. — Ты ведь ни о чем не жалеешь, Грейнджер. Ты просто не умеешь по настоящему жалеть, так же как и я, — разговор приобретает слишком откровенный характер и это совсем не тот собеседник, с которым Гермиона хотела бы откровенничать, однако, молчать или врать нет смысла — захочет, залезет в голову и глазом не моргнув, даже несмотря на то, что сам же научил её от себя закрываться. — Да нет, кое о чём я все же жалею, — начинает Гермиона, не отрывая взгляда от тёмно-зеленых глаз Темного Лорда. — Я могла бы пойти через неделю на свадьбу счастливой подопечной, не стесняясь своего одиночества. А ещё могла бы не сражаться с её родителями и прочесть об этой свадьбе из газеты. А в итоге одна мысль об этом мероприятии способна спровоцировать меня на сильнейший Круциатус. Том усмехается, вспоминая, как много лет назад разговаривал на этом же самом кладбище с Беллатрикс. Но Грейнджер не такая, совсем нет. В ней нет безумия, а только злость. И нет одержимости им, а есть уважение. — А хочешь, разыграем отличную шутку? — лицо министра преображается, в глазах появляются огоньки, азарт делает его моложе. — Я вся внимание, — она уже знает, что он предложит. Нутром чувствует. Но не может не подыграть. — Пойдем вместе? Как я тебе в качестве спутника на свадьбу? — Тебе настолько меня жаль? — вскидывает бровь Гермиона. Прийти вместе это почти одно и то же, что объявить себя парой, вряд ли кто-то поверит, что они случайно встретились перед входом. — Нет, мне просто и правда это кажется отличной шуткой. Да и я не просто так это сделаю. — Мне нужно будет что-то сделать взамен, да? — Малость, — улыбка одним уголком губ не предвещает ничего хорошего. Красивая игра медленно съезжает в банальные кошки-мышки. — Ты пообещаешь мне подумать, просто подумать о том, что этот вечер мы можем не только провести, но и закончить как пара, — она смеряет его с головы до ног оценивающим взглядом, понимая во что он её втягивает. Даст ли он возможность действительно подумать? Или исход уже предрешён? Гермиона, неожиданно для самой себя, начинает смеяться. Сначала скромно и тихо, а потом смех набирает обороты. Звонкий, он должен бы казаться неестественным для этого места, но в реальности идеально дополняет кладбищенскую атмосферу, где два человека заключают совершенно безумную сделку. А ещё Гермиона замечает, что каждый раз, когда она готова разорваться из-за свадьбы Малфоя, её вытаскивает министр. И это входит в привычку: боль — желание сдохнуть — спасение в Томе.***
Высокие своды церкви возвышаются над людьми, пришедшими сегодня на свадьбу. По всему залу благоухают белые цветы. Гости одеты излишне вычурно для такого места, но более чем подобающе для свадьбы двух чистокровных наследников богатых семейств. Витражи на огромных окнах преломляют свет, отдавая ему свой цвет, делая церковь еще интереснее, а гостей еще наряднее. Каменные стены, без икон и золота, молчаливо наблюдают за происходящим. Посреди всего этого великолепия стоит алтарь, имитирующий мраморную пещеру и украшенный свечами. Рядом с ним стоит священник, а подле него Энни и Дафна в тёмно-зеленых платьях. У первой наряд с плиссированной юбкой из легкой ткани в несколько слоев. Оно полностью закрыто сверху и украшено брошью серебряного цвета в виде барсука. У Дафны платье в пол с длинными рукавами и откровенным V-образным вырезом спереди на груди. Рядом с ними стоит жених, на нём идеально сидящий чёрный фрак, волосы уложены по последнему писку моды. И абсолютная пустота в серых глазах. А за его спиной хмурится Забини, сжимая руки, оставляя на ладонях невидимые синяки от цепких пальцев. В центре церкви раздается хлопок от трансгрессии. После чего на красной дорожке расстеленной для невесты появляется пара. Мужчина в чёрном костюме держит под руку женщину, с аккуратно убранными в пучок волосами, украшенными змейкой. Она в тёмно-зеленом платье-футляр чуть ниже колена, с разрезом сзади, спереди ткань доходит до ключиц, затем переходит в узел и кольцом обхватывает шею, оставляя спину нетронутой, а потому чересчур открытой. — Мы слегка задержались, к счастью, не так сильно, чтобы пропустить появление невесты, — усмехается Том. Его место в первом ряду около родителей, а если бы в церкви был нулевой ряд, его бы посадили туда. За пять лет это единственная свадьба чистокровных, на которой присутствует министр. И далеко не первая, на которую его звали. Место Гермионы у алтаря, она должна будет подать кольца новобрачным. Поэтому Том с лёгкой улыбкой на лице проводит её по красной дорожке ровно до места около подружек невесты и жениха. Гости, замерев, наблюдают за этим процессом. Завтра вся магическая Британия будет обсуждать две новости: самую яркую свадьбу года и появление министра на ней в компании мисс Грейнджер. И неизвестно, что даст больший резонанс. Но пока всё это неважно. Он ведёт её к алтарю мимо глазеющих гостей, словно невесту. Драко боится моргнуть, смотря на Гермиону в этот момент. Как будто она может исчезнуть. Как будто он действительно может забыть, что невеста не она, и что на ней зелёное, отвратительно зелёное, а не белое платье. И что она избегает его всеми возможными способами с марта. И что вчера она замучила на его глазах изменника Круциатусом до смерти, а сейчас смущённо улыбается из-за какой-то наверняка нелепой фразы Тёмного Лорда, сказанной шёпотом ей на ухо. Грейнджер поднимает глаза на жениха, улыбка тут же сползает с её лица. Она только сейчас понимает, как глупо выглядит её проход по дорожке. Она утопает в его глазах, а министр тем временем оставляет её, уходя, чтобы сесть. Гермиона занимает свое место, нервно сглатывая, и выдавливает улыбку. В зале начинает играть музыка и из-за дверей появляется Астория с отцом. Она слишком красивая в своём пышном платье, и слишком счастливая. Гермиона опускает глаза в пол, чтобы не смотреть. И чтобы, не дай небо, не увидеть, что Драко тоже не смотрит. Священник произносит речь и Грейнджер страшно, что она окончательно растерзает свой маленький букет в руках. — Жених, вы согласны? — в зале повисает тишина. Драко сглатывает, смотря сквозь Асторию за её спину. Правильно он поступает? Небо, абсолютно правильно. — Да, — похожее на приговор. — Невеста, вы согласны? — Да, — уверенное и безрадостное, без секунды задержки. — Если в этом зале есть тот, кто знает, почему этот брак не должен быть заключён, скажите сейчас или замолчите навечно, — священник осматривает зал, давая время. Гермиона сталкивается взглядом с Забини и видит, что его глаза неестественно блестят, словно в них появились слезы, но этого совершенно точно никак не может быть. А потом переводит взгляд на Тома, с жадностью рассматривающего её. Кажется, что ему совсем нет дела до молодожёнов, для него сегодня существует только один человек. И она сжимается под его взглядом. Сможешь ли ты полюбить его также сильно? По крайней мере, он никогда не даст тебя в обиду. Он — безопасность. Священник кивает, не услышав возражений, и объявляет брак законным. Грейнджер подаёт кольца Астории и Драко. И под их первый поцелуй отводит взгляд в сторону, чтобы улыбнуться Тому.***
Малфой-мэнор слишком красивый под майским солнцем. Гермиона первый раз здесь в это время года, но много раз себе представляла весну в поместье. Вдали пестреют деревья и кусты, посаженные по её приказу летом. Ей хотелось увидеть результат своей работы, но если бы она тогда знала, что сажает декор для свадьбы Драко, где будет гостем, то она бы тысячу раз подумала, делать это или нет. И всё равно бы посадила. Тёмный Лорд сжимает её пальцы, которые удобно устроились на его локте, свободной рукой. Ему не нужно напрягаться и читать мысли, он и так видит, какой неестественно прямой становится её спина, как глаза цепляются за элементы, которые могли бы остаться незаметными для любого другого человека, не приложившего к ним свою руку. — Меня посадили вместе с отделом, — Гермиона с интересом разглядывает рассадку, имя Тома само собой значится за столом с родителями. — Даже не знаю, хорошо это или плохо. — Но ты будешь сидеть рядом со мной и это не обсуждается. В конце концов, они должны были подумать о том, что министр может прийти со своей женщиной. — А министр пришёл со своей женщиной? — поднимает бровь Гермиона, грустно усмехаясь. И все же у него получается отвлечь ее от грустных мыслей. — Это от вас зависит, мисс Грейнджер, — подмигивает Том, увлекая её к столу. А дальше как в тумане, она старается не думать, когда поднимает бокал и произносит тост. Том поддерживает её за локоть, когда она встаёт и садится, когда они танцуют вместе, он не позволяет никому забрать её внимание. И как только её лицо становится грустным, тут же отвлекает. Он чересчур чуткий и чересчур гордый. — Знаешь, а ведь сегодня именно я здесь с самой красивой женщиной. Ты даже невесту затмеваешь, — шепчет Том, обжигая мочку уха Грейнджер своим дыханием. — Это логично, потому что я здесь самый красивый мужчина. И надо сказать самый успешный. Только в один момент ему приходится её оставить, Тёмного Лорда отвлекает его секретарь, принеся срочное письмо, и он удаляется, чтобы прочесть и ответить. — Я надеюсь, ты помнишь, чего стоит его красота? — Драко оказывается за её спиной практически сразу. — Жизни отца Бена и вероятнее всего жизни моего отца и тёти. — Это было добровольно, во-первых. И тебя это не касается, это во-вторых, — Гермиона крепче сжимает бокал в руке. Стоило остаться за столом и уберечь себя от возможности подобного диалога. — Ещё как касается, Грейнджер, и ты это прекрасно знаешь, я видел твои глаза во время церемонии! — А вот и нет! — резко произносит она, поворачиваясь к нему лицом. — Ты можешь следить за своей женой, а моя личная жизнь тебя больше не касается. — Ты ведь не спишь с ним? — он краснеет от злости. Чертова Грейнджер, которая провоцирует его одним фактом своего существования и тем, что он не может её коснуться. Тем, что она запрещает ему себя коснуться. Гермиона смеряет Драко взглядом, её ноздри раздуваются так, словно она готова броситься на него с кулаками. — Нет. Но лучше с ним, чем с мужем Тори. Так что: пока нет. — Драко? А я тебя искал, чтобы поздравить лично, — Том обнимает Грейнджер за талию. — Вы устроили очаровательную свадьбу, правда, Гермиона? — Конечно, я ведь помогала её организовывать, Том, — со сладкой улыбкой она делает упор на последнем слове. И Драко передёргивает от того, что она называет Тёмного Лорда по имени. — Благодарю вас, министр. Я должен вернуться к невесте, — Малфой поджимает губы и удаляется раньше ответа. — Спасибо, — тихо шепчет Гермиона, повернувшись к Тому лицом. И ещё часа через два Реддл провожает её до комнаты, но не пытается зайти внутрь. Оставляет на шее Грейнджер след от поцелуя и закрывает за ней дверь. Оставшись в одиночестве, Гермиона бросает клатч и палочку на кровать, быстрыми движениями вытаскивает из причёски шпильки, позволяя волосам упасть на плечи. Ей хочется разрыдаться, почувствовать себя живой, но ни одна слезинка не падает из её глаз. Слёз не осталось. Она мечется по комнате. В итоге останавливается около окна и долго смотрит на сад. Её сад в её втором доме, где ей отвели комнату в гостевом крыле наравне со всеми остальными. Пока Тори нежится в постели, которую она так любила, около картины, которую она повесила. Что-то внутри окончательно ломается, и Гермиона решительно выходит из комнаты, хлопнув дверью. В другом крыле замка из комнаты выходит Драко. Он врёт Астории, что забыл отдать матери подарок, и бежит по темным коридорам в гостевое крыло. Может он и не был прав, когда решил, что может оставить Грейнджер в неведении, когда решил, что жизнь с болью от предательства легче смерти. И ещё через пару секунд Гермиона сжимает кулаки перед дверью комнаты министра. Она учащенно дышит, задирая подбородок. Она хотела бы себя убедить, что сомневается в своём решении, но это не так. Драко представляет, как начнёт разговор. Он должен дать ей выбор. Пусть решит, но только пусть не ненавидит. Пусть больше никогда не злится на него. Грейнджер тихо стучит в дверь. Том ухмыляется, медленно подходя к ней с обратной стороны, расстёгивая на ходу запонки. Грейнджер стучит второй раз. Том прислоняется к двери спиной. Он хочет быть уверен, что она не сомневается в своём решении. Что она действительно этого хочет. Грейнджер стучит в третий раз. Том открывает дверь, одаряя её вопросительным взглядом. И вздрагивает, прочитав в её глазах желание. Она не просто собирается спрятаться от проблем рядом с ним, она дрожит от того, как сильно его хочет. Гермиона срывается с места, прижимаясь губами к губам Тома. Он моментально реагирует, обнимая её за талию, втягивая внутрь комнаты и забирая ведущую роль в поцелуе. Она стонет, когда его рука спускается с талии ниже и сжимается на её теле. Драко грустно усмехается, опуская голову. Что ж, если она свой выбор сделала, значит у него самого выбора не осталось.