Чилла и странный дом

То же (наверное) место, по прошествии ночи. Утро в Доме Гриндельвальда начинается рано. Чилла вообще-то сама из ранних пташек - приют научил - но на этот раз ее будит шум чужой деловитой суеты за тонкой стенкой. Слышится стрекот и грохот, торопливый перестук клавиш пишущих машин и мерный лязг печатного станка, отдаленное электрическое потрескивание и голоса, голоса, голоса. Да, жить тут, наверное, это как жить на вулкане или на вокзале. Но она внезапно чувствует себя спокойно - впервые за эту безумную неделю. Она пониимает, что находится в логове очень странного существа, вполне возможно, нигилиста и психопата. Но сейчас между ней и возможными бедами внезано стоит очень много людей. Даже если потом сами эти люди окажутся для нее опасны - сейчас тьма, снег, собаки и вся королевская рать где-то там, за стенами, и сюда им ходу нет. Она встает, по привычке аккуратно заправляет кровать и начинает торопливо одеваться. В комнате нет окон - это, в сущности, просто выгороженный закуток под самым полукруглым потолком гигантского ангара - но она почему-то уверена, что снаружи яркое солнечное утро. И это хорошо, даже если она его пока что и не увидит, запертая здесь в этаком дружелюбном плену. Ладно. Посмотрим. Прихватив посох, она идет к двери и снимает наложенные накануне Запирающие чары. У порога сидит, удобно устроившись на перилах площадки и совершенно не проявляя страха перед раскинувшейся внизу многосаженной пропастью, домовой эльф. Другой, не давешний Анчи, гораздо моложе и проще с виду, но тоже аккуратно одетый - на нем жилет, белая рубашка, брюки с наглаженными стрелочками и щегольские туфли с яркими, блестящими стразовыми пряжками. Чилла вздрагивает от удивления, а домовик при ее виде торопливо соскакивает с перил и вытягивается во фрунт: - Доброе-утро-благородная-госпожа! - И тебе - нерешительно отвечает Чилла. Она вообще-то не очень знает, как общаются с эльфами. В Дурмштранге они ходили, низко опустив головы и глядя в пол, и их шпыняли все, кому не лень; и чтоб домовик первым, по своей инициативе, поздоровался с волшебником? Да ни в жизни. А ей эти бедолаги скорее нравились - в особенности после того, как ей случилось нечаянно застать кухонных эльфов за приготовлением завтрака. Поварешки и плошки так и летали у них в руках, и они пели - пели удивительными, пронзительными, протяжными голосами какую-то странную плясовую со сложным, прерывистым ритмом... Почему-то сам тот факт, что эти существа тоже пытались сделать свое существование хоть немного веселее, тогда заставил Чиллу испытывать к ним какое-то неожиданно глубокое сочувствие. Но этого домовика жалеть совсем не хотелось. Он выглядел так, как будто он... Как будто он человек. Простолюдин, конечно, но человек, волшебник. Это было почему-то немного пугающе; Чилла вдруг почувствовала - без особого удовольствия - что какая-то ее часть предпочла бы и дальше жалеть несчастных вечных всеобщих рабов. - Как тебя зовут? - спрашивает она наконец. - И зачем ты здесь? - Этот эльф зовется Бугго фон Гриндевальд, госпожа! И Бугго здесь, чтобы пожелать госпоже Вереш доброго утра и передать, что магистр очень-очень извиняется, потому что он вдруг оказался страшно, кошмарно занят, и просит госпожу отложить визит к нему до вечера. Но вечером - о, вечером будет большая встреча, и магистр любезно просит госпожу придти и послушать. А пока что Бугго в распоряжении госпожи, и с радостью сопроводит ее, куда госпожа пожелает. Чилла хмурится. Кое-что еще вчера показалось ей очень странным... - Давай пойдем туда, где у вас принято завтракать - говорит она. - И... я ведь могу задать тебе пару вопросов? Домовик даже на секунду начинает светиться от усердия: - Достойная госпожа, Бугго ответит на все вопросы! Магистр велел говорить с госпожой обо всем, что она пожелает! - Вот как? А магистр... Он твой хозяин? - Оу! Нет! Нет! Разве госпожа не видит? - эльф возмущенно прокручивается вокруг своей оси, пряжки разбрасывают радужные блики - У Бугго нет хозяина! Магистр нанял Бугго, и теперь Бугго лакей в доме магистра! И получает работную заплату! Магистр был его хозяином, да. Но это было давно. - А почему ты называешь себя по его фамилии? - Магистр очень много знает - Бугго торопливо семенит вниз по узкой лестнице, невообразимо вывернув руку, чтобы призывно манить Чиллу за собой. - Он рассказал мне - и другим эльфам дома - что была такая страна магглов, Древнерим. И в этом Древнериме одни магглы - только подумайте, госпожа! - были как домовики у других! Магглы продавали магглов, покупали магглов, били магглов! Что за ужас! Но были хорошие магглы, которые давали своим рабам свободу. И тогда - тогда они получали фамилию человека, который их освободил. Ну вот. И магистр так говорит: любой эльф дома, если захочет, может выйти на волю. И пойти, куда пожелает. А если захочет, остаться здесь, и быть свободным слугой, и получать работную заплату, и тогда носить имя самих Гриндевальдов, так-то. Конечно, Бугго остался. И другие. А зиррейла Анчи, о-о!.. - эльф закатывает глаза. - Большой эльф! Смотритель всего дома! И большой помощник магистра... во всяких делах. Бугго не решился, Бугго боится - такие большие дела делает магистр! Но зиррейла Анчи не боится ничего. - Как-как ты его назвал? - удивляется Чилла. - Магистр знает очень много - Бугго останавливается и задумчиво качает головой. - Он сказал, когда-то эльфы жили сами, отдельно ото всех. Сами по себе. Сами себе хозяева. Никто не бил их, не продавал, а если кто-то хотел, чтоб эльф стирал ему и шил, он должен был платить ему. Эльфы были тогда не хуже гоблинов - не хуже этих заносчивых, морщинистых, о да! И тогда у нас были свои старшие. Свои... свои лорды. - он буквально выдыхает это слово. - И мы звали их зиррейла. На нашем, старом, настоящем языке это значит - Самый Чистый. Никто не знает об этом. - Бугго удрученно прижимает уши. - Волшебники забыли. Сами эльфы забыли. Но магистр узнал это. И рассказал нам - нам всем. Теперь Анчи - зиррейла для всех нас, и магистр советуется с ним обо всем, что нас касается. Так-то! Мы пришли, госпожа, вот место еды, и Бугго провожает тебя и желает тебе аппетита! Если захочешь снова увидеть Бугго - позови погромче, и вот он тут. - и эльф с еле слышным хлопком дезаппарирует. Чилла чувствует себя слегка очумевшей. Но аппетит у нее и правда просыпается зверский, и она уверенно толкает указанную ей дверь. Реальность вокруг Чиллы полна таким количеством цветов и звуков, какого не было, наверное, с самого дня ее поступления в Дурмштранг. Она проходит по лестницам, поднимается на хрупкие, кое-как огороженные площадки, с удивлением понимая, что вообще не чувствует страха высоты; любуется яркими огоньками, мерцающими под сводом ангара и складывающимися временами в причудливые геометрические фигуры, а иногда - в надписи на разных языках. Одна такая мигала над столовой: "ХОЧЕШЬ ЕДЫ? ХВАТАЙ И ТАЩИ!" и рядом "НЕ ВЫБРАСЫВАТЬ КОСТЕЙ! ПРОФСОЮЗ ОБОРОТНЕЙ ПРОТИВ НЕЭКОНОМНОГО РАСХОДОВАНИЯ РЕСУРСОВ". В большом зале - если эту искусственную пещеру из жести и заклепок вообще можно было так назвать - содержание надписей меняется каждые несколько минут: "УДАЧА! БРИГАДА НЕЛЛИ ХАММЕРФОЛД ДОСТАВИЛА ГРУЗ! МИСС НЕЛЛИ, ВАС ЖДУТ С НАГРАДОЙ НА ТРЕТЬЕМ ЯРУСЕ, 5-12-32-БИС!" "ГОБЛИНСКИЙ СБОР В ЧЕСТЬ ПРАЗДНИКА ОСЕННЕЙ ОХОТЫ СОСТОИТСЯ В ЧЕТВЕРГ! ВЗНОСЫ СДАВАТЬ ХАРРАГУ ДОЛГОЗУБУ" "НАУЧНЫЙ ОТДЕЛ, НЕ СПАТЬ! МАГИСТР ТРЕБУЕТ РЕЗУЛЬТАТЫ ПЕРВИЧНОГО СИНТЕЗА НЕ ПОЗДНЕЙ САМАЙНА" "ГУНТЕР, ТВОИ ДЕНЬГИ У МАРТЫ, МОЖЕШЬ ЗАБРАТЬ, И БУДЬ Я ПРОКЛЯТ, ЕСЛИ ЕЩЕ РАЗ СЯДУ ИГРАТЬ С ТОБОЙ В ПОКЕР" И вдруг - через весь шум, и гам, и лязг, и голоса, прорывается высокий протяжный звон, словно бы аккорд церковного карильона. И голоса смолкают, чтобы через мгновение загудеть тихо и взволнованно. Но громче всех - на весь зал - звучит резкий, неживой какой-то, женский голос, явно многократно усиленный заклинанием, и с каждым звуком на потолке вспыхивают вторящие ему буквы - на этот раз контрастно-алые: - ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ВОЗВРАЩАЕТСЯ БОЕВАЯ ГРУППА ШЕСТЬ! ПОВТОРЯЮ - БГ-6 ПРОХОДИТ ЗАЩИТЫ! ВНИМАНИЕ! Чиллу чуть не сбивают с ног. Никто не смотрит вокруг себя, все таращатся на потолок. Чилла прижимается к ограждению - и тоже смотрит. Почему-то ей кажется, что сейчас она поймет об этом безумном сборище что-то важное, ценное. А голос продолжает вещать: - ЗАЩИТЫ ПРОХОДИТ ХОЛЬГЕР СВЕНССОН, КОМАНДИР ГРУППЫ! БЕЛЫЙ! ГЕРЕ СВЕНССОН ГОВОРИТ: ЗАДАЧА ВЫПОЛНЕНА! Гул, крики, хлопанье в ладоши. И снова - прерывистая тишина. - МАРГАРИТА ФОН ХЕМИНГ, БЕЛЫЙ! - рокочет голос. - ЗИГИБЕРТ КЛЮГНЕР, БЕЛЫЙ! АРТЕМИДА ХОВАНСКАЯ - повисает пауза - КРАСНЫЙ! Откуда-то снизу раздается отчаянный вскрик, и молодой рыжеватый парень проносится, вцепившись в метлу, через весь купол, уйдя куда-то вкось и вниз. По дороге он цепляет пикси-посыльного, но тот - о диво - даже не пытается его обматерить. - ЗИГЛИНДА ВАН БЮХЕН, БЕЛЫЙ! АДОЛЬФ ШАТЦ, КРАСНЫЙ! ДИТМАР ШИГЕНАУ - снова пауза, тяжелая какая-то, давящая - и резко, гулко: - ЧЕРНЫЙ. - О Велунд - ахает кто-то у Чиллы за спиной. Но голос не унимается: - РЕБЕККА АРОНЗОН, ЧЕРНЫЙ! ГАЛЬПЕРТ ДЖАНОВО, ЧЕРНЫЙ! ИСКАНДЕР ФАЛАРЯН, ЧЕРНЫЙ! БОЗЗИ ФОН ГРИНДЕЛЬВАЛЬД, КРАСНЫЙ! ЧИМО ФОН ГРИНДЕЛЬВАЛЬД, БЕЛЫЙ! МАГГОРШ КОСТЕЖОР, КРАСНЫЙ! ФРИДА ФОН БЕРЕНХОЛЬМ, БЕЛЫЙ! ГРУППА ПРОШЛА! ПОВТОРЯЮ: БГ-6 ПРОШЛА ЗАЩИТЫ! - Бугго - тихо говорит Чилла, пока вокруг носятся, галдят и шумят - проталкиваясь мимо, мимо, все в одном направлении - вниз. И Бугго появляется; шерсть на ушах всклокочена, он торопливо утирает глаза. - Чугастр, Бугго, что с тобой? - Бедная Боззи, бедная двоюродная тетушка! Вы бы видели ее, добрая госпожа! Я видел, о! Ей оторвало ухо, а ведь она собиралась замуж! Чилла в ужасе трясет головой: - Так "красный" значит... - Ранен. А черный - убит совсем, насмерть! Бедный господин Джаново, он был такой веселый, на Рождество дарил всей кухне медовые пряники! - Бугго - Чилла сжимает домовику плечо. - Пожалуйста, скажи - Дитмар, который погиб... Это он привел меня вчера? - Да, госпожа - всхлипывает эльф. - Вас привели герр Шигенау и фройляйн фон Беренхольм. - Она правда Беренхольм? - спрашивает Чилла, чувствуя себя страшно глупой. Ну какое значение это имеет сейчас? - Из тех Беренхольмов? Из Семьи? - Кажется, да - Бугго пожимает плечами. - Бугго не знает. Какая разница? Ох, бедная Боззи! - Бугго! Прости меня! - Чилла сжимает руку сильнее, и эльф не без испуга вскидывает заплаканные глаза. - Зачем они пошли? Что за... задание? - Бугго не уверен. Бугго - лакей, а не воин, госпожа! Но, говорят, они ловили какого-то злого колдуна. Могучий же он был, наверное! Такие потери! Такой ужас! - Доставь меня туда - почти шепотом говорит Чилла. - Ты можешь аппарировать человека? Я слышала, эльфы умеют? Доставь меня к ним! - Как скажете, госпожа - недоуменно морщится Бугго, и прищелкивает длинными зеленоватыми пальцами. Рука Чиллы словно прилипает к его плечу, ее закручивает мгновенный смерч, и она мягко приземляется на ноги.... нос к носу с магистром. Гриндельвальд сейчас не в халате, а в чопорной черной мантии старинного кроя; он стоит на коленях у нескольких лежащих на плащах изуродованных тел. Чилла шарахается, у нее от ужаса тошнота подкатывает к горлу; магистр медленно поднимает на нее глаза. - А, госпожа Вереш - голос Гриндельвальда звучит суше и мрачнее, чем вчера, во много раз. - Вы вовремя. Я как раз хотел посылать за вами. - За мной? - Чилла очень старается не смотреть на то, что лежит на плащах. Академика Дитмара она узнать не может, да и родная мать бы не смогла, наверное. - Да. Мне нужна ваша помощь. Помощь... в идентификации. Чилла снова вздрагивает - так это отзывается ее судорожно скачущим мыслям. Она может только поднять брови и указать подбородком на... - Чур, Мерлин и Марлаграм, нет! - голос Гриндельвальда звучит изумленно и раздраженно сразу. - Как вы могли такое подумать! Нет, моих я и сам знаю! Мне нужно, чтобы вы опознали... этого человека. - Он встает и указывает куда-то Чилле за спину. Она оборачивается - и видит. Он стоит, сгорбившись и пошатываясь, еле держась на ногах. На его лице - свежие ожоги, одна рука неприятно скрючена. По обеим сторонам от него, частично поддерживая, а частично удерживая, стоят стражи - справа здоровенный скандинав с пшеничными усами, судя по всему, тот самый Свенссон, а слева - вцепившись в локоть больной руки и явно не особо-то соизмеряя силы - злобно оскаленная Фрида, ее волосы всклокочены и частично спалены. Он гораздо старше, чем во сне. Там он являлся Чилле крепким, здоровым, полнотелым и мускулистым пожилым мужиком. На самом деле Абданку Черторою, судя по всему, сильно за сто; лицо у него высохшее и морщинистое, чуб снежно-белый и тонкий, полувыпавшие зубы щерятся в болезненной гримасе. Но это он, несомненно он, и взгляд у него такой же костяной, неживой, пристальный. И он смотрит прямо на нее. Нет, Чилла не вздрагивает, не вскрикивает, не отводит взгляда. Оскал Чертороя становится усмешкой: - Вiтаю, панi шановна - хриплым шепотом выдыхает он. - Які у вас тепер хороші друзі, чудо. Коли вони будуть вас жерти, сьогодні або за сніданком? - Позже, чем тебя - одними губами говорит Чилла. Абданк качает головой и безразлично отворачивается. А Чилла смотрит на Гридельвальда и кивает: - Да, это он. Ошибки быть не может. Видите, он тоже меня узнал. - Спасибо - устало говорит магистр. - Извините, что побеспокоил вас... - и - Фриде и шведу: - Уведите его. Вечерний сбор состоится, несмотря ни на что. Мы помянем погибших и обсудим планы. Вечерний сбор проходит не в эллинге, а в каком-то фабричного вида помещении неизвестно где. Люди Гриндельвальда либо аппарируют туда, либо летят портключами, а Чиллу переносит совершенно сияющий Бугго ("Они сказали, что отрастят ей ухо, добрая госпожа, но ее жених клянется, что она и без уха красавица, и вообще, раны на службе магистра - это украшение лучше прочих, вот какие эльфы служат этому Дому, так-то!"). Здоровенный промозглый зал украшен все теми же изображениями - круг и черта в треугольнике - там царит полумрак, тускло поблескивают голубоватые газовые светильники, и слышится тихое поскуливание ветра где-то в щелястых стенах. Здесь собралось множество народу - самого удивительного временами. Все та же сборная солянка из людей, эльфов и гоблинов - но Чиллу гораздо больше удивляет другое. Люди, присутствующие здесь... она может поручиться, что далеко не все из них вообще маги! По крайней мере, парочку точных и совершенных магглов она приметила наверняка. И если один из них нервно озирался и поминутно хватался за воротник, то другой прошел мимо нее, увлеченно беседуя с каким-то пожилым волшебником в потертой мантии. Походя попросив спутника "Колдани мне апельсинку, пожалуйста". Безумие продолжалось. У дальней стены стоит помост с большой, красного дерева конторкой, судя по всему, спертой из какого-нибудь средней руки казенного учреждения. Но общая картина получается внезапно уместной - что-то вроде церковной кафедры. И над конторкой в воздухе висят четыре колдографии, под каждой из которых тлеет алый волшебный огонек. Магистр аппарирует прямо у кафедры. Он снова переоделся: на этот раз на нем гоблинского вида пиджак, галстук заколот булавкой со все тем же символом. Он оглядывается - Чилла видит, что лицо у него спокойное, но невеселое - и медленно поднимает руку. Шум в зале смолкает не сразу, идет волнами, потом наступает тишина. - Здравствуйте - негромко говорит магистр. - Я - Геллерт фон Гриндельвальд, Темный Лорд этого поколения. Я приветствую вас. Я рад вам, хотя повод для встречи у нас и не то чтоб радостный. Я хочу с вами поговорить. Магистр расхаживает взад-вперед мимо кафедры. Сперва он еще пытался стоять на месте, но чем эмоциональней и ярче становилась его речь, тем чаще он срывался с места, пробегал пару шагов - и возврашался обратно, чтобы затем так же шагнуть в другую сторону - и вернуться, и снова... Амплитуда становилась все шире, шаги все длиннее - Чилла как-то заворожившись следила за этим - пока наконец он не перестал останавливаться и не бросил кафедру на произвол судьбы вместе с какими-то разбросанными по ней бумагами. - Вы спросите меня - и вы имеете право спросить! За что погибли эти люди? Почему я, посмевший назвать себя Лордом, послал их на смерть? - голосом он владеет как-то странно, его баритон то рокочет, то внезапно хрипнет и слабеет, и тогда он помогает себе взмахами короткой узловатой палочки, разбрасывая звуки по залу. - Они погибли, потому что я хочу власти? Это правда, власть мне нужна! Они погибли, потому что я хотел их руками повредить моим врагам? Это правда, с их помощью я нанес врагу отменный удар! Я не хочу врать вам и притворяться невинной овечкой. Я готовлю войну, готовлю восстание, а это значит, что и власть, и вражда ходят рядом со мной. Но если бы дело было только в этом, я бы не стоил ни ломаного кната. И тем более не стоил бы их жизней. Так почему они погибли? Потому что встретились с тем, с кем нужно было повстречаться, чтобы раз и навсегда сломить его. Aguamenti! Он залпом выпивает наполнившийся водой стакан на кафедре и продолжает. - Я узнал, что в этот город, который я поклялся сделать своей столицей, сердцем нового мира, приехал человек, пришедший из времен, когда никаких объяснений никто никому не давал, из времен, когда правила сила. Этот человек был слугой одной из наших любимых Семей, и у него был открытый лист на охоту за человеком. Вот он! - магистр взмахивает палочкой, один из листков на кафедре взмывает вверх, начинант светиться и расти, пока не становится размером во всю стену. - Видите? Вот подпись Канцлера и печать Хексентурма. Это обычный открытый лист, который правительство выдает верным слугам и членам Семей по нескольку за год. И пока такая бумажка в руках у человека - он может делать все, что угодно его хозяевам, не боясь ни закона, ни права. Этот человек пробыл в Вене неполных два дня. Он выслеживал того, кого Семьи сочли преступником. Я не знаю, велика ли на самом деле вина того, на кого была объявлена охота - но палач Семьи привел в город, где живет миллион человек, стаю гримов, натасканных на страх и кровь. И за неполных два дня погибло девятнадцать людей, не потому, что они были в чем-то виновны перед Семьями, а потому только, что они просто оказались на пути или попались гриму под голодную пасть. Это восемь магглов, два мага, один неинициированный магглорожденный - а кто были остальные, мы уже не узнаем; слишком мало от них осталось. Палочка снова взлетает вверх - и колдографий становится больше! На некоторых из них - лица, а на некоторых - просто тенеобразный облик без видимых черт. Они парят под потолком, и красные огоньки подсвечивают их, мерцая. - А теперь я спрошу у вас - магистр делает короткую паузу, словно втягивая воздух с трудом - Я спрошу: за что погибли эти люди? Ради власти? Ради закона? Ради мести или справедливости? Нет. Они погибли просто так. Ни за что. Просто потому, что свернули не в тот переулок. А теперь - я немного помолчу, а вы подумаете сами, и ответите мне на вопрос, почему я нашел добровольцев и отправил их в бой, приказав притащить ко мне Чертороя, вассала Всеславичей, человека с открытым листом, живым или мертвым. И он действительно молчит - вернувшись к кафедре и уронив на нее руки, опершись кулаками о дерево, и ждет, а в зале медленно растет приглушенный ропот. И дождавшись, когда ропот станет громче и злее, магистр вскидывает обе руки: - Я знаю, что скажут многие из вас! Я послал на смерть магов, чтобы спасти магглов! И это я, который называет себя Темным Лордом! Да! Ни один из тех, кто носил это имя в прошлом, не сделал бы ничего подобного! А я скажу вам вот что: почему в таком случае здесь стою я, а все Лорды былых времен, великие и ужасные, гниют в могилах, опозоренные и забытые? Потому что они забыли две важных вещи. И эти же две вещи забыли Семьи, и вот почему их могилы, вонючие и темные, тоже ждут их, и их не миновать! Вот эти вещи, вот эти слова, сказанные не мной, а многими до меня, из тех, кто видел хоть что-то. Первое: убить человека - большое дело; можешь - не убивай. А второе: все мы - магглы. Вот тут никто даже не чирикает. Зал молчит. Даже Чилла понимает, что здесь что-то не так. - Мне ведь не удалось вас шокировать, а? - Гриндельвальд ухмыляется во все зубы. - О, да! Ни одного дурака, ни одного чинуши и сноба тут нет! Все сразу подумали: и что это такое он хотел сказать? Молодцы! Тогда слушайте: что такое маггл? И что такое маг? Я скажу так: маггл - это переходное звено от обезьяны к магу. Каждый маггл на самом деле живет и думает: о, если бы мне стать чем-то большим! Стать магом! Или: о, если бы мне породить мага! Вот что движет всю их - всю нашу историю по ее кривому и трудному пути; великое "я хочу", желание стать магом, понимание, что маггл - это не стыд и не судьба, это просто нечто, что должно превзойти. И когда маггл становится чем-то большим - рождается маг. Его сын. Ее дочь! Впитав мечту и надежду своих родителей, появляются маги, воплощенная надежда мира. А теперь подумайте: кто из убитых сегодня или вчера магглов мог родить или зачать мага? Мой ответ: каждый. Он делает паузу, давая слушателям время, а потом говорит уже тише, перестав ходить и потирая бороду рукой. - У этой мечты - мечты маггла стать магом - есть, конечно, и обратная сторона. Имя ей - зависть. Именно зависть погубила многих, именно она стала причиной того, что наши миры разошлись... - он начинает что-то рассказывать о Статуте, о магах древности, но тут Чилла несколько теряет нить, слишком ошарашило ее все предыдущее. Этот человек - сумасшедший. Или невероятно умелый актер. Или... Или Темный Лорд. Какая-то часть ее мучительно не хочет верить в то, что на свете и правда существуют... такие вот... существа. Как будто мало ей было говорящих домовиков и всего остального! Она трясет головой - понимает, что ее сосед - тот самый, кому предлагали наколдовать апельсинку - смотрит на нее странно - судя по всему, она задумалась слишком сильно и по ее лицу стало понятно, что она где-то не здесь. Она берет себя в руки и пытается включиться обратно. Судя по всему, вовремя; магистр как раз закончил исторический экскурс, и голос его снова зазвенел: - Итак, друзья мои. А кто же в таком случае истинные магглы? Я скажу вам, что я думаю на этот счет. Настоящие магглы - лишенные мечты и надежды, скупые и неспособные понимать - это те, кто не видит магов ни в ком, кроме себя. Те, кто забыл два великих правила: мы все одно и нас нельзя просто так убивать. Те, кто готов пожертвовать и своей, и чужой свободой ради... Ради чего? Давайте спросим! Анчи? - Анчи здесь, магистр. - Будьте любезны, друг мой, доставьте сюда нашего... гостя. Чилла с трудом проглатывает всхлип. Он что, правда притащит?.. Надо что-то сделать, наверное, но она не успевает: эльф уже исчез и появился снова, и перед аудиторией предстает Абданк Черторой, скованный тонкой цепью из мерцающего металла, зыркающий яростными глазами по сторонам. Силища от него все еще прет такая, что неуютно себя чувствует далеко не одна Чилла: то там, то здесь в зале вспыхивают радужные пузыри Protego. - Абданк - говорит магистр, и голос его падает вниз на октаву как минимум - Вы пришли в наш город и убивали людей. Зачем вы это делали? Черторой молчит. Тогда снова возникший из ниоткуда Анчи одним неуловимым жестом вбивает ему в руку серебристо отсвечивающий шприц. Пленник дергается, шипит, пытается вывернуть руку, но эльф нажимает на поршень, и лицо Абданка начинает ходить ходуном, он явно хочет удержать слова внутри, но у него не выходит - судя по всему, в шприце был какой-то особо ядреный веритасерум. Он начинает выплевывать слова - сперва несколько ругательств на своем языке, потом, с трудом, по-немецки: - Был приказ... Я пришел... Должен был поймать... Собаки... голодны... - Вы накормили этими людьми собак? - резко обрывает его Гриндельвальд. - Вы сделали это сознательно? Абданк с трудом поднимает голову; его лицо выглядит... странным. - Собаки были... голодны. Такая... служба. Голос магистра становится мягче: - Почему, Абданк? Почему вы должны служить? Теперь Чилла, кажется, может понять гримасу на лице Абданка. Это... удивление. Он смотрит на магистра, как на диковинного зверя... или как на больного ребенка. - Такая служба... - и тут его словно выпрямляет невидимая рука, а потом он снова сутулится, но его голос начинает звучать ровнее и спокойнее. - Дом Всеславичей... Герб... волчья голова на лазурном поле... Китеж, Зубрин, Речево... Вассалы крови... Заглебы, Кукшины, Бесталаны, Черторои, Чермные... Я... Служу... И тут он начинает кашлять совсем жутко, плюется, но больше ничего не говорит. Сосед Чиллы уважительно присвистывает. Сама же Чилла... Она тоже должна была бы, наверное, чувствовать уважение, хотя бы как к сильному врагу... или страх. Но она не чувствует ни того, ни другого. Вместо этого в ее голове, которая кажется сейчас пустой и звонкой, вертится одно сравнение, настолько дурацкое, что она еле сдерживает слегка истерическое хихиканье. Этот старик... Этот великий маг, ее воплощенный кошмар, чуть не учинивший с ней что-то хуже смерти... кажется ей сейчас - именно сейчас, когда он выглядит почти гордым... чем-то неуловимо похожим на домового эльфа. Но не на Анчи и даже не на Бугго; а на тех, несчастных работяг, которых она видела в коридорах Школы. - Уведите его, Анчи - грустно поводит головой магистр, и Черторой исчезает. - Вы видели? Слышали? - говорит Гриндельвальд, морща лоб. - Сильнейший волшебник, мастер, человек, наделенный стойкостью и силой куда большей, чем многие из нас... думаю, большей, чем я. И что он делает? И почему? А теперь скажите, чем, во имя Велунда, чем он отличается от настоящего маггла? От раба своего тела, своих привычек, своей рутины, раба болезней и смерти, раба своих многочисленных господ? Ничем. Ничем - кроме... магии. Палочка взлетает вверх, голос ширится и растет. - Тысячи людей тоскуют по магии, желают ее, а иные - овладевают ею с любовью и трепетом. А потом приходят Семьи и крадут ее. Крадут у людей радость творения и любви, радость познания и власти над природой. Сколько молодых магов пройдут через это горнило, сколько превратятся вот в таких Чертороев, рабов и убийц? Сколько из вас уже стояло одной ногой в этом капкане? Сколько из вас теперь будет годами избывать этот страх, страх лишения магии, страх того, что вашу жизнь и любовь пожрут какие-нибудь гримы, и вы превратитесь в такой же живой труп, как вот этот человек, которого вы видели? Превратитесь в худших из магглов, по ошибке владеющих жезлом? У вас украдут вашу жизнь, и вы будете красть ее у других, чтобы хоть как-то заполнить пустоту безумия внутри, и на все вопросы вы будете отвечать только "Мы должны служить. Мы обречены. Этот порядок вечен. Основатели вечны"... Друзья мои, но да не будет так! Я Геллерт фон Гриндельвальд, Темный Лорд этого поколения, и у меня для вас хорошая новость: Основатели мертвы. Нам осталось только запихнуть их трупы туда, где им положено быть - в могилу! И ради этого я сам готов умереть. И если теперь вы спросите у меня - ради чего погибли чистокровный маг Гальперт Джаново, маги-полукровки Ребекка Аронзон и Искандер Фаларян, и магглорожденный Дитмар Шигенау, то у меня есть для вас ответ. Они погибли ради магии. Ради вашего и моего и всеобщего права на жизнь. Они погибли - ради - Высшего - Блага. Чилла идет по коридору, поднимается по лесенкам, спускается по длинному пандусу, протянутому через весь эллинг над пустотой, но она не в силах глядеть по сторонам. Голова ее пылает. Где-то внутри ее сочится холодная влага, и тонкий чужой голосок спрашивает неведомо у кого: "И что? Ты поверишь? Во что? Почему?" Но она не хочет его слышать. Ярость - тоже какая-то чужая - прокатывается волнами сверху вниз по всему ее телу. Он прав. Чугастр! Проклятие! Он прав. Она не маг и никогда не была магом. Она - перепуганный маггл с посохом. Она никогда не знала радости магии, магия просто была частью ее жизни, дурной, пустой жизни. И все, что она знала о магии - что другие сильнее в этом, чем она, и что она всегда будет... добычей, гонимым животным, которое умирает. А тут люди решили... сделать что-то иначе. "Это глупые люди - говорит холодный голос. - Они не сумеют..." - но Чилла со злобой обрывает его. Да, глупые. Наверное. Но они... у них что-то есть. У них есть жизнь. Есть какая-то опора. Они смеются, сражаются, дружат... Чур, как-то это все по-дурацки звучит... Но она просто представила себе, как вместо Чертороя перед Темным Лордом стоит Ростислав. Или даже его чудовищный отец. А Гриндельвальд смотрит на него с презрением и брезгливой жалостью и говорит: "Этот маггл, укравший свою магию..." А ведь это может случиться. Они не боятся... Они способны и правда... Этот сумасшедший, называющий себя Лордом... Чилла останавливается и трет руками лицо. Тоже мне, революционерка нашлась. Но тут холодный болотный голосок звучит снова. А почему нет, говорит он. Если ты на самом деле решила... Ты ведь недооцениваешь себя, испуганная маггловская девица с посохом. Что это ты, удивляется Чилла. Да уж лучше глупость, чем вот это вот - говорит холодная темнота внутри. Уж всяко лучше. Хотя и глупость. Чилла стоит посередь лестницы, ее толкают и огибают люди и существа, и думает. Лицо ее сейчас теряет выражение вообще, только по волосам иногда пробегают мелкие искорки - всегда у нее было плохо со стихийкой в такие моменты, в детстве она ужасно стеснялась. Когда она стучится в дверь покоев Гриндельвальда, время уже сильно за полночь. Магистр снова сидит, утонув в кресле, а Анчи, что-то бурча недовольно, массирует ему затылок. - О, госпожа Вереш - устало улыбается Гриндельвальд. - Я-то уже думал, вы сегодня так и не зайдете.