1976
Фредди нервничает, пока ждет приезда Мэри, он никогда так не нервничал, как сейчас. И еще ему страшно. У них с Мэри с самого начала сложились идеальные дружеские отношения, и ему тогда казалось, что она идеальная. Идеальная невеста для него. Он сейчас не может толком объяснить, что подвигло его сделать ей предложение и переместить их отношения на другую ступень. Может, это было нездоровое веяние общества, а может, он просто хотел угодить родителям, Фредди знает точно только одно: с Мэри он бы смог. Но не срослось. Фредди рад, что понял это раньше, чем они оба сделали непоправимый шаг. И теперь он надеется, что и Мэри поймет, но, несмотря на то, что они давно вместе и хорошо знают друг друга, он сомневается. Когда она заходит в квартиру, такая радостная и счастливая оттого, что им удалось урвать время для встречи, Фредди понимает, что сказать то, что он решил, будет тяжелее, чем он думал. Несмотря ни на что, он любит ее, очень сильно, вот только теперь он осознает, что эти чувства скорее родственные, чем иные. — Ты же знаешь, что ты мне очень дорога? — спрашивает он, прежде чем перейти к самому главному. Видимо, вид у него странный или тон голоса подводит, но Мэри настораживается, и улыбка исчезает с ее лица. — Что случилось? — спрашивает она. Он пытается сформулировать свои слова более деликатно, но в его мыслях всё звучит только хуже, поэтому он решает сказать прямо. — Мне кажется, я гей, — говорит он, это и признание, и разрыв одновременно. Ему чертовски жаль, что сейчас приходится все рушить, ему больно видеть выражение лица Мэри. Он врал ей с самого начала, пытаясь в ней найти успокоение своих безответных чувств к другому человеку. Он правда пытался, но не смог. В его жизни и так достаточно лжи. Им обоим сегодня будет больно, но так надо.***
Когда заканчивается первичный инструктаж, а голова уже готова взорваться от переизбытка информации, им наконец-то дают возможность отдохнуть. Их расселяют в отдельные комнаты, и Роджер чувствует себя немного спокойнее, зная, что его с Фредди и остальными разделяет не больше чем несколько шагов. Роджер не знает, что с ним, но он ощущает болезненную потребность видеть Фреда постоянно. Возможно, где-то в глубине души Роджер до сих пор не верит в то, что его друг жив. Сейчас он как никогда скучает по их лондонской квартире, где им приходилось ютиться в одной комнате и Роджер мог каждую ночь слышать дыхание Фредди, когда засыпал. После того как они с Фредди разъехались, Роджер долгое время не мог нормально уснуть — ему не хватало этого размеренного дыхания рядом, и сейчас это чувство вдруг опять возвращается к нему с новой силой. Он чувствует себя таким глупым. Да, его тело снова молодо и полно сил, в отражении зеркала на него смотрит совсем молодой парень, и Роджер снова похож на школьницу старших классов, но в своей голове он прекрасно понимает, что ему за шестьдесят, а с его двадцатилетия минула целая жизнь, изменившая его в корне. Уже давно прошло время детских страхов, он взрослый мужчина и умеет держать свои эмоции при себе. Первым делом Роджер отправляется в душ. Он хочет смыть с себя всё напряжение, скопившееся за этот странный день. Всё, что происходит вокруг, до сих пор кажется ему абсолютно непонятным и немного нереальным — он засыпает в своей кровати, накаченный немалой дозой алкоголя, а просыпается тут. Если честно, выпить хочется чертовски сильно, а ещё покурить — нормальных сигарет, Роджер слишком зависим от никотина, — но похоже, отныне им придется вести чертовски праведный образ жизни. Он снимает с себя одежду, с восторгом рассматривая своё стройное, молодое тело, плоский живот, худые ноги — Роджер почти не помнит себя таким. Он смотрит в зеркало над ванным столиком и улыбается, отчего-то вдруг вспоминая, как его неоднократно путали с девушкой и предлагали поразвлечься. Их комнаты стилизованы под привычную глазу обстановку семидесятых, но не уборная. Уборная холодная и глянцевая, вместо кнопок и ручек тут или плоские стены, или светящиеся панели. Роджер пока не умеет этим пользоваться, поэтому ему приходится постоянно обращаться к Вайноне. Это немного напрягает, но радует, что ее голограмма хотя бы не появляется рядом с ним. Он посмотрел достаточно фантастики, чтобы помнить, как в некоторых таких фильмах техника порабощала человечество. Кто знает, что взбредёт в голову этому дому? Он отгоняет ненужные мысли и заходит в душевую кабину, подставляя тело под тёплые струи воды. Роджер хочет расслабиться и хотя бы несколько минут ни о чём не думать, но это оказывается невыполнимой задачей. Он вспоминает свою прежнюю жизнь, своих детей, он ведь, чёрт возьми, отец, и никакие модификации с телом этого не изменят. Роджер понимает, что его семья мертва уже несколько веков, но от осознания давности не становится менее больно. Он думает, что он плохой отец, и разве это не так? Он много пил, с головой ушёл в работу и замкнулся в себе, и, возможно, где-то в глубине души он думает, что его «смерть» только облегчила жизнь его близким. На самом деле Роджер никогда не видел себя ни отцом, ни мужем — всё случилось само-собой, и лишь спустя годы он понимает, что допустил ошибку и только испортил жизни многим хорошим людям. Получи он возможность прожить свою жизнь иначе, он бы обязательно это сделал. Хотя разве то, что с ними произошло, нельзя назвать вторым шансом? Роджер пока что представления не имеет, как относиться ко всему происходящему, он знает лишь несколько вещей. Первое: его до зубного скрежета раздражает этот напыщенный мистер Теккер и то, как он смотрит на Фредди. Нечто подобное Роджер испытывал лишь по отношению к Полу — он всегда знал, что этот ублюдок ещё вытворит нечто ужасное. Их спонсор вызывает у Роджера аналогичные чувства. Но есть и второе: Фредди. Долгие годы Роджер скорбел об ушедшем друге, ему действительно не хватало Фредди настолько, что казалось, жизнь потеряла всякий смысл после его ухода. Только сегодня во время их очередной перепалки Роджер вдруг понял, что всё это время и не жил толком, ему не хватало всех этих глупых и абсолютно заурядных мелочей, которых даже не замечаешь в повседневной жизни. На протяжении всей жизни ему не хватало этого извечного «дорогуша», боже, да он чуть не разревелся как школьница, услышав это словечко вновь! Он, словно влюблённая фанатка, на протяжении всего их разговора ловит каждый жест, каждый лёгкий взмах смуглой руки с длинными музыкальными пальцами, улыбку, блеск в таких знакомых тёмно-кофейных глазах, то, как иногда на острых скулах проступает румянец и как Фредди развязно закидывает ногу на ногу — всё это заставляет его сердце болезненно сжиматься в приступе ностальгии. Queen не может существовать без Фредди, и ничто не силах это изменить. Неожиданно в голове всплывает их сегодняшняя перепалка — на самом деле она далеко не первая в их жизни, об их с Фредди ссорах ходили легенды, чего только стоит та история с шкафом, в котором Роджер просидел целый день. Все эти иногда травматичные выяснения отношений распаляли Роджера похлеще секса, они кричали друг на друга так, круша все, что попадётся под руку, что однажды соседи даже вызвали полицию. У Роджера перед глазами стоит разъярённое лицо друга, в чёрных глазах горит настоящий гнев, острые скулы окрасил румянец, тёмные волосы в абсолютном беспорядке, он буквально заново ощущает, как его щека горит от хорошей пощёчины и как его самого просто распирает от желания вцепиться руками прямо в длинные волосы Фредди. Роджер чувствует, что всё его тело горит, кажется, он хотел успокоиться, а завёлся ещё больше, причём в самом прямом смысле. Он опускает взгляд ниже и с раздражением замечает, что возбуждён. — Чёрт, вот чего уж точно не хватало! — сквозь зубы шикает Роджер. Он и забыл, что такое быть молодым и заводиться с пол-оборота. — И что я должен с этим делать? — Тебе в чём-то необходима помощь, Роджер? — от внезапного голоса Вайоны Роджер чуть не падает на месте, он больно ударяется рукой о стенку душевой кабины и автоматически закрывает руками все, что ниже пояса — он не сразу понимает, что один в комнате. Наверное, Роджер никогда не привыкнет ко всем этим технологиям. — Какого хрена? Ты следишь за мной? — спрашивает он, приводя дыхание в норму. — Конечно, нет. Это было бы неприлично, не находишь? — в голосе ИИ слышатся игривые нотки, и Тейлор не знает, как на это реагировать. Мысль о том, что даже компьютер может наблюдать за ним, заставляет его недовольно поёжиться. — Тогда ты подслушиваешь? — задаёт вполне логичный вопрос Роджер. — В фоновом режиме, не более того. Мне показалось, тебе нужна помощь. — Ты ошиблась, — резко бросает Роджер, — а теперь проваливай отсюда! — Очень грубо! — с нотками обиды отвечает Вайнона, а после, кажется, наконец-то оставляет Роджера одного. Один плюс от её неожиданного появления: неуместное возбуждение сходит на нет, и Роджер с облегчением выдыхает. Это последнее, что ему сейчас нужно. На самом деле Тейлор не помнит, чтобы когда-то у него так откровенно вставало на их с Фредди перепалки, хотя, может быть, он просто не обращал внимания. Роджер вёл не слишком праведный образ жизни и трахался почём зря, сейчас, с высоты своих прожитых лет, он понимает, каким был придурком. Ему посчастливилось быть отцом трёх дочек, и попадись на пути его девочек такой вот Роджер, он бы точно оторвал ему башку. Когда Роджер возвращается в комнату, он понимает, что на улице уже ночь. Некоторое время он любуется видом за окном. Ему приходилось бывать в больших городах и в высотках, пропадающих своими верхушками в облаках, но то, что он видит сейчас, завораживает куда больше Нью-Йорка двадцать первого века. Оказывается, что и в этом абсолютно чужом им времени можно найти что-то прекрасное. Сегодня во время инструктажа им сообщили, что завтра их разбудят довольно рано, чтобы провести экскурсию по городу, а потому нужно хоть немного поспать. Это первая ночь в новом мире. Роджер не признаётся даже себе, но он боится, ему кажется, закрой он сейчас глаза — и сказка исчезнет. Но больше всего Роджеру страшно проснуться и понять, что Фредди мёртв, что ничего не было, что он больше никогда не сможет увидеть его. Эта мысль буквально пробирает его до костей. И снова это навязчивое желание быть где-то рядом с внезапно воскресшим другом. Роджеру просто необходимо слышать, как Фредди дышит, чувствовать его на расстоянии вытянутой руки. Тейлор пытается бороться с этим желанием ещё около получаса, убеждая себя, что он уже давно мужчина солидных лет, негоже ему вести себя как дитя малое, но в итоге сдаётся, понимая, что уснуть всё равно не сможет. Стоит только закрыть глаза, как сразу в голове слишком чётко вырисовывается образ Фредди, исхудавшего и измождённого болезнью. Роджеру просто необходимо увидеть Фредди прямо сейчас. Он берёт в руки свою подушку и решительно шагает в сторону комнаты напротив, где разместили его друга. Он уверяет себя, что это ненадолго, они просто поболтают, и он уйдет. К тому же ему, наверное, стоит еще раз извиниться за сегодняшние слова. К тому моменту, как он останавливается перед дверью Фредди, он почти верит в то, что его привели сюда не страхи, а именно желание извиниться.1975
Работа над новым альбомом идёт полным ходом. Роджер постепенно привыкает к размеренной жизни за городом вдали от вечной суматохи, он даже ловит себя на мысли, что ему начинает тут нравиться, правда, вряд ли бы он согласился остаться тут навсегда. Он как никогда воодушевлён и чувствует небывалый прилив энергии после написания новой песни. Он хочет поделиться этим с Фредди, но тот как назло где-то запропастился — дом достаточно большой, а Роджер не слишком внимателен, когда самая раздражающая личность по имени Пол проводит тут экскурсию. Роджер натыкается на задремавшего с газетой в руках Джона, а после и на Брайана, увлечённо читающего очередную и, Роджер просто уверен, чертовски нудную книгу по астрофизике. — Ты не видел Фредди? — спрашивает Роджер, привлекая внимание Мэя. Тот отрывает взгляд от книги и задумчиво хмурит брови. — Кажется, он спускался в студию, — отвечает Брайан, а после усмехается и добавляет: — Если ты хочешь порадовать его своим шедевром о нездоровой любви к своей тачке, то поверь мне, друг, это хреновая затея. Роджер недовольно поджимает губы и окидывает Брайана раздражённым взглядом: он просил Бри помочь ему с аккордами, в итоге поплатившись за это порцией идиотских шуточек, которые, к слову сказать, были совсем не смешными. — В отличие от тебя, идиота, Фредди в состоянии оценить действительно хорошую песню, — недовольно бросает в ответ Тейлор и удаляется из комнаты раньше, чем проснувшееся так внезапно чувство юмора Брайана выдаст очередную колкость в адрес его творчества. Роджер быстро спускается по ступенькам вниз, где располагается небольшая студия, и первое, что он слышит — это звуки фортепиано, красивая мелодия, которая заставляет Роджера восторженно замереть на месте, чтобы послушать дальше. Он печально вздыхает, когда звуки стихают и их сменяют голоса, кажется, Фредди не один. Джон и Брайан наверху, а это значит, Фредди сейчас в компании Пола — осознание этого заполняет его злостью. На самом деле Роджер терпеть не может этого скользкого ублюдка Прентара, то, как он смотрит на Фредди, нарушает его личное пространство и вечно пытается втянуть его друга во всякое дерьмо, вызывает лишь одно желание — хорошенько отпинать засранца где-нибудь в тёмном переулке, но Фредди, святая невинность, кажется, совсем не замечает, что на самом деле представляет из себя эта змея. Роджер даже чувствует некоторое удовлетворение от того, что прямо сейчас разрушит все планы Пола остаться с Фредди наедине, он решительно ступает в комнату и едва не теряет сознание от увиденного. Пол, низко склонившись над Фредди, целует того прямо в губы. На секунду Роджер забывает как дышать, он прирастает к полу, и всё его тело становится будто ватным, а потом он осознает, что немедленно нужно отсюда убираться, что и спешит сделать, пока его никто не заметил. Он быстро преодолевает все ступеньки и только наверху позволяет гневу охватить себя с головой. Роджер ещё никогда не был настолько зол. Он не знает, на кого он злится больше: на Пола, что позволил себе бесцеремонно засосать Фредди, на самого Фредди — за то, что разрешил, или на самого себя — ведь он, кажется, лезет совсем не в своё дело. Роджеру вдруг становится до того горько и обидно, что хочется биться головой о стену или реветь. Он не понимает, почему так обижается на Фредди, ведь по сути тот не сделал ничего ужасного, не то чтобы Тейлор раньше не задумывался о предпочтениях своего лучшего друга, в конце концов, он не слепой, и то, что Фредди не говорит об этом вслух, ничего не меняет. Роджер обижается вовсе не на это. Он и сам не может толком понять, чем вызван весь этот приступ гнева и эта его абсолютно идиотская обида, но уже вечером, когда они собираются порепетировать, пройтись ещё раз по нескольким новым песням, Роджер откровенно провоцирует Фредди, лажая так безбожно, что даже терпеливый Джон начинает злиться. — Роджер, я уже начинаю думать, что ты делаешь это специально, — нервно бросает Брайан, с силой сжимая гитарный гриф. — Нет, что ты, Бри, мне кажется, дело не в этом, — говорит Фредди и смотрит на Роджера взглядом, полным праведного гнева. Роджер чувствует себя удовлетворённым и вполне отомщённым, наблюдая за тем, как Фредди трясёт от злости. — Просто очень тяжело играть, когда руки растут из задницы! — Уж простите, я не виноват, что песня дерьмо! — парирует Роджер, намеренно задевая тонкую душевную организацию Меркьюри. Он самодовольно усмехается, когда видит, как в чёрных глазах мелькает дьявольский блеск. — Ещё никто не жаловался на мою музыку, дорогуша, я всё делаю идеально! — шикает в ответ Фред. — Да, уверен, Пол уже успел оценить все твои таланты, — резко бросает Роджер, чувствуя, как всё напускное самодовольство сходит на нет, стоит только вспомнить утренний инцидент. — Что ты несёшь, Роджер? При чём тут Пол вообще? Мы говорим лишь о твоей бездарной игре! — выкрикивает Фредди в ответ, опасно шагая ближе. Как обычно, когда две королевы драмы сходятся на воображаемом ринге, Брайан и Джон предпочитают не лезть и переждать бурю, иначе вполне можно попасть под горячую руку — и тогда кричать и скандалить начнут уже все четверо. — Не нравится, как я играю, возьми и сам попробуй, умник! — кричит в ответ Роджер и поднимается на ноги, чтобы быть с Фредом на одном уровне. — У меня то уж точно получится получше! — так же громко и раздражённо отвечает Фред и подходит к барабанной установке. — Да что ты? Бери, пробуй, — шипит Роджер и протягивает вокалисту барабанные палочки. Фредди едва успевает протянуть руки, когда Роджер со всей силы кидает в него палочками, попадая прямиком в голову. Это чертовски больно. Фредди шипит, словно разъярённый кот, и делает резкий выпад в сторону Тейлора. — Сейчас я эти палочки в твою тощую задницу засуну, — кричит Фред и пытается схватить Роджера, но тот юрко выскальзывает из-за ударной установки и уносится к дверям. — Свои эротические фантазии можешь реализовывать со своим обожаемым Полом, тут я тебе не помощник, — ядовито бросает Роджер и выходит из студии, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью, так, что с потолка сыпется штукатурка. Роджер выкуривает уже третью сигарету подряд. Свежий вечерний воздух остужает разгорячённое тело, а гнев потихоньку сходит на нет. Он понимает, что не имеет никакого права вести себя как полная стерва и у него абсолютно нет причин обижаться на Фредди, но чувства не отключишь по щелчку пальцев. Он более менее успокаивается, когда из дома выходит Фредди — Роджер ощущает его спиной, он садится рядом с ним прямо на пороге. Фредди тяжело вздыхает, чешет пальцами кончик острого носа, поправляет волосы и наконец-то решается заговорить: — Может быть, всё-таки объяснишь, что это было? Роджер замечает алеющую скулу и понимает, что это, кажется, его рук дело, точнее, его барабанных палочек. Он повторяет тяжёлый вздох Фреда и, потупив взгляд в землю, честно признаётся: — Я видел вас с Полом сегодня в студии. По голосу Тейлора Фредди сразу понимает, что именно тот видел. Впрочем, судя по той сцене, которую его обожаемый барабанщик сегодня закатил, до конца тот не досмотрел. — И ты подумал… Роджер не даёт договорить: — Чёрт возьми, Фредди, умоляю, скажи мне, что у тебя ничего нет с этим ублюдком! — Роджер смотрит своими голубыми глазищами в самую душу, и у Фредди перехватывает дыхания от той нежности, что бурлит у него внутри, стоит только взглянуть на это кукольное лицо. — Роджер, дорогой, ты мог бы просто спросить меня об этом, а не устраивать маленький апокалипсис прямо во время репетиции, — мягко улыбается Фредди и не удерживается от невинного жеста, растрёпывая и без того лохматые волосы Роджера своей ладонью. — У меня нет ничего с Полом и быть не может. Это он полез ко мне, я этого не хотел, и если бы ты остался до конца, то понял бы, как далеко он был послан. Роджеру кажется, что с его плеч снимают неподъёмный груз, дышать наконец-то становится легче, грудную клетку больше не сдавливает непонятный узел, и его накрывает просто безумное желание обнять Фредди прямо сейчас, что он и делает, получая крепкие объятия в ответ. — Я беспокоюсь, Фред, этот хренов Прентар не так прост, я прямо чувствую, что с ним что-то нечисто, умоляю, будь осторожен, — шепчет Роджер, полной грудью вдыхая запах волос Фредди. — Я обещаю, дорогуша. Никто меня не обидит, не стоит переживать, — счастливо улыбаясь, отвечает Фредди, не желая выпускать Роджера из объятий. Роджер тёплый, от него пахнет сигаретами и прохладой, светлые пряди приятно щекочут нос, вокруг них совсем тихо, слышно только, как шумят деревья. Фредди хочет запечатлеть этот момент в своей памяти навечно, чтобы потом вспоминать долгими одинокими вечерами, отчего-то он уверен — их будет ещё очень много. Он бережно откладывает это мгновение в укромный уголок своего сердца, туда, где хранятся все приятные воспоминания о Роджере, и счастливо улыбается, даже не подозревая, что уже очень скоро всё пойдёт наперекосяк.***
Роджер стоит перед дверьми в комнату Фредди и слушает тишину. В здании корпорации удивительно тихо, Роджер не помнит, чтобы где-нибудь еще было так тихо ночью, ему всегда что-то да мешало, даже те же орущие кошки за окном — он не очень жалует кошек, любил только тех, что были у Фредди, но оно и понятно. Он мнется и не знает, правильно ли поступает, потому что внезапно понимает, что Фредди может уже спать, а он тут приперся со своими жалобами и страхами. Ему будет сильно неловко, если он сейчас разбудит Фредди. В конце концов в голову приходит лишь одно верное решение. — Вайнона, — шепчет он, — ты можешь мне сказать, Фред спит или нет? — Я не имею права подглядывать за жильцами комнат, — отвечает ИИ, и Роджеру кажется что говорит она чересчур громко, так что Фредди, несомненно, услышал. — Ты можешь потише? — шипит он. — Со мной у тебя не было таких проблем! — Мои сенсоры находятся в ждущем режиме постоянно, это не одно и то же. — Значит, ты знаешь, спит Фредди или нет? — настаивает Роджер. — Я могу это узнать, если будут достаточны веские причины сделать так. — Тогда узнай для меня! — К сожалению, в данный момент ситуация не подходит под категорию «веские причины». Если будет угодно, я просто сделаю вызов на дверной звонок. — Нет! — шипит Роджер раздраженно. Он уже готов уйти, когда двери разъезжаются…***
Фредди чувствует себя неуютно на этой большой кровати. Всё кажется чужим и неправильным, наверное, будь с ним сейчас его коты, заснуть было бы проще. Фредди ловит себя на абсолютно неправильной мысли, что по своим кошкам он скучает куда больше, чем по людям, что остались в той жизни. Интересно, в этом новом мире он может завести котов? Хотя бы парочку, ну ладно, может быть, трёх, если будет такая возможность? Фредди пока не видел тут никаких животных, но надеется, что семейство кошачьих не вымерло в этом времени. Он предполагает, что здание, в котором они сейчас находятся, скорей всего что-то вроде больницы или центра реабилитации, поэтому животных тут нет. Одно ясно: сон пока что даже не думает приходить. Фредди почти уверен, что, обратись он с этой проблемой к Вайноне, она обязательно поможет ему уснуть, в будущем вряд ли люди страдают от бессонницы, но Фредди не хочет этого, за время своей болезни он почти забыл, что значит засыпать в здравом уме. Он ещё какое-то время лежит, просто рассматривая потолок, пока панель возле двери не загорается и он не видит Роджера, мнущегося у него под дверью. Звук у видео тоже имеется, хоть и приглушенный, и его тонкий слух улавливает каждое слово. Фредди не может сдержать довольной улыбки, так как он неожиданно рад появлению Тейлора. Маленькая перепалка с Вайноной его забавляет: похоже, Роджер успел достать и ее, но, как обычно, не понимает, что ИИ на него обижена. В этом весь Роджер — до него всегда доходит как до жирафа. — Открой ему, — тихо просит он. Его просьбу Вайнона выполняет беспрекословно, двери разъезжаются, и в проёме можно разглядеть фигуру, увенчанную лохматой светловолосой головой, застывшую в нерешительности. Фредди просто чувствует кожей, что Роджер готов сбежать в любой момент как заяц. — Фредди, ты спишь? — громким шёпотом произносит Роджер, всматриваясь в темноту, и Фредди кажется, что он даже может видеть его смущённое выражение лица. Улыбка на лице становится ещё шире, Фредди даже рад, что в комнате темно и Роджер не может видеть его. — Уже нет, — наигранно зевая и потирая глаза, отвечает Фред. Роджеру мгновенно становится ещё более неловко. Кажется, только его тут мучает бессонница и приступы глупости, с которыми он не может справиться. — Чёрт, извини, я не хотел будить. Я, наверное, пойду, — торопливо отвечает Роджер и пытается удрать, но Фредди вовремя останавливает замешкавшегося Тейлора. — Стой, не уходи, — даже как-то резко бросает Фред, но быстро берёт себя в руки. — Я пошутил. Уснёшь тут. Фредди слишком отчётливо слышит, как Роджер вздыхает с облегчением, а после юрко проскальзывает в комнату, замирая прямо около кресла и крепко прижимая к себе подушку. Роджер выглядит до того трогательно и мило, что у Фредди щемит сердце. — Я не мог уснуть, всё думал обо всём, о том, что сегодня произошло, — мнётся Роджер и небрежно растрёпывает волосы на затылке ещё сильней. — Я, наверное, погорячился, потому что на самом деле не хотел говорить того, что сказал, и решил, что нужно извиниться. — Так ты пришёл ко мне, чтобы извиниться? — хитро улыбается Фредди, чувствуя, что Роджер явно много не договаривает. — Да, чтобы сказать, что я был не прав, — отвечает Роджер, переминаясь с ноги на ногу. Из одежды на нём только бельё, и Фредди всеми силами старается выбросить из головы все ненужные мысли и не опускать глаз ниже уровня его лица. — Уверен? — напирает Фред. Он прекрасно понимает, что Роджер явился сюда не по этой причине. Роджер Тейлор никогда не извиняется, и Фредди как никто другой это знает. — Да, — Роджер активно кивает в знак согласия, но вся бравада быстро стихает, когда даже в темноте он натыкается на пронзительный взгляд друга. Он ведь прекрасно знает, что не может врать, когда Фредди смотрит на него так. — На самом деле нет. Роджеру всё ещё неловко. Он никогда не умел признавать своих слабостей, не научился этому даже с годами. Брайан часто говорил, что даже в шестьдесят он остался всё таким же упёртым засранцем. — Я просто… Можно, я посижу здесь немного, я странно себя чувствую, — тихо говорит Роджер и бросает взгляд на кресло, в котором собирается провести сегодняшнюю ночь. — Роджер, — с нажимом произносит Фредди, и Роджер сдаётся, он опускает взгляд в пол и признаётся: — Мне страшно. Я знаю, что уже не в том возрасте, чтобы бояться не пойми чего. Но всё это — вокруг — меня пугает. Я до сих пор не могу поверить в то, что это реально, — он на секунду запинается. — В то, что ты реален. От этих слов на сердце становится так тепло, что Фредди думает, он мог бы растопить этим жаром ледники. Он думает, что любить сильней уже просто не сможет, но сейчас ощущает, как его болезненная, убивающая любовь вдруг снова становится светлой и чистой, какой была ещё в далёкие семидесятые. Фредди словно и правда становится молодым, не только телом, но и самой своей сутью. — Так что, если ты не против, можно, я посижу здесь? — подаёт голос притихший Роджер и уже намеревается усесться в кресло, когда Фредди улыбается и откидывает край одеяла, хлопая ладонью по кровати. — Иди сюда. Роджер неловко топчется на месте, не зная, как правильно поступить. Прошло много лет с того времени, когда они могли так просто спать в одной кровати. — Ну же, дорогуша, нам уже приходилось спать вместе, — говорит Фредди, но быстро поправляет себя, понимая, как прозвучали его слова. — Не в том самом смысле, конечно. «А жаль», — мысленно добавляет он. Роджер наконец-то сдаётся. Желание чувствовать Фредди рядом, знать, что он жив и полон сил, сильнее любых его терзаний по поводу своих слабостей. Он в несколько шагов преодолевает расстояние до кровати, кидает на неё свою подушку и быстро ныряет под тёплое одеяло, чувствуя, как буквально сразу его отпускают все страхи и окутывает родное тепло. — Вот видишь, ничего не произошло. Как будто мы впервые делим на двоих одну кровать, — фыркает Фредди и пытается унять бешено стучащее сердце. Он бы соврал, если бы сказал, что близость Роджера не будоражит его сознание. Между ними всего несколько сантиметров, и Фредди может чувствовать тепло чужого тела. — Нам уже не двадцать, — отвечает Роджер, боясь сделать лишнее движение. Он не знает, почему чувствует себя так странно — раньше такого не происходило. Во времена своей бурной молодости они напивались так, что Брайану приходилось тащить их домой прямо на себе, и он не слишком запаривался раскладыванием друзей по кроватям — обычно просто бросал их на первую попавшуюся плоскость и уходил спать к себе. Может быть, всё дело, в том, что сейчас они трезвы? Или в том, что с того времени прошла почти целая вечность? — Ты уверен? — усмехается Фредди, накручивая прядь своих волос на палец. В молодости руки у него всегда были беспокойные, особенно когда он нервничал, похоже, сейчас это вернулось. Роджер отчего-то смущается и тыкает его локтем в бок. Напряжение потихоньку отступает, становится легче. Фредди прав: в каком-то странном, абсолютно непонятном им смысле им снова двадцать, и Роджер, несмотря ни на что, ощущает эти перемены в себе. — Я чертовски хочу курить, и если в ближайшее время я не раздобуду сигарет, то начну убивать, — признаётся Роджер, меняя беседу на более непринуждённую. — Я уверен, что где-нибудь можно найти нормальные сигареты. Завтра нас повезут в город на экскурсию, сможем осмотреться и понять что к чему, — отвечает Фредди и переворачивается на бок, не стесняясь рассматривая Роджера. Глаза уже привыкли к темноте, и Фредди видит, как барабанщик недовольно хмурит свой маленький нос. — Значит, нам снова придётся встретиться с этим Теккером? — Роджер, прошу тебя, только не начинай, последнее, что нам сейчас нужно — это разгромить комнату, — просит Фредди, получая в ответ возмущённый взгляд. Роджер тоже возится на кровати, а после устраивается на боку, теперь они лежат лицом к лицу, Фредди даже может чувствовать тёплое дыхание Роджера. Интересно, этот голубоглазый демон хоть представляет, что делает с ним? — Я не собираюсь устраивать сцену, Фред. Просто… неужели тебе этот тип не кажется подозрительным? — Кажется, даже более чем. Он тоже не нравится мне, Роджер, но это он поспособствовал тому, что мы здесь, — отвечает Фредди. Он пока ещё не до конца разобрался в тонкостях их контрактов, но даже сама мысль о том, что их купили как причудливую вещь, раздражает. — Ты ведь знаешь, что ничего не должен делать для него только потому, что он оплатил наше перемещение в этот мир? Сейчас Фредди невольно вспоминает, как Роджер просил его не связываться с Полом, у него появляется чувство дежа вю. — Я знаю, но мне будет легче, если ты будешь мне доверять, — твёрдо говорит он. Глубоко внутри Фредди понимает, что, возможно, у Роджера нет причин для доверия: один раз он уже обещал не ввязываться в неприятности — и чем в итоге это закончилось? Но Роджер мягко улыбается и тихо отвечает: — Я доверяю тебе, просто позволь мне помочь, если помощь потребуется. Фредди не может отказать. — Я обещаю. Он слишком часто давал обещания, которые в итоге так и не смог сдержать, но Роджер всё ещё верит ему, и это самое прекрасное, что случается с Фредди за две его жизни. — Я скучаю по своим кошкам, — тяжело вздыхает Фред. Близость Роджера будоражит мысли и тело, и он пытается хоть немного отвлечься. — Есть вещи, которые не меняются, — смеётся Роджер, но быстро вновь становится серьёзным. — Я хотел забрать Дилайлу себе, но Мэри не позволила. Фредди вспоминает свою встречу с Мэри, но решает пока что не говорить о том, что ему удалось поговорить с давней подругой — это можно обсудить и утром. Он замечает, что на лице Роджера снова проступает грусть. — Прости меня, Роджер. — Хватит уже извиняться, это совсем на тебя не похоже, — фыркает Тейлор. — Ты расскажешь о том, как жил? Мне бы хотелось знать. Роджер снова морщится как от зубной боли, и у Фредди от этого болезненно сжимается сердце. — Я не хочу это вспоминать, Фред. Может быть, потом. Когда свыкнусь с мыслью, что всё это в прошлом. — Это в прошлом, — шепчет Фредди и, всё-таки не в силах совладать с собой, накрывает своей рукой бледную ладонь, что лежит на подушке. Роджер, как и утром, позволяет. Фредди наконец-то возвращает себе утраченное тепло. Фредди улыбается, легко и беззаботно рассказывая абсолютно бессмысленную чушь о том, как он не смог справиться с краном в ванной комнате, пока не замечает, что Роджер широко зевает, а после и вовсе закрывает глаза, наконец-то засыпая. Сейчас, когда Роджер рядом, Фредди и сам чувствует себя спокойнее, сон постепенно одолевает и его. Он с наслаждением впитывает в себя каждую чёрточку такого родного и красивого лица, пока глаза не закрываются сами по себе и мозг не даёт наконец-то уставшему организму команду спать.