***
— Этому есть какое-то объяснение? После натянутого молчания голос Сансы взлетел под потолок просторного зала и, отдавшись эхом в темных углах, прозвучал громче, чем хотелось. От накопившегося возмущения у нее сузились глаза, тембр приобрел холодный, злой тон, и былое северное спокойствие испарилось, словно его никогда и не было. Мгновения назад Санса Старк отдала последние приказы по размещению новых гостей, почтивших своим величественным присутствием своды Винтерфелла. Какая оказия! По новой знакомясь с уже знакомой свитой Дейнерис Таргариен, Санса отчаянно пыталась быть учтивой. Таргариены, Ланнистеры, Паук-Варис — прямо или косвенно все они были причастны к смертям Старков. На их руках была кровь. Волчья кровь ее братьев, отца, деда, дяди, тети, а она должна была играть роль гостеприимной хозяйки, деля с палачами кров и хлеб. Леди должна быть учтивой, и учтивости леди Старк было не занимать, даже если быть учтивой ей совершенно не хотелось. Виду она не подала, однако прием великим гостям был оказан сверххолодный. И угораздило же Тириона с ней заговорить: — Кажется, в нашу последнюю встречу мы были женаты, леди Санса, — попытался он сгладить возможную неловкость, но своим приветствием лишь сконфузил свою бывшую жену, а еще больше сконфузился сам. — Будьте осторожней, милорд. — Санса холодно посмотрела на него, и, поджав губы, полумуж некстати вспомнил о той проклятой ночи, когда его отвергли и как мужа, и как мужчину. — Своего последнего мужа я скормила собакам. Псы были очень голодными... — зло процедила миледи сквозь зубы и больше на Тириона даже не взглянула. Как только гостей увели по покоям, натянутой учтивости Сансы Старк и след простыл. Она только и ждала момента, когда окажется с братом один на один. Оставшийся без спутников Джон встал перед широким дубовым столом, на том самом месте, где судили Мизинца, и в этот раз Санса, восседавшая на своем северном троне, вновь готовилась судить. Из рукава она достала свиток и, зажав между тонкими пальцами, молчаливо показала его брату. Тот будто ссутулился, узнав свою записку, отправленную сестре, и Санса задала тот вопрос, что не давал ей покоя: — Думаю, ты не будешь отрицать, что это твоя рука... — Я тоже рад тебя видеть, Санса... Джон, порядком уставший с дороги, просительно посмотрел ей в глаза. Ожидавший того, что сестра останется недовольной его решением склониться перед знаменами Таргариенов, он надеялся все же, что тяжелый разговор состоится не так скоро. Ее недовольству было множество причин, к тому же Санса была бы не Сансой, если бы не попыталась оспорить его решения. Правильным оно было или нет — предстояло еще выяснить, но, в конце концов, это он был королем Севера, и это он должен был повести за собой армию против Короля ночи. Ему нужны были союзники. Даже ценой независимости. Кому нужна будет эта чертова гордыня, если они все погибнут — оправдывал он себя, совестливо стараясь скрыть правду о том, что в лице Дейнерис приобрел нечто большее. То, что Санса вновь ставила под сомнение его решения, почти что выводило по обыкновению спокойного Джона из себя. После долгой дороги недовольства сестры очень досаждали и угнетали похлеще угрозы ходоков. Он едва согрелся. Еще не видел вернувшегося Брандона, благо хоть Арья, встретив его во дворе, проскользнула вслед за ними в зал — в ее присутствии Джон ощущал себя куда уверенней против вечно недовольной леди Винтерфелла. Он все-таки король. Санса должна была понять и смириться с этим. — После нескольких месяцев молчания я получаю от тебя письмо. Ты поклялся в верной службе Дейнерис Таргариен... — холодно отчеканила Санса. — Я надеюсь, у тебя была веская причина для такого решения? — Да, — сухо ответил Джон. — И тебе о ней прекрасно известно. — Ты... Ты не счел нужным спросить? — А должен был? — вздохнул Джон. — Я не могу спрашивать тебя о каждом своем решении. Я — Король Севера, Санса, и... — Был им, — перебили его. Восседая за столом, Санса развела руками и сменила положение. Она вновь развернула записку, прочитала, будто не знала наизусть того, что там написано, и тяжело поднялась, задрав рыжую голову кверху. Горевший позади камин зловеще очертил золотистым контуром девичий силуэт, отбросив на Джона Сноу длинную тень. Не такой встречи ожидала Санса Старк. Не таких слов ожидала услышать. Неужели не было другого выхода?! Неужели нужно было променять все, что они приобрели с таким трудом в одно мгновение, прикрывшись острой необходимостью? Если бы Джон начал горячо оправдываться, она бы его милостиво простила, поддержала. Санса прекрасно знала о наступающем враге, но то, что Джон даже не собирался объясниться уязвляло и обижало ее. У нареченной Королевы Севера отбирали едва возложенную на голову корону — единственный трофей, доставшийся за все ее страдания, и, если Санса готова была поделиться ею с Джоном, то о том, чтобы отдать выстраданный венец чужачке, не могло идти и речи. — Ты забыл, что ее отец казнил моего дедушку и дядю в тронном зале Красного замка? — Это были и мои дядя и дедушка... — едва заметно повысил голос Джон, стараясь выгородить Дейнерис. — Это сделал ее отец, а не она. Королева Дейнерис попросила прощения. — Если бы прощение попросил король Джоффри, ты бы и его простил? — Нет... Разумеется, нет, — едва возмутился Джон, нахмурив брови. Санса отвернулась. Она как-то сжалась, напомнив ему о том дне, когда измученная и замерзшая оказалась во дворе Черного замка. Это всегда обезоруживало его. Он не хотел с ней ссориться. Не хотела этого и Санса, и спор их не стоил бы и выеденного яйца, если бы не одно «но» — другая женщина, ради которой готовы были пожертвовать ею, ее интересами и, возможно, их безопасностью, а к этому Санса Старк была совершенно не готова. — Другого способа заключить союз, разумеется, не было... — Нет. — Именно поэтому ты так долго отсутствовал? Как же много времени заняло простое коленопреклонение, — язвительно заметила Санса, едва надув губы. В зале стало тихо. Лишь повис тяжестью дух ехидства и непонимания, да Арья переступила с ноги на ногу, молча наблюдая за братом и сестрой. Разговор продолжился. — Мы потеряли брата в битве с Рамси, — храбро произнесла бывшая леди Болтон ненавистное имя демона-изувера, и тот, случайно названный, восстал на мгновение, качнувшись тенью в сумраке зала, — не для того, чтобы с легкостью отказаться от короны Севера. Тем более так бездумно... Джон не вытерпел. — Бездумно? Дейнерис обещала помочь нам в битве с Королем Ночи в обмен на присягу. То же обещала и Серсея Ланнистер... — Серсея не будет помогать тому, кто преклонил колено не ей. Ты нажил нам всем опасного врага... Помимо Короля Ночи. — Серсея обещала... — И ты поверил? — воскликнула Санса, повысив голос. Джон тут же последовал ее примеру. — Поверил Ланнистерам? — Сейчас наш враг за Стеной. И ты прекрасно знаешь об этом! — Наш враг может с легкостью прийти с юга под маской друга, и ты дал для этого хороший повод! — Серсея видела! Видела мертвеца... Я видел, она напугана. Она хочет... — Ты видел то, что хотел видеть, — выкрикнула Санса, перебив все доводы брата. — То, что она хотела, чтобы ты видел. Я знаю ее лучше тебя. Лучше, чем кто-либо. Она думает только о своей выгоде, а от союза с претенденткой на Железный трон и ее северной собачкой выгоды не так много. У лорда Сноу едва поджались губы от негодования. Он никогда не был северной собачкой, и решение склониться перед Матерью драконов далось ему не так легко, как думалось Сансе. Стоявшая в тени Арья едва поморщила нос. Слова Сансы о Джоне ее задели, однако примирение сестер да необдуманное решение брата довериться Серсее все же склоняли ее в сторону Сансы. Серсее Ланнистер нельзя было верить. Нельзя было верить женщине, убившей их отца. А раз так... С чего им было верить женщине, чей отец и брат также были виновны в смертях других Старков? — Серсея присоединится к битве. Она будет биться вместе с нами, чтобы уничтожить общего врага. — В лучшем случае она просто позволит Королю Ночи уничтожить нас, а потом добьет то, что останется, — брезгливо откинув записку на стол, Санса нервно сжала руки перед собой. — Ты мог об этом подумать прежде, чем преклонять колена и клясться в верности одной из королев. — У Дейнерис есть драконы... — Мизинец говорил, что их должно быть трое? Я не буду спрашивать, что стало с третьим, и, что может произойти с двумя оставшимися. — У нее большая армия, — вновь и вновь Джон Сноу приводил доводы, пытаясь убедить Сансу, будто от той что-либо зависело. — Состоящая из южных воинов, которых кормить и одевать должны мы... Где мы возьмем столько зерна и железа? Я не увидела многочисленных обозов, среди... — Нам нужны люди. — Да. Но не для того, чтобы они умерли от голода и холода... — Без них мы все погибнем! — Ты говорил, что у Короля ночи — армия, которая пополняется с каждым мертвым. У Серсеи золото, на которое она может купить любую армию живых. В том числе и нашу... Если к тому моменту что-то останется. — Санса отвернулась. Джон смолчал. В словах сестры было зерно истины. Он это понимал, но все же... — Ты мог преклонить колено намного раньше или намного позже... Но ты сделал это именно сейчас, — с толикой презрения проговорила Санса. — Серсея не простит тебе этого. — Мне нет дела до того, что подумает Серсея, — вспылил Джон, и Санса разочарованно поджала губы. — Я надеялась, ты умнее. Она вышла из-за стола. От перепалки у миледи разрумянились щеки, а в горле неприятно засаднило. Засаднило и на душе от странного, неприятного душка предательства. — Я дал слово и не нарушу его, — воззвав к благоразумию, тихо проговорил Джон, когда сестра поравнялась с ним плечом к плечу. — Я — король Севера, и я посчитал такое решение необходимостью. — Хм. Необходимостью?! Эта необходимость возникла до или после... Того? Намек был слишком очевидным, откровенным. Что скрывалось за ее словами для Джона, старавшегося не думать о том, что произошло на корабле, было уж слишком понятным, и он безмолвно пошевелил губами, выдав себя с головой. — Санса... — Не думай, что я настолько глупа, чтобы не понимать другие причины твоего поступка. — Дело не в... — Она хороша собой. Не поспоришь... Только вот... Стоило это короны Севера? — спросила она, не ожидая, что Джон ответит. Тот и вправду молчал, с грустью разглядывая лицо сестры. Молчание его Санса восприняла за трусость, и, поджав уголки губ, осмелев, кольнула побольнее: — Интересно, Матерь Драконов получила всю свою армию подобным способом? Уж на это Джон не собирался отмалчиваться. Он приготовился высказаться, но по полу пробежал пробирающий до костей сквозняк, а все нарастающий гул возвестил о приближении гостей. Санса тяжело вздохнула, повернув голову в сторону двери. Как же стало многолюдно в Винтерфелле! Ковыляя маленькими ножками, в зал за Бриеной Тарт вошел Бес с пузатым Пауком. С ними появился лорд Ройс, Давос Сиворт и какой-то мальчишка — очередной бастард, в этот раз Баратеоновский, и Санса едва ли не цокнула языком, не заметив странного блеска в глазах Арьи. От взгляда на всех этих людей злоба запылала с новой силой. Это из-за них Сансой Старк в очередной раз пренебрегали. Пренебрегали ее мнением, видя в ней несмышленую девицу, умеющую лишь ставить слова под сомнение, а ведь она знала, о чем говорит. Она знала, кто такой Джоффри, и Тирелы прислушались к ее словам. Она знала, кто такой Рамси Болтон, и лишь это позволило ей справиться с ним. Она знала, кто такой Мизинец, и ей удалось избежать ловушки, расставленной для нее и для Арьи, а теперь на горизонте появлялся еще один противник. Король Ночи был их врагом, но про Серсею нельзя было забывать. Уж Санса знала королеву-Ланнистершу как никто другой. Джон не осознавал этого, меря всех людей под свою Старковскую честную натуру, а она понимала. Некогда чрезмерная честность погубила их отца, а теперь они рисковали попасть в клещи, и, знай она о всех подробностях переговоров с Серсеей, негодование ее пробило бы потолок родного замка. В зале появилась невысокая фигурка Матери Драконов, окруженной смуглой парой сопровождающих — юношей и девушкой. Светившаяся белоснежной головой Дейнерис уверенно шла вперед. Очередная королева Семи королевств мягко улыбалась Джону, подтверждая подозрения в их возможной связи. На Сансу королева Андалов и Первых людей посмотрела куда более снисходительнее. Кажется, Тирион что-то сказал — пошутил о северном гостеприимстве, и Варис, сложив руки на животе, согласно поджал подбородок, украдкой посмотрев на леди Старк. Какая игра! Санса едва скривилась в отвращении. Когда отца схватили, Паук поддержал не Неда, а Ланнистеров и их бастардов. Стоя за спиной у Серсеи, он говорил ей, что писать в письме Роббу, и она тогда поверила всем этим обманщикам, надеясь, что все еще исправится к лучшему. Как же легко было дурачить молоденькую глупую девушку, но она изменилась. Больше ее не одурачить. Сейчас лживый Варис вновь поменял хозяина и служил новому патрону «верой и правдой»... До определенных пор. Уж Санса это знала наверняка. Все они были лгунами, как Мизинец, а лжец — ненадежный друг. Только дашь — обведет вокруг. Поправив перчатку, Санса пошла вон, не дав Тириону договорить. Это было неучтиво. Неучтиво было обходиться так с единственным человеком, проявившим к ней доброту в Королевской Гавани, но иначе она не могла. Довольно с нее учтивости. Она — леди Винтерфелла. Она — законный Старк, и сидевший внутри миледи волк теперь скалил зубы всем этим непрошеным гостям-лжецам, на руках каждого из которых была кровь ее родственников. Если Джон больше не нуждается в ней, что ж... Ей даже проще. В конце концов, она всего лишь девушка. Глупая пташка, не более. Ей не обязательно быть здесь и вершить судьбы мира. — Санса, я созвал лордов Севера, — окликнул ее Джон, пытаясь удержать сестру, но Санса не остановилась. Лишь замедлила ход. — Полагаю, лорды Севера будут рады услышать о том, что так долго отсутствовавший король расстался с независимостью Севера, обратив львиные клыки против нас, — не постеснялась она высказаться при присутствующих. — Мы приобрели надежного союзника. — И не менее надежного врага... Серсея уничтожила каждого, кто вставал у нее на пути. Я тебе об этом уже говорила. — Я дал слово короля. Серсея дала слово коро... — Слово Ланнистера? — Санса усмехнулась, переполнив своей ухмылкой чашу мужского терпения. — Серсея — не Старк. — Как и ты... — бросил вспыливший от пререканий Джон. — Я — король Севера, и не должен спрашивать разрешения, чтобы принимать подобные решения. В том числе, и у тебя... Заполонив простор темного зала, звенящие слова короля повисли в воздухе, напомнив об ужасной и неприятной правде. Санса вытянулась. Побелела. Осознав сказанное, Джон уже жалел о своих словах. Было несправедливо бить по больному, но слово не воробей. Вылетит — не поймаешь. Губы сестры поджались, ноздри едва расширились. Стерпев удар, ошеломленная леди Старк-Ланнистер-Болтон горделиво задрала голову. — Роберт Баратеон... — громко сказала она, развернувшись к Джону. — Джоффри Баратеон. Томмен Баратеон. Ренли Баратеон. Станнис Баратеон. Робб Старк... — чуть тише произнесла Санса имя старшего брата. — Все они были королями и принимали решения, не спрашиваясь, не прислушиваясь... Я пережила их всех, — улыбнулась леди Старк, и Джон увидел как в отблеске камина сверкнули слезы в ее глазах. — Леди Санса... — попытался вставить слово Тирион, по-прежнему стараясь уберечь ее, как и в те дни, когда их поженили, но Санса холодно посмотрела и на него, заставив в миг замолкнуть. Джону нечего было сказать. Он старался оправдать себя, но понимал, что сказал что-то очень глупое, ранив сестру в самое сердце. Он лишь виновато свел брови на лбу, потупив взор. Санса присела в поклоне. — Берегите голову, ваше величество, — сказала она напоследок. — Без нее корона не имеет смысла. Прошелестев платьем, миледи удалилась. Удерживать ее никто не стал, понимая, что стал невольным свидетелем тяжелого разговора. Вслед вышедшей Сансе влетел ветер, обдав присутствовавших морозным вихрем. От страха перед ним задрожал огонь в камине, нарушив неловкое молчание присутствовавших, и в темноте ожила тень. — Пойду прогуляться... — очнулась спустя мгновение Арья, напомнив о себе, и Джон едва ли не с мольбой посмотрел на нее. — Что? Здесь и без меня много советников. Спокойной ночи, ваша милость, — улыбаясь, пропела она брату. Присев в насмешливом реверансе, леди Арья Старк бесшумно прошагала мимо все той же толпы разношерстных гостей и напоследок украдкой взглянула на Джендри. — Что ж... Моя встреча с родственниками прошла намного хуже, — погодя вставил Тирион Ланнистер, совестливо поджав губы.***
Санса вылетела во двор, и от скорого шага да от налетевшего ветра полы ее плаща захлопали, словно крылья. Во мгле темного неба высветилась аккуратно круглая луна, окруженная истерзанными облаками. Павший на землю снег смешался с грязью, обратившись хлюпким месивом, и исход бело-черного противостояния решился в богороще. Там, полотно сугробов окружило миледи девственной сверкающей белизной, и ночное светило засияло куда ярче. Раскинувшее багровую крону чар-древо послушно подставило свое страдающее лицо под серебристый луч. Блеснул молочный, заиндевевший ствол, и под кровавой листвой Санса и спряталась, рухнув на выпиравший из сугроба корень. Дав волю чувствам, она заплакала. Как Джон посмел сказать такое? Ею были совершены великие жертвы, о которых она вспоминала с содроганием, с отвращением, и ради чего? Чтобы ее вечно попрекали браком с бастардом? Чтобы чужеземка, дочь Безумного короля, взяла без особых усилий то, за что она поплатилась телом, душой и честью? Неужели она не заслужила, чтобы у нее спросили хотя бы совета? Это ведь она вернула Винтерфелл Старкам. Она призвала рыцарей Долины. Она победила Рамси Болтона, пережив от него унижения и издевательства. Как скоро Джон забыл об этом! Какой же ненужной и бесполезной себя сейчас чувствовала Санса Старк. В ней видели лишь девочку, игравшуюся в куклы, никак не соглашаясь видеть нечто иное. Ею пользовались по надобности, и, если подобное можно было простить вечно искавшему свою выгоду Мизинцу, то честному доброму Джону простить подобное было невозможно. Он оставил на нее замок, подготовку к войне, а ведь она прежде этим никогда не занималась. Она делала все, что от нее требовалось. Она не дала Мизинцу разрушить едва воцарившийся мир в Винтерфелле, а теперь вернувшийся король отталкивал ее, как ненужную вещь-побрякушку. Теперь он прислушивался к Ланнистерам, Варисам, Таргариенам, но не к ней, так скоро позабыв о сестре. Теперь у него было много советников, и в ней больше не нуждались, ведь она — всего лишь девочка, игравшаяся в куклы, жена бастарда. Она будто стала лишней, ведь она даже не была Старком. Справедливо ли? Подул ветер, и Санса, оторвав лицо от ладоней, отупело посмотрела на землю сквозь пальцы. На снегу под самым деревом еще виднелись желобки от коляски Брандона, и она с ужасом вспомнила его слова, еще больше разворошившие вечно саднившую рану. Как он узнал? От того, что Брандон знал все подробности этого постыдного брака, Санса чувствовала себя еще хуже. Каждый день, видясь с ним, она лишь и думала о том, о чем больше всего хотела забыть. И зачем ей только напоминали? Она старалась обо всем забыть. Она старалась быть сильной. Она с головой погрузилась в дела замка, Севера, в подготовку к войне, открывая для себя то, чего ранее не знала. Все, лишь бы не думать о нем — Рамси Болтоне. Никто иной не оставил столь глубоких шрамов как он. Санса хорохорилась. Смело называла его имя при случае, но ночью, когда ветер задувал под дверь спальни, она в ужасе вскакивала с кровати, и лишь, вспоминая обглоданные псами останки бастарда, успокаивалась, через силу сдерживая подступавший ком к горлу. Он был мертв. Мертв! Мертв был и Джоффри, унижавший и терзавший ее. Мертв был Мизинец, продавший ее этому монстру, а она... Была жива. Жива... Да поломана. Осквернена. Санса задрожала, пытаясь освободиться от воспоминаний, но даже мертвыми ее мучители не отпускали ее, неустанно следуя тенью. Зря она убила бастарда. Нужно было оставить этого монстра в живых, зная, что каждый день его будут пытать и мучить! Что же он с ней сделал... Ах, если бы только можно было обернуть все вспять! Тогда, когда были живы отец, мать, братья. Когда жизнь их была счастливой и радостной. Тогда, когда она еще была невинна и чиста. Она бы не дала отцу уехать. Она бы уговорила мать не пускать его в столицу. Она бы, зная какое чудовище Джоффри, никогда бы не стала его невестой. Санса не допустила бы вражды Ланнистеров и Старков. Она никогда не позволила бы случиться браку с Рамси Болтоном, а Север навсегда бы остался в руках Старков. Она бы стала нужной, полезной, а не просто глупой девчушкой-трофеем, переходящим из рук в руки... Лишь бы ей дали второй шанс все исправить. Лишь бы неизвестное божество услышало ее да повернуло время вспять, дав ей спасти родных и себя заодно. Санса подняла глаза к искривленному корой лику. В тени кровавой листвы на нем блеснули серебристые морщины, придав лицу странное выражение сострадательной скорби. На мгновение Сансе показалось, что лицо шевельнулось, и, молившая о чуде, она приложила трясущуюся руку к стволу чар-древа в ожидании неведомого волшебства. Дурочка... Луна виновато зашла за облако. Снег посинел от павшей тени, и, застонав раненным зверем, Санса смиренно закрыла глаза, опустив голову. Какая же она была дурочка. По щекам катились слезы. Тихие. Горючие. Сорвавшись, они кровавыми пятнами окропили снег, но Санса этого не заметила, безнадежно подняв глаза к небу. Кому она молилась? Боги были глухи к ее молитвам, а она все надеялась на их благосклонность. Глупая. Желаемое ею было невозможно, но неужели она просила так много? Всего лишь вернуть ее назад? В мире, где обитали драконы, где люди воскресали из мертвых, где существовали Белые ходоки, красные ведьмы, ворожившие огнем, Трехглазый ворон, она просила так мало. Неужели для нее, Сансы, не нашлось бы немного волшебства на такую малость? Она бы заплатила за эту любую цену, лишь бы очнуться от этой жизни, ставшей ужасным кошмаром... — Любую цену, — повторила Санса вслух, роняя слезы о сокровенном. Глупо... Жизнь — не песня, и она познала эту истину сполна. В этом мире нет волшебства. Не для нее. Даже самой малости. Тяжело поднявшись с земли, Санса Старк повернула в сторону дома, получше укутавшись в шерстяной плащ. Колыхнулась кровавая листва в такт ее шагов, и едва луна вышла из-за облака, по страдающему лицу чар-древа побежала рубиновая слеза. Слез становилось больше, и, разбегаясь в разные стороны, кровавые ручьи так и лились из прикрытых глаз. Вскоре под деревом разлилось кровавое озеро. В нем жемчужиной отразилась луна и тут же исчезла, утонув в кровавой пучине. Исступленно шелестела алая листва, будто непрестанно повторяя чьи-то обеты, оставленные под ее сенью. Ах... И зачем Джон сказал ей те слова... Она была не такой уж и бесполезной. Он это еще поймет... Зачем Тирион с ней только заговорил... Рамси... Не нужно было его убивать. Лучше бы мучился... Нет. Она все сделала правильно... Она была красивой в ту ночь... В ту ночь ее и изуродовали... Драконья королева... Королева Серсея. И за все сокровища мира она не станет королевой... Хотя... Она бы ни за что не отдала Севера чужеземке. Бесполезная, глупая. Будто бы лишняя... Немного волшебства... Немного... Для Сансы Старк... Утонув в мыслях, Санса вела рукой по ребристой от камня стене, ничего не видя перед собой. В темноте рыкнул дракон, но она едва ли его услышала. Угрожающе захлопали от ветра белые знамена Старков. Стало неимоверно тихо, и, оглядевшись по сторонам, миледи обнаружила себя у решетки псарни. — Ты не сможешь убить меня. Я — часть тебя, — услышала она вкрадчивый голос поблизости. В нос ударил знакомый до боли запах. Кто-то обвил ее руками вкруг талии, и, ахнув, Санса испуганно оглянулась. Часто задышав, она крепко зажмурила глаза, не понимая, что происходит. За решеткой мелькнул ненавистный силуэт, привязанный к стулу, и, отгородившись рукой, Санса отступила назад. В ночную мглу вылетело испуганное облачко пара. Страшное видение исчезло. Лишь сейчас Санса поняла, что продрогла насквозь. На глаза упала пелена, помутнившая взор. По телу загуляла дрожь, подкосившая девичьи ноги. Голова потяжелела в мгновение ока. Стены все тянулись и перетягивались, сплетаясь в бесконечных коридорах. Придерживая руку у виска, Санса Старк успела добраться до спальни, прежде чем свет померк в ее глазах. Рухнув на кровать, миледи провалилась в тяжелый и болезненный сон. Ее долго бил озноб, а потом все успокоилось. Исчезли запахи, звуки. Метавшиеся в стороны тени растворились в темноте, и лишь голос, вкрадчивый и ненавистный, повторялся раз за разом, не оставляя ее ни на мгновение. — Я... Часть тебя.***
Ветер шумно раскрыл ставню, бряцнув железным засовом, и лишь ждавший того луч северного солнца, ударил по глазам. Зажмурившись, Санса закрылась от него рукой и недовольно перевернулась на бок, натолкнувшись на неизвестного гостя в своей кровати. Сон как рукой сняло. — Арья? — приподнявшись на локте, Санса узнала темную голову сестры, но та не отозвалась. — Арья! Что ты здесь делаешь? — Санса даже потрясла ее за плечо. — Отстань. Полная недовольства Арья получше укуталась в одеяло. Кажется, она выругалась, но ругательства сестры Санса пропустила мимо ушей. Усевшись на кровати, она провела рукой по глазам. Вспомнив вчерашний неприятный разговор с Джоном, Санса придержала будто все еще туманную голову. Кажется, горячка прошла. Наверное, ей нужно было смолчать вчера, но она так много молчала в этой жизни. Им нужны были драконы и люди Дейнерис Таргариен, но соглашаться с потерей независимости Севера Санса не хотела. Впрочем... Ей нужно было мириться со многими решениями Джона, уповая лишь на то, что присяга Матери драконов не станет для них роковой оплошностью. Она готова была признать в брате короля, но и ему следовало понять одну вещь — она Старк, и всегда им будет. Санса осмотрелась по сторонам и нахмурилась. Стало будто бы теплее. Лишь сейчас она осознала, что находится не в покоях лордов Старков, занятых ею после Битвы бастардов, а девичьей комнате, в которой сестры спали, будучи маленькими. Ее перенесли из покоев родителей? Как же она этого не почувствовала? Кто это сделал? Когда, а главное... Кто посмел это сделать? Санса вновь посмотрела на младшую сестру, и, успокоившись, лишь сейчас заметила другие странности. Волосы Арьи были сплетены в тугой пучок на затылке и были куда длиннее чем вчера, а сама Арья... Санса приподняла одеяло. — Почему ты... — ей показалось, что сестра как будто убавилась в росте. — Дай поспать! — звонко ударив по рукам, Арья раздражительно высказалась из-под своего теплого укрытия. — Седьмое пекло... В коридоре раздался шум, и Санса вскочила с кровати. Пробежав босыми ногами по каменному полу, она распахнула дверь комнаты и огляделась, отчаянно пытаясь разобраться в происходящем. — Доброе утро, леди Санса, — с ней поздоровалась прислужка, но она не нашлась что ответить. Мимо пробежал мальчик, до боли напомнивший маленького Рикона, и ошеломленная Санса посмотрела тому во след. Ей примерещился темный хвост лютоволка брата, скрывшийся за углом коридора. Она ничего не понимала. — Санса, ты еще не одета? — этот голос... Женский голос. — Скажи Арье, чтобы поднималась. — Миледи, пришло письмо... Одарив дочь мягкой улыбкой, леди Кейтлин Старк прошла мимо, приняв из рук шедшего рядом Пуля сверток. Санса окаменела. Она стояла на месте, боясь пошевелиться. Так же, как и тень Рикона, тень матери она проводила взглядом, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Она, видимо, сошла с ума или все еще продолжает спать? Какой странный сон... Испуганно Санса посмотрела на свои руки, будто в ладонях могла разглядеть объяснения столь странным грезам, и что-то боднуло ее в бедро. Подле ее ноги стояла Леди. Светлая, чистая, с красивым ошейником, который некогда по приказу молодой леди пошил скорняк замка. Лютоволк молчаливо заглядывал ей в самые глаза, будто пытаясь сказать о чем-то, и Санса тихо положила руку на голову своего питомца. Это был не сон, а если и сон, то уж больно настоящий. Леди была из плоти и крови, теплой и мягкой, и Санса едва не расплакалась, зарывшись пальцами в пушистый мех лютоволчицы — ее первой потери, среди многих. Едва одевшись, Санса бежала в зал, наспех заплетя волосы в косу. По дороге она наткнулась на мейстера Лювина. Повстречался ей и Родрик Кассель, важно топорщившийся своими угловатыми бакенбардами. К ней попыталась присоединиться Джейни Пуль, но Санса спешила дальше, боясь вот-вот проснуться. Она наконец оказалась на улице и остановилась, ослепленная на мгновение дневным светом. — Робб! Напротив стянутого в круг и выкрашенного под мишень стога находился Робб Старк, поучавший младшего брата. Стоявший на своих ногах Брандон все пытался удержать лук в руке. Не получалось, и сидевший на перекладине Рикон звонко смеялся над его потугами. Пущенная стрела не долетела добрых десяти шагов до мишени, и, сложив руки на груди, Джон слабо улыбнулся. Улыбнулся и Робб. — Робб... Сорвавшись с места, рыжая вспышка пролетела по двору и с криком кинулась на шею старшего брата, отчего Брандон обронил стрелу. — Санса? — Ты живой! — захныкала она. Санса услышала знакомые голоса. Откуда-то сверху — с деревянной галереи, и обернулась. Перешептываясь о чем-то с матерью, на помосте стоял отец. Живой. Невредимый... Санса едва не прыснула слезами, вспомнив о том, с какой легкостью слетела с его плеч голова в день казни. Заметив ее, лорд Эддард Старк ласково улыбнулся. Рикон о чем-то закричал, и Робб потрепал отчаявшегося Брандона по голове. Отовсюду повылезали старковские лютоволки, заполонив собой добрую половину двора и, лишившись дара речи, Санса лишь и смотрела на все это сквозь слезы. Какой же хороший сон ей снился! Вчера она хотела вернуться в прошлое, где она была счастлива... Мама, отец, Робб, Рикон. Они были живы. Они были такими... Настоящими. Как же Санса улыбалась. Она улыбалась и никак не могла остановиться. Поддавшись власти чудесного сна, счастливая Санса Старк целый день не отходила от родных, сыскав от Арьи благородное звание «пиявки». Леди повсюду следовала за ней, и она все боялась закрыть глаза, в страхе, что столь хороший сон прервется. Страхи ее были напрасны. Сладкая греза не исчезла. Чудесный сон продолжил сниться ей вновь и вновь. На следующий день, и на день, следующий за ним, заставляя задаваться одним и тем же вопросом. Может, это та жизнь была простым кошмаром, а теперь... Она проснулась?