Сын или внук?

Вечером в больнице было тихо и практически безлюдно, не считая редких блуждающих по коридорам медсестер с металлическими подносами, на которых ровным строем были выставлены колбочки с различными зельями и микстурками. Из-за толстых стен лишь изредка можно было услышать приглушенные стоны больных или громкие просьбы прийти на помощь. По длинным коридорам огромного здания сейчас шло двое мужчин. Один, одетый в элегантный темно-серый костюм и черную мантию, перехваченную фибулой с семейным гербом на груди, был Люциус Малфой — выдающийся политик, бизнесмен и просто коллекционер старинных и дорогих вещей, рядом с ним шёл худой, высокий мужчина-целитель, который вызвался проводить состоятельного посетителя в палату, где расположили мистера Поттера. На протяжении всего пути сопровождающий не прекращая вещал о том, какие процедуры уже были сделаны пациенту за сегодняшний день, а какие запланированы на завтра, расхваливал своего директора и очень деликатно пытался разузнать у мага, кем же этот беременный юноша приходится лично ему. Люциус игнорировал намеки, предпочитая не обращать внимания на глупую болтовню любознательного альфы, но не сомневался, что уже завтра весь высший свет Англии будет обсуждать горячую сенсацию, а первые страницы газет будут пестрить заголовками вроде таких: у Люциуса Малфоя появился беременный любовник. Откажется ли он от младенца? Или женится на несчастном омеге? Впрочем, самому мужчине было плевать, какими небылицами обрастет эта история с Гарри, лишь бы правду не узнал никто. — Ну, вот и нужная палата, пойдемте, я всё вам покажу… — мужчина, по всей видимости, собрался проводить Люциуса до самой кровати больного и непременно остаться в палате, надеясь услышать что-то интересное. Люциус же ему такой возможности не предоставил, категорически отрезав: — Не нужно, я справлюсь сам. — Хорошо, тогда… Я подожду тут. Вдруг вам что-нибудь понадобится… — не унимался медик, но послушно остался стоять за дверью, в то время как Люциус уверенно вошел внутрь и автоматически наложил на помещение чары от прослушивания. Этот разговор не должен был услышать никто. Гарри не спал. Он вообще сомневался, что может закрыть глаза и остаться наедине с самим собой и темнотой, в которой жили все его страхи и воспоминания о недавнем насилии. Переубедить свое подсознание в том, что тут ему ничто не угрожает, и расслабиться не получалось никак, а сон мог наступить только после очередной порции зелья, которое приносили заботливые медсестры. Шаги он услышал сразу, непроизвольно напрягся, хотя почти сразу узнал в госте лорда Малфоя, его духи он запомнил еще с первой встречи, когда новый, терпкий запах вызвал стойкое желание опорожнить свой желудок. Сейчас ничего такого не было, лишь липкий страх и слабая надежда, что старший Малфой сумеет защитить его от Драко. Или отец не лучше сына? — Я знаю, что вы не спите. Прием зелья отменили из-за моего визита. Как ваше самочувствие, мистер Поттер? Что-то нужно? — спокойно и по-деловому нейтрально поинтересовался лорд Малфой, останавливаясь где-то около кровати больного. Где именно, Гарри не видел, не имея возможности подняться или хотя бы сесть. — Ничего не нужно, — тихо ответил он, поворачивая голову на бок, чтобы было видно, с кем говоришь. Этой встречи он ожидал с того момента, как проснулся несколько часов назад и вспомнил, что произошло. Осознание случившегося обрушилась на него, будто холодный дождь, проникая в самое сердце и замораживая все еще теплые чувства к тому, кто посмел причинить боль. Нет, сейчас Гарри накачали таким количеством зелий, что он не чувствовал ничего, тело было легким и невесомым, но вот сердце раскалывалось от боли. — Мистер Ваниш говорит, что с ребенком все в порядке и вы выносите его без осложнений. — Да. Он мне говорил. — Вы не рады? — А вам есть дело до моего настроения? — раздраженно поинтересовался Гарри, злясь на всех и вся сразу. — Не стоит мне дерзить, — угрожающе сказал Люциус. — Тогда не нужно задавать глупых вопросов, — отмахнулся омега. Несколько минут в палате стояла гробовая тишина. Гарри злился и жалел лишь о том, что чары, ограничивающие его движения, не позволяют ему взять и уйти или, что лучше, врезать этому аристократу по его идеальному тонкому носу. — Я понимаю, вы сейчас крайне расстроены, — перешел к главному Люциус, — и хотите наказать Драко за то, что он сотворил, но я вынужден вас просить молчать о том, что произошло, и позволить мне самому решить, как с ним поступить. — Поругаете и попросите больше так не делать? — взорвался Гарри, начиная заводиться от одной мысли, что Драко в очередной раз всё сойдет с рук. — Вам нельзя волноваться, мистер Поттер… — Мне нельзя было доверять вам! — припечатал Гарри, напоминая о том, что именно Люциус Малфой настоял на его переезде к ним домой и поспособствовал их воссоединению с Драко. Если бы не он, Гарри и дальше бы жил спокойно на Гриммо, со здоровым ребенком, а не в шаге от выкидыша. — Успокойтесь, мистер Поттер. Обещаю, Драко пожалеет, что решил поднять на вас руку. Даю слово, такое больше не повторится, — Люциус старался говорить спокойно, дабы утихомирить не на шутку разозлившегося омегу. Вот только слова приносили обратный эффект — Гарри заводился еще сильнее, продолжая высказывать, что он думает о Драко, о Люциусе, о всей их семейке в целом, не стесняясь в выражениях. В палате резко зазвенели колокольчики, а через мгновение в комнате уже находилось несколько целителей, которые отстранили Люциуса от кровати и начали магичить, стараясь ввести омегу в лечебный сон. Последнее, что заметил Люциус, прежде чем выйти из палаты, было искаженное болью лицо Гарри и зеленые, потухшие глаза, в которых блестели бисеринки слез. Гнев и злость — первый этап принятия случившегося горя был пройден. Оставался еще один, не менее сложный — депрессия, которая, учитывая беременность, усугубится в несколько раз, а следовательно, от парня можно ожидать чего угодно. — Приставить к палате мистера Поттера охрану и нанять двух сиделок, способных справиться с такими больными, — потребовал Люциус утром, связавшись с мистером Ванишем. Тот обещал найти лучших людей и уже завтра прислать их на собеседование. Уж с одним упертым омегой он обязан справиться, и не такие проблемы решал…

***

Насколько он ошибался, Люциус понял уже в первую неделю пребывания мистера Поттера в клинике Арго. Если сперва он собирался спокойно работать, пока профессионалы будут выполнять свои прямые обязанности и следить за мальчишкой, то в итоге он почти каждый день был вынужнен отменять все дела и срываться в больницу, так как званые профессионалы истерили больше, чем их клиент, благодаря которому за семь дней пришлось сменить пять сиделок и трех охранников, один из которых просто сбежал из больницы во время службы. И это взрослые люди, которых учили справляться с такими больными! В один из таких дней Люциус решил, что с него хватит, попросил всех убраться вон, а сам обратился к Гарри, спокойно поедающему мороженое из большой, прозрачной креманки. Хотя это произведение искусства с орехами, шоколадом, сливками, свежей клубникой и манго (аппарированного из Египта) можно было обидеть, назвав банально мороженым. — Может, хватит вести себя, как избалованный маленький ребенок? Вышеназванный ребенок проигнорировал вопрос, набрал огромную порцию десерта и отправил ее в рот, чуть ли не замурлыкав от наслаждения. Люциус был готов к слезам, истерикам, которые обычно бывают из-за потерянной любви. Но Гарри, если не считать того случая в первый день в больнице, больше не плакал. Он просто решил обанкротить счета Люциуса, а заодно и проверить, насколько у того крепкое терпение. Семь дней альфа продержался, закрывая глаза на странные желания мистера Поттера в виде дорогой и крайне редкой еды, детской и взрослой одежды, украшений. Ему даже зачем-то понадобился участок земли возле озера. Для чего был приглашен нотариус и договор купли-продажи был составлен прямо в палате, так как вставать Гарри пока разрешали лишь ненадолго и то по сильной нужде. Сейчас же терпению альфы пришел конец. — Гарри, я понимаю, что наша семья провинилась перед вами и мы не против возместить нанесенный ущерб, но это уже ни в какие рамки не помещается, — старался достучаться до парня Люциус. — Вам жалко острова для внука? — Мне ничего для него не жалко, но давайте он сперва родится, а потом будет требовать остров или что там еще ему захочется… Гарри оторвался от своего крайне важного занятия, нацепил на лицо маску полнейшего идиота, которой пользовался на протяжении всей недели, и изрек: — Значит, вы считаете, что я могу не знать, что понадобится моему ребенку? Люциус, вспомнив количество вещей и игрушек, которые Гарри заказал по каталогу, подумал, что всего этого хватит не на одного, а на десятерых младенцев сразу. — Я хочу знать истинную причину, почему вы решили изводить меня таким образом, а не поговорите со мной, как это делают взрослые люди. Удивительно, но Поттер все-таки посерьезнел и ответил своим обычным голосом, без примесей детского ребячества: — После выписки я хочу вернуться домой, — потребовал он, прожигая дыру на лбу Люциуса. Впрочем, лорд Малфой так и собирался поступить изначально. Терпеть компанию капризного омеги он не хотел, но и оставить его без присмотра тоже не мог. Поэтому ответил так, как подсказывала совесть, а не здравый смысл: — Я бы не советовал вам жить одному. — Вы обещали дать мне эльфа, — парировал омега. — Хорошо, — согласился Люциус, обождав минутку и сделав вид, будто крайне раздосадован таким его решением, а на самом деле радуясь, что сможет хоть день отдохнуть от этого парня, съевшего ему мозг всего за каких-то семь дней, — ремонт там уже начат и бригада должна справиться до конца месяца. Поэтому вы сможете вернуться на Гриммо. Только обещайте, что не будете причинять вред ни себе, ни младенцу, — попросил Люциус, вынуждая Гарри дать обещание, которое тот без проблем дал, поклявшись заботиться о себе и о ребенке. После этого разговора Поттер перестал изводить прислугу непрекращающимся потоком желаний и жить Люциусу стало намного проще, вот только зря он расслаблялся. Гарри Поттер исчез из дома на Гриммо на следующий день после выписки.