Сын или внук?

Люциус пробыл в больнице почти десять часов, именно столько времени длились роды. Это сейчас целители уже улыбались и поздравляли его с рождением сына (никто из них не знал правды), а еще совсем недавно спорили о необходимости проведения кесарева сечения, так как у Гарри просто закончились силы и он начал терять сознание от усталости. Когда он уже дал добро проводить операцию, оказалось, что у Гарри все-таки получилось хоть и с разрывами, но родить самому. Сперва Люциус услышал крик ребенка, а позже закричал новоиспеченный папа, которого пришлось зашивать, а обезболивающие уже просто прекратили действовать. И вот так достаются дети. Через кровь, боль и возможно ценой собственной жизни. А потом этот шестнадцатилетний младенец будет хамить отцу, не ночевать дома и твердить, что образование ему ни к чему, он и так всё знает. Дети вообще неблагодарные и его сын не исключение. Потом белого как стены больницы Люциуса пригласили принять ребенка, так как других родственников рядом все равно не было. Простая, но такая необходимая процедура всегда проводилась сразу после рождения, чтобы избежать возможности подмены младенцев в больнице и защитить еще совершенно беззащитного малыша от чужих злонамеренных чар. Был ли он готов увидеть этого ребенка? Люциус считал, что сумел за минувшие девять месяцев свыкнуться с мыслью о появлении маленького крикливого чуда в своём доме, но вот сейчас, видя это чудо воочию, мужчина попросту растерялся. Новорожденный лежал на руках у медсестры, завернутый в немного испачканную кровью белую пелёнку. Красненький, недовольный, со сморщенным личиком и крошечными пальчиками — он был очаровательным. — Возьмите, только аккуратно. Нужно брать и под голову, он еще не умеет её держать, — объяснила девушка, передавая крошечный свёрток мужчине. Руки все-таки дрожали. Не помог даже давний опыт общения с маленькими детьми, за пройденые годы все навыки успели подрастеряться и сейчас Люциус в свои тридцать семь чувствовал себя всё тем же восемнадцатилетним юнцом, которому впервые дали в руки Драко. Ребенок насторожился, ощущая нового для себя человека, скривился, хмуря крошечные бровки и захныкал, требуя чего-то или просто выражая недовольство новым для него миром. Тут было холодно, голодно и одиноко. Малыш хотел вернуться назад и злился на этих людей, которые щупают, тискают и дергают его всё время! «Кушать хоть додумаетесь дать?» — думал этот новорожденный аристократ. — Вам всё подготовили, пройдемте, — медсестра улыбнулась и провела мужчину в отдельную палату, где уже была приготовлена небольшая ванна, наполненная водой, и несколько сосудов с пахучими травками. Сама процедура не менялась уже сотни лет, каждого ребенка сразу после родов принимал один из родителей или ближайший родственник и купал, читая заклятие, добавляя в него детали, касающиеся пола, имени, родового имени и желаемых качеств, которые хотели привить будущему волшебнику. Как правило, это были обычные пожелания здоровья, счастья, везения и ума, но сейчас Люциус добавил еще кое-что от себя, все-таки Малфои не просто так богатели из года в год, в семье был небольшой секрет и умение зарабатывать деньги, можно сказать, передавалась из поколения в поколение. Хотя подобное относилось не только к Малфоям, каждый выдающийся человек мог передать личные умения своему только что родившемуся ребенку. Конечно, такая церемония не гарантировала, что малыш вырастет таким же талантливым, как и родитель, но повышала вероятность того, что хоть какие-то способности у него всё-таки появятся. Что ни говори, но аристократы обычно передавали все свои владения и накопления своим наследникам и они хотели быть уверенными, что те не растратят все за пару лет, а наоборот, преумножат капиталы. Маги не были бы магами, если бы полагались только на судьбу. — … Ну как, Маркус Люциус Малфой, пошли проведаем твоего папу?  — закончил маг, вынимая ребенка из воды и сразу же обсушивая его кожу магией. Младенец, окутанный тёплым коконом родовой магии, спокойно уснул через пару минут. Сейчас маленькому Малфою могло угрожать разве что цунами. А Люциус наконец-то успокоился сам. Именно так, в компании с мирно спящим уже в чистой пелёнке внуком, Люциус и зашел в палату к Гарри. Молодого папу к тому времени уже перевели из родильного зала в обычную палату на одного человека, точь-в-точь похожую на ту, в которой он лежал прошлый раз. — Привет, — Люциус остановился около кровати Гарри и замолчал, не зная с чего начать. Выглядел тот и правда изнуренным, но глаза светились радостью. Наверное, боль стоит того, чтобы потом держать на руках своего ребенка. — Привет, — тихо ответил омега, — можно, я возьму? — Ах, да, я и забыл. Маркус перекочевал в руки к своему папе, который положил его рядом с собой и немного перевернулся на бок, чтобы получше рассмотреть своего ребенка. Ему еще нельзя было пока садиться. — Я назвал его Маркус, если ты не против. Но имя можно изменить на любое, если тебе не нравится… — Мне нравится, — отозвался Гарри, невесомо касаясь маленькой, сжатой в кулачок ручки. Уже скоро этот ангел проснется, разразится плачем самого несчастного ребенка в мире и потребует кушать. А Люциус просто отойдет в сторону, чтобы не смущать Гарри и дать спокойно покормить новорожденного. Что-то между ними изменится в этот момент. Лопнут стены недоверия, сомнений, которые не давали им спокойно общаться всё это время. Они оба наконец осознают простую истину — хотят они того или нет, но теперь они семья, единственная семья, которая есть друг у друга и единственные родители для маленького Маркуса.

***

— Люциус, почему новость о твоём замужестве я узнаю из газет? — именно так, вместо банального «здравствуй, дорогой друг», начал свою речь лучший зельевар Великобритании и ужас студентов Хогвартса Северус Снейп, заваливаясь однажды вечером в гости. Каких только бредовых новостей не слышал он о своем бывшем одногруппнике и друге Люциусе Малфое за последнее время! Одни говорили, что у него появился внебрачный ребенок, другие твердили, что его любовнику еще нет и восемнадцати! Какие только абсурдные вещи способны придумать люди, если им хорошо за это заплатить, а желающих облить фамилию Малфой грязью всегда было предостаточно. Конкуренция в действии, что ни говори. — И я рад тебя видеть, Северус, ты голоден? — отозвался Люциус Малфой, не отрываясь от чтения документа. — Не отказался бы. А то дел невпроворот. Даже поесть эти спиногрызы не дают спокойно. Усталый волшебник вышел из высокого камина, стряхивая остатки летучего пороха со своей одежды и туфель, и прошел в гостиную, лишь быстрым взглядом оценив кипу бумаг на столе и не меньшую стопку на полу комнаты. По всей видимости, Люциус сегодня спать не собирался вовсе. — Сейчас распоряжусь, присаживайся. Выпьешь? — Не сегодня. Спасибо. Хозяин дома отдал распоряжение подать ужин гостю, заказал себе еще одну чашку кофе и устало прикрыл глаза, так как голова от нескончаемых предложений и таблиц уже просто раскалывалась. — Как твои дела? Как студенты? — спросил он чуть позже, немного придя в себя. — Все те же ни на что не годные бездари. Даже не напоминай мне о них, лучше расскажи, как сам? Как Драко? Именно такой, совершенно неподходящий момент нашел Маркус, чтобы проснуться и закричать на весь дом. Северус Снейп повернулся на звук, потом назад и уставился на Люциуса очень подозрительным, не сулившим ему ничего хорошего взглядом. — Так это не шутки? — поинтересовался он. — Если ты о моем семейном положении, то я абсолютно холост, — спокойно отозвался Люциус. — А это тот внебрачный ребенок о котором я слышал? — Это мой внук. — Что? — Что слышал. Дедом я стал, неделю назад, так что можешь меня поздравить! Северус Снейп усмехнулся, раскинулся на диване, закинув ноги на низкий пуфик и только потом ответил: — Поздравляю, друг, и кого же выбрал в мужья твой сын? Что-то я не припоминаю новостей о его замужестве. — Он не женат. И это долгая история… — Я никуда не спешу. Люциус уже собирался рассказать наиболее правдивую сказку о том, как не смог оставить свего внука на улице, приютил и обеспечил всем необходимым, когда в комнату вошел встревоженный Гарри с сыном на руках. — Люциус, у него, по-моему, температура. Кушать отказывается, я понятия не имею, что с ним делать! Последний раз педиатр был у них дома только вчера, когда Маркус кричал больше трех часов без остановки и ничто и никто не мог его успокоить. — Я сейчас вызову мистера Паркинсона, — пообещал Люциус, лично проверяя температуру у внука. Он и правда был горячим. — Здравствуйте, мистер Поттер, или уже Малфой? — насмешливо спросил Северус, обращаясь к омеге, который вбежал в гостиную будто ураган и не заметил мирно восседающего на диване бывшего профессора. — Здравствуйте, — немного растеряно ответил юноша, сразу как-то сникнув при постороннем, — простите, я не знал, что у нас гости, мистер Малфой. «Ах, уже Мистер Малфой, а секунду назад был просто Люциусом.» — отметил Северус, усмехаясь. — Северус Снейп скорее родственник, так что не переживай, — вмешался хозяин дома, переключив своё внимания с младенца на Северуса, который посмел… Посмел относиться к мистеру Поттеру как раньше. — А ты прекращай смотреть так на Гарри, а лучше вспомни, чему там тебя в университете учили, и проверь ребенка, вдруг ничего страшного и справимся сами. — Я вообще-то Зельеварению учился, а не Целительскому искусству, — съехидничал Снейп. — Хватит отлынывать от работы. Сам в гости пришел — так помогай! Северус все-таки согласился помочь, курс целительства он проходил и ничего действительно сложного там не заметил. — Кладите сюда пациента, — указал он на диван рядом с собой. Гарри вопросительно посмотрел на Люциуса, тот кивнул и только тогда он сделал так, как просили, подозрительно смотря на мужчину и опасаясь за жизнь своего сына. Ну что, нормальная реакция человека, которому хоть раз довелось испытать на себе чувство юмора и тяжелый характер Снейпа. Таких людей потом было довольно сложно переубедить, что он на самом деле надеждый, смелый и довольно добрый, как для учителя, который на протяжении десяти лет имеет дело с детьми, человек. Да он святой, раз до сих пор никого не убил! Первые же диагностические чары показали, что температура и правда повышенная. Гарри при виде страшных для любого родителя цифр, всплывавших в воздухе над ребенком, сразу как-то сник и потянулся за поддержкой к Люциусу, тот инстинктивно обнял его за талию и притянул ближе к себе, утыкаясь носом омеге в макушку. Что-то тихо прошептал, наверное, успокаивающее. Он-то был уверен, что Северус, занятый обследованием младенца, ничего не заметит. Все-таки студенты Хогвартса были правы — у декана Слизерина глаза были и на затылке. Ну не буквально, конечно же, но от этого человека никогда ничего невозможно было скрыть. Наложив еще несколько заклинаний, чтобы исключить самые банальные причины повышеной температуры, Северус Снейп вынес диагноз: — Младенец абсолютно здоров, — а потом уже своим любимым тоном продолжил, — жарко просто ребенку, укутали его сильно, будто в доме холодина, вам что, вообще не объяснили, как за новорожденным ухаживать, мистер Поттер?   Досталось и ни в чем не повинному Люциусу:  — А ты, Люциус, куда смотрел? Не мог, как старший, подсказать или вообще уже позабыл, когда своего воспитывал?.. И кто бы мог подумать, что гроза и ужас детей более старшего возраста будет сюсюкаться с недельным малышом и очень аккуратно снимать с него голубенькую распашонку и такого же цвета ползунки, оставляя лежать в одном памперсе. — Вот так-то, лучше, правда, малыш? — спросил маг нежнейшим голосом, превращаясь в абсолютного для Гарри незнакомца и, что правду скрывать, спасителя. Как раз к этому моменту подоспели эльфы, доложили, что ужин готов, и Люциус распорядился подавать его в гостиной и накрыть стол на троих. В чем-то Северус безусловно прав. Ему нужно больше времени уделять своей семье, а дела подождут несколько часов, ничего страшного.