Неудержимые

— Щенок или котенок? — спросила лейтенант Уоррен заскучавшего от однообразного вида за окном Мерфи. Зомби в рыжей цветастой рубашке снуло бился головой о дорожный знак с ограничением скорости. На цифре «70» оставались кроваво-красные разводы. — Щенок, — не задумываясь, ответил Мерфи — он чувствовал этих тварей как-то странно. Телепатически. Такой вот нежелательный побочный эффект от введенной ему сыворотки против зомби-вируса: — В мертвом мозге только ярость — она-то его и погубит. Определенно, щенок. Уоррен ухмыльнулась, она привыкла к странностям Мерфи, его раздутому эго и склочному характеру. Иногда ей даже казалось, что внутри этого паршивца, глубоко-глубоко, запрятан неплохой парень. Настолько неплохой, что она не смогла бы позволить врачам из Калифорнийского ЦКЗ ставить над ним опыты по поиску вакцины. Иногда… Но потом он снова, словно по щелчку пальцев, становился все тем же говнюком Мерфи, бесящим Роберту одним лишь своим видом. Зомби в цветастой рубашке дернулся в последний раз и грузным кульком осел в придорожной пыли с пробитым лбом, увлекая за собой дорожный знак. Лейтенант Уоррен вскинула бровь — работа Десяти штук, не иначе. — Это тоже щенки, — равнодушно кивнул Мерфи на кучку зомби, жадно рвущих руками что-то лежащее на асфальте. Что-то еще недавно бывшее живым: — Кстати, мне нужно отлить. — Потерпишь. Хотя бы пока не проскочим Дугласвилл. Не хочу снова спасать твою задницу. — В таком случае я могу сделать это здесь. — Смотри на лицо себе не попади, — огрызнулась Уоррен, до побеления пальцев сжимая руль. Настроение было паршивое. — Как скажешь, мэм, буду аккуратен, — капитулируя, отозвался Мерфи и поднял в примирительном жесте руки. Сейчас Уоррен не готова была воспринимать его колкости. Прошло около получаса, как они покинули полыхающую огнем и кишащую мертвецами Атланту. И чуть не потеряли там Эдди. После каждой подобной заварушки Роберта обещала себе, что такое больше не повторится. И каждый раз ее обещания в итоге шли прахом. Вот и сегодня все полетело в тартарары. Обезумевшие копы (да, на патрульных машинах и при полной экипировке — с ума сойти), рыскавшие по городу в поисках какого-то Граймса, наткнулись на их маленький отряд Дельта икс рей дельта и в очередной раз доказали, что люди гораздо опаснее, злее и свирепее живых мертвецов. Уоррен думала, что неужели ради выживания, ради осуществления поставленной задачи они тоже должны стать такими? И где та грань, Рубикон, перейдя который возвратиться будет невозможно? Ответа не было. Одинокая мертвячка бесцельно брела вдоль пустынной трассы, подволакивая ноги и шатаясь при каждом шаге, будто пьяная. Футболка и джинсы были покрыты грязными разводами пятен, на светлых волосах бурела запекшаяся кровь. Массивный посеревший гипс тяготил руку. Нещадно палило майское солнце, нагретый воздух, дрожа, ластился к асфальту. Из груди зомби рвался приглушенный хрип. Шум приближающегося пикапа раздражал ее не более чем жужжание мух, роящихся над ее головой. — Щенок или котенок? — Уоррен нравилась эта игра. — Тут даже напрягаться не стоит: конечно же, котенок, — отмахнулся Мерфи, даже толком не взглянув на очередной объект их с Уоррен игры. — Хотя, постой-ка, — широко распахнув глаза, Мерфи подпрыгнул на месте, словно его ужалила оса, — Живой! У нее мозг живой! — Десять штук!.. — выпалила Уоррен, давя на тормоза. — Он убьет ее!.. «Эта будет две тысячи девятьсот тринадцатой…» — подумал Десять штук — впрочем, без особого удовольствия — прищурившись, наблюдая за светловолосой зомби. Та плелась медленно, не поднимая головы. Тяжелая шестеренка привычно легла в кожаную пяту рогатки. Парень улыбнулся, чувствуя, как вибрируют, натягиваясь, резиновые тяжи. Через долю секунды в голове зомби должна была появиться одна маленькая некомплектная дырка. — Она точно заслужила милость, — тяжело вздохнул Док, привалившийся на тощий рюкзак у бортика кузова. «И я дарю тебе ее…» Она все-таки подняла голову, эта мертвячка, вперившись в Десять штук осознанным взглядом пронзительно-синих глаз. И его рука дрогнула. В самый последний момент. Шестеренка пробила табличку на дистанционном столбе, та, скрипнув пару раз, свалилась на землю, подняв прибитую пыль. Визг тормозов был оглушающим, не менее оглушающим, чем крики Уоррен, выскакивающей из салона машины и бегущей навстречу светловолосой зомби. Она смеялась. Из мучительно искривленного рта мертвячки вырывался не хрип — смех. А потом она упала, откинувшись набок и птицей распластав тощие руки. Пронзительно-синие глаза закрылись. На лбу, у самой линии роста волос, чернела раскуроченная выстрелом рана.