Неудержимые

— Обязательно было делать… вот так? — скептически изогнув бровь, прошептала Уоррен. Они стояли, согнувшись, над сегодняшним найденышем уже минут десять. Перешептываясь и слушая в тишине спальни ее поверхностное дыхание, слабо поднимающее грудь. Смотря, как сложенные поверх голубого шерстяного одеяла руки время от времени мелко подрагивают, как меж тонких бровей собирается складочка морщинки. Не было сомнения, что их мертвячка оказалась вполне себе живой. Со сквозным пулевым ранением головы, но абсолютно точно живая. — Да, определенно достаточно было бы выстричь пару дюймов вокруг ран для обработки… — вздохнув, Док помимо воли потянулся пальцами к своей лохматой шевелюре. Снова тяжело вздохнул, хотел, было, что-то еще сказать, но лишь поджал губы. — Раз такие умные, могли бы сами сделать лучше, — огрызнулась Эдди, заправляя за ухо бордовую прядь отросшего каре. — Для первого раза, я считаю, у меня получилось очень неплохо. — Ты выбрила ей пол-головы, — заключил, криво усмехнувшись и не веря своим глазам, Десять штук, и все четверо синхронно наклонили головы, чтобы лучше рассмотреть парикмахерский «шедевр» Эдди. На гладко выбритом наполовину черепе красовалась кипенно-белая повязка, скрывавшая страшные последствия чьего-то выстрела. Мертвячка захрипела, заставляя отпрянуть от кровати, а потом затихла, и ее дыхание снова выровнялось. В Дугласвилл они неслись, заваливая стрелку спидометра до предела вправо. На первый взгляд сонный городок встретил их полчищами зомби на запустевших улицах — едва получилось унести ноги. Их принял небольшой фермерский дом на окраине. Два этажа добротных стен, прочные ставни и ряды тускло поблескивающих пыльных банок с домашними консервами в подвале, и все это запрятано в густом фруктовом саду и обнесено по периметру забором. Что могло бы быть лучше? Уоррен тут же укатила, сломя голову, на поиски лекарств для мертвячки, прихватив с собой Дока и Десять штук. Оставив Эдди возиться с полу-живой девчонкой, а Мерфи — стремительно уменьшать запасы провизии, которые у них теперь были. Лучше всех в итоге с поставленной задачей справился именно он. — И что дальше? Глупый вопрос. Уоррен развела руками, а потом хлопнула себя ладонями по бедрам: — Это тебя надо спросить, Док, ты же у нас доктор. — Ну, вообще-то я фармацевт, — начал открещиваться Док, пятясь к двери. — И немного вел психотерапевтическую практику. — В таком случае ты ей понадобишься, если она очнется. — Донеслось из темного угла комнаты, где в обитом бежевым кожзамом кресле, вальяжно закинув ногу на ногу, восседал Мерфи. Донельзя разраженный и озадаченный тем фактом, что впервые за кои-то веки все внимание группы направлено не на него. Ему не было дела ни до некомплектных дыр в башке девчонки, ни до болезненной филантропии лейтенанта Уоррен, готовой броситься на помощь каждому сирому и убогому в радиусе ста миль. Его беспокоило, что теперь, с появлением девчонки, с которой все теперь носились как с торбой писаной, они задержатся на одном месте надолго. Каждое такое промедление приводило к тому, что рано или поздно на них выходили… чужаки, зомби — неважно. И все обычно оборачивалось меленьким Армагеддоном: — С такой-то вентиляцией, как у нее, помощь психотерапевта будет явно не лишней. — Пуля прошла по касательной, у самого свода черепа, и вышла в верхней точке теменной кости, так что мозг, Мерфи, возможно не пострадал. — Ну, а ты говорил, что не доктор… — Брось, Док, посмотри на нее! Она же безмозглая блондинка, при таком ранении ни один ее жизненно важный орган не пострадал, — хохотнул Мерфи. Эдди тихо выругалась, добавив к брани что-то про мерзкий мужской шовинизм. — Она может стать полностью здоровой, — Мерфи медленно поднялся с кресла, сладко потянулся, разминая затекшие мышцы. — Не хотел предлагать свою помощь, когда меня о ней не просят… — он широко улыбнулся. — Всего один мой укус. — Нет, — Десять штук прищурился и злобно посмотрел на Мерфи, ствол винтовки в его руках качнулся, следуя за взглядом владельца. Мерфи с его нарочито ласковым голосом и добродушной улыбкой вызывал у него ненависть. Яростную и неприкрытую. Десять штук еще живо помнил, чем обернулся прошлый милосердный укус этого придурка. Пустой взгляд окаймленных желтой радужкой глаз. Блестящая пена слюны на зубах. Тонкие пальцы до хруста сжимают его шею. И дикое, животное желание убивать. — Я не позволю повториться тому, что случилось с Кассандрой. — Десять штук чеканил каждое слово. Как новые монетки. Улыбка Мерфи стала шире: — Она хотя бы была живой… — Она перестала быть собой, — Десять штук сделал несколько шагов навстречу ненавистному Мерфи, сокращая между ними расстояние. — Стала твоей послушной марионеткой. Он был на целых пол-головы выше Десяти штук, но не только это давало ему право смотреть вот так, свысока. Собственное превосходство, уникальность, вседозволенность. Мерфи знал, что, что бы он сейчас ни сказал, что бы ни сделал, ему за это ничего не будет. Просто потому, что он — Мерфи, единственный человек, выживший после укусов зомби, и никто — абсолютно никто — из отряда Дельта икс рей дельта не позволит пролиться даже капле его уникальной крови. Он злорадно оскалился, осаждая парня, как щенка щелчком по носу: — Она была живой, пока ты не прикончил ее, — закончил Мерфи, все так же скалясь, он знал, что последняя фраза парня добьет. Десять штук ничего не ответил, но вокруг него ощутимо сгустилось напряжение. Он затаился, собрался, как зверь в прыжке. — Все, повеселились и хватит, — грубовато объявила Уоррен и устремилась вперед, протискиваюсь между испепеляющими друг друга взглядами мужчинами и расталкивая их на безопасное расстояние. — Остыньте, никто не собирается позволять Мерфи завести новую игрушку. Ладони Уоррен легли им на грудь, Десять штук мягко ушел от касания ее руки, отступая в сторону. Роберта заметила, как его указательный палец дрожал возле спускового крючка винтовки. Ради всего святого! Ей очень не хотелось применять свое собственное оружие ради успокоения этих двух упрямых ослов. Эдди громко охнула. Все повернулись к ней, сидящей на краешке кровати и наблюдающей за мертвячкой. У Уоррен в голове промелькнула мысль, что та все же умерла и обратилась в кровожадную тварь. — Эй, ребят, она, кажется, очнулась. — Милая, посмотри на меня. Вот так, — Уоррен заставила девчонку сфокусировать затуманенный взгляд на ее лице. — Меня зовут лейтенант Роберта Уоррен, эти люди моя команда. Вместе мы выполняем важное правительственное задание. Можешь ничего не отвечать, просто моргни, если ты меня понимаешь. Дрожащие веки мертвячки медленно опустились, а потом она снова открыла глаза. — Ты помнишь, что с тобой произошло? Снова моргание. — Отлично. Теперь остается только узнать, как тебя зовут, — выдохнула Уоррен, отводя взгляд в сторону. — Не Мертвячкой же в самом деле… Последнюю фразу она проговорила едва слышно, но в ответ бескровные губы мертвячки задрожали, складываясь в имени, что она так старательно пыталась произнести: — Б… Б… Ббббэт.