Феникс

      Величайший тёмный маг тихо радовался не особо тёплым лучам осеннего солнца на своём лице. Его чёрные одежды хорошо притягивали свет, поэтому было колдуну лежать в больших зарослях пожелтевшей слегка колючей травы, тем не менее, тепло и приятно. Магическая сила Зерефа отпугивала насекомых и мелких зверьков, так что, пока проклятый не особо радовался жизни и не повстречал более крупных хищников, он мог наслаждаться временем, свободным от убийств и правления.       Это был погожий денёк, тихий и спокойный, разве что немного ветреный, и единственной причиной, по которой он не заснул пару минут назад, являлся упавший прямо ему на нос красный кленовый листик.       Теперь же он чувствовал в полудреме, что к нему направляется какое-то знакомое присутствие, но подсознание быстро отмело то, во-первых, как не угрозу, во-вторых, как знакомого, в-третьих, как безопасного, так что Зереф расслабился и продолжил дальше пытаться уйти от жестокой реальности в мир грёз.       Планы его, как это случается почти всегда, были жестоко нарушены палкой, противно тычущейся ему в бок. Старик в теле мальчишки раздражённо застонал. Он видел такой чудесный сон! Там было тепло, безопасно и уютно! Ему не приходилось думать о том, что его родители мертвы, что почти все его современники мертвы, что он само зло во плоти…       — …Зе-е-еф! Ну, Зе-е-ереф! Бра-а-атец! Я в гости пришёл, вставай! Где твоя радость от жизни? — Докапывался до него родной голос, всё ещё тыкая острым предметом в бока, так что Зереф решил, что в свою очередь тоже может игнорировать этого надоедливого придурка, и перевернулся на другой бок, защищая мягкие органы от поползновений прутика.       Да этот кретин-недоросток сошёл с ума окончательно!..       — Зере-е-еф! — Ныл, как маленький гремлин, которым он тайно и является, Нацу, отчего его бедный старший брат жалостно проскулил, моля пощады. Нацу, в отличие от отца, никогда не был милосердным. Злой демон, посланный к нему во плоти его младшего брата вредными богами, ущипнул его за икру.       Зерефа никогда нельзя было назвать тяжело прощающим. Он всегда сначала мстил, а потом, удовлетворённый выданным наказанием, легко прощал преступление против своей картины мира. Ну, если оставалось, кого прощать.       То, что зло совершает его любимый человек, не было гарантией безопасности Нацу. Тем более, младшего братца, судя по широченной лыбе и расширенным драконьим зрачкам, из-за чего светочувствительным глазам приходилось щуриться, вообще мало чем можно было сейчас обеспокоить.       Хитрый маленький идиот просто насильно отключил своё стремление к самосохранению! Подобная безалаберность подняла в самой глубине души лёгкую толику гнева.       То есть, он старается держаться подальше, контролировать свой рок, в то время как этот малолетний драконий самоубийца травит себя опасными для жизни веществами и заявляется в таком неадекватном состоянии к существу, к которому в здравом уме в жизни не подошёл бы!..       — Хей, Зеф! Не пинайся! Ай, ай, ай! Блин, ай, чёрт, больно, почему мне больно, тц, придурок, прекрати! Хватит щипаться!       — Ты оторвал меня от священного сна. Всё, что ты получаешь за это, тобою заслуженно. — Капризно пробормотал Зереф, зарываясь носом во влажноватую землю и смеживая утомлённые веки, когда Нацу откатился на несколько метров дальше. Вот только дыхание того… Нацу так раздражающе сопел, что тёмный волшебник, недовольный, был вынужден окончательно отпустить попытку забыться в темноте своего подсознания, и, встав так тяжко, что аж кости трещали, отошёл на несколько шагов подальше. А после отступил ещё немного — трава вокруг немного пожухла, сменяя осеннюю желтизну на скверную чернь.       В итоге бывший студент Академии в лице преужасного Чернокнижника принял свободную позу слушателя, доминая весом своего тела несчастные стебельки в конец, и вздохнул.       — Что привело тебя ко мне на этот раз? — На этот вопрос Нацу снял свой глубокий капюшон плаща типичного культиста, который зачем-то носил, несмотря на его полную бесполезность, и указал на свои длиннющие рога, на коих были странные зазубрины, отмеченные молчаливым любопытством Зерефа.       — Вот это вот. — Нацу прошипел сквозь зубы, демонстрируя настоящий демонический оскал. — Та самая причина, из-за которой я ударился сегодня о дверную раму три чёртовых раза! На кой чёрт мне такие длинные, бесполезные отростки? Ладно, их было бы можно отрезать, я бы переработал их на чёртовое оружие, так их не отодрать даже на удачу! Помоги, а? Я уже устал от того, что люди на улице от меня шарахаются, как от прокажённого!       Зереф моргнул. Это не совсем то, что он ожидал, но ладно?.. Настроение пока что приемлемое и задумываться о вечных вопросах не хочется, так почему бы и нет?       — Хорошо. У меня есть готовое заклинание, но ты всё ещё будешь биологически драконом в том же процентном соотношении, что и раньше, просто станешь выглядеть, как человек. — Возможно, мрачно думал великий изобретатель заклинаний, ему следует пустить это заклинание в массы под очередным псевдонимом. Испытал ведь сначала на Айрин, а теперь, вот, на брате. Должно быть, существует множество людей, не способных изучить Трансформацию на уровне мастера, но нуждающихся в сокрытии отличительных черт, чтобы быть принятыми в обществе. Конечно, у этого решения существует несколько минусов, начиная вторжением замаскированных врагов и заканчивая возможным обнаружением контрзаклинания, но Зереф полагал, что с этим уж справится.       Неожиданно Нацу ещё немного отодвинулся от него. Что?..       — А можно сделать так, чтобы я мог вернуть себе эти… э-э, нечеловеческие черты по желанию? — Замялся демонёныш, и его старший брат почуял приближение очередной гремлинской шутки.       — Можно, например, при активации драконьей ярости. — Подозрительно произнёс он, законно опасаясь, что целью веселья младшего Драгнила может стать именно тёмный волшебник. Конечно, вряд ли Нацу сможет сделать что-то, с чем Зереф не сможет справится так или иначе, но проделки этой ящерицы могут быть достаточно неприятными, чтобы портить впечатление от жизни. Не сказать, чтобы кто-то вроде него может позволить себе радоваться и быть счастливым, но ему также не хотелось бы испытывать страдания дольше необходимого. — Но тебе зачем?       — Это часть моего плана для проникновения в Тартарос! — Самодовольно выдал этот вечный ребёнок, и создатель Этериасов моргнул, потому что да, с новой агитационной практикой Тартароса это могло бы сработать, если бы не одно но…       — Не то, чтобы я критикую твой план, однако ты в курсе, что книга E.N.D. доверена Мар де Гиру не просто так? Даже сейчас, со всеми твоими улучшениями, он всё ещё выше твоего уровня.       С другой стороны, это чудо человеческой мысли и ошибка природы в одном особо наглом лице развивался удивительно разносторонне для волшебника боевой гильдии и, попадая в угол, выкручивался подобно юному ужу, так что даже сейчас мог бы удивить своими фокусами и сильнейших. Ненадолго, впрочем.       Тем не менее, если Нацу продолжит тренироваться в прежнем темпе, то года через три он станет достаточно силён, чтобы противостоять этому демону более-менее на равных.       Активированное заклинание медленно скрадывало неестественные для человека черты, выставляя на передний план знакомую по лицу матери невинную мягкость, заставившую какие-то старые позабытые за века чувства бурлить в груди тёмного волшебника, из-за чего тот поспешил отойти от брата ещё дальше, боясь случайно убить его. Пускай необычный шарф и может спасти его дорогого младшего в случае роковой оплошности, но легендарная защита артефакта — не панацея.       Зереф не был уверен, что вообще возможно воскрешение убитого проклятьем Анкселама. Спасти Мавис так не получилось.       От присутствия младшего, пялящегося на него с ангельским выражением на мордашке, начинало уже порядочно клинить голову, отчего ореол скверны, разделяющих осыпающуюся прахом чернь и пожухлую осеннюю травку, несколько расширился, поглощая парочку деревьев. Кажется, какое-то любопытное мелкое животное замертво упало на сухую землю, но братья продолжили смотреть друг на друга так, будто делили совместный ужин и ничего вокруг не происходило. Оба погрузились в свои мысли. Зереф, так и вовсе тонко улыбался самым уголком рта, наблюдая за лёгким недовольством брата — тот всё ещё очень смешно дулся на его слова. Конечно, если спросить огонёчек, то тот скажет, что он насчёт главы Тартароса так и думал, но старший-то брат знает, что его лялька хмурится из-за того, что другие творения Зерефа, хоть и в меньшей своей части, сильнее в общей песочнице мира.       — Кстати. — Оба Драгнила моргнули на случайно вырвавшиеся слова брюнета, после чего тот, неловко кашлянув, продолжил. — А ты как меня нашёл?       Все же стоит принять меры для того, чтобы его сон так случайно больше не прерывали или чтобы Нацу не застал его в более компрометирующем месте. Например, в Империи Арболес. Или в неудачной компании, как это может статься с Ларкейдом.       — Догадайся сам, ты же умный. — Хмуро буркнул Нацу, ворча что-то про коллекцию друзей-драконов Зерефа, и развернулся было, чтобы уйти, как резко замер, что немедленно активировало тревожные рефлексы Зерефа, и медленно повернулся обратно. — Что мне с твоей дудкой делать? С одной стороны, я планировал её съесть, чтобы повысить демонизацию, с другой стороны, вдруг Колыбельная тебе нужна?       — Ты её не помнишь, наверное… — Тихонько выдохнул старший брат, прикрывая глаза. Парнишка смотрел на него недоумённо, даже не хлопая глазищами по старой рептильей привычке, отчего его вид, на самом деле, стал даже более несуразным.       Впрочем, Зерефа, погружённого в поток мысли, такие глупости сейчас мало интересовали.       Колыбельная. Промелькнуло счастливое воспоминание, об одном из спасённых предметов из разрушенного дома, как заботливые руки отца выстрогали артефакт, как они с его лососевовласым чудом любили засыпать под нежные звуки флейты, как… как он испортил эту память, изничтожил, превратил в тлен в один из своих затяжных приступов безумия, огорчённый войной, опечаленный состоянием Нацу — единственным, чьё тело было в более-менее удовлетворительном состоянии после нападения дракона, — сокрушённый ненавистным богом, высокомерным, вмешивающимся в жизни людей, устанавливающим свои законы без шанса их пересечь, как сторожевой пёс, следящий, чтобы правила были исполнены в точности, не ведающий жалости и милосердия. Жестокий… как и он сам.       — Э, извини, что спросил. Я не знал, что это так важно. — Нацу попытался дать на попятную, очевидно, потихоньку возвращая своё здравомыслие, но Зереф прервал его ненужные извинения, мягко, но строго улыбнувшись.       Есть один урок, который он отказался выучить.       — Никогда не извиняйся за своё любопытство, Нацу. Что до Колыбельной, она просто пыль древних времен. — Пожал плечами старший сын четы Драгнилов. — Найди меня через некоторое время, Нацу. Я поищу… людей, способных помочь мне смягчить процесс эволюции. Когда мы будем готовы, то я свяжусь с тобой через задание гильдии, на этот раз с запросом специально для тебя.       Молодой убийца драконов перемялся с ноги на ногу, явно соображая, что ещё сказать, или пора уже уходить? Его состояние начало стабилизироваться, а чуткие драконьи инстинкты ощущали опасность от мага напротив, но тот не торопил и только молчал, усаживаясь в позу медитации для сохранения душевного равновесия, отчего нервы драконида немного успокоились.       Зереф же был поглощён отвлечёнными думами, стараясь погрузиться в свой мирок, далекий от лишних эмоций. Встречи с Августом всегда требовали взвешённого подхода — для свободного от проклятия человека Царь Магии излишне любит свой рационализм. Возможно, это защитная реакция ребёнка, которого бросили родители, а его новый опекун оказался неспособен подарить всё тепло и ласку, что заслуживало дитя. Вероятно, ему стоило найти других надсмотрщиков за маленьким талантом, но малыш так напомнил ему о Мавис, об их августе, что Зереф был просто бессилен против молодого очарования.       Его дыхание остановилось, а сердце прекратило рвано пульсировать в своём ломаном и бессмысленном уже много веков такте.       — Ты меня так преследовал в прошлый раз? — Всё же спросил Нацу, а опытный старый маг с отчаянием припомнил те самые времена, когда он, одуревший от счастливой новости о чудесном возвращении Саламандры пытался выловить этого неуловимого волшебника, очень метко прозванного в честь скользких ящериц, для допроса на очень длинный список невыясненных загадочных явлений, связанных с одной ящеркой. Братишка был очень неуступчив, но все же прояснил некоторые моменты, с ловкостью опытных торгашей на рынке борясь за каждый ответ с его стороны.       — Да, для обычных наёмников это вполне рабочий способ. Подобраться можно очень близко — ни звука, ни запаха. Спрятать магию и обмануть глаза — ещё не все. Так «пропало» уже несколько людей. — Бессвязно припомнил Зереф, обдумывая, как осмелевший после своего поражения Джоффри барахтался днями в его старой ловушке, когда никакое рассеивание ему не могло помочь, прежде чем Драгнил нашёл его и милосердно убил.       Конечно, смерть этого подлого человека не предусматривалась, пусть тот и планировал неприятный геноцид, но сам Зереф немного опоздал из-за дел Империи Арболес, из-за чего излечение Гильдмастера Фантом Лорд стало бы медицинским чудом, на которое никто бы не стал тратить ману.       Нацу на такие слова сначала замер, ведь, кажется, лёгкая путанность в словах собеседника напрягла его, а потом понимающе кивнул, из-за чего Зереф улыбнулся, вспомнив, что его молодой братец в свои годы успел создать репутацию первоклассного охотника за головами, которую, впрочем, прекратил по неясной до сих пор причине. И усердно старался от своей репутации отмыться уже который год, вот только люди всегда помнят лишь совершенное зло. Хороший урок для младшего.       — Кстати, раз уж ты меня нашёл сам. — Остановил Зереф Нацу, прежде чем уходящая спина того начала вызывать неприятные ассоциации, в которых Драгнил не хотел копаться. — Я нашёл способ решить твои проблемы с воспоминаниями. — Голос Тёмного Волшебника становился всё холоднее и холоднее, пока не остановился на полном безразличии:       — Не то, чтобы меня так волновала сохранность твоего разума, но это будет полезным экспериментом. Подойди.       Огненный волшебник дёрнулся — он долго выжидал момент, когда его брат будет в стабильном состоянии, чтобы подойти для прощупывающей почву беседы, но теперь перед ним снова совершенно бесстрастно восседал Чернокнижник, Гений Тысячелетия, Великий Тёмный Маг, живое воплощение Смерти и далее, далее, далее…       Столь резкие переходы могли бы напугать любого, но Нацу внешне спокойно приблизился, с полным доверием улёгся на траву, оставив, тем не менее, глаза открытыми — сердце рвано било в грудину, отдавая в уши.       Мнимая преданность, с которой мальчишка повалился рядом, разорвала бы внутренности Зерефа от тоски, будь он хоть сколько-то большим человеком на данный момент, но он лишь без лишних слов посмотрел в чёрные омуты, отражавшие его собственные, и направил свою холодную магию внутрь.

***

      Поезд с точностью метронома мерно отбивал свой ритм, унося меня прочь в сторону Магнолии. Как можно дальше.       Подальше, нахрен, отсюда! Идиот-идиот-идиот!       Я ударил себя кулаком по лбу так сильно, что шторки всколыхнулись от долбанувшей волны воздуха.       Это с самого начала дурно пахло, но Полюшка уверяла меня, что идея рабочая. Или я её так достал. Однако зелье действительно позволяло держаться мне в совершенно спокойном и адекватном состоянии и следовать своему плану, пока… не начал расти уровень защиты от яда и артефакт — лакрима, постепенно растворяющаяся в моём желудке, — не начал делать своё дело еще быстрее. Драконий организм принялся гасить свои ошибки повышением температуры, выходя за рамки привычных сорока по Цельсию и приближаясь к кипению, отчего лакрима просто одномоментно растаяла, а я словил полный неадекватности приход с дальнейшими попытками потыкать брата палкой. Конечно, весело, но это мог быть мой последний смех!       — Деби-и-ил. — Зашипел я, хватаясь за мягкие теперь волосы.       Мне стоило заподозрить неладное, когда я ударился рогами и принял несколько попыток отпилить их, будучи в пьяном угаре от препаратов, пока Полюшка отошла проверять дозировку. Подбирать её приходилось опытным путем — всё же, чай, от человека во мне остались крохи.       После визита Зерефа в мою многострадальную голову — здесь я матерился на собственную тупоголовость и отчаяние с глупой спешкой ещё несколько минут, пока проверял показатели своего организма, — мне осталось только прийти к выводу, что лучше уж теперь к Высшим на ковер вообще не появляться. Теперь безопаснее самолично стереть собственную душу из инфополя и самоудалиться каким-нибудь хитровсратым методом нерационального мышления, чем надеяться на милость моего начальства. Даже если Зереф ничего не посмотрел толком, пока я находился в принудительном отрубе «в целях понижения ментального сопротивления для необходимых махинаций с разумом», яйцеголовый, мать его!..

Внимание! Ментальная атака! Применён пассивный навык «Разум Игрока». Ваш разум защищен.

Внимание! После окончания заданий мира вы будете подвержены штрафу за необоснованный риск. Система не смогла наложить эффект шока на агрессора, немедленно покиньте зону влияния агрессора!

      Да покинул уж, спасибо… Запреты мои запреты. Всё же протоколы на случай вторжения подобного рода созданы задолго до моего становления Игроком, так как информация о «высшем существовании» закрыта от представителей мира смертных по понятным причинам.       Не то, чтобы Система дала бы ему сделать что-то свыше того, что он обещал сделать — подумалось мне, когда я увидел мелькающее перед глазами уведомление. Разум Игрока — неплохой, в целом, патч, данный мне на втором десятке миров. Хорошо, что эффект шока не сработал. Словил бы бессмертный суицидник откат такой силы, что вышибло бы ему все остатки его здравомыслия.       …       …конечно, это могло сработать так, как мне нужно, и автомат по вырезанию тёмных властелинов принадлежал бы мне вместе с халявным опытом, но куда более вероятно, что крыша моего братца получила бы бодрый импульс и потекла ещё стремительнее, и тогда мне точно пришел не менее неотвратимый конец.       А ведь, по логике, он вообще не должен мочь хоть как-то залезть ко мне в голову! Как он это провернул?! Через фичу Создателя? «Доступ администратора», ха!       Но к чёрту негативные размышления, ибо Зереф действительно сделал то, что обещал — помог сдержать ревущий поток воспоминаний других миров… Даром, что попытался пошариться в мозгах. Ну и, судя по всему, он также выделил память о «досмертном» детстве Нацу Драгнила, раз уж та, оказывается, всё же имелась. Удивительно чувствительный молодой человек. Главное, чтобы, как ещё один чувствительный молодой человек, узнавший от меня о тайнах устройства миров, он не переустроил тут всё шиворот-навыворот, а то не факт, что после второго такого финта ушами я даже самовыпилиться смогу безопасно.       Радовало только, что покупка обратного билета прошла замечательно — женщина на кассе начала мило со мной общаться, а не косилась с перепуганным выражением на драконьи клыки и рога, так что я с едва сдерживаемым счастьем от нормального общения с гражданскими позволил себе быть утащенным в какую-то житейскую беседу о её новорождённом внуке, прошлогоднем урожае и погоде на завтра.       Знакомый мне уже много лет проводник, чёртов несчастный работяга, мотыляемый по всей стране кучей рейсов, пялился на меня во время проверки билетов, как на Седьмое Пекло в собственном гараже, отчего мне пришлось пояснить очевидное изменение во внешнем облике:       — Кхм, я ездил на подлечиться. — Улыбаюсь самым невинным образом, стараясь не выдавать своим зелёным от интоксикации лицом возможную угрозу купе. Хоть мой невольный визави, наверное, подумает о том, что меня опять укачивает, а не о том, что я сам себя траванул… До такой глупости ещё додуматься же нужно, чтобы сделать! А не, как я, быть альтернативно одарённым. — Так что привычная внешность вернулась.       Мужчина кивнул, по-доброму нахмурившись, пристально осмотрел меня на предмет возможных детей-зайцев и, ещё раз мазнув по моей беспокойной персоне взглядом, удалился, тихонько закрыв дверь. Ха, вот его поведение нисколько не переменилось!       Я, откинувшись на спинку сидения, вытянул руку вперёд, рассматривая проявляющуюся по моему желанию чешую. Огромными затраты маны были только во время первоначального наложения заклинания и закрепления человеческого образа — если бы я на тот момент был чуток адекватнее, то затрясся бы от проводимого по моему телу потока энергии. А так как я тогда всё ещё находился под действием, считай, наркотиков, то под конец ощутил только некоторую скованность в теле, которую решила лёгкая разминка. Пассивный эффект «Человеческий облик» Автор: Зереф Драгнил Заклинание откатывает аватар игрока к изначальному образу. + Действует постоянно, вне зависимости от влияния автора заклинания. Одноразовая трата на активацию каждый раз — 5 MP. + Возможно вернуться к форме драконида во время действия Драконьей Злости и/или Драконьей Ярости. Однако для возвращения человеческого облика придётся тратить ману на активацию заново. + Возможно переключиться на форму дракона. Однако для возвращения человеческого облика придётся тратить ману на активацию заново. + Человеческий облик — это только внешний вид. Положительные и отрицательные характеристики природы игрока не изменяются. + 580 к очарованию у людей. + Возможно наложение Эффекта Зловещей Долины, если вы не будете осторожны.       Как Зереф и указал, под всей этой привлекательной человеческой оболочкой всё ещё скрыт дракон. Это не значит, что мои приятные на ощупь розовые волосы — кстати, надо уточнить точное название этого оттенка, — ненастоящие. Или что рога продолжают выпирать на моей несчастной голове, неощутимые и необнаруживаемые. Смена образов аватара была похожа на смену перевооружения одежды, только с возможностью вызывать отдельный шмот, как я только что провернул это с рукой.       Очень удобно, хотя и манозатратно. На одно цельное преобразование 5 МП! По другому никак! То есть, обращаю я только руку в драконью — 5 МП, весь в дракона — одинаково!       И ладно бы это в повседневке было так — отмахнулся бы не глядя! Но на поле боя, где цена малейшего преимущества — жизнь, такие траты были бы недопустимы.       Значит, сражаться буду в драконидной форме — та за переход между ней и драконьей формой не требует платы.       Подумав об этом, я посмотрел на другое оповещение, которое подтверждало мои ранние догадки насчёт дополнительного вмешательства братца.       И всё же, у Зерефа неясная логика: то ценит личные границы, то нет, то хочет, чтобы я его убил здесь и сейчас, то нет. Настоящее проклятие храма. Отвратительное, разрушающее душу и разум.       Или брат сам начал сходить с ума от вечного одиночества и безысходности? Пассивный эффект «Двери воспоминаний» Автор: Зереф Драгнил Заклинание обрабатывает воспоминания Игрока, помогая компенсировать нагрузку на тело Игрока. + Компенсация происходит <вариативно>. + Воспоминания жизни в этом мировом конгломерате ярче прочих.       Очнувшись после копошений Чернокнижника в моей голове, я тут же ощутил на себе мощь второго пункта. Братец, хладнокровно хмыкая и спокойно отходя в сторонку, тогда назвал происходящее со мной примером действия заклинания.       То есть, как я понял, после каждого пробуждения меня будет ждать подобный сюрприз… или не такой сильный, судя по описанию навыка. Учитывая, что у меня даже не было носового кровотечения от перенапряжения, только так в глазах немного помелькало, то это просто потрясающе!       Я решил поинтересоваться возможностями компенсации, вызвав тем самым другое системное окошко.

Внимание! Возможно использовать заклинание в двух режимах: 1. Компенсация очков характеристик интеллекта за счёт очков характеристик маны. 2. Компенсация очков характеристик интеллекта за счёт повышенного времени сна — 6 часов каждый день. Выбор можно изменить в любой момент!

      Я вздохнул. Вся моя мана, не расходуемая за день, с некоторыми потерями накапливалась в драконьей печати — этот резерв будет той ещё уберпушкой для того, чтобы сократить разрыв в количестве магических сил с тем же Акнологией. Но и запас этот обозначен неприкосновенным. Значит…

<Второй вариант>

Пассивный эффект «Двери воспоминаний» Автор: Зереф Драгнил Заклинание обрабатывает воспоминания Игрока, помогая компенсировать нагрузку на тело Игрока. + Компенсация очков характеристик интеллекта за счёт повышенного времени сна — 6-12 часов каждый день в зависимости от объёма поступивших данных. Этот выбор можно изменить в любой момент. + Воспоминания жизни в этом мире ярче прочих.       Глаза тут же защипало, будто песка засыпали, голова потяжелела и веки начали слипаться. Похоже, что препараты, что странная магия ходячей библиотеки в лице братца начали давить мою глупую головушку к сидению — то стало казаться таким мягким и тёплым, что…       Я проснулся от пинка под задницу от знакомого мне мужичка-проводничка. Ящерицей извернувшись в воздухе, я приземлился на брусчатку платформы, задавая давно мучивший меня вопрос:       — Тебе хоть доплачивают за работу вышибалы?       — Чего? Вот ещё, у нас тут, дай духи, за допсмену в нужном месяце начислят!       Я хихикнул, когда он захлопнул дверь в вагон, чтобы спокойно поесть в непродолжительный перерыв. Отправить, что ли, свой сборник трудовых договоров в Совет и другие законотворческие инстанции? Ну, так, прикола ради. А если к этому начинанию как-то подключить тяжёлую артиллерию в лице моего братца…       Каверзная ухмылка расползлась по моему лицу, образуя очаровательные, как выяснилось в стекле ближайшей витрины, ямочки на щёках. Что же. Будет, чем заняться на досуге когда-нибудь в тот светлый день, когда моё расписание станет менее загруженным, чем примерно всегда.       Жители старой-доброй Магнолии пялились на довольно топающего в сторону места работы меня, выглядящего, как приехавший двадцатилетний не битый жизнью турист с улыбкой от уха до уха. Учитывая, что гильдейских, тем паче Мастера, городские стараются более-менее знать, интересно, какие теории возникнут до того, как распространятся слухи из зала Хвоста Феи?       В гильдию я ворвался с радостным возгласом:       — Хобана, вы не ждали, а я припёрся!       В помещении тут же повисла гробовая тишина, которую лишь через несколько долгих и напряжённых секунд разрушил Лаксус, сокрушенно икнув:       — Нацу?! — Я бы почти проникся к нему трепетными и тёплыми чувствами за столь шустрое узнавание, если бы не знал, что это произошло только потому, что моя приветственная фраза не менялась столько лет.       Другие отреагировали не менее ярко.       Розари, например, почему-то замер соляным столпом, не двигаясь и, кажется, даже не дыша, пока его внимательные садючьи глаза каталогизировали все произошедшие со мной изменения. Дети недоумённо смотрели на мою очень уж радостную и вполне по-человечески миловидную в своей безрогатости физиономию, которая в их маленьких головках не особо совмещалась с предыдущим образом драконидского сатрапа самой известной светлой гильдии. Новички и вовсе гудели что-то насчёт внедрения и соответствующей проверки. Сдаётся мне, что это определённо дурное влияние их криминогенного, пусть даже в меньшинстве своём, прошлого? Или количество мутных личностей в гильдии превысило все ожидаемые показатели? Возможно ли, что это банальная месть, тупой подкол за всё хорошее, что я для них сделал?..       Я просмотрел поверхностно иконки над головами согильдийцев, оценив небольшие скачки в уровнях и не заметив особых знаков отличия в лице статуса беглых преступников. Нормальные, стало быть. Ну, или не палятся, как один мой бывший сожитель.       Вздохнув и навесив на своё лицо максимально скептическое выражение, я шустро отрастил себе рога и, зажмурившись, шуганул народ змеиными глазами. Согильдийцы, отчего-то ощутимо расслабившись под влиянием моей дьявольской персоны, продолжили пьянствовать и лишь некоторые из них принялись пытать меня вопросами. Я вывалил на них то же споро придуманное оправдание, что и на проводника, на что услышал тихий-тихий фырк — Мистган мрачной похмеляющейся фигурой сидел в самом уголке и выглядел так, что у меня появилось абсолютное нежелание с ним контактировать — мне хватило на сегодня «приятного» общения. Обра, высшим указом назначенный шпионить за Мистером Много-Псевдонимов и просто хорошим человеком, торчал на ровно противоположном конце холла и выглядел помятым, но, несмотря на своё состояние, как-то очень по-доброму и по-отечески чистил Некс мандаринки. Ну, настолько по-доброму, насколько это возможно со стороны демонической химероподобной хтони размером с мартышку с улыбчивой головой-кокосом. Девочку, впрочем, всё вполне устраивало — та даже тихонько мяукала ему что-то на их личном языке, потребляя фруктовую сладость в немыслимых количествах.       Выбирая между спивающимся от горя другом и кормящей ребёнка зверушкой, я выбрал зверушку. Такой я нехороший друг, да, если думать поверхностно. Если же подняться над скучной массой мнений, то я собирал оперативную информацию на того самого пропойцу из надёжного источника, дабы в свою очередь внести соответствующие изменения в свой первоначально задуманный подход в отношении того.       Ну и друг из меня, конечно, всё ещё оставался говёный.       — Он говорит, что Синие Волосы узнали про происхождение мартышки. А что такое мартышка? — Сказала мне Некс тихонечко, на что я хихикнул под осуждающим взглядом Обры. Химера до сих пор не забавлялась от моего выбора псевдонимов. Ну это вкус такой, приобретённый, как говорится. И ты полюбишь, и тебя полюбят… Вон, малышка в нём души не чает и каждый раз, как я отправляю его куда-то, подходит с насущным: «Няня, а где Жучка?».       — Зверушка такая. — Пояснил я, улыбаясь. — Достаточно симпатичная и умная.       — И говорит, что писатель-синевласка хотел закончить концовку, но с этим возникли проблемы. — Расшифровала она дальнейшие попискивания своего невольного наставника, протягивающего мне мелкими лапками дольку цитрусового, которую я тут же сунул за щеку, невольно принюхиваясь к «синевласке».       Вот ведь шутник.       Снега в Магнолии традиционно не особо много. Не Сибирь — не русская зима, определённо. Если бы я был обычным человеком, то мог бы спокойно ходить в тёплом свитере и в плотных джинсах и не особо мерзнуть, наслаждаясь приятной свежестью прохлады.       К декабрю досадливая слякоть дорожных трактов улеглась, осталось лишь не особо толстое белоснежное полотно, милосердно покрывающее крыши и верхушки деревьев плотной периной.       Иногда за окном бушевал снегопад — так, небесными хлопьями лишь, но эти осадки я особенно не любил. В основном, потому что очень быстро покрывалась кухтой моя несчастная верхняя одежда, и приходилось ту аккуратно выпаривать каждый божий раз, не говоря уже о проблемах видимости и дрябне в моих прилипших к голове похожих на мокрую фламингоподобную курицу волосах. О том, что будет, если белые мухи таки приземлятся мне на нос, я бы предпочёл умолчать, не желая ворошить воспоминания о нежелающем конца позорном чихании.       А тем временем приближалось Рождество — день празднования рождения самой популярной церкви в Фиоре. Культ Зентопии отдавал мне в голову зловредным жужжанием — я ещё в своё первое и единственное посещение собора не проникся религией, пропитанной магией света и запахом ладана.       Даже Ара, немного волнуясь, отказался заниматься некромантскими штуками накануне праздников, боясь навлечь гнев богов — Зентопия молилась пантеону из нескольких божков света и неизвестному «Верховному Богу». Так что я в одиночку сходил на кладбище, но окончательно похоронил, ха, идею копать трупы зимой — промёрзшая земля, которую приходилось прогревать, и не менее промёрзлые тела, отказывающиеся двигаться, не очень-то меня обрадовали. Уровень оживления зомби был пятидесятого, но мне надо эволюционировать навык хотя бы до гулей, способных адекватно атаковать по приказу, или, ещё лучше, до оживления мертвецов с частичным восстановлением памяти. Тогда будет множество плюшек в плане вынюхивания информации — культисты, засранцы, повадились выкашивать своих же, чтобы их не накрыли так же, как это произошло у нас в городе. Осторожные твари — ругался Обра.       Попробовав кусок мертвячины и не получив активации «Каннибализма», я окончательно удостоверился в своей нечеловеческой природе и раздосадовано поплёлся в копошащуюся гильдию, а там уже, сплавив на наш устоявшийся бюрократический аппарат всю бумажную работу, сходил разок в горы — покачать навыки владения ледяной магией. Ледяной стиль морозного жреца позволял замораживать всё вокруг себя и более успешно тушить результаты своего буянящего пламени — всё же, заморозить всё вокруг зачастую было проще, чем поглощать огонь. Зимой навык рос легче, а я здорово проветрил мозги горным воздухом — пора начинать качаться, как корейцу, а именно — всё свободное время. И не в свободное тоже — пока гуляю, пока работаю, пока сижу с детьми и оформляю документы. Даже малейший навык, вырастая, поднимает уровень, а он, в свою очередь — степень моего становления демоническо-драконьей нечистью, но теперь это не привлечёт внимания. Тут я, спасибо братцу, уже ничего не потеряю, так что стоит напрячься, пока меня не завалил какой-нибудь чёрт из многочисленного списка: ледяное тупое лицо, Акнология, Тартарос, поехавший кукухой брат или любой другой, кому не угодила моя природа. Я попробовал несколько навыков, столь горячо — ха, какой же тупой каламбур! — любимых Греем, вроде ледяного паркета, снаряда, копья, меча и прочего. Результат был хорошим, но вот ледяная пушка у меня не получалась, как и животные, которых тоже было принято создавать в лиге созидателей. Впрочем, у Отморозка тоже не выходило, хотя в нашей гильдии, помешанной на голой силе, научиться столь тонкому контролю тяжко. Тут к Пегасам надо или к Сиренам.       Вернулся я как раз к празднику — помещение гильдии уже было украшено и разливали какое-то чудное пряное тёплое вино, от которого я шустро отбрехался, уже по уши наклюкавшийся синтезированными ядовитым касанием токсинами, от которых меня вело не менее пьяно. Народ, завидев во мне алкогольные покачивания из стороны в сторону, начал удивлённо перешёптываться, а Макао только бодро подошёл да хлопнул по плечу, немножко заземляя положение моего тела на правой стороне.       — Уже празднуешь? — Улыбался он по-доброму, накидывая старый шерстяной шарф. Во мне не было и капли желания объяснять, зачем надо было накачивать себя ядом, так что я только хмуро потёр лицо.       — Я не в церкви. — Покачиваю головой, шустро проверяя отчёт за месяц и вычеркивая кое-что из списка закупок — я попутно поохотился на горных кабанов, так что придётся поварам развлекаться с их разделкой. Мясо в праздники всё равно хрен закажешь.       — А, так, ты всё-таки в духов Луны веришь? — Всё улыбался радостный от приближающегося праздника Конбольт. На моё качание головой он снова захлопал глазами, а я только отбрехался:       — Потом! — Шикнул на него и протяжно выдохнул, вернув непослушный взгляд к документам. Строчки немного расплывались, а в пустой моей башке шумели барабаны, но, приложив усилия, сосредоточиться на тексте можно было. — Мне ещё на почту надо, налоговая в край обалдела. Долго у бухгалтерии выходные?       — Так, э, как всегда у всех, долго. Но они всё сделали! — Фыркнул он и отошёл от моего лёгкого бумажного аврала. — Слушай, пойдём с нами в церковь, а? — Крикнул он мне, видимо, вспомнив, что всё-таки хотел пригласить.       — А? Ага! — Махнул я рукой, вновь погрузившись в работу.       После бумаг сходил на кухню занести мясо, сгонял на второй этаж, попутно призывая и отзывая кинжал себе в ножны под одеждой. Может, стоит попробовать усилить призывное оружие рунами?       На почте меня снова выловил Макао, уже с сыном. А где Ромео, там и Рикка с Арой. А где они, там и весь детский сад.       — Вы решили разнести церковь вместо стандартного посещения? — Поднял я на их собрание бровь. Выглядело не так серьезно, как раньше, с моим-то обновлённым хорошеньким, тьфу, личиком, но суть ясна.       — Не бухти, нормально всё. Ара, вон, ходит на молитву каждое свободное воскресенье. — Отозвался мне Макао, пересчитывая мелких по макушкам. — А Ковен и Схрон недавно помогали церкви готовить рождественский ужин для бездомных.       Я только наклонил голову набок в немом удивлении, забыв про моргание по старой привычке. Народ поёжился.       Так. Неплохо бы откопать алгоритмы поведения для людей и перенастроиться. Всё же, незапланированное крипи — это ужасно непрофессионально.       Боги редко накладывали на своих подопечных какие-то дополнительные эффекты и благословления, а в этом мире я и вовсе видел только проклятье брата, но, быть может, под Рождество удастся запалить что-нибудь из божественных эффектов?       — Если надо будет подлечить кого из этих ваших бродяжек, обращайтесь. Сейчас зима. — Буркнул я, отряхиваясь от снова налипшего на меня снега и в стократ поднимая всем праздничное настроение непривычным для меня альтруизмом. Но мне надо было качать и исцеление в том числе, а производственный травматизм у нас в гильдии заметно снизился после распила по рангам.       Было ещё и чертовски любопытно, есть ли у Зентопии какая-нибудь аура против демонов в храме, так что я поплёлся со всеми. Рикка бодро цапнула меня за руку сырой от снежков шерстяной перчаткой, которую я тут же просушил.       — Ты-то чего идешь, ты ж атеистка. — Шепнул я ей на ухо.       — Кто? — Зашептала она в ответ, слегка поёжившись от нечаянной щекотки в шею.       — Неверующая. — Уточнил я, ехидно ухмыляясь, и распрямив-таки позвоночник.       — Я верю в бесплатный праздничный ужин! — Заухмылялась она, продолжая скакать и тянуть мою конечность. Я не жаловался, впрочем, позволяя такое ребяческое поведение. — А ещё все хотят помолиться за упокой ребят на Тенрю. Кто-то должен помолиться за их возвращение! — Она показала язык Макао, тут же отвернувшегося в стыдливом смущении. Я только фыркнул, сдувая с глаз сырую от талого снега чёлку. Зимой моя температура вызывала слишком много проблем.       Народу в церкви было очень уж выше ожидаемого — не пропихнуться. По крайней мере, не было тут ни икон, ни песнопений, так что мы спокойно прошли к стойке со свечами. Дебаф постепенного снижения здоровья навис над моей головой с раздражающим пиликаньем.

Внимание! Ваша демоническая природа входит в конфликт с магией Света! Потеря 30 HP/мин

      Ничего нового и удивительного я не ощутил, так что только фыркнул раздражённо, топая следом за шебутной девчонкой к постаменту главного божества и даже сложил руки в замочек, прикрывая глаза, наблюдая из-под опущенных век за этой козявкой.       Волосы девчонки, кажется, немного засветились, а я ощутил волну магии, исходящую от неё.       Господи!..

Внимание! Прекратите молитву! Вы относитесь к семье, признаваемой Верховным Богом Зентопии еретиками!

      Моя полоска здоровья опасно дёрнулась, пугливо начиная своё снижение, а я схватил мелкую за руку, утаскивая прочь под её испуганное ойканье.       Я уже видел это дерьмо! Её услышал Хронос! Вот, куда этот вездесущий мудак делся!       Засранец был у меня под носом всё это время!       А девчонка вообще потомок цивилизации Милдиана даже в большей степени, чем Люська! Почти как учитель Анна!       Мы покинули здание церкви торопливым шагом, настолько быстрым, что мелкая запнулась, едва не грохаясь в снежное полотно.       — Никогда, никогда не говори об этом с церковниками! — Зашептал я ей перепуганно, сжимая за плечи. — Вообще ни с кем не говори! Не было ничего!       Чёрт возьми, мне хватило охоты на ведьм за все мои жизни, чтобы научиться держать рот на замке!..       — Да о чём?! — Пискнула она, зрачки её карих глаз в страхе неизвестного увеличились, пока Рикка наблюдала за моей напрягшейся линией челюсти, но из рук не вырывалась. К её чести.       Понимала, конечно, что бесполезно это. Но всё же.       — Ты что, ничего не заметила? Тебе не стало резко тепло? Магия никуда не пошла? — Продолжил я подводить её к нужной мне мысли чуть спокойнее.       У нас не так много времени до того, как другие феи нас догонят. Сомневаюсь, что наше скоропостижное бегство осталось незамеченным.       — А, ну… — Она нахмурилась, прислушиваясь к своим ощущениям.       В любом случае, теперь ясно, чего ей так заинтересовался отдел по изучению пространственно-временной магии. Мелкая несла в себе почти неразбавленную кровь милдианцев.       — В церковь ни ногой. — Помрачнел лицом я, осознавая последствия этого факта. — Ты молилась Хроносу, а он… не самый хороший бог для молитв.       — У тебя кровь из шнобеля!.. — Зашептала она и, заметив приближающихся ребят, принялась торопливо стирать теплую жидкость снегом и перчатками.       — Чего стряслось?! — Хрипловато завопил Ара ещё на подходе.       — Там был такой горячий священник, что у меня кровь носом пошла! — Заржала малышка, в лёгкой панике щедро размазав мою кровь себе по физиономии. Похоже, до неё дошло что-то, что не должно было, судя по беспокойству на покрывающейся морозным румянцем детской мордашке.       Хм. Такое чувство, что я где-то уже это видел накануне…       — Очень смешно! — Ромео принялся заботливо оттирать её лицо бумажным платочком, вертя то во все стороны, на что Рикка только хихикала, вовсю демонстрируя миру своё актёрское талантище. Истерикой её веселье не отдавало ни на миг, но драконий нос не обманешь.       Как хорошо, что среди нас здесь нет настоящих убийц драконов, кроме меня.       — Так и сказала бы, что тебе от ладана поплохело. — Заворчал Макао, наблюдая, как дети обеспокоенной сворой окружили малышку. — Мне от него тоже голову иногда кружит.       Понятное дело, на такую-то вонь да ещё и с эффектом релаксации.       — Пойду, успокою священнослужителей. — Улыбаюсь немного вяло и возвращаюсь в этот притон нетерпимого света, именуемый собором. Прислушался к шепоткам церковников, в подозрительно огромном количестве прячущихся по углам — никто не заметил странные приколы моей подопечной. Я облегчённо выдохнул.       — Праздничного вина? — Шумно окликнули меня на выходе, отчего я даже дёрнулся, чертыхнувшись — уж пить и жрать что-то в этой шарашке вообще неохота.       — Нет-нет, спасибо. — Нервно посмеиваюсь и, ещё раз прислушавшись к шушуканьям священнослужителей, выхожу на свежий воздух. Что-то они такое нехорошее планируют, но я лишь незаинтересованно хмыкаю. Научен горьким опытом, почему не стоит лезть в политику, по ситуации с треклятым Архимагом, а Высшие замечательно напоминают мне каждый раз, что все боги — мудаки, так что к религии я стараюсь не подходить и на пушечный выстрел, иногда даже выстёбывая её, как это случилось с моим призывом.       Разве что, могу по привычке взмолиться Ситису, но это из меня и пинками уже не вытравишь.       Там-то хоть эффекты нормальные наваливали за услужение.       — Пошли отсюда. Ты. — Я киваю уже точно расслабившейся после недавнего потрясения Рикке. — Сегодня ночуешь у меня.       Она недовольно нахмурилась, лишённая праздничной общажной вечерухи, но с отчётливым пониманием, что её ждет очередной Разговор.       — Верно, мелочь. Лучше присмотреть за тобой. — Принялся ворчать Конбольт-старший подобно курице-наседке. Тц, какой старче.       — Я приду до двух. — Дёрнулась Рикка. Меня таким не пронять, ишь чего.       — До часу.       — До половины!       — До часу.       — Ладно… — Она фыркнула, укутываясь в свой шарф. Быстро капитулировала. Обычно такие тупые споры мы могли продолжать по двадцать минут с упрямым баранством с обоих сторон.       — Ну, и как вам молитва? Надеюсь, этот весь подготовительный шум не помешал? Мы тут с мелкой ещё устроили концерт. — Спросил я, принюхиваясь к своим людям. Кажется, настроение у них более умиротворённое, чем было до этого. Также имелось в наличии несколько неплохих положительных эффектов, пусть и не особо значительных. И непродолжительных. Ну, это было верно для всех, кроме Розари, который за каким-то лядом пошёл в церковь также. Чувствовал себя парень после этого посещения менее напряжённо, чем за всё то время, что я его знал, но подцепленная им в храме «мимолётная неудача» изрядно меня напрягала.       …которую он тут же отработал, получив осыпавшимся комом снега с крыши святого здания прямиком на свою дурную голову.       — Всё хорошо! Ну, кроме… — Ромео хмуро глянул на Рикку. Та показала ему язык. Дети.       — Я ни разу не видел, чтобы ты шёл молиться Зентопии добровольно… Твоя семья придерживалась иной веры? — Розари почесал переносицу. — Мои родители вот, верят в Утонувшего бога.       Ясно, чего он по шапке огрёб. Я почувствовал братскую солидарность иноверца. Ревнивые друг к другу местные божества меня раздражали, какой неприятный коллектив.       — О, так ты к нам с Боско приплыл? — Макао удивлённо поднял брови, оглядывая волшебника и ища в нём характерные черты наших восточных соседей.       — Не-а. — Экшон невозмутимо пожал плечами. — Родители моей матери оттуда.       — Ну, а мы все фиорские. — Макао отзеркалил его жест. — Хотя…       Я ощутил нависший надо мной вопрос о происхождении, всплывший куском дерьма на водной глади ещё после презента брата прямиком в гильдию.       — Я не из Фиора, как и мои предки. Игнил тоже. Мой так называемый дядя проживает здесь, а брат ошивается на другом континенте. Это я так, предвосхищая все ваши увлекательные вопросы. М, что до веры… — Задумался я, почесав щеку отросшим ногтем. Вытаскивать старую кровь и грязь из-под человеческих пластин настоящая боль, но я не хотел тратить энергию на то, чтобы вернуть когти, так что пришлось пойти на такой компромисс. Впрочем, думаю, проще надеть перчатки. — Моя семья молилась старому богу смерти и получала с этого даже какие-то преимущества. Не упомню сейчас, какие. — Я нагло соврал в этом, но говорить на эту скользкую тему вслух мне не хотелось. Также не хотелось вспоминать, как Милдианцы пытались навязать нам веру в своего бога, а когда у них не вышло, всех беженцев с Империи сплавили в ссылку осваивать новые земли. — Потом мои родители умерли, брат отвернулся от веры, а я был слишком молод, чтобы придерживаться учения самостоятельно. Игнил же — дракон, а настоящие драконы не молят о милости, они либо получают своей силой то, что желают, либо заключают сделки.       Несложно догадаться исходя из этого разговора, какой позиции должен придерживаться я… без учета неизвестных им компонент вроде Системы, Высших и прочего.       Тем не менее, разговор об этом навевает воспоминания. Моя мать учила меня полезным молитвам и песнопениям, рассказывала, как словом достучаться до бога, показывала ветхие книги, которые, наверняка, если не были сожжены в пожаре, всё же достались Зерефу.       В груди что-то сжалось. Не хотелось огребать сентиментальности из-за приколов воспоминаний от этого тела, но, спасибо братцу, я огребал.       — Последователи Церкви Зентопии считают, что каждый должен признавать свои собственные грехи и не скрывать их, а скорее пытаться искупить, помогая нуждающимся людям, не получая ничего взамен. — Ара, молчащий до этого, подал голос. Ковен напряжённо шепнул ему минуту назад, что «бог смерти» не говорит ни о чём хорошем, а намекает на известных миру культистов, которых знатно шарахался как пацан-иллюзионист, так и Схрон, хмуро топающий следом.       — Ага, кредо церковников. Церковь Зентопия отпочковалась от Веры в Хроноса века три назад, а затем объединилась с духовными учениями светлой магии, начав попутно молиться пантеону богов света. Затем основная вера угасла. Но при Хроносе во главе стола кредо было другое: «Слушай своего Бога, ведь он сильнее тебя. Защищай других, ведь они слабее тебя».       Несмотря на то, что я старался в политику не лезть, основную информацию по религии я считал себя обязанным найти. Всё же, нужно знать, как не вляпаться в это дерьмо случайно. Есть один пример в семейной истории.       — И что за кредо было у Бога Смерти? — Спросил Ара. Я закопался в глубины своей памяти, стряхивая вонючую пыль.       Не, кредо, как такового там не было. Что странно. Обычно боги смерти издают запрещающие указы, прямо ограничивающие возможности смертных в их поле действий, чтобы не плодить себе конкурентов.       — Заповеди были. Чти и уважай Мать и Отца. Не предай свою семью или её секреты. Слушайся своего Бога и выполняй его приказы. Не укради у Брата или Сестры. Не убий Брата или Сестру.       Анкселам приятно отличался от других богов здравыми правилами и чётким порядком получения услуг. Если бы не моё общее неприятие «высших сучностей» и лажа самого божка с Зерефом, я бы даже захотел познакомиться с его религией поближе. Более того, заповеди казались мне отдалённо знакомыми, но от размышлений меня отвлекли.       — Выходит, что, если родители скажут ослушаться бога, то Бог это позволит? Раз Мать и Отец на первом месте.       — Да. Откат будет им, а не ребёнку. — Кивнул я, забывая про свои бессмысленные думы. — Кто приказал, тот и виноват. А Брат и Сестра — это люди единой веры, а не родственники. К слову.       — Получается, коли ты убьёшь брата, если он другой веры, то тебе ничего не будет? — Хитро спросил Розари.       — Это значит, что ты не уважаешь своих родителей, раз ты убил их дитя. Хрен ты тут подкопаешься.       Парень фыркнул синхронно со мной.       — Вроде просто, а как-то не просто… — Сдвинула бровки моя мелкая в размышлении.       Меня же напрягало другое. Зереф не нарушил ничего из этого. Почему он оказался проклят? За то, что его забрали учиться в академию с обязательными молитвами Хроносу? Не думаю, что он молился ему в самом деле. Да и Анкселам, оказывается, довольно терпимо относился к иной вере, если ты исполняешь его догматы, то есть, слушаешься его. Макао вновь отвлек меня.       — Я не слышал о культе бога смерти в наше время. — Беспокойство моего согильдийца было оправдано. В конце концов, это же звучит так близко к Зерефу, с его полным наплевательством на все эти неписанные правила.       — Может быть, из-за Зерефа? — Я пожал плечами равнодушно, поправляя тёплую зимнюю шапку с козыркой, которая очень приятно защищала мои глаза от осадков, а уши от свиста ветра. — В книгах писано, что самое величайшее деяние Бога Смерти — это создание Чернокнижника. Фактически, вместо того, чтобы создавать культы Зерефа, эти люди должны молиться Анкселаму за него.       Я хмыкнул. Уж братец точно благодарить за это не будет.       — Хотя, вероятно, Зереф был так зол из-за проклятия, что почти полностью стёр веру моей семьи с лица земли. — Безразлично выдал этот вывод я, после недолгих размышлений.       — Проклятие? — Уточнил подобравшийся ко мне поближе Розари, беспокойно заглядывая в мои глаза.       А, точно. Это же не общеизвестная информация.       — Проклятие Анкселама, известное также как Проклятие Противоречия или Чёрная Магия Анкселама. — Решил я просветить народ. А то столкнутся с Зерефом и будут тупо тормозить, когда рыдающий Чернокнижник начнёт умолять их отступить. — Чем-то похоже на проклятие храма. То сводит посягнувшего на поле действий бога с ума. Догадайтесь, в чём дополнение бога смерти к работе этой кары?       — Убийство? — Логично спросил Макао. Ковен творчески нагнетал атмосферу позади нас иллюзиями подкрадывающихся теней и даже не замечал своих невольных манипуляций.       — Почти. — Кивнул я, лениво скользя взглядом по заснеженным крышам. — Проклятый начинает убивать людей от страстного желания их не убивать. По крайней мере, так говорят официальные источники информации.       Чёрт. Я не хочу тут работать адвокатом для пострадавших от грехов братца людей!       — Но с падением источника своей силы, то есть культа Анкселама, разве Чернокнижник не погибнет? Может, он поэтому и умер? — Погрузился в размышления Розари. На это я печально усмехнулся, но промолчал, позволив взбудораженным умам копошиться не в той куче мусора.       Тем не менее…       Кто сказал, что поддержка неубиваемости Зерефа состоит в чём-то столь незначительном, как существование бога?       Но так или иначе, пока жив Зереф, жив и Анкселам. Это моя текущая теория.       Вот только зачем Богу так отчаянно цепляться за это подобие жизни? Или он, как местные восемнадцать богов войны, ушёл кому-то в услужение?       Вопросы-вопросы.       Празднование проходило весело — дети носились меж праздничных столов, позволив себе всё же побыть малолетками, а не наёмниками. Старшие, тоже развесёлые поначалу, после пары стопок скатились в уныние. Дрой ныл о Леви, распластавшись по столу такой жалостливой кучей, что Лаки при всем её природном садизме аж начала утешать его мягкими поглаживаниями по спине. Розари тоже чего-то притих.       А раньше праздновали с глупыми пошлыми играми в бутылочку, пьянками, драками и полуночными посиделками. Было же время.       — Мда-мс. Не дело это, в праздник грустить. — Проворчал я, приканчивая куриную ножку и откладывая тарелку.       Некоторое время назад, в горах, я начал усиленно вспоминать свои когда-то заброшенные в пыль дней навыки ледяного жреца, так что по моим расчетам мощности заклинания должно быть достаточно для того, что я запланировал для гильдии, чтобы «взбодриться»…       — Ай да в снежки! Чё сопли разныли?! Пф! — Фыркнул я на них, отплёвываясь-таки от полезшей в нос чёлки.       Неплохо бы постричься. Никогда не любил длинные волосы.       — Какого чёрта ты косплеишь Отмороженного?! — Надрывался Ромео, выжигая себе путь из особо большого сугроба, в который я его поместил. — Разве ты не огненный волшебник?!       Как ни странно, ни у кого не возникло сомнений, что это действительно сделал я, после моего признания. Так приятно, когда так верят в твой сомнительный гений… особенно, когда я не говорю, сколько усилий мне стоит такая небрежная демонстрация способности, к которой у меня природный антиталант.       — Да, какого Зерефа?! — Крикнула Азер, яростно растапливая снег и поджигая попутно несколько столов поблизости. Джейми, чья еда пережила внезапный снегопад, но не пламенное буйство волшебницы, злобно полез в драку.       Я же слушал заливной смех Рикки. Шакалка хохотала над всеми волшебниками с высоты тёплого меха огненных волков.       «Снежное побоище» Хвоста Феи вскоре развернулось на весь город в таких безумных и отчаянных масштабах, что немного погодя мне пришлось уворачиваться сначала от снежков гражданских детей, а после от набивающего мне снег за шиворот ранее шугавшегося лавочника, сопровождающего сей процесс басоватым гоготанием. Ещё через несколько минут я увидел знакомого мне проводника поезда с женой и двумя карапузами, и мы с Риккой устроили им бой стенка на стенку, извалявшись в снегу по самые красные уши.       После позорного проигрыша — их было больше и нам пришлось усиленно сдерживаться, чтобы не прибить! — мы отправились домой тихонько и под шумок, чтобы завернуться в три слоя одеял и ухлебаться горячим шоколадом.       — Значит, я потомок цивилизации Милдиан, из которой происходят все Хартфилии? Это разве должно тебя удивлять? Ты же постоянно талдычишь, что я родственница Люси. — Спросила меня Рикка, несколько недоумённая тем, почему это всё ещё повестка дня.       Не, прикол в том, мелкая, что ты кровь куда более близкая, чем моя напарница. Но я тебе об этом пока что не говорю. Мне надо… обработать… Такое чувство, будто я упускаю какую-то деталь в паззле, что мгновенно прояснила бы картину.       — И Хартфилии, как выяснилось после беседы с Атлантом, получили свой дар от Хроноса напрямую. Вопрос только, зачем и почему. Меня удивляет, что Бог Времени вполне жив-живёхонек и торчит у меня под носом.       Старые боги обычно столько времени не преследуют смертных напрямую.       — Кстати про нос. — Она намекнула на мою сегодняшнюю кровопотерю. — Ты что, демон? — И вот так хитрая миледи спросила меня прямиком в лоб. Я же только вздохнул.       — Ага. Только это…       — Секрет. Я поняла. — Она, скрестив ноги, по самую переносицу полезла в чашку с какао, уронив парочку маршмэллоу себе на коленки и пустила в напиток пузыри, отчего я заржал. Скосив глаза к центру под мой смех, она сделала это ещё раз, а после показала мне свою измазюканную физиономию, чтобы начать вещание потусторонним голосом:       — О, злостный демон, пади ниц перед потомком служителей самого придурошного бога! — Закатив глаза и драматично открыв рот, она принялась в пулять меня разбросанными у нее в ногах сладостями, после чего еще и начала заунывно завывать, отчего меня и вовсе скрутило до колик в животе.       Ну и придурошная же! Зато огорчения как не бывало!       — Умойся и вали спать, чудище! — Отплевался я от попавшей в рот зефирки сквозь хохот.       Девочка убежала в ванную, шлепая по полу босыми ногами. Дверь захлопнулась и полилась вода, а я принялся убирать устроенный беспорядок, когда ощутил знакомое присутствие на периферии моих дремлющих чувств, и если бы не предупреждение, я отмахнулся бы от него, как от безопасного.       Очень и очень зря, наверное, зная изобретательность этого человека.       Только чего-то этот праведник не движется вперёд, за целью своего прибытия. Мнётся, как огонёк свечи, то входя в радиус восприятия, то выходя. Запах потного беспокойства окутал меня с ног до головы.       Подожду минуток двадцать. Если не надумает чего, сам выйду для допроса в мягкой форме.

***

      Нацу не сделал ничего плохого. Более того, он был чуть ли не единственным, кого Джерар, мнущийся сейчас на пороге, мог бы назвать другом без условностей и оговорок. Драгнил вытащил его из тюрьмы, дал ему надежду и до сих пор усиленно пытался поставить его воспалённый тремя годами пыток и заточения разум на работающие рельсы адекватности, чтобы он не лез на амбразуру и спокойно дождался человека, ради которого остался в этой безумной гильдии.       Но червяк сомнений возюкался в черепной коробке противной мерзостью, напоминая и про годы заточения в Райской Башне, и про ужасное детство до неё, переполненное детскими трупами с этими отвратными красными печатями на лицах.       Зереф, Зереф, Зереф.       И его демоны.       Демоны Зерефа — это его оружие, его часть — твердил этот мразотный червяк, не давая окончательно поверить в слова друга.       И демонов надо убивать.       Боги, как же он запутался.       К двери приближается тихое присутствие. Не слышно ни звука от подкрадывающегося хищника. Джерар ощущает, как комок поднимается в его горле. Дверь открылась резко и вместо атаки в лоб его морально сбили с ног простым вопросом:       — Ну, чо? Я тут горячего шоколада наварил на год вперёд, ты будешь? — Спрашивает Нацу Драгнил, пялясь на него чёрными глазищами и поднимая брови в вопросительном выражении. В ответ Фернандес уставился не менее удивлённо.       Проём расширился ещё немного, достаточно, чтобы осветить ночную зимнюю мглу и не выпустить слишком много каминного тепла, позволяя попасть внутрь без лишних вопросов и расшаркиваний.       Джерар проходит вслед за хозяином дома, как висельник на заклание. Сглатывает слюну в горле и отвечает негромко:       — Да… пожалуйста.       Нацу ведёт его на знакомую уже кухню мимо камина с разбросанными рядом пледами и подушками — была у Рикки дурная привычка дрыхнуть прямо на полу у огня в окружении снующих ящериц. Чашки уже стояли на столе. Как долго Драгнил знал, что его согильдиец здесь?       Вода в ванной прекратила шуметь — девчонка дома. Звук разливаемого напитка отвлёк его от мрачных мыслей. Молодой человек прикасается к ним — тёплые. Холод не проходит, не совсем, но теперь это больше психоэмоциональное присутствие, чем что-либо еще. Можно ли мерзнуть в присутствии убийцы огненных драконов?       Риторический вопрос.       Джерар вдыхает приятный аромат и знает, что там только молоко да шоколад с корицей, если, конечно, Нацу не нашел какой-то неволшебный неощутимый состав отравы. С него бы сталось, но маг небесных тел так устал, так хотел просто чертовски расслабиться, успокоиться и поговорить о том прошедшем с ним недавно экзистенциальном кризисе после осознания, что его друг — одна из тех тварей, настоящих монстров, которых он в своё время объявил своими заклятыми врагами.       Джерар отпил.       — Тёплый. — Удивлённо прошептал он, перекатывая сладость на языке с этим глотком.       — Ну так и ты не три минуты стоял на морозе нерешительной девицей. — Неодобрительно хмыкнул Нацу, буравя взглядом его порозовевшие, слившиеся по цвету с покрашенными волосами, щёки.       Джерар согласно прикрыл глаза, подтверждая свои смутные догадки.       Хотелось бы ему, чтобы всё было хоть немного проще…       — Говори уже. — Неожиданно произнёс Нацу после минуты молчания их прошлым беззаботным отношениям. Хмыкнул чему-то и улыбнулся вполне человеческой улыбкой, без лишней длины и остроты зубов. Улыбкой, которая казалась более фантасмагоричной, чем демонический оскал ранее. — Я даже денег с тебя не возьму за эту чёртову вынужденную терапию и трату моего священного сна.       Сначала его собеседник моргнул, но ответного такого жеста не получил — глаза парня пялились в его, Джерара, очи пугающе непрерывно, будто выискивая что-то в темноте и при свете одной только свечи среди тёпло-карих радужек лишь с некоторыми отблесками изумрудов. Потом Джерар истерически захохотал, как гиена, зарываясь пальцами в собственные ключицы и качаясь туда-сюда, туда-сюда.       Успокоившись и посмеявшись, он произнёс:       — Ты не меняешься, не так ли?       На что Нацу хмыкнул и вдохнул остатки своего напитка одним глотком.       — Переменился только твой взгляд на моё неизменное я. — Мудрёно заявил он. Они замолчали, когда босые шлепки по полу проскочили из ванной до комнаты Рикки.       — Я спать, старче! — Крикнула она с верхнего этажа.       — Сама такая! — В тон отозвался драконоубийца, зыркнув на парня напротив. Джерар понимающе держал рот на замке, пока дверь наверху со скрипом не захлопнулась. — Останешься? Она обрадуется утром.       — Я без подарков. — Ответил только незваный гость, отводя взгляд в сторонку.       — Как будто они ей нужны.       Джерар собрался с силами, делая глубокий вдох перед тем, как вывалить всё скопившиеся у него на сердце помои на стол, чтобы демон покопошился в них, заявив, что всё это херня, что не должен он следовать данным самому себе сто лет назад обещаниям и что, чёрт возьми, ему стоит раз в жизни расслабиться, довериться и не загоняться лишний раз.       — Дорогой Мастер, я должен тебя убить за то, что ты демон, но я не хочу этого. Подскажи, что мне делать? — Спросил он в конце концов с горькой издёвкой.       — Не пытаться убивать меня? — Отозвались ему со всё тем же сарказмом. — Всё равно не получится, если момент, когда я выдохся и при смерти, не подгадаешь. И тот, наверное, так испортишь своими размышлениями, что я уклониться успею, а потом мне же придется заваривать тебе пустырник с ромашкой.       — Низкого же ты обо мне мнения. — Бывший пленник закрыл лицо руками — от обилия выпитого шоколада безумно клонило в сон.       — Как уж есть. — Пожал плечами Нацу, убирая кружки.       То, как он оказался в постели, Джерар уже не запомнил.

***

      Может, мне стоит озаботиться ответным подарком братцу? В январе, довольно скоро, его день рождения. Было бы славно вызывать больше положительных фаз в его психических мотыляниях. Да и хорошие отношения нам не повредят. Отправить, что ли, ему копию записей для Люси с угарными моментами в гильдии? Пусть посмеётся. Главное, чтобы никого не прибил.       Мысли с утра туго ворочались в голове, пока я готовил яичницу с беконом на три персоны и краем сознания контролировал, как один скелет перемещается к другому в пределах дивана, на котором мне пришлось сегодня отсыпаться. Уровень навыка бодро дилинькнул, но я отмахнулся, наслаждаясь зрелищем. Выглядело, наверное, довольно странно. Я призвал кинжал и поджог его, чтобы нарезать хлеб сразу в виде тостов.       — «Хлеб горит». — Продекламировал мне скелет на азбуке Морзе, клацая челюстью. Умом не припомню, когда он этому выучился. Главное, чтобы остальных не научил. Второй черепок, глянув на него горящими провалами глаз, пару раз на пробу стукнул зубами.       Мои глаза невольно закатились к потолку.       Послышался радостный детский вопль — Рикка, видать, увидела второго несчастного идиота, взявшего на себя неудачную роль её отцовской фигуры, отчего утро семейного праздника сразу скрасилось для неё в разы после вчерашнего инцидента, когда ей пришлось поднимать мне настроение.       Я, как и положено при рождественских утренних молитвах, мысленно послал Хроноса и его церковь.

Внимание! Неизвестная атака магией света — 10 НР

      Я счёл возмущения мудака недостойными внимания. Пусть натравливает на меня своих божков до посинения, всё равно никто из них не может заявиться сюда.       — «Хлеб». — Предупредил меня скелет, а я спохватился — пережарил, увлечённый своей ненавистью.       — Блин. Проваливайте! — Прекращаю тренировку, отзывая двух клацающих придурков обратно в План, пока только проснувшиеся гости не получили слишком уж резкое пробуждение от этой гоголевской картины общения с костями.       — Раз уж у нас праздник, хочешь что-нибудь? — Спросил я у мелочи, не отвлекаясь от возни с хлебом, на что та даже подавилась беконом, которым набила щёки ранее, как хомячок. — И хватит воровать всё мясо!       — Хошу шобы ты поуфил меня машии огшня! — Заявила она с набитым ртом. Я вздохнул, падая за стол и передавая Джерару сок.       — Проглоти сначала. И я не буду учить тебя магии огня. Говорю же, переместишься в план или драконом станешь. — Сколько раз мне ей нужно это объяснять, чтобы дошло?       — Но это же всё равно рано или поздно произойдёт! — Она закатила глаза, притягивая к себе пачку апельсинового сока. Ага. Как же. Если не будешь использовать огненную магию, то как раз таки ничего и не случится!       — Думай дальше. — Отрезал я, следуя манерам за столом и нарезая свою порцию на мелкие кусочки.       Являли мы с мелкой в этом, наверняка, забавный контраст.       Однажды я решил прикольнуться над Джераром и достал свой полный столовый набор, которым, на самом деле, вообще не пользовался, предпочитая не принятые тут палочки для еды. Какие глаза у парня были, когда я доказал, что умею им пользоваться!       …надо как-то эту же шутку провернуть с теми, кто ещё помнит, что я дикарь из леса, воспитанный драконом. Вестимо, окажется также весело.       — Хмф! Хочу, чтобы ты придумал способ, как достать меня из плана в случае чего! А как не превращаться дракона, ты уже знаешь. Вот! — Выкрутилась эта… эта зараза, из-за чего я неловко надкусил вилку… и отплевывался в салфетку от проломленных моими зубами зубчиков.       — Ах ты мелкая!..       Джерар недоумённо хлопал глазами на наше импровизированное представление, из-за чего пришлось посвящать и его в ситуацию. С другой стороны, этот паршивец встал на сторону Рикки, так что пришлось мне согласиться насчёт подумать над решением вопроса. Эх, падлы, за что я вас так ценю?..       — Снежок, появись! — Всё кричал Ромео на свою ладонь, когда мы всей уже помирившейся троицей заявились в гильдию.       — Не появится. — Заявил ему отец. И был прав, строго говоря. Хотя раскладки из книг по ледяной магии на столе говорили мне, что пацан взялся за дело серьёзно. — Я не знаю, как Нацу это делает. В молодости я тоже пытался по приколу выучить лёд — не вышло.       — И то верно. — Подсел к ним Джерар, заказывая чего-нибудь согревающего. Ой, дурак, не знает, что тут ему на такую просьбу дадут далёко не чай. — Я владею достаточно большим количеством школ волшебства, они в основном хорошо сочетаются… ну, кроме магии стихий, но я там просто тренировался, пока не получалось. Однако если слишком долго заниматься одной магией, то она окрашивает твой источник, и в общем, вот, смотрите результат у Макао…       — Мистган, так ты же вроде артефактор, не? — Прервал его Конбольт-старший. Наверное, даже с добрыми намерениями поддержания образа этого ходячего недоразумения.       Вот только за время жизни со мной Джерар научился троллить людей даже случайно.       — Я в основном артефактор, да. Однако очень весело людей бить заклинаниями, когда они думают, что я только артефактор… — Непонимающе хлопая глазами, ответил ему старший волшебник. Все согильдийцы, которые однажды очнулись в своём салате, когда ещё предыдущий Мистган навещал гильдию, синхронно передёрнулись. Пока я показывал Рикке, как заставлять её ящерок перемещаться одна к другой, разговор всё набирал обороты. Эх, делать им нечего… Девчонка довольно игралась с призывным зверинцем. Если я смогу выстроить на основе этого навыка магию перемещения, то покинуть план по желанию станет возможным хотя бы для неё. Даже если нет, я смогу просто привязать к мелкой одного своего волка или черепка, чтобы в случае её попадания в План я призвал их вместе. Геморно, но выполнимо.       И, главное, что появится шанс обезопасить этот идиотизм в шарфике.       — Но всё же, как он это делает? Если он настолько глубоко погружён в свой элемент? — Всё шептались ребята. Розари интересовался вопросом особенно остро, что весьма логично для его положения.       — Никто не знает. Также как никто не знает, как он отслеживает уровень связи волшебников с элементом Огня. Кстати, по его словам, ты следующий после Рикки в этом плане. — Ответил ему Ара, хитро ухмыляясь от предчувствия грядущих неприятностей для самозванного соперника.       — Да? Как круто! Тотомару, слышал?! Смахнёмся! — Радостно оскалился фиолетовый своими волосами, глазами и дурным поведением чувак, шустро направляясь в сторону скисшего от такого известия красного ниндзя, который, тяжко вздохнув, таки отложил чарку своего любимого саке и призвал катану в ведущую руку.       У меня же сродство с огнём особой радости не вызывало — то дамокловым мечом висело надо мной пугающей цифрой в девяносто процентов. Надеюсь, это улучшенное дражайшим братцем тело способно выдержать такую мощность.       Народ начал яростную потасовку. Я же направился в сторону доски заданий. Был у меня план сводить ребятишек на что-то интересненькое в честь праздничной халявы. Моё внимание стоит дорого, мда-мс.       Другие взрослые не готовы брать на себя ответственность за карапузов, а навыки их проверить надо — негоже им торчать дома из-за того, что нет работы по охране караванов и сбору цветочков. Если хоть кто-то способен перейти в ранг повыше, то пусть топает.       М. Классика жанра вулканов? Помнится, на этих сильных ребят мы топали с Люськой в тот раз. Неужто восполнили свою численность? С другой стороны, эти виверны тоже выглядят неплохо…       Может, повезёт на данж!       Спрошу помощи у зала.       — Хей, малявки! Хотите со мной на миссию? — Я аж почувствовал все эти проникновенные взоры на своей тушке. Дети выглядели так, будто я предложил им облопаться килограммами конфет до пуза. — Даже можете помочь мне с выбором! — Перед их носом я помахал несколькими листовками.       Улыбки малышни стали ещё шире, хотя я не особо уверен, что это было возможно. В конце концов, никто из них не жевал горькие фиолетовые фрукты со странными завихрениями.       А вот я, кажется, скоро стану настоящей логией огня такими темпами. Главное, чтобы, как принято у таких особ, не кончить от рук местных инквизиторов или иной культистской братии.