Freiheit, Affe und Grossvater

Трущев в Кошелевой еще ребенка видит: маленького, глупого и потерянного. Ей бы замки из песка строить и в принцесс наряжаться, а не в любовь играть. Она же в любви не смыслит ничего. Это и парень ее бывший легко подтвердить может. Сережа таких девушек как Кристина знает, у него опыт общения с ними большой. До сих пор вот приходится раны сердечные залечивать, в алкоголе утопая. Кош – конечно – хорошая, с этим никто не спорит. Вот только ее природа – разрушать, а не созидать как у Софы или Назимы. Мартышка к себе людей как в омут с головой затягивает, а потом выплевывает пережеванных и покалеченных, непригодных для жизни. Трущев не удивляется, когда Анисимов девочку за руку в квартиру приводит и про любовь на всю хрущевку кричит, о перепонках соседей не заботясь. Сережа в Максиме уверен, чувства у него как вода в Байкале, такие же чистые и понятные. А вот Кристина – лошадка темная. И поэтому Трущев за друга переживает сильно. В первый раз к нему Кристина приходит спустя полтора месяца отношений со Свободой. Она выглядит устало, ни грамма косметики на лице, а в глазах зареванных просьба: «Найди его». Искать никого не приходится, Свобода сам объявляется через 3 часа, когда Кошелева уже на кровати спит под действием снотворного, в «Черный флаг» кутаясь. Максим извиняется перед Сережей, 2 дня от него ни слуху, ни духу не было все-таки, девушку свою на руки подхватывает и домой уносит, другу на прощание «Спасибо» кидая. Трущев задумывается, правильно ли он за Анисимова опасался, ведь в этой истории вовсе не мартышка может злодеем главным оказаться. Во второй раз Кошелева с чемоданом приходит, закатывает его за собой сразу же, едва Сережа дверь успевает открыть. Ее «надоело» звучит грозно, но по-детски наивно. А как ты хотела, Кристина? Чтобы все как в сказках со счастливым концом? Принцы, радуга, единороги? Трущев девочку чаем отпаивает и интересуется аккуратно, что случилось-то. Она все как на духу вываливает: и про отсутствие его постоянное, и про гулянки, и про след от помады, на рубашке найденный. Он же успокаивает, слова пытаясь грамотные подобрать, и вспоминает, как Анисимов на этой же кухне о любви к ней скулил почти что. Говорил, что до потери пульса любит, что жизнь свою за нее отдаст, а как показать ей все это не знает. Сережа девочку в такси запихивает, сам рядышком садится и водителю адрес называет, попутно мартышку, желающую выпрыгнуть, на место возвращая. Максим дверь после второго звонка открывает, Кристину в объятия ловя, и слезы ее поцелуями собирает, не замечая соленых дорожек на своих щеках. Трущев тихо разворачивается и выходит из подъезда, сигарету на ходу закуривает, решая до дома пешком пройтись. В третий раз Кристина приходит пьяная. От нее за километр алкоголем дорогим несет, а в руках еще бутылка не выпитого коньяка. «И почему вам коньяк этот так нравится?» Кошелева вопрос задает, но ответ на него ей не требуется вовсе. Она в ванную несется, попутно одежду верхнюю скидывая, и содержимое желудка долго опустошает, пока Трущев ей волосы держит и по спине успокоительно гладит. Он девочку трясущуюся умывает, переодевает и в кровать укладывает. Узнавать, что причиной к пьянке несанкционированной послужило, ему не нужно: Свобода уже рассказал, что поссорились они знатно из-за того, что Максим с Женей песню записывают на студии новую. И хотя Кристину это задело сильно сразу же, она не ревновать честно пыталась, но Майер, на приличие всякое наплевав, домой к ним 3 дня подряд вместе с Анисимовым приходила и до утра сидела, пока парень на гитаре мелодию сочинял. Закончилось дело ссорой крупной, в ходе которой Макс сгоряча крикнул, что устал от девушки своей, от недовольства ее вечного и от голоса тоже. Кошелева моментально из дома вылетела, оставив Свободу одного посреди квартиры общей. Сереже Кристину очень жалко, она клубочком сворачивается под одеялом и плачет тихо в подушку, чтобы неслышно было. Он к ней подходит ближе, обнимает и слова глупые в волосы шепчет, стараясь отвлечь от проблем. Рассказывает, как Дени пытается в лейбл влиться; как Назима заставляет Скруджи шапку зимой надевать, не говоря уже о Терри, Марвине и Клаве; как Хабиб попыток не оставляет Диану Видякину добиться; как Родион дом в лесу наконец-то строить начинает и всех обязательно на новоселье зовет. Они ночь проводят друг с другом и рассвет вместе встречают. Только вот Трущев на лучи солнечные любуется, а Кошелева в плечо ему дышит размеренно, брови тонкие во сне хмуря. В четвертый раз Сережа приходит сам. Кошелева две недели ни с кем не разговаривает, на звонки Фадеева не отвечает и Еве, засланной продюсером в один из дней, не открывает. У Трущева на телефоне адрес, откуда звонок идет, высвечивается, и длинное слово «Владивосток» его напрягает сильно. Свобода говорит, что уехал срочно, что вернуться пока не может, что дела неотложные. Мол, Кристина его опять неправильно поняла и бесится теперь, связь с внешним миром оборвав, чтобы он заволновался. И он, правда, волнуется, поэтому другу звонит лучшему. Ключ у Сережи свой есть, в квартиру он легко входит, на вещи разбросанные натыкаясь и бутылки пустые из под водки. Девушку же он находит в ванной, она полу сидит, кровью измазанная с головы до ног, и в зеркало разбитое смотрит, не моргая. У Трущева сердце в пятки уходит и первым делом он запястья ее бросается проверять, но руки тонкие оказываются чистыми, порезов нигде не видно – сердце успокаивается немного. Сережа Кошелеву двумя руками обхватывает и в ванную сажает прямо в одежде, кровь смывает собственноручно и долго лицо холодной водой обливает, пытаясь в чувство привести безрезультатно. Мартышка молчит и губы кусает, на него глазами своими огромными смотря. Трущев матерится на всю Москву, пока бардак в квартире прибирает, собирает осколки, бутылки и в мусорные пакеты засовывает без разбора. Кошелева в это время на диване сидит в гостиной, укутанная в плед махровый и худи мужское, Свободе принадлежащее. «Женя беременна» Голос у Кристины севший, прокуренный словно и тихий такой, что не сразу поймешь, о чем она говорит. Сережа сначала думает, что ослышался, но девушка повторяет громче фразу роковую, и бутылки, звеня громко, на пол опускаются. Трущев мартышкин монолог выслушивает молча, только слезы ей вытирает и обещает Анисимову морду набить, если ему смелости хватит заявиться. Кошелева просит, Макса не трогать; она его любит все-таки. Утром Сережа вещи ее в сумку спортивную складывает и к себе перевозит, прося пару дней у него пожить, чтобы он не волновался. Она аргументы ищет для отказа, но ради краснодарского рэпера, который ее со дна всякий раз вытаскивает, соглашается. Максим на лестничной площадке перед квартирой Трущева 3 дня живет, он спит там, ест, а по нужде срочной к соседям ходит, благо они его еще пускают к себе. Сережа с ним здоровается на третий день, а потом со всей силы в лицо кулаком заряжает, сетуя, что с таким мудаком сдружился. Анисимов все слова обидные выслушивает, соглашается и спрашивает, что ему делать, чтобы Крис вернуть. Свобода без нее несвободный совсем. А с Майер все по пьяни вышло несерьезно, неважно. Да и проблема эта уже неделю как решена в одной из клиник московских. Макс обо всем этом жалеет сильно и обещает пить бросить, каре отстричь и звезду с неба достать, лишь бы Кошелева с ним поговорить соизволила. Девушка из-за двери робко выглядывает и просит каре оставить, ей так больше нравится. Сережа их обоих «идиотами» называет и уходит на улицу, освежиться и голову прочистить от мыслей дурных. Он за друзей своих рад сильно, но понимает, что устал им жилеткой подрабатывать. Трущев, когда в Москву переезжал, не на работу няньки-психолога хотел устроиться, а в музыку с головой уйти, чтобы навылет прям. В следующий раз сам себе обещает, что не откроет дверь ни одному из них, но когда парочка эта сумасшедшая ему в глазок тестом на беременность тыкает и весело пакетами на площадке лестничной шуршит, Сережа снова ключ в замочной скважине поворачивает…