Рядом с моим домом находилось небольшое озеро. Оно очень долго было в непрезентабельном состоянии, и лишь года два назад его привели в порядочный божеский вид. Исчезли жуткие заросли камыша, вокруг поставили скамеечки, а на некогда одиноком пустыре оборудовали сцену и место для проведения различных мероприятий. Затем стали появляться детские и спортивные площадки — территория постепенно ожила, и практически не осталось следов от одичавшей природы, о которой никто не заботился, и теперь это уже не просто озерцо, а парк «Озеро N».
В середине января по закону жанра вода уже давно покрылась толстой ледяной коркой, а снег
был. Да, просто
был, потому что в прошлом году зима выдалась, ко всеобщей досаде, бесснежная. А в этом году он
был, да к тому же обильным и глубоким, и это не могло не радовать. Бессчетное количество детей и их родителей приходили в парк «Озеро N», чтобы покататься на ледянках и ватрушках с заснеженного холма, или на коньках по замерзшей водной глади, или поиграть в хоккей. Днём здесь царили смех, веселье и хорошее настроение. Ближе к вечеру подтягивались парочки, чтобы насладиться друг другом, не обращая ни на кого внимания и просто желая побыть в тишине. Конечно же, в относительной тишине, ведь, хоть это и окраина, но всё-таки город, а потому от снующих и шумящих машин никуда не деться. Однако стоило лишь погрузиться в эту необъяснимую ни одним словом атмосферу зимнего восторга, ты прекращал обращать внимание на такие мелочи, как громыхающая подвеска какой-то развалюхи или скользящие шины какого-то лихача. Всё казалось таким далёким и в то же время близким — будто ты сейчас находился за толстым стеклом.
Время парочек заканчивалось ближе к девяти-десяти вечера, потому что после хорошего свидания посидеть вместе в обнимку в теплой квартире и приготовить романтический ужин, а потом съесть его, смотря какую-то романтическую комедию, где всё либо слишком слащаво, либо слишком смешно — было милым делом.
Я уже не ребёнок, хотя скатиться на ватрушке с горки не отказалась бы, да и ещё не один раз, но днём у меня полно других дел, которые своей важностью отталкивают желание порезвиться на самую дальнюю полку моего сознания. Также мне не с кем под ручку прогуливаться по заснеженным дорожкам, освещаемым тусклым светом высоких фонарей, а потому я вышла уже довольно-таки поздновато по меркам комендантского часа и нормально — по моим. Мне и не припомнить, сколько времени было, но это неважно. Дети уже давно спали, а счастливые влюблённые скорее всего досматривали либо фильм, либо вторую или даже третью серию очередного кинематографического шедевра. Так или иначе, я тем временем стояла прямиком посередине озера и глядела на небо, затянутое тяжёлыми тучами, надеясь рассмотреть хотя бы одну звёздочку, но моим попыткам не суждено было сбыться.
Вдруг на плечи легли чьи-то руки. Они задержались на моих плечах всего лишь на секунду, а потом сформировали свободное кольцо вокруг моей шеи, обнимая. Объятия были крепкими и теплыми, однако трепетными и нежными, будто сейчас должна была пропасть я… а не Он.
— Я до сих пор жалею, что так и не научил тебя кататься на коньках, — прошептал мне на ухо, не отстраняясь. — Ты не обижаешься?
— Жалею тоже? Да. Обижаюсь? На тебя? Никогда, — уверенно ответила я, желая, чтобы Он вот так обнимал меня целую вечность.
— Так, может, сейчас самое время? — аккуратно спросил. — Я пойму, если ты не захочешь.
— Нет… — я замешкалась. — Нет, я люблю проводить с тобой время, и хочу, очень, но есть ли смысл?
Интересно, правда ли он был?
Моя жизнь давно уже лишилась какого-либо смысла.
— Ну… посмотрим, — усмехнулся Он. — В крайнем случае, мы просто повеселимся, так?
Я еле заметно кивнула, Он перестал меня обнимать, схватил за руку и мы побежали по озеру, ища расчищенную ледовую площадку. Пока мы неслись, я разглядывала его затылок, пыталась заставить себя запомнить то тепло, которое я ощущала, когда он держал меня за руку — пыталась ловить момент. Его тёмные волосы торчали из-под шапки, капюшон подскакивал от бега, а быстро опадающие снежинки не задерживались на его куртке.
Он остановился настолько резко и внезапно, что я врезалась в рюкзак на Его спине, снял его и достал две пары коньков и термос с горячим шоколадом.
Возникло ощущение, что всё это было сном.
Ему не пришлось объяснять мне, что делать, а потому, тяжко вздохнув, ведь поняла, что мне не отделаться, я, присев на огромный ком слипшегося, нерассыпчатого снега, принялась снимать свои ботинки и неумело натягивать своеобразные орудия моих скорых пыток на свои ноги.
Он смотрел на меня, ухмыляясь, — радовался, что наконец-то собрался поставить меня на коньки, но не тут-то было. Видимо, моими не такими уж дальними предками являлись сверхкосолапые медведи: иначе нельзя было объяснить мою неуклюжесть, и если я уж не могла устоять на своих двоих, то как мне это сделать на этих коньках?!
Мне часто приходилось слышать поговорку «дуракам везёт».
Так вот, здравствуйте, я та ещё дурочка, и мне
НЕ везёт.
И катание на льду не исключение, отнюдь.
Но, несмотря на то, что ноги мои явно росли из плеч, я не могла пожаловаться на проведённое с ним время. Потому что оно всегда было лучшим.
Вам ведь знакомо то самое чувство, когда неважно, чем Вы занимаетесь с каким-то определённым человеком. Вы просто безумно радуетесь тому, что он прямо сейчас рядом с Вами. Вы можете прикоснуться к нему и почувствовать его неповторимый запах.
Как я и предсказывала: учить меня кататься на коньках — затея провальная. Я за всю свою жизнь столько раз не падала, как за этот вечер. И хоть колени мои ныли, а бёдра и спина вторили о пощаде хором, оно того стоило. Один раз случилось мне упасть неправильно, — ну что же, я даже падать не умею, какая досада! — Он подбежал ко мне и, ухватив, за талию бережно поднял на ноги и не отпускал до того момента, как точно убедился, что я твёрдо стою на своих двоих. Мне не повезло выставить руки на острые осколки льда и разодрать ладони в кровь. Боли я не почувствовала, а кровь капала, будто и не моя вовсе. Он бережно замотал мои руки неожиданно оказавшимся в Его рюкзаке бинтом.
Он был всё таким же заботливым, что не могло не греть сердце.
***
Проснувшись на своей кровати, я посмотрела на Его фотографию, висящую на стене. Живые глаза и улыбка. Мне так их не хватало.
***
Вечером следующего дня мне пришлось возвращаться домой на автобусе. Выйдя из транспорта, я поспешила в сторону своего подъезда и, если учесть мою неуклюжесть, то и удивляться не стоило, поскользнулась и упала, выставив вперёд руки. Внезапно накатило острое состояние дежавю.
Один раз случилось мне упасть неправильно, — ну что же, я даже падать не умею, какая досада! — Он подбежал ко мне и, ухватив, за талию бережно поднял на ноги и не отпускал до того момента, как точно убедился, что я твёрдо стою на своих двоих. Мне не повезло выставить руки на острые осколки льда и разодрать ладони в кровь. Боли я не почувствовала, а кровь капала, будто и не моя вовсе.
Мне помог подняться незнакомый парень, и ощущения были абсолютно теми же, что и во сне, вплоть до мелочей.
Внезапно я почувствовала резкую боль, но болели не руки, а сердце. По моим ладоням начала обильно стекать кровь. Она продолжала растекаться по рукам, и до меня дошло осознание — на моих пальцах всерьёз не моя кровь.
На моих руках каждый день
не моя кровь.
