***
Однажды я читала весь день, достав книгу с утонувшего корабля. Страницы липли к рукам и медленно сохли, так что я задержалась у берега до позднего вечера. Уже поднялась луна. Обычно я ночевала на дне, но тут я решила остаться: если лежать на спине, то будет казаться, что ты плаваешь между звёзд. Меня спугнул треск древесины, такой оглушительный, громкий плеск волн, что почти заложило уши. Казалось, что разрубили корабль, который недавно вышел из порта. Я спрыгнула с камня в воду, не зная ещё, что делать, и вспомнила рассказы людей — дракон любит топить корабли. Наверное, это он. Под водой послышались крики. Всем русалкам они знакомы. — Помоги… Помоги! Я услышала это рядом. Раненый юноша держался за доску, кажется, из самых последних сил. Глаза у него закрывались, изо рта текла кровь. Когда я подплыла, он уже окунулся в воду — его потянуло на дно. — Не надо, не умирай… — попросила я шёпотом. Мне нужно было что-то сказать. Юноша был мускулистый, тяжёлый, хотя совсем молодой. С трудом я вытащила его на берег, когда он ещё был жив и дышал. — Не умирай, слышишь? Я кого-нибудь позову. Я хотела было снова вернуться в воду, но тут — встретила дракона в свой первый раз. Резко, страшно и неожиданно: я подняла глаза, а он стоял на берегу и не двигался, словно статуя — лишь дёргался кончик хвоста. Он похож был на ночь, он сливался с ней, чёрный, свирепый, злой. Только что он разломил пополам корабль — что ему стоит раскусить пополам и меня?.. Дракон не шевелился, смотрел так пугающе пристально, что я не могла дышать. От страха сердце колотилось у горла. «Дракон ел русалок, как рыбу», — вспомнилась мне Юдифь. Юноша вдруг закашлялся и выплюнул воду. «Не говори, не надо. Пусть думает, что ты мёртв», — глупо, в каком-то отчаянии подумала я, ведь мне теперь вряд ли спастись, мне уже всё равно, но ведь он… Дракон резко перевёл взгляд на юношу. Его чёрные ноздри вздулись, тело скрутилось в пружину, напряглось, словно его завязали в узел. Хвост его задел море, накатила волна на берег… на поясе юноши я увидела нож. Я схватила его, не продумав всё до конца. А потом закрутилось, как будто в шторме, в воронке, которая заглатывает корабли: дракон бросился на юношу и на меня, а я почему-то не отступила. Когда дракон преодолел расстояние одним длинным прыжком, я полоснула его ножом. Кровь полилась мне на руки, вязкая и горячая, а лезвие отскочило от чешуи. Нож улетел в море. Я ранила дракона, я поняла. — Не трогай его! — закричала я. — Он едва дышит! Дракон зарычал, весь изогнулся от боли и свернулся в свой жгут опять, как змея. Взгляд его был по-прежнему пристальный, страшный. Он тяжело дышал, как и я. — Зачем тебе он? — мой голос был твёрд, хотя и дрожали руки. — Ты заберёшь меня, так зачем тебе он? Меня разве мало? Дракон просто смотрел, и кровь из-под его чешуи окрашивала песок и гальку. Я не знаю, как всё бы решилось, если бы вдруг не раздались в ночи крики. Тьму разрезал свет от нескольких факелов. — Господин, господин! Было понятно, что сюда направлялись люди. — Смотрите, русалка!.. — услышала я. А потом: — дракон! Это же дракон! Кажется, засвистели вдоль моря стрелы. В том числе и в меня. Всё было так стремительно, быстро! Я не успевала понять… «Юдифь… помоги мне, Юдифь!». А потом дракон снова прыгнул, я закрылась руками, но, кажется, не умерла. Я не заметила, как вдалеке осталась земля и люди. И дракон унёс меня к драконьей скале.***
От высоты, текущей по мне крови и страха я всё же потеряла сознание. Мне казалось, что всего на пару минут, но я пришла в себя уже в комнате, выходящей окнами к морю, где слышался шум прилива и тускло горела свеча. Руки казались мне ватными, а глаза — словно полны песка. Незнакомый мужчина сидел у свечи, и когда я шевельнулась, сердито блеснули его глаза. — Очнулась? — спросил он неприветливо, жёстко. Я с трудом приподнялась, чтобы сесть. Уже высохла чешуя, хвосту становилось больно. Значит, прошёл где-то час, как я не прикасалась к воде. Мужчина посмотрел на меня пристально, так, что я почувствовала это, и по телу пробежали мурашки. У него был особенный, колкий взгляд. Мне знаком. — Кто вы? — спросила я, пересилив испуг. И заметила, что мужчина перевязывает плечо. Его руки были в крови, красной была и вода в тазу, в которой лежала тряпка. — Вы дракон, — ответила я сама. Ведь это было так очевидно! Я бы поняла, даже если бы не распорола ему плечо. Глаза дракона походили на щёлки, в которых мерцают жемчужины — тоже чёрные, как черна ночь, как черны его волосы и чешуя. Я никогда не видела таких глаз. Дракон продолжил себя перевязывать молча, болезненно и тяжело дыша. С каждым его движением мне становилось хуже. «Юдифь, говорила Юдифь…» «Я не рыба…» «Что он сделает, когда закончит с собой?..» За окном громко разволновалось море, как будто было моим неспокойным сердцем. Я посмотрела туда и подумала: «Может, прыгнуть?». Ведь если я смогу добраться туда… — Там скалы, — вдруг сказал дракон, словно услышав меня. — Зато я так быстрее умру. Не знаю, почему, но голос мой всё ещё был удивительно твёрдым, хотя всё колотилось, дрожало внутри. Дракон наконец-то закончил. Аккуратно поднялся, выпрямился во весь рост. Он оказался высоким, совсем не таким, как другие мужчины, которых я видела за свою жизнь. Моряки всегда были с большими плечами, сильные. Дракон — жилистым и худым. Пряди его волос походили на нарисованные. Брови — выведены углём. — Я не люблю таких, как ты, — сказал дракон спокойнее, взяв со стола рубашку. — Каких? Я спросила машинально, лишь бы спросить, не молчать, не показывать страха. Но из-за этого дракон вдруг посмотрел на меня не так. Мне знакомы эти мужские взгляды — от рыбаков, от принцев, от слуг… Я закрыла руками грудь. — Таких, — произнёс он опять и отвернулся к окну, застёгиваясь одной рукой и стараясь не беспокоить другую. — Мне нравятся женщины с маленькой грудью, худые и без хвоста. Тебе не о чем беспокоиться. Ты не в моём вкусе. — Тогда отпусти меня. — Ты всё испортила. — Ты потопил корабль… Там было много людей! — Мне нужен был только один! — рявкнул внезапно он, словно став опять драконом, зычно. Он вновь посмотрел на меня, прошил взглядом насквозь. — Ты даже не представляешь, что натворила, — добавил он чуть спокойнее, но всё ещё страшно. Серьги дрожали в мочках его ушей каждый раз, когда он резко застёгивал пуговицу рубашки. — Отпусти меня, — попробовала я снова. — Ты сама сказала, что я заберу тебя. — Дай мне воды. — Нет. — Я стану человеком, если… — Я знаю, — ответил он. — Это тебе за то, что ты помешала мне. Дракон расправил манжеты и ворот. На лбу у него выступили капли пота, блестящие в свете свечи. «Наверное, я глубоко засадила нож…» — Хочу, чтобы ты стала человеком, — продолжил он, собираясь, видимо, оставить меня одну. — Завтра я решу, что мне делать с тобой, а сейчас… Тебя ждёт неприятная долгая ночь. И затем он ушёл. Я расслышала: в замке повернулся ключ. Я осталась жива, но не испытывала от этого счастья — теперь я не знала, что будет со мной потом.***
Ночь была жуткой. Я как-то сходила на землю и это уже терпела — и тогда на всю жизнь зареклась, что не буду, но… К утру вся постель была мокрой от пота и крови. И я уснула, дрожа от прошедшей боли, с двумя ногами вместо хвоста.