***
— Вы совсем мной не очарованы, сир. Я в возмущении! — леди Дейн шутливо надула губы и сложила руки на груди. — Моё сердце навеки отдано белому плащу, миледи, — в тон ей ответил Джейме. Если смотреть Эшаре прямо в глаза, то можно на время забыть о чашнице, которая догорела не более двух часов назад, запах ещё не успел выветриться. — Я так и знала, что вы изменяете мне с Эртуром! На этот раз даже не пришлось делать над собой усилие для улыбки.***
— Намедни я размышляла над одним вопросом… Возможно, вы сумели бы мне на него ответить? — Рейенис просительно надула губы. — Спрашивайте, Ваше Высочество, — согласился Джейме, прекрасно осознавая, что поддаётся зря. Но от принцессы иначе было не избавиться, уж Джейме-то знал. Рейенис крутилась рядом с ним часто, вероятно, избрав на роль игрушки. И если сначала это мужчину забавляло, то теперь… Но удержаться от того, чтобы подразнить её, он не смог: — Я отвечу, если только вас ни интересует, где хранит ваш портрет сир Освелл: не в моих правилах выдавать братьев по оружию. — Почему рыцари вступают в Королевскую гвардию? Вопрос чётко под дых, бескомпромиссно и жёстко.***
— Почему вы вступили в гвардию? Надоело быть хорошим сыночком для отца? — Эшара лишь расхохоталась, когда пальцы Джейме сжались на рукояти меча, — Быть хорошим — вообще занятие утомительное, и вам оно не к лицу.***
— Я всё думаю, насколько сильно человек должен тяготеть к самоотречению, чтобы подписаться на такое, — Рейенис нервно стиснула пальцы, в распахнутых глазах можно было легко утонуть. — Дело не в самоотречении… — О, вовсе не в нём! Скорее, в гордыни. — Я считаю, что отдать за другого жизнь можно только из-за любви. Не верится, что без неё можно принести свою жизнь в дар королю просто потому, что так нужно. Сама того не понимая, она угадала. Джейме вступил в гвардию из-за любви. Вот только не из любви к королю, не из любви к принцу — к сестре. Любовь угасла, а служба осталась белоснежным плащом за спиной и тяжкими воспоминаниями. — Вы сейчас подвергаете сомнению саму суть Королевской гвардии, — усмехнулся он. — Да… Я всё думаю, насколько сильно должно быть скучно человеку, чтобы он подписался на такое. — Вашему Высочеству, очевидно, не известны понятия чести и доблести. — Он лениво улыбался, глядя с высоты своего роста. Рейенис дёрнула головой и прикусила губу. — Эта тема не для праздника. Неужели вы променяете любимые танцы на моё скучное общество? Вернитесь к подругам, без вас они не способны на более-менее впечатляющую шалость. Только бы ушла и увела призрак Эшары за собой. — Променяю, — едва слышно пробормотала принцесса, пряча ладошки за спину. Она часто так делала в детстве, когда оказывалась пойманной за баловством. — И вообще, вы ведь обязаны обеспечивать мою безопасность! А когда я близко, это делать проще. Здесь ведь могут оказаться коварные убийцы, и вы заслоните меня своей спиной, — уже громче заявила Рейенис, вновь возвращая себе бодрый вид. Джейме чувствовал, что это веселье напускное. — А если я уйду из зала, вы ведь должны будете последовать со мной? — Не стоит. Принцесса рассмеялась, отпрянула, шаля, но недалеко: Джейме поймал её за локоть и мгновенно об этом пожалел: Рейенис замерла, вмиг растеряв всякое веселье. Мужчина разжал пальцы. Не стоило, ох, не стоило так хватать королевскую дочь. — Не делайте глупостей, Ваше Высочество. Ваше раннее исчезновение может вызвать вопросы. — Мне нет до этого дела, — упрямо и зло заявила Рейенис и быстро направилась к выходу. Вот только этого не хватало. Джейме огляделся: не пойдёт ли кто за своевольной принцессой. Кажется, никто ничего и не заметил. Только сир Барристан смотрел прямо на него, но он защищал короля Рейегара и не станет отлучаться ради его дочери. Ланнистер чертыхнулся и последовал за Рейенис, легко маневрируя между танцующими и разговаривающими гостями. Он давно уже не ощущал себя в белоснежной броне скованным. Доспехи обнимали, словно надёжные руки боевого товарища. Но всё же скорее бы этот пир закончился.***
— Не будьте занудой, сир! Я знаю, что ваша служба закончилась ещё час назад, так что нет совершенно никакой причины вам мне отказывать. Не слушаться прекрасную даму — это дурной тон! — Эшара тащила его за собой, схватив чуть ниже локтя. Джейме отнекивался, но шёл. — Кто сказал, что вы прекрасная? — Грубиян, — фыркнула девушка. — Я покажу снежноягодник. — Его хоть можно есть? — Если только вы хотите поскорее оставить свою службу, — Эшара лукаво стрельнула глазами и жизнерадостно рассмеялась.***
Коридоры Винтерфелла были мрачными даже несмотря на факелы, горящие на стенах, и практически пустынными, не считая редких слуг. Рейенис маячила впереди, часто оглядываясь, чтобы убедиться, что за ней следуют. Толстые косы, дань традициям Севера, подлетали и били её по спине. — Постойте! — Джейме ускорил шаг: как знать, не притаился ли за очередным поворотом жаждущий крови северянин или наёмный убийца. Принцесса шкодливо улыбнулась, свернула за угол…и пропала. Джейме на миг растерялся, осматривая пустой коридор, а затем услышал смешок и повернулся к нише с какой-то каменной статуей. Прятавшаяся Рейенис шагнула из тени. Свет факелов играл на золоте её венца и отражался в аметистах ожерелья, но был слишком тускл для того, чтобы можно было разобрать выражение её лица. Оттого воображение играло с Джейме дурную шутку: ему на миг показалось, что то шалила Эшара. — Неразумно убегать, Ваше Высочество, — произнёс Джейме, ощущая себя покойным сиром Герольдом, полюбившем на старости лет читать нотации. — Отчего же? — Это может быть опасно. Рейенис тряхнула головой: — С вами не опасно. — Я мог бы и не пойти за вами… — Нет, не могли. Что ж делать с упрямой девицей! — Давайте вернёмся в зал. — Джейме пришлось заучить план замка перед поездкой, поэтому он не боялся заблудиться. — Нет, пожалуйста, — тоненько пробормотала Рейенис, вновь обращаясь в маленькую девочку, а не девушку, вслед которой оборачивались все мужчины Вестероса. — Иногда мне кажется, что вы меня избегаете. — Разве можно избегать того, кого охраняешь? — У вас получается, — огорчённо пробормотала она, теребя рукава. — Не говорите об этом сиру Барристану, иначе меня ждёт выговор, — улыбнулся Джейме и протянул руку. Рейенис вздохнула и стиснула обеими руками его, в латной перчатке. Аромат нарциссов стал ярче, навязчивей. Эшара пахла жасмином и красными апельсинами, оседающими на языке пряной горчинкой. — Вы ведь совсем мной не очарованы, да? — Кто вам сказал такую глупость? От вас в восторге даже северяне, как могу быть исключением я? Право, вы хотите сделать меня слепцом, — шутливо сказал Джейме. Разговор заходил куда-то не туда. — Значит, совсем. Визерис говорит, что любовь делает человека дураком, не способным на красивые слова. Она не смотрела на него. Джейме мог лишь видеть её понурую макушку. Что он мог на это ответить? Что принц прав, а любовь Джейме к сестре сделала его дураком? Что принцессе не пристало говорить о чувствах с белогвардейцем, единственное назначение которого умереть за короля? — Всё проходит, Ваше Высочество, и это пройдёт тоже. — Вы ничего не понимаете! — Рейенис сердито вскинула голову. — Я понимаю больше, чем мне хотелось бы. — Запах нарциссов непривычно горчил во рту. Обратить бы всё в шутку… — Отец мог бы освободить вас от клятв, — едва слышно прошептала она. — Мог бы, — согласился Джейме, — но это того не стоит. Вы согласитесь со мной со временем, принцесса. Рейенис поджала губы, но позволила отвести себя на пир, так больше и не произнеся ни слова.***
— Он стоил того? Эшара повернулась к нему, непривычно серьёзная, и лишь повела плечами в ответ на вопрос. Её рука невольно легла на живот. В просторных шелках не разглядеть, как он округлился. Но это пока. — Проклятье, неужели стоил?! — Ярость накатывала, билась в висках, как волны о камни. Неужели все те шутки, все улыбки, все взгляды — одна ложь, и Эшара принадлежала Джейме так же, как и любому мужчине в замке — нисколечки. Он не имел права её укорять, сам мечтал об одной лишь сестре. Но всё же… Он уповал на свою исключительность! — Ты ничего не понимаешь, — Эшара улыбнулась нежно. — И Спаси Семеро понять. Я уезжаю на рассвете. Если увидишь принца Рейегара, скажи ему, что он скотина. — Старку это тоже передать? Она рассмеялась беззаботно, как и раньше. В её смехе одновременно чудилось и «да», и «нет». — Ты замечательный. Но всё же злюка, — Эшара провела ладонью по его доспеху и скользнула к выходу. — Ах, да! Это того стоило.***
*Виноградные листья — «давай уединимся?»