***
Фурихата никогда бы не подумал, что придет день, когда он почувствует себя в безопасности в присутствии Акаши, но как только они забирают Акаши, отчаянный ужас Фурихаты накатывает в полную силу, и он желает, чтобы парень вернулся. Часть его все еще не может поверить, что это реально, что это действительно происходит, и что это не какой-то больной кошмар, который придумало его подсознание, чтобы мучить его. Он знает, что в реальной жизни людей похищают, но он никогда не думал, что с ним может случиться что-то подобное. Он проводит первую ночь ворочаясь. Он слишком охвачен тревогой, чтобы отдыхать. Он засыпает, но тут же просыпается от звука раздвигающейся стеклянной двери и поднимается с кровати, надеясь, что Акаши вернулся. Вместо этого, человек, которого они встретили, когда их впервые привели сюда, стоит у дверного проема в окружении двух вооруженных охранников. Фурихата никогда не был так напуган при виде обычного человека. — Фурихата-кун, ты хорошо спал? — Нет, — угрюмо говорит Фурихата. Он немного удивлен и потрясен собственной наглостью, но он действительно недоволен этим человеком. — Это очень плохо. Я извиняюсь за все эти неприятности, Фурихата-кун. Ты должно быть голоден, пожалуйста, следуй за мной, и мы можем приготовить тебе завтрак. Фурихата очень голоден; он ничего не ел с тех пор, как протеиновые батончики охранники предложили ему прошлой ночью, когда они также дали ему новую одежду. (Почему, подумал тогда Фурихата, у охранников и наемников были протеиновые батончики? Это было обычной вещью для мужчин с оружием?) Он не хочет подчиняться этому человеку, но у него действительно нет выбора, кроме как смиренно следовать за ним. Он все еще дрожит. Стеклянные камеры теперь пусты, и Фурихата задается вопросом, куда заключенные (и, учитывая его ситуацию, он не может думать об экспериментах как о чем-либо, кроме заключенных) идут днем. Поскольку он послушно следует за ним, он не может не думать, что если бы его брат оказался в такой ситуации, он был бы намного смелее. Кё будет что-то планировать — он будет принимать к сведению свое окружение и разрабатывать стратегию. Кё будет ходить с уверенностью, и он, вероятно, будет говорить с ученым, потому что он был достаточно смел, чтобы бросить вызов. Кагами, вероятно, тоже; этот парень ничего не боялся. Изуки сохранял хладнокровие и готовил побег. Хьюго может атаковать охранников. Куроко поступил бы умно в такой ситуации, как и Рико. Фурихата думает обо всех своих товарищах по команде и о том, как все они будут бесконечно более способными в такой ситуации, чем он. Человек ведет его в личный кабинет и предлагает Фурихате сесть. Он отзывает охранников, потому что «Мы просто собираемся поговорить, и Фурихата-кун не доставит мне никаких хлопот, не так ли?» И Фурихата не может ничего сделать, кроме как кивнуть в знак согласия, потому что он хорошо знает себя. Он не собирается создавать проблемы. Фурихата сидит там, где ему велит человек — в изношенном кресле, которое низко над землей. Подушка расположена таким образом, что у Фурихаты нет другого выбора, кроме как смотреть на пожилого мужчину, когда он садится на свое (обычное) кресло. Мужчина дает Фурихате бублик и бутылку с водой. — Извини, это единственная еда, которая есть у меня в офисе. Начиная с обеда, ты можешь поесть в столовой с проектами, но ты можешь оказаться в невыгодном положении. Эта мысль ужасает его, естественно. Но в этом нет ничего нового. — Ммм… — мычит Фурихата, неловко держа бублик. — Где Акаши? Человек наклоняет голову. — Ты имеешь в виду 0102? Фурихата кивает головой. — Тебе не нужно беспокоиться о нем в данный момент. Но я рад, что ты поднял эту тему. Должен сказать, я весьма озадачен характером ваших отношений. Фурихата заливается краской и не смотрит на мужчину. Он надеется, что человек просто предположит, что он стеснительный. (Смущение реально. Акаши поцеловал его. Неоднократно. Он поцеловал Акаши. Они определенно это сделали. И сейчас не время думать об этом, Боже, сейчас не время думать об этом, но Фурихата только что впервые поцеловался, и он немного волнуется из-за этого факта.) — Во-первых, как вы оба встретились? Ты живешь в Токио, а 0102 — в Киото. — Зимний кубок, — выпаливает Фурихата. — О да. Баскетбол, — Фурихата чувствует, как глаза этого человека впиваются в него. Он чувствует, как этот взгляд раскладывает его на составляющие. — Я не люблю подглядывать, Фурихата-кун. Но с научной точки зрения, ты должен понимать, что ваши отношения увлекательны. Ты не против, чтобы я задавал вопросы? — Н-нет, — говорит Фурихата, потому что он не может не согласиться в этой ситуации. Во всяком случае, он почти уверен, что где-то читал, что с похитителями лучше сотрудничать. Или, может быть, это было про грабителей. (Фурихата теперь жалеет, что он никогда не был заинтересован в просмотре криминальных триллеров.) — Спасибо, — говорит мужчина. — Я знал, что ты будешь сотрудничать. Ты выглядишь таким хорошим мальчиком. Теперь, по-твоему, чем ты привлек внимание 0102? — Я… не знаю, — говорит Фурихата, думая, что лучше держаться как можно ближе к правде. — Я посмотрел на тебя, Фурихата-кун. Ты кажешься таким обычным молодым человеком. Это комплимент, — говорит он, когда Фурихата морщится, — я просто пытаюсь понять, почему 0102 выделил тебя, даже учитывая людей в его собственной школе. — Я… я действительно не знаю, — снова говорит Фурихата, чувствуя отчаяние. Акаши не оставил никаких инструкций относительно их уловок. Он не знает, что должен сказать. — Отлично. Давай сейчас сосредоточимся на тебе. Тебя не беспокоит, что он не человек? — Нет! — возмущенно говорит Фурихата. В основном он думает о Куроко, когда он отвечает автоматически, а также о парне, который поцеловал (поцеловал!) его прошлой ночью. — Он человек! Они все! Мужчина поднимает брови. — Уверяю тебя, нет. И точно знаю, ведь я помог их спроектировать. Я полагаю, человек несведущий, может легко ошибиться. Ты увлекся им? Фурихата ярко краснеет. — Ну… ну… — он не может даже закончить это предложение. До того, как Акаши начал целовать его, ему было бы трудно лгать о предполагаемом влечении. И он чувствует себя немного глупо (вы хотели кого-нибудь, кто целует вас? Он кричит внутри. Не имеет значения пол, пока они тебя целуют? Правда ведь?), но его поцелуй (даже в сложившихся обстоятельствах) был действительно захватывающим. И, ну, сексуальным. Его не привлекали парни (по крайней мере, он не думал об этом), и если бы привлекали, то это, вероятно, не был бы Акаши Сейджуро (потому что он пугает). И если честно, если бы кто-то заставил его сказать, с каким парнем он бы стал встречаться и ему пришлось ответить, (а ему приходилось, потому что одноклассница однажды заставила его ответить на этот вопрос, просто потому что она круто играла в «Правду или действие», а Фурихата был слишком труслив, чтобы когда-нибудь выбрать действие), он тогда сказал, что с кем-то вроде Цучиды-сэмпая. Но поцелуи были сексуальными, по-видимому, независимо от обстоятельств или от того, кто целовал, поэтому, столкнувшись с вопросом «Ты увлекся им?», теперь ответ был однозначным: «Да, черт возьми». Фурихата потрясен его собственным либидо. Он подумал, что, когда все это закончится, он должен усесться и разобраться. Он хочет знать, является ли это нормальной реакцией на обстоятельства, в которых кто-то вашего пола целует под предлогом спасения вашей жизни, пока вас обоих похитили сумасшедшие ученые. Человек смеется после долго молчания: — Я прошу прощения за нескромный вопрос. Ты влюблен в 0102? Фурихата, который является настоящим японцем, не менее смущен вопросом любви к Акаши, чем вопросом его влечения. Но кроме смущение есть еще одна эмоция; он сжимает кулаки и говорит: — Акаши. — Прости? — Его зовут Акаши. Не 0102. Человек смотрит на него и Фурихата дрожит под взглядом. — Хорошо, — говорит мужчина. — Нам не нужно продолжать говорить о нем прямо сейчас. Давай поговорим о тебе. Фурихата съеживается. Он бы предпочел этого не делать. — Фурихата-кун, ты когда-нибудь хотел быть выдающимся? Фурихата сжимает его бублик. — Ммм. Что? В глазах мужчины что-то холодное, но описать это было невозможно. Это не столько холод, сколько отсутствие тепла, отсутствие всего. В глазах этого человека чего-то не хватает, чего-то, что мешает Фурихате взаимодействовать с ним, как с другими людьми. — Я посмотрел информацию о тебе, — напоминает мужчина. — Но о тебе мало что можно сказать. Фурихата Коки. Средние оценки, средний спортсмен. Ваша школа выиграла какой-то чемпионат, но ты не был в стартовом составе. Разве ты никогда не хотел стать лучше? — Конечно, — говорит Фурихата. — Вот почему я тренируюсь. Мужчина снисходительно улыбается, но Фурихата никогда не мог ошибиться и принять за улыбку то, что этот человек делает со своими губами. — Практика займет у тебя много времени. Независимо от того, как тяжело ты тренируешься, если у тебя нет естественных способностей, ты никогда не достигнешь многого в жизни. Некоторые люди просто предназначены быть посредственностью, несмотря ни на что. Фурихата не может поверить, что он ведет этот разговор со своим похитителем. Он смотрит вниз, отводит взгляд. Он больше не хочет смотреть на этого человека. Он хочет вернуться в свою камеру. — Я мог бы изменить это. Фурихата вздрагивает, словно его ударили. Он сглатывает и снова смотрит. Мужчина все еще делает что-то со своими губами, и это определенно не улыбка. Фурихата оглядывается и ничего не говорит. — Ты понимаешь? Я мог бы сделать тебя необычным. Без труда. Ты мог бы быть сильнее, быстрее — ты мог бы быть лучше всех, кого ты когда-либо встречал. Когда я закончу с тобой, никто не сможет победить тебя. Каждый, кто когда-либо заставлял тебя чувствовать себя плохо, склонялся бы к твоим ногам. Фурихата закрывает глаза. Он хотел бы просто исчезнуть. — Фурихата-кун? Ты меня слышишь? Я мог бы превратить тебя в Бога. — Но я не хочу быть Богом, — шепчет Фурихата. — Я хочу быть как Цучида-сэмпай. — Что? Он провел большую часть школьных лет, желая быть таким же крутым, как его брат. Но в старших классах он перестал сравнивать себя с Кё и нашел новых героев. — Ну и что, что я посредственность? Я все еще могу быть нужен, просто таким, какой я есть. Затем следует очень долгое молчание. Прошло так много времени, что Фурихата в конце концов поднял голову, чтобы снова взглянуть на мужчину. Ему холодно под этим взглядом. «Сочувствие», думает он. Вот чего не хватает. Умение сопереживать. — Какое разочарование, — говорит мужчина. — Хорошо. Мы поговорим позже. И он вызывает охранников, чтобы они забрали Фурихату обратно в его камеру.***
— Кто ты? — спрашивает Черный. — Я GM-R0102, конечно, — ответил он. Это было не сложно, не для него. Он всегда был собой. Но теперь его двое, и иногда он обладал способностями Золотого. — Необыкновенно, — услышал он замечание ученых. — Кто знал, что способности могут передаваться органами? Это должно быть изучено дальше. Это может быть прорывом. Он больше не был "Красным и Золотым". Он никогда не будет "Красным и Золотым" снова, Золотой исчез. (Золотой был внутри него, сердце Золотого было его сердцем.) Его второе я не было Золотым, которого он потерял. Он был Красным. И он был "Красным без Золотого".***
Еще через несколько часов они возвращают Акаши. Они тащат его и бросают в камеру Фурихаты. — Акаши! — восклицает Фурихата, подбегая к парню. Он поднимает капитана Ракузан и он в ужасе от того, как плохо он выглядит. Акаши очень бледен и покрыт потом, он будто при смерти. — Акаши! С тобой все в порядке? Что они с тобой сделали? Глаза Акаши открываются, и быстрым движением он хватает Фурихату за шею. — Кто ты? Один из его глаз — золотой, что означает, что Фурихата не показалось прошлой ночью, когда он увидел изменения. — Фурихата! Фур-рихата К-коки! — говорит он, задыхаясь под хваткой Акаши. Акаши отпускает задохнувшегося Фурихату. — Коки, — повторяет он. — А кто я? Фурихата паникует: они оба в высшей степени хреновой ситуации, если у Акаши амнезия. Ты не должен позволять мне потерять себя. И как он должен это сделать? — Ты Акаши! Акаши Сейджуро! Капитан Ракузан, игрок номер четыре, разыгрывающий. Акаши хмурится. — Акаши Сейджуро. Он произносит имя так, будто пробует его. — Ракузан номер четыре. И остальные. Расскажи мне об остальных. — Остальные? — повторяет Фурихата. — Расскажи мне о них! — приказывает Акаши, и Фурихата съеживается. — Ты имеешь в виду другие Чудеса? Куроко, Кисе Рёту и остальных? — Куроко. Кисе Рёта, — повторяет Акаши. Затем он ложится и кладет голову на колени Фурихаты. — У меня голова болит. Сделай мне массаж. И расскажи мне больше об остальных. Фурихата сглатывает, прикладывает руки к вискам Акаши и начинает массировать. Глаза Акаши закрыты, но Фурихата повинуется ему, поэтому он просто начинает болтать обо всем, что он знает о Чудесах (что, честно говоря, немного). Он говорит, пока его горло не пересыхает. После того, как у него заканчивается общая информация обо всех Чудесах, он начинает вспоминать баскетбольные игры, которые Сейрин играли против команд Чудес. Он останавливается на второй игре Тоуо, когда Акаши вздыхает. — Вспомнил, — он открывает глаза и смотрит на лицо Фурихаты. — И тебя, Коуки. Я тебя помню. Мы встречаемся, да? — Д-да? — заикается Фурихата, потому что, черт возьми, он понятия не имеет, значит ли это, что Акаши помнит их уловку или он действительно думает, что они встречаются. Он хотел, чтобы у него был какой-то способ спросить, но Акаши, казалось, был совершенно уверен, что в комнате есть жучки. Акаши кивает сам себе. — Ты мой. Я защищаю тебя. Я сказал, что буду. И это на самом деле очень обнадеживает. Или, по крайней мере, обнадеживало бы, если бы Акаши в настоящее время не выглядел так, будто он на пороге смерти. — Ммм, — начинает Фурихата, не зная, как спросить, — ты же «другой» Акаши, верно? — Верно, — говорит Акаши. Фурихата немного расслабляется, потому что, по крайней мере, Акаши знает об этом. — Как мне тебя называть? — Я все еще Акаши Сейджуро, — раздраженно говорит Акаши. — Да, но... но вас двое, верно? Я не… кажется немного странным продолжать называть тебя Акаши. Это все равно, что притворяться, что одного из вас не существует, разве это правильно? Акаши замолкает. Фурихата задается вопросом, обидел ли он парня. — Сейджуро, — решает Акаши. — Ты можешь называть меня Сейджуро. Фурихата краснеет, потому что уверен, что не сможет. Он никогда не называл никого, кроме членов своей семьи по имени! Это неправильно! Но он сам спросил. — Хорошо. Сейджуро. Приятно познакомиться. — Взаимно, — говорит Акаши. Звучало так, будто Акаши нравилось. Голова Акаши все еще на его коленях. Другой парень снова закрыл глаза, и Фурихата неуверенно продолжает массировать его виски. — Сейджуро? — Да, Коуки? — спрашивает Акаши. Нет простого способа спросить Акаши, что с ним случилось, поэтому он деликатно пытается: — Ты… в порядке? — Только устал, — отвечает Акаши. Фурихата не уверен, что с этим делать. Он хочет спросить, что они с тобой сделали? («Перепрограммировали», говорил Акаши. И Фурихата начинает думать, что он имел в виду пытку. Но слово и реальность настолько ужасны в его уме, что он даже не может обработать свои мысли. Что означает, что он не знает, как задать вопрос.) Даже если бы он мог заставить себя задать этот вопрос, их могли прослушивать, и он, в любом случае, не думал, что Акаши мог бы дать полный ответ. Он чувствует себя потерянным. Его единственный спасательный круг — парень, который лежит на его коленях, и он не уверен, что концепция безопасности вообще здесь работает. Холодная рука скользит в его левую руку, и Фурихата останавливается, когда он видит, что Акаши смотрит на него. Акаши крепко сжимает его руку. — Ты доверяешь мне, Коуки? Фурихата вздрогнул. Никто никогда не называл его по имени — он никогда не слышал своё имя из уст тех, кто не был связан с ним родством. В голосе Акаши есть что-то мягкое — как трепет крыльев в темноте — и обычно его голос пугал, но прямо сейчас Фурихата обнаруживает, что согласится со всем, что спросит его этот голос. — Да. Доверяю. — Хорошо. Делай, что я говорю, и продолжай мне доверять. Фурихата кивает. У него действительно не было другого выбора.***
Акаши вот так засыпает — голова на коленях у Фурихаты, держа Фурихату за руку — и Фурихата тоже должен задремать, потому что он знает следующую вещь, — стеклянные двери открываются. — Время обеда, — объявляет охранник, — ты собираешься доставить нам неприятности, 0102? Акаши встает и отпускает руку Фурихаты, и Фурихата поражен внезапным чувством потери ощущения близости. — Конечно, нет, — приятно говорит Акаши. — Тогда тебе пора присоединиться к другим проектам. Следуй за мной.***
И Акаши, и Фурихата свободно следуют за охраной. Фурихата следует за Акаши, как потерянный щенок и желает знать, о чем думает Чудо. — Ты боишься, Коуки? — тихо спрашивает Акаши. — Да, — говорит Фурихата, потому что он не видит смысла лгать. — Я, тот кого боятся, Коуки. Я самое ужасное создание на этом объекте, и я на твоей стороне. Тебе не о чем беспокоиться. Он не должен чувствовать себя лучше из-за этого, но он чувствует. Фурихата уверен, что это тоже правда — Акаши гораздо страшнее, чем любой другой проект. Их ведут в кафетерий, где другие заключенные выстраиваются в очередь за едой. Акаши шагает вперед, словно это его право, и берет достаточно еды и для него, и для Фурихаты. Еда напоминает какую-то кашу; Фурихата голоден, и он с нетерпением ест, хотя и давится от первой ложки. У него было достаточно опыта в поедании кулинарных потуг своего тренера, чтобы распознать на вкус — еда пропитана белковыми и витаминными добавками. Акаши ест свою еду благородно, хотя он, должно быть, даже более голоден, чем Фурихата. Фурихата съел свою порцию в считанные минуты. Когда он закончил, он оглядывается, но старается не смотреть. Другие «Проекты» не похожи на Чудеса. Чудеса с их странными цветами волос и глаз выглядят инопланетно - людей таких нет. Как небожители из легенд. Люди, которые едят вокруг них, выглядят как обычные подростки, либо совсем не как люди. У некоторых есть анималистические черты — как в научной фантастике. Сочетание человека и животного. Что-то касается его затылка, заставляя Фурихату вскрикнуть и подскочить с места, где он сидел. Кто-то смеется. — Что это такое? У новичка есть домашнее животное? Это нечестно, если ты не делишься. Он смотрит на Фурихату так, что его это очень тревожит. Акаши изящно вытирает рот салфеткой и встает. Он кладет руку на плечо Фурихаты. Он осторожно усаживает Фурихату обратно на свое место и смотрит на парня, который прикоснулся к нему. Парень, кажется, в два раза больше Акаши — телосложение как у Небуи из Ракузана. Акаши смотрит на него в течение трех секунд, а затем без предупреждения пинает его в живот с достаточной силой, чтобы повалить более высокого, более крупного мальчика. Другой мальчик, который ни в коем случае не слабак, остается на земле, сжимая живот и кашляя. Акаши шагает вперед, хватает его за затылок и тянет так, что его шея обнажается. Своей рукой он хватает правую руку мальчика и поворачивает ее неестественно. Слышится необычный звук, который заставляет Фурихату вздрогнуть. Звук не похож на то, что он когда-либо слышал раньше — он чувствует себя уязвимым и оторванным от происходящего. Парень кричит, и Акаши снова тянет его за голову. — Ты не можешь прикасаться к нему, — тихо говорит Акаши. В кафетерии внезапно стало тихо, и его голос пронесся по комнате. Все наблюдали за ним. — Этот парень мой, и никому не разрешается трогать то, что мое. Прикоснешься к нему снова, и я сделаю больше, чем сломаю тебе запястье. Если кто-то странно посмотрит на этого парня, я выбью ему глаза. Он яростно отпускает свою хватку и смотрит на всех. — Кто самый сильный среди вас? Кто-то шагает вперед — высокий мускулистый японский мальчик со строгим лицом. Кажется, что все вокруг него пресмыкаются перед его превосходством, так что он явно тот, кто взял шефство над остальными. Акаши опасно улыбается новичку. — Ты главный, — говорит Акаши, и это не вопрос. — Я командир эскадрильи, — говорит мальчик. Он выглядит старше Акаши, больше похож на ровесника Кё, может быть, даже старше. — Вы были командиром эскадрильи, — поправляет Акаши. — Теперь я здесь главный. Фурихата не совсем понимает, что происходит. Или, скорее, он не знает, почему охранники допускают это. Вокруг комнаты мужчины и женщины с оружием, но они просто наблюдают за происходящим. Когда лидер смотрит на Акаши, Фурихата думает, что он силен, потому что тот не отступает сразу. Фурихата считает, что так себя вести с таким Акаши должен кто-то неестественно сильный и уверенный в своих собственных навыках в достаточной степени, чтобы автоматически не подчиниться воле Акаши. — Ваши мышцы хорошо очерчены и натренированы, — говорит лидер, — вы явно обладаете большой силой. Но я не буду уступать свои полномочия никому, кто не может доказать свое мастерство. Акаши выглядит довольным этим ответом. — Отлично. Тогда вызов на права управления принят. Командир эскадрильи кивает. — Тогда снаружи.***
Фурихата может только предполагать, что именно этого хочет Тейко — Акаши борется за право лидировать. Учебные полигоны на объекте громадные и напоминают Фурихате военные. Другие Проекты делают круг вокруг двух претендентов, и Фурихате каким-то образом удается получить место в первом ряду. Командир эскадрильи снимает свою рубашку (заставляя Фурихату сглатывать — это очень впечатляющая мускулатура) и встаёт в боевую стойку. Фурихата никогда не видел, как Чудеса делают что-либо, помимо игры в баскетбол. Но Акаши идет драться, как будто это самая естественная вещь в мире, что заставляет Фурихату думать, что была и толика правды во всех этих слухах. Когда начинается битва, Фурихата едва может следить за движениями. Это все равно, что наблюдать за двумя мастерами боевых искусств. Командир эскадрильи обладает превосходящей силой, но Акаши быстрее, его движения более плавные. Фурихата думает, что это немного похоже на сражение ягуара и гадюки. Противник наносит сильный удар в живот Акаши, сбивая его с ног. Фурихата вскрикнул: — Сейджуро! По большей части бессознательно. Акаши вращается и сбивает с ног своего противника, повалив его на землю. И Акаши находится там, его рука приставлена к шее парня, как нож. — Опусти голову, отброс, — презрительно говорит Акаши. У его противника нет другого выбора, кроме как поклониться, уступив авторитет Акаши. У Акаши порезана губа, на левой щеке синяк, но он явно одержал победу. Когда он смотрит на толпу, он заявляет: — Теперь я здесь главный. Есть ли кто-нибудь еще, кто хочет бросить вызов моему авторитету? Никого.***
После битвы проекты легко приступают к тренировочным занятиям, Акаши теперь лидер объединения, а охранник приближается к Фурихате. — Следуй за мной, — приказывает он. — Хорошо! — говорит Фурихата, не решаясь спросить, куда он идет. Он бросает последний взгляд на Акаши, но парень занят тем, что руководит своими новыми войсками. Фурихата следует за охранником обратно в здание (он хотел бы, чтобы у него была возможность лучше рассмотреть окрестности, но все, что он видел, был забор и высокие проволочные ограждения. Он понятия не имеет, где они, но уверен, что они больше не в Японии.) — Фурихата-кун, — встречает его заведующий ученый. — Приятно видеть тебя снова. Как будто они не разговаривали несколько часов назад. — 0102 прекрасно подходит. Знаете, он должен вести за собой. Это у него в крови. Фурихата ерзает. Он не знает, как разговаривать с этим человеком, поэтому решает, что лучше вообще ничего не говорить. — Это очень опасное место для обычного человека, Фурихата-кун, и я бы не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось, пока 0102 тренируется днем. Я думал, что помещу тебя с S-один и S-семь. Они в основном безвредны, и я думаю, что объединение будет полезно для всех вас. Фурихата следует за человеком и не может не чувствовать себя мрачным. Понятно, что они планируют оставить его здесь, даже если он не был их первоначальной целью. Судя по тому, как этот человек допрашивал его ранее, у него возникает ощущение, что он может стать следующим человеческим экспериментом. Его похитили сумасшедшие ученые, и он понятия не имеет, где ожидать спасения. Кто вообще мог прийти за ним? «Его родители должно быть в бешенстве», думает он. Кё тоже. Но что они могли сделать в этой ситуации? Может ли полиция найти его здесь? Его лучший шанс выбраться из этого места — Акаши, и это довольно мрачная концепция, поскольку Акаши находится под более пристальным вниманием, чем он. Человек ведет его в комнату, которая пахнет как больница. Фурихата невольно делает шаг назад, кладя руку ко рту и стараясь не закричать. Мужчина кладет руку ему на плечо и направляет его вперед. Большинство подростков в комнате прикованы к кроватям, подключены к машинам и находятся в безвыходном положении. У большинства из них отсутствуют конечности или глаза. Те, кто не в постели, прижимаются к стенам, прижимая руки к ушам и покачиваясь вперед-назад. Это сцена из фильмов ужасов, которые Фурихата всегда боялся смотреть. Все они вздрогнули от внезапного появления Фурихаты и ученого. — По большей части это неудавшиеся проекты, — говорит ученый Фурихате. — Но они безвредны. Здесь тебе будет безопаснее, чем с солдатами. Он поворачивается и оставляет Фурихату позади в этой смутной камере испуганных детей.***
— П-привет? — нерешительно сказал Фурихата. Те, кто не спит, не кажутся страшными. Большинство из них выглядят слабее, чем Фурихата, у которого благодаря энергичным тренировкам Рико действительно есть немного мышц. Фурихата никогда не был в ситуации, когда он чувствовал себя самым крутым парнем в комнате. — Мм. Я не причиню вам вреда, — говорит Фурихата, чувствуя себя немного нелепо. Только один ребенок ориентировочно выходит вперед. Он ниже Фурихаты, но выглядит ровесником. У него светло-каштановые волосы и золотые глаза, и Фурихата не уверен, японец он или нет. — Привет, — говорит он. — Я Фурихата. Фурихата Коуки. Кто ты? Ребенок съеживается от слов Фурихаты, как будто ожидает удара. Что-то всплывает в памяти Фурихаты, и он не может не чувствовать, что видел этого ребенка где-то раньше, но из-за его нынешней жизни он даже не может вспомнить, откуда. Комната пуста, за исключением кроватей и подключенных детей. Там нет окон, поэтому весь свет искусственный, и дети выглядят самыми бледными и больными из всех экспериментов. У них у всех либо золотые, либо зеленые глаза, у некоторых — оба. И, за исключением одного, который смотрит на Фурихату, они все возвращаются на свои позиции к стене, покачиваясь вперед-назад. Впервые с тех пор, как началось все это испытание, Фурихата охвачен неизмеримой печалью. Он чувствует отчаяние и ужас. Он хочет домой. Он думает о том, что он никогда больше не увидит свою семью или своих друзей. Он так старался, так сильно старался быть храбрым и сильным, как его напарники по Сейрин, но он начинает проваливаться в мысли о том, что он может умереть здесь. И у него больше нет энергии на то, чтобы быть сильным или храбрым. Он начинает плакать. Он садится и прячет лицо в колени, и все эмоции, которые он пытается подавить, с тех пор, как странные люди похитили его с баскетбольной площадки, накрывают его, он начинает рыдать и не останавливается.***
Такое ощущение, что он плакал часами. Тело затекло от долгого пребывания в такой позе. Он полностью опустошен внутри. Он так плакал, что ничего не осталось. Он даже больше не чувствует страха — страх, гнев и беспомощность исчезли, и теперь это просто зияющая пустота, которая раньше была Фурихатой. Постепенно он начинает понимать, что рядом с ним сидит кто-то. Когда он плакал, парень с золотыми глазами подкрался ближе, пока не присел на несколько дюймов от Фурихаты. Он рисует пальцами пустые каракули на земле, не глядя на Фурихату. Фурихата смотрит на мальчика, все еще пытаясь вспомнить, почему он узнает его. — …Тихо… Слово такое маленькое и мягкое; Фурихате требуется некоторое время, чтобы понять, что что-то было сказано вообще. Более того, слово на японском языке. — Что ты сказал? — спрашивает Фурихата, потирая глаза и нос, напрягаясь. Мальчик поднимается на ноги, как взволнованная птица, и не смотрит на Фурихату, когда он говорит застывшими словами: — …Ты…тихий. Это хорошо… Фурихата не знает, что это значит, так как он не был особенно тихим, пока рыдал. На самом деле он думал, что это было громко, учитывая все обстоятельства. Но приятно, когда с ним кто-то разговаривает. Кто-то, кто не пугает, точнее. — Как тебя зовут? — спрашивает Фурихата. Мальчик смотрит на Фурихату, но быстро отворачивается. — …S1-761… Фурихата немного знает о "маркировке" Тейко. Куроко объяснил это однажды, когда они были в библиотеке вместе. Куроко сказал, что его обозначение было ПЧ-Ч452, что означало, что он был пятьдесят вторым проектом «Черной четверки» в поколении «Чудо». Фурихата не уверен, что означает эта новая система. Поскольку мальчик наклоняется, Фурихата может видеть его ключицу, у которой на основании его шеи нанесен тот же набор цифр. Он смутно помнит, что видел подобную татуировку на командире эскадрильи, когда тот сражался с Акаши, но он не помнит, какими были цифры. Он знает, что у Куроко нет там татуировки, так что это кажется ему странным. — Ты японец? — спрашивает Фурихата. Мальчик кивает, не глядя на Фурихату. — Я из Токио, — говорит Фурихата, пытаясь звучать бодро. На самом деле, он не уверен, почему он даже чувствует необходимость разъяснить это, как будто они встретились во время учебы за границей, или что-то еще. Но сейчас ему нужно что-то нормальное, поэтому он продолжает: — Я всю жизнь жил в Токио. Я даже никогда не покидал Японию! Дольше всего я был в Киото во время школьной поездки в средней школе. В то время он признался в своей любви и был быстро отвергнут. Тогда это было довольно больно, но сейчас это кажется смешным. — …Сайтама… Фурихата моргает, не уверенный, что он не ослышался. — Что? — Я…из Сайтамы… И тогда в голове щелкает. — Ты Михаши! — восклицает Фурихата. — Михаши Рен, верно? Мальчик подпрыгивает. — Н-нет! S1-761! И он бежит в другую сторону комнаты. — Подожди! — восклицает Фурихата, но это бесполезно. В остальное время мальчик с ним не разговаривает.***
Он очень хорошо помнит похищение Михаши Рена, потому что его мать была одержима поисками. Он был всего на год младше Фурихаты, поэтому она, естественно, беспокоилась о своем младшем сыне. Были сообщения об издевательствах и теории о том, что мальчик сбежал, но его родители появились в новостях и заявили, что их сын никогда не сделал бы этого. Каждый день мать Фурихаты проверяла новости на наличие обновлений, и каждый день она садилась с сыном и говорила ему, чтобы он был бдителен, осторожен и всегда ходил с Кё, когда они были вне дома, и никогда не разговаривал с незнакомцами. Фурихата считает, что половина причины, почему он всегда такой трус, в том, что его мать привила здоровую дозу паранойи об опасностях в мире, когда он был в возрасте, когда детей просто впечатлить. Это почти облегчение, когда охранник снова забирает его из комнаты, хотя теперь у него есть новые поводы для беспокойства. Михаши Рен был похищен более двух лет назад. В конце концов новости перестали сообщать о деле, потому что не было никаких следов. Спасение кажется все менее вероятным.***
Солдат возвращает его в столовую на ужин. Ужин — это та же витаминная каша, что и в обед, и Фурихата начинает подозревать, что это единственное блюдо. Он сразу находит Акаши — его ярко-красные волосы — маяк — и направляется к нему. В часы их разлуки Акаши явно зарекомендовал себя как главный. Сейчас вокруг него царит властная атмосфера, все остальные проекты вокруг него кажутся подсознательно покорными. — Коуки, — говорит Акаши, когда видит Фурихату. — Хорошо. У тебя все хорошо? — Да, — говорит Фурихата, садясь рядом с Акаши. Акаши кладет руку на Фурихату, поглаживая затылок и шею, как если бы он был котом. Фурихата ежится под касаниями и немного смущен своей реакцией. Они так едят, молча, Акаши лениво поглаживает спину Фурихаты. Ближе к концу трапезы ведущий ученый подходит к их столу, и Фурихата съеживается. Он не одинок в своей реакции. Проекты, самые близкие к их столу, все склоняют головы — контроль человека даже сильнее, чем у Акаши. Только Акаши остается спокойным в этом вторжении. Только Акаши встречает взгляд мужчины в надменном вызове. — 0102, я был доволен твоим выступлением сегодня днем. Готов ли ты привести свое поколение домой? — Нет, — спокойно отвечает Акаши. — Я не буду. Ученый смотрит на Акаши нечитаемым взглядом. — Жалко. Похоже, тебе понадобится еще несколько часов в комнате 101. Акаши ничего не говорит. Он просто спокойно кладет свою ложку рядом с его теперь пустой миской и встает. Он не смотрит вокруг; он просто тихо выходит из комнаты, следуя за ученым с твердым достоинством. Фурихата паникует, как он всегда делает это в отсутствие Акаши. — Я позабочусь о тебе, — говорит Проект, который сидел по другую сторону Акаши. Бывший командир смотрит на Фурихату с таким же суровым выражением лица, каким Фурихата его и запомнил. — К0102 приказал мне присматривать за тобой в его отсутствие, и я сделаю это. Бывший лидер не выглядит обеспокоенным потерей власти. Он явно стал вторым в команде Акаши и, похоже, доволен своей новой ролью. — Ясно. Хм, как тебя зовут? — спрашивает Фурихата своего нового защитника. — S9-540, — отвечает он. — Хорошо, — говорит Фурихата.***
В середине ночи Акаши возвращается в свою камеру. На этот раз он все еще стоит и может ходить самостоятельно. Он немедленно направляется к кровати и забирается к Фурихате. Фурихата обнаруживает, что его настойчиво целуют без приветствия или объяснения. И это реально. Нечто настоящее и нежное; ласка, в то время, когда казалось, что он не чувствовал человеческого тепла вечность. Он целует в ответ так же страстно и отчаянно, прикасаясь к его коже в темноте. Фурихата даже не уверен, что это уловка — он одинок, напуган и жаждет общения с людьми, и в месте, где все ужасно, невероятно приятно целовать Акаши. Акаши целует, как будто пожирает его; кожа Фурихаты покраснела от прикосновений Акаши, и прикосновения ощущаются единственной реальной вещью, там, где всё, как ночной кошмар. Фурихата целует в ответ с голодом, который почти пугает: Фурихата чувствует, что он никогда в своей жизни не хотел чего-то так сильно. Когда Акаши прерывает поцелуй, Фурихата издаёт смущающий шум протеста: наполовину хныкает, наполовину вздыхает. Акаши лежит более или менее на нем, тяжело дыша в ухо Фурихаты. Фурихата не может не заметить, что они оба возбуждены и находятся на узкой постели, и он не уверен, что знает, что с этим делать. Акаши держится за него, и Фурихата думает, что он никогда прежде не был так близок с другим человеком. — Поговори со мной, — шепчет Акаши на ухо Фурихате. — О чем? — шепчет Фурихата в отчаянии. — О чем-нибудь. О чем вы говорите с 452? — Ты имеешь в виду Куроко? — Фурихата не может не думать, что это плохой признак. То, что Акаши постоянно забывает имя Куроко каждый раз, когда входит в комнату 101. — Баскетбол, в основном. И книги. — Книги? — Мы вместе в библиотечном комитете. Мы оба любим литературу. Я не люблю большинство современных романов — они слишком унылы для меня. Мы с Куроко любим читать переводы английской классики. Мы не говорим другим. Они, скорее всего, будут насмехаться над нами. Мне нравятся романы Джейн Остин. Фурихата никому не говорил об этом, кроме Куроко и Нанасе Аи. Он немного смущен своим вкусом. Его брат говорит, что именно из-за них он такой безнадежный романтик. — Какой из них твой любимый? — спрашивает Акаши. Его голос тверд и сдержан, словно он изо всех сил пытается сконцентрироваться, и ему нужно что-то от Фурихаты. — Мэнсфилд Парк, — отвечает Фурихата автоматически. Этот разговор кажется таким сюрреалистичным: темно, они вместе лежат в постели и целуются. Но он чувствует, что Акаши должен слышать, как он говорит, а Фурихата сейчас сделает все, что нужно Акаши. — Это не очень популярное произведение, почти все говорят, что оно не такое хорошее, как остальные. Они говорят, что оно скучное, но это мой абсолютный фаворит. — Я не знаком с её романами, поэтому не могу поддержать ни одно мнение. О чем он? — Безответная любовь. Героиня очень робкая, у нее много тревог, и она, в социальном плане, уступает всем остальным. Я, эм, мог бы рассказать. — Расскажи больше, — требует Акаши. Говорить об Остин с Акаши было бы абсурдом в любых других обстоятельствах, но в голосе Акаши есть скрытое течение; осторожность, с которой он говорит, говорит о том, что ему очень больно, но он скрывает это. Фурихата отчаянно хочет дать Акаши что-нибудь, что угодно. Таким образом, хотя он и измотан, он сонно пересказывает сюжет "Мэнсфилд парка" в мельчайших деталях, поскольку он более или менее помнит эту книгу по главам. Он даже может процитировать некоторые строки. Когда он заканчивает, он даже не уверен, что Акаши еще не спит. Но потом он слышит тихое: — Спасибо, — которое прошептали ему на ухо. Это может оказаться единственным разом, когда он может поговорить с Акаши наедине, поэтому Фурихата пользуется возможностью, чтобы тихо спросить: — Сейджуро? Что с нами будет? — Я не знаю, — отвечает Акаши на отчаяние Фурихаты. Акаши хватается за него крепче. — Я не знаю, зачем им другие. Если бы я мог понять, чего они хотят от Поколения Чудо, я мог бы понять, в каком направлении двигаться дальше. — Разве это не потому, что они хотят вернуть свои проекты? — спрашивает Фурихата. — Но им не помешали создавать новые проекты, — говорит Акаши. — Зачем им старая модель? — О, — говорит Фурихата, наконец-то поняв вопрос Акаши. Кажется невозможным исправить Акаши в чем-либо. Фурихата не может себе представить, что Акаши может чего-то не знать, но отчаяние дает ему смелость рискнуть: — Эмм. Я думаю, что я… я думаю, что знаю почему. Сомнения Акаши на этот счет отчетливо ощущаются, несмотря на то, что Фурихата не может видеть его лицо в темноте. Ему нечего терять, если он предположит, поэтому он просто говорит: — Сейджуро, ты, Куроко и другие — вы были сделаны Тейко, верно? — Разумеется, — усмехается Акаши. — Я не думаю, я не думаю, что эти проекты тоже. Я думаю, что они изначально были людьми, — у него есть только несколько комментариев, сделанных ученым и наличие Михаши Рена в поддержку этой теории, но это во многом имеет смысл. Акаши задерживает дыхание в темноте. И тогда Фурихата ощущает, что его тело дергается. — Сейджуро? — встревоженно спрашивает Фурихата. Акаши утыкается лицом в шею Фурихаты, и Фурихата чувствует, что тот улыбается. Он понимает, что Акаши смеется или, по крайней мере, пытается не засмеяться, поскольку он не издает ни звука. — Коуки, ты удивителен, — говорит Акаши. Фурихата краснеет. Никто никогда не говорил этого ему. — Сейджуро? Акаши просто качает головой. — Я всегда недооцениваю тех, кто кажется самым слабым. — Что? Что ты имеешь ввиду? Акаши просто вздыхает и расслабляется рядом с Фурихатой. Он произносит одно имя, а затем его дыхание выравнивается, и через некоторое время Фурихата понимает, что тот спит. Акаши, кажется, пришел к какому-то прозрению, и Фурихата желает, чтобы он поделился своим пониманием, потому что он так же потерян, как и был. Он думает о имени, которое произнес Акаши, прежде чем заснуть, и задается вопросом, должен ли он успокоиться. Хотя он и догадывается, о ком говорил Акаши, он не понимает, почему она важна. Сацуки. В конце концов, Фурихата засыпает.