Но не сон ли мне снится, будто я пробужден, будто сны были жизнью, будто жизнь — это сон? Мигель де Унамуно
Лавина снега вперемешку с камнями сплошным потоком обрушилась на нас. Леголас отбросил меня, и основная часть снега меня не задела. Вот только Фродо повезло не так сильно. Хоббит стоял ближе всех к обрыву, и снежный поток снес полурослика. Я, не задумываясь, бросилась к нему, оттолкнула, но сама не успела отскочить в сторону и полетела бы с огромной высоты, но смогла ухватиться за каменный выступ. Я слышала голос Арагорна и ругань Гэндальфа, что уже успели выбраться из-под завалов. Онемевшие пальцы соскальзывали с покрытого льдом камня. Я не чувствовала опоры, и это было ужасно. Долго я так не продержусь. Стараясь перекричать утихающую стихию, я позвала на помощь. От падения в бездонную пропасть меня отделяло несколько секунд, не больше. Но тут мою руку обхватили длинные пальцы эльфа. И я заглянула в его глаза. Сейчас они стали такими темными, что я уже не знала, что страшнее. Высота или эти глаза… Он без труда вытянул меня и дрожащими пальцами нежно коснулся лица. Эта мнимая забота раздражала. Я привыкла к его безразличию и холодности, но его волнение и беспокойство сбивало меня с толку. Я не знала, чего от него ожидать. Я разучилась ему доверять. Уже навсегда. — Хватит так на меня смотреть, — смущенная тем, как нежно и взволнованно он прикасался ко мне, пробурчала я. — Я жива. — Жива? — в глазах аранена закипал гнев. — Ты хоть понимаешь, что могло с тобой произойти?! Какого балрога ты туда полезла?! А если бы я не успел?! Принц резко вскочил, потянув меня за собой, и хорошенько встряхнул так, что у меня в глазах на мгновение потемнело. — Когда ты уже научишься думать головой, прежде чем что-то делать?! — с непонятным мне отчаянием в голосе воскликнул Леголас. — Тебе-то какая разница, что со мной? — прошипела я. Аранен вздрогнул и отпустил меня. В его глазах на секунду вспыхнула боль — и вдруг тут же пропала. Ничего не сказав, он развернулся и пошел помогать Арагорну вытаскивать из сугроба Гимли. Я же отряхнула плащ от налипших к нему снежных комьев и направилась к хоббитам, которые пытались вытащить снег из одежды, на ходу вспоминая все проклятия Средиземья, да такие, что резануло даже по моим ушам.***
В итоге, решено было идти через Морию. Во время привала я с трудом распутала слипшиеся от снега волосы и потрогала лицо. Вроде бы не обморозила. От ужина я отказалась. Не было ни сил, ни желания есть. Я сильно устала за последние дни. Поход изматывал меня больше, чем я могла себе представить. Происшествие на Карадрасе отняло последние силы, поэтому, пристроившись на безопасном расстоянии от костра, я закуталась в плащ и провалилась в сон. А потом мне приснилась мама. Ее нежные руки, заплетающие мне косы, и тихий голос, нашёптывающий слова из древних сказаний. Слова, что заполнили собой ночь, словно запах невидимых цветов. Слова, взятые из книги. Они рассказывали о другом мире, полном чудес и ужасов. И я, заслушавшись, забыла о времени. Я не ощущала его течения. На свете был только голос матери. И от звуков этого голоса все исчезло. И даже луна между черными деревьями. И воздух вдруг наполнился незнакомым сладким ароматом. Ее голос делал меня слепой и глухой ко всему на свете, что не состоит из букв. Когда мама вдруг замолчала, я растерянно моргнула, не сразу стряхивая с себя чары снов. На мгновение я приоткрыла глаза, но тут же закрыла их, снова проваливаясь в темноту. Мне снился далекий лес. Стояла чудесная погода ранним весенним утром. Я приехала в крепость на северных границах Зеленого леса. Я всегда радовалась возможности тренироваться здесь. Мало того, что в этом лесу жили двое моих лучших друзей, но еще и само здание потрясало. В отличие от дворца, крепость представляла собой огромное строение из дерева и камня, где каждый этаж, каждая комната была с видом на небо и лес. На бурлящие просторы зеленого, золотого и синего. Каждую весну мы выбирались сюда, подальше от придворной суеты. Передние двери с легкостью распахнулись под моими руками. Холл полнился взрослыми воинами, среди которых я заметила Туорна — нашего учителя, и Дамона — начальника королевской стражи. А он-то что тут делает? Не желая тратить время на приветствия, я бегом бросилась в раздевалку на втором этаже, где сменила походный костюм на удобную тренировочную форму — широкую рубашку, хлопковые штаны, а через плечо перекинула клинок. Он был длиной немного больше предплечья, а по металлу шла сверкающая надпись на эльфийском. Я уже давно не была ребенком и не раз участвовала в вылазках в лес. Но когда-то я только мечтала об этом. Представляла, как буду стоять на гребне холма, отбиваясь от целого полка темных тварей. И в этих мечтах рядом со мной всегда был Леголас. Я знала его едва ли не столько, сколько помнила себя саму. Мы познакомились, когда я была ребенком, даже по меркам людей. Мне было десять тогда, а сейчас я не представляла мира без него и Аэвона. Выйдя из раздевалки, я ринулась вниз по лестнице, к залу для тренировок. Это было одно из моих любимых мест во всей крепости. Зал занимал чуть ли не весь этаж. Аэвон стоял в центре, метая ножи в мишень. Я терпеть не могла метать ножи — в основном, потому, что в бою их было сложно вернуть обратно. Леголас в своей светлой форме скучающе привалился спиной к стене, вертя в руках кинжал, словно это было не оружие, а кисточка художника. В противоположном конце зала сражался на мечах Кирион. Он был эльфом из Лориэна, но я никогда не пересекалась с ним, когда жила там. Я внимательно следила за тем, как он раздраженно отбросил черные волосы с лица, с маниакальной сосредоточенностью следя своими серыми глазами за каждым движением противника в лице одного из стражников крепости. Кирион тоже был частым гостем в чертогах Лесного короля, будучи сыном одного из советников Келеборна. — Ты следишь за ним. Снова, — сообщил аранен. Его голос звучал раздраженно. — Тише ты! — прошипела я, выхватывая у него из рук кинжал. — И я не слежу за ним, — добавила я. Эльф вырвал у меня из рук оружие, после чего последовала небольшая потасовка, победителем в которой оказался Леголас. Ну естественно, кто бы сомневался! Послышался звон металла, когда Кирион обезоружил своего противника. Принц отвлекся, чем я, собственно, и воспользовалась. Я выставила подножку, перевернула Леголаса на спину и отбросила от него кинжал. Эльф засмеялся, извиваясь подо мной, пока я не схватила его за руки, победно улыбаясь при этом. — Это было нечестно, — все еще смеясь, заявил аранен. На данное заявление я только угрожающе прищурилась. — Ладно, я сдаюсь, — он вырвал руки, поднимая их в примирительном жесте, — сдаюсь. Я же пыталась осознать, почему мне было так странно находиться к нему так близко. Я встала, отряхивая одежду, а Леголас оперся на руки, разглядывая меня. — Все хорошо? — спросил он. — Да, все в порядке. Просто ушиблась рукой, — чувствуя неприятную горечь на языке от этой наглой лжи, я посмотрела на остальных. И тут раздался чей-то приглушённый крик и топот десятков ног. Мы с араненом быстро переглянулись и, не сговариваясь, бросились на источник шума, Аэвон не отставал от нас. Орки захватили брод, их было слишком много, а отряд, находившийся в крепости, сумел добраться до нужного места быстрее всех остальных. Эльфы спрятали вещи и лошадей и скрылись в густых кронах деревьев в ожидании команды. Вдруг поднялся сильный ветер. Я выпрямилась, ища глазами причину переполоха. Но ничего не было ни видно, ни слышно. По ту сторону реки было тихо. Слишком тихо. Все чувства обострились, и я вместе с другими воинами приготовила лук. Пятнадцать стрел просвистело в воздухе и вонзилось в тела орков. И тут внезапно включился звук. Воздух заполнили крики и ругань тварей. Я всадила клинок в тело пещерной шавки и продолжила бой, ныряя под руку напавшего на меня орка, полоснув его клинком по горлу. Я видела Леголаса, который стоял на небольшом гранитном склоне и орудовал парными клинками. Я подбежала к нему и на бегу отрубила протянутую к эльфу орочью лапу. Монстр заверещал от боли. Один из его сородичей подошел слишком близко к аранену, и тот со всей силы ударил его сверкнувшим на солнце клинком и отрубил ему голову. На его месте появился еще один, вцепившийся в металл зубами, и тут же повалился назад, сраженный стрелой Аэвона, пронзительно завизжав. Я сиганула вниз с обрыва, а клинок и короткий нож вращались в моих руках, рассекая плоть и вонзаясь в туловища орков. Мир как будто замедлился, а я все еще была в прыжке. Казалось, я могла повелевать временем, заставляя его приостановить привычный ход. Я орудовала обеими руками, отсекая головы от туловищ, разрубая тела пополам, заставляя этих выродков захлебываться собственной кровью. Когда я оказалась на земле, вслед за мной с глухим стуком упало семь тел, обагряя землю черной вонючей кровью. Меня окружила еще одна толпа оставшихся орков, шипя и клацая острыми, словно ножи, зубами, они пока не спешили нападать. Словно их крошечные мозги, наконец, осознали, что я представляю для них угрозу. Тут прямо возле меня возник Аэвон, озорно улыбаясь. — Добро пожаловать на праздник! — усмехнулась я. — Ты же не думала, что я пропущу такое веселье? — отозвался синда. Один из самых крупных и особо отвратительных орков двинулся к нему, протягивая свою лапу-лезвие, но эльф мгновенно рассек ему живот. Бой закончился, и кругом сновали лекари, помогая раненым. Леголас медленно прохаживался между рядами воинов, и что-то в его походке насторожило меня. Принц скрылся за деревьями, а я тенью последовала за ним. — Леголас, ты в порядке? — Не беспокойся. Лучше помоги остальным, — эльф натянуто улыбнулся. — Ты мне врешь. Глаза тебя выдают. Они потемнели, — прошептала я, но мой голос дрогнул. Я подошла ближе и увидела, что Леголас зажимает правый бок рукой. — Леголас? Он отнял руку. Вся его ладонь была в крови. — Все хорошо, — он слегка покачнулся. — Ничего страшного. Сердце на пару секунд перестало биться, а потом перевернулось в груди, когда я увидела, что эльф держал в другой руке. Стрела с треугольным наконечником, испачканным в крови. Во рту пересохло, а грудную клетку сдавило от недостатка воздуха. — Что ты наделал? — прошептала я. Он вытащил ее. Стрелу никогда и ни за что нельзя было вынимать из раны, ведь так она причиняла еще больше вреда. — Она жгла кожу, — выдохнул он, а из раны продолжала вытекать алая кровь. Он начал падать на колени, но я метнулась к нему, успев поймать до того, как он коснулся травы. Аранен был бледен, на лбу выступила испарина, и он не отнимал руки от раны, но я все равно видела, как кровь просачивается у него сквозь пальцы. Леголас сдавленно застонал. Я позвала на помощь, но ветер уносил мой крик в противоположную сторону, а мы и так отошли слишком далеко. — Я должна позвать на помощь. — закусив губу, хрипло прошептала я. Вот только перспектива оставить его одного внушала ужас. — Нет, — сказал он и посмотрел на меня. Его глаза потемнели и стали почти черными, что заставило страх липкими пальцами сжимать сердце в тисках. — Ты меня вылечишь. Галадриэль не раз говорила мне о том, что моя глубокая связь с деревьями способна помочь мне в искусстве исцеления. Но я никогда не придавала этим словам значения и не старалась развить данный навык. А в его словах было столько уверенности. Я чувствовала его боль. Казалось, что мне самой под кожу вогнали множество металлических осколков, режущих изнутри. Но физическая боль меня не пугала. Меня пугал сам страх. Страх, что Леголас пострадает, умрет. Я готова была отдать все, что угодно, вытерпеть любую пытку, только бы этого не случилось. — Хорошо, — сказала я, и сама поразилась, как отстранено звучал мой голос. — Держись. — Я глубоко вздохнула. — Только держись. Липкими от крови руками я приподняла эльфа, слыша его прерывистое дыхание, и прислонила спиной к стволу дерева. Он не сказал ни слова, но я видела, как он до крови прикусил нижнюю губу, а меня саму разрывало на части. Достала клинок и разрезала его камзол вместе с рубашкой. Кровь заливала его грудь и живот. Ее было слишком много. Но моим вниманием завладело место, где стрела вошла в его тело, и где он порвал кожу, вытаскивая ее. — Зачем ты ее вытащил? — спросила я. — Я же говорил, она меня жгла, — сказал эльф. — Не как обычная стрела. Возможно, наконечник был отравлен. Я вытерла кровь, что все еще сочилась из раны, тонкими струйками стекая по его животу, собираясь возле пояса штанов. Приложив руки к ране, я тихо зашептала слова на синдарине, чувствуя едва уловимое тепло под ладонями. У меня получалось залечивать раны, правда, совсем небольшие, легкие царапины, но сейчас все было по-другому. Я отняла руки, с нарастающей паникой глядя на пульсирующую рану. Я положила руки ему на грудь. Кожа была слишком горячей, как при лихорадке. — Уже не так больно, — прошептал он. Я поймала его взгляд и ответила: — Ты лжешь. Твои глаза почти черные. Я позову на помощь… Я уже хотела встать, но он поймал меня за руку. — Сильвин, — пробормотал он. — Посмотри на меня. И я посмотрела. В его глазах я увидела свое отражение. Напуганная, бледная, с кровавым пятном на щеке. — Ты справишься, слышишь меня? — он протянул свободную руку и коснулся моей шеи. — Только ты сможешь меня вылечить, не лекари, а ты. Просто… попытайся. Ради меня, — с отчаянием в голосе произнес Леголас. Кровь была уже на моей одежде, руках, и рана продолжала кровоточить, не закрываясь. Он ведь всегда, всегда готов был пойти на все ради моей безопасности. — Леголас, посмотри на меня, — сказала я, и наши взгляды пересеклись. Я осторожно прикоснулась руками к его ране и замерла, даже не дыша. Он всегда был в моей жизни. Мы вместе брызгались водой в лесных реках, кидались шишками в стражников, он постоянно вынимал листья из моих запутавшихся волос и ловил меня в тренировочном классе, когда я раз за разом падала во время упражнений. Он обработал мою руку, когда я в ярости ударила кулаком по стене после очередного неудавшегося трюка, взяв с меня обещание, что я никогда не буду намеренно причинять себе боль. Внутри что-то треснуло, и по венам потекло тепло, чистая энергия. А я шептала слова, прося деревья о помощи, и под моими руками загоралось голубое пламя, но оно не обжигало, а, наоборот, дарило исцеление. Рука Леголаса притянула меня ближе, и его дыхание обожгло кожу. Еще одно воспоминание. Разговоры до поздней ночи и руки, сцепленные в замок, на рассвете. Мы еще удивлялись, как непохожи наши ладони. Я чувствовала его, как будто мы были одним целым, и не могла объяснить эту связь, понять ее. Я не замечала, как безобразная рана на гладкой коже затягивается. Не обращала внимания на свет, льющийся под моими ладонями, и не слышала тихого шепота деревьев. Я отдавала так много, столько, сколько могла, и жизнь плескалась, переливаясь через край. Ведь я и помыслить не могла жизни без него… Я тихо выдохнула и убрала руки, чувствуя слабость во всем теле. Рана затягивалась прямо на глазах. — Тебе все еще больно? — Нет, Сильвин, — его лицо озарила улыбка. — Ты меня излечила. Я положила голову ему на плечо, а он обнял меня, прижимая еще ближе к себе. — Все хорошо, — он успокаивающе гладил меня по спине, заметив, что мое тело пробивает дрожь. — Я в порядке. Теперь уже точно. Его лицо было совсем близко. Я чувствовала его тело, полное энергии, и ощущала, как бешено бьется его сердце у меня под ладонью. Резкий вздох и… я открываю глаза. Запутавшись в одеяле и задыхаясь, я проснулась от воспоминаний, что были навеяны сном. Не в силах сидеть на одном месте, я как можно тише, чтобы не разбудить остальных, поднялась и пошла вглубь леса. Надеясь найти среди деревьев успокоение, я только еще больше растревожила сердце и разум. Лес был мертвый. Безжизненные черные ветви переплетались между собой, создавая в ночи образы страшных чудищ, которыми пугают маленьких детей. Я не слышала ни их шепота, ни мыслей… Абсолютно ничего. Только звезды сияли все так же. Я могла часами смотреть на небо. Ночные светила успокаивали меня и, казалось, делали этот мир лучше, чище, чем он есть на самом деле. А ночь? Она заботливо хранит наши секреты, окутывая их тьмой и надежно пряча под одеялом звезд. — Сильвин… — тихий шепот Леголаса заставил меня подскочить на месте от неожиданности. Как я могла так глубоко уйти в свои мысли, что не услышала его шагов? Хотя это как раз не удивительно. Аранен умел ходить абсолютно бесшумно, так, что даже трава не приминалась под его ногами. Я резко обернулась и уставилась на эльфа. Но не могла вымолвить ни слова. Воспоминания, так некстати воскресшие в памяти, раскаленным железом полоснули по сердцу. И я не могла себя контролировать. В его голубых глазах я видела свое отражение: глаза широко распахнуты, взгляд затуманен, лицо очень бледное. Да уж, ну и видок. — Тебе холодно? Ты дрожишь. Да, дрожу, но только не от холода. Но вслух я сказала другое: — Я вроде бы уже говорила, что это не твое дело, — резко и холодно. Как лезвием бритвы. Я уже намеревалась обойти аранена, но он не дал мне этого сделать, перегородив дорогу и схватив за руку, чуть выше локтя. Он держал меня крепко, хоть и не больно, но вырваться я не смогла. — Прекрати, — спокойно сказал он, и я вскинула на него полыхающий взгляд, встретившись с непроницаемой маской на лице Леголаса. — Я не враг тебе, Сильвин, хоть ты и думаешь иначе, — едва слышно, как будто не был уверен, что я должна это услышать. Я наконец-то вырвала руку и бросила: — У меня есть повод не доверять тебе. Аранен ничего не ответил, продолжая стоять, величественно опершись на лук и внимательно меня разглядывая, словно диковинную игрушку. Я сердито развернулась и пошла в лагерь, раздраженно хмуря брови. Как я могла не заметить, что именно его поставили на дежурство этой ночью? Идиотка. Так погрузилась в размышления, что совершенно забыла об элементарной осторожности. И почему я вечно попадаюсь на уловки этого высокомерного эльфа, у которого самомнение выше, чем башня в Изенгарде? Приземлившись у костра, я расшевелила затухающие угольки, злясь на себя, на этот дурацкий сон, на Леголаса и на весь мир в целом. Выудив из походного рюкзака хлеб с сыром, я накинулась на еду. Подошедший Леголас молча следил за моими действиями. «И чего уставился? Вот ему лишь бы раздражать меня», — думала я, неторопливо поглощая свой неприметный ужин. Взглянув на небо, я с удивлением отметила для себя, что время давно уже перевалило за полночь, а луна, так ярко освещавшая наш маленький лагерь, медленно уходила с небосклона. Вдохнув ночной аромат, я медленно встала и направилась к ручью, что тихо журчал неподалеку. Я шла по совсем незаметной тропке к холодному источнику, надеясь пополнить запасы воды, а заодно и освежить лицо. Но было так тихо. Стояла мертвая тишина, словно вся природа затихла в ожидании чего-то ужасного. И это немного держало меня в напряжении. Вдруг краем глаза я уловила мельчайшее движение. Мгновенно заподозрив неладное, я медленно достала из сапога маленький кинжал. Это, конечно, не лук со стрелами, но все же лучше, чем ничего. Продолжая идти как ни в чем не бывало, я спиной чувствовала преследование. Но, все-таки решив встретить опасность лицом к лицу, я резко обернулась, стремительным движением выставляя перед собой маленький блестящий клинок. В следующее мгновение я только и успела, что заметить слегка оторопелый взгляд сверкающих глаз Леголаса, и в следующую секунду уже оказалась прижата к земле. — Совсем с ума сошла?! Хоть смотри, в кого ножами бросаться собралась! Или ты настолько меня ненавидишь, что решила по-тихой ночью зарезать? — с яростью и небольшим удивлением воскликнул Леголас. Еле высвободившись из сильной хватки Леголаса, я отряхнула волосы и гневно уставилась на него. Наверное, в этот момент, выглядев, как сердитый гном, я смотрелась не слишком грозно, но мне было все равно, так как в душе творился кавардак. — Ты хоть понимаешь, что сделал?! А если бы ты не успел среагировать?! Я ведь могла тебя убить! Неужели нельзя по-человечески предупредить меня, а не тенью следовать по моим шагам? Леголас выпрямился и, изогнув свою идеальную бровь, насмешливо посмотрел на меня. — Ты? Убить меня? Боюсь, еще не доросла. Услышав такое заявление, я посмотрела на него, вложив в свой взгляд всю злобу и презрение, что я испытывала в тот момент. Решив ничего не отвечать этой наглой остроухой принцессе, я стремглав развернулась, решительно уходя прочь к нашему лагерю. — Далеко собралась? — аранен все это время шел за мной. — Подальше от тебя, спать, — на ходу пробурчала я. Проворно разложив свое местечко для сна, я улеглась на мягкую траву, отвернувшись от надоедливого принца и надеясь еще немного поспать. Зябко поведя плечами, я, наконец, провалилась в беспокойный сон. Лишь в перерыве между снами я почувствовала, как меня накрыли теплым пледом, сохранившим запах Леголаса.