Всё дело в душах

      Нора осторожно закрепила в волосах целый цветочек голубой незабудки и взглянула на себя в зеркало с трудом узнавая. Опухшие от слёз глаза, растрёпанные волосы, покалеченное тело и запёкшаяся кровь в уголке тонких губ. Вот, чего она добилась своими действиями. Она не переставала задаваться вопросом, а как бы всё было, если бы она не поверила Михаилу? Было ли у них то, что есть сейчас? К сожалению, как бы Нора не ломала голову — ответа она не находила и вряд ли теперь найдёт. Девушка залезла в шкаф, выуживая свою сумку с вещами. Нора достала новый комплект белья, серую борцовку с перекрещенными лямками на спине, чёрные джинсы и кофту с глубокими карманами. Нашарив в рюкзаке футляр, она надела на себя сломанные, но самые любимые очки, которые пытался починить Дин. Собрав свои волосы в высокий хвост, Нора вздохнула приятный запах незабудки, что была в её волосах и распахнула двери своей клетки. На неё сразу же обрушились потоки затхлого холодного воздуха и в уши врезалась тишина. Повсюду было темно, будто за окном уже глубокая ночь. Никто не ходил и нигде не слышалось задорных смешков, что наполняли это место ранее, давая понять, что всё здесь дышит свободой и радует глаз. Сейчас здесь не было ничего кроме ползущего повсюду мрака и тишины, которую разрывал стук высоких каблуков ботинок Норы. Она не боялась, что Захария может поймать её здесь. Не боялась гнева Михаила, который последует в любом случае и возможно, он убьёт её, если она сама не сделает этого раньше. Нора ощущала, что стала безразличной к самой себе и своей жизни и это заставляло девушку задуматься, и заниматься глубоким самокопанием. — Нора? — девушка обернулась, услышав за своей спиной чуть слышный шёпот, а потом в комнате зажёгся свет и она увидела стоящего в дверях Джека. Парень выглядел похудевшим, измотанным и, словно постаревшим лет на пять. — Боже, мы уже начали думать, что он убил тебя! Джек крепко обняла девушку, которая на каблуках была с ним одного роста. Он уткнулся носом ей в плечо, прижимаясь так отчаянно и близко, что Нора была готова поклясться, что могла услышать стук его сердца. Она обняла его в ответ, прижимаясь щекой к его макушке и слыша, как открываются двери других комнат и в каждой зажигается свет, который разрывал плащ темноты, а появившееся шепотки возвращали жизнь в холодное здание, ставшее за это время тюрьмой. — Это же Нора! — закричала Ханна, указывая пальцем на Джека и девушку, которая подняла голову и теперь смотрела, как вышедшие из своих «камер» ангелы собираются вокруг них. Каждый смотрел на неё со своей душевной болью, готовый расплакаться, а кто-то улыбался оттого, что просто смог увидеть своего учителя и каждый взгляд был важен для неё. — Йо, мадемуазель! — Бальт вышел вперёд немного прихрамывая, но в остальном совершенно не изменился. — Как жизнь в царских хоромах? — Осточертело настолько, что готова повеситься, — язвительно ответила девушка, поправляя кофту и тут же опуская глаза в пол, сжимая кулаки, чувствуя, как отросшие ногти впиваются в кожу ладоней. — Я… хотела бы перед вами всеми извиниться. Но у меня не хватает слов, чтобы описать свои чувства. — Тебе самой нелегко пришлось, — правая рука Анны была перебинтована, а на лице красовался большой синяк. — Ты бы слышала какие слухи тут про тебя ходят! — Нам сказали, что Гавриил будет завтра участвовать в каком-то мероприятии, — подал голос Кас. На ангеле не было привычного бежевого плаща, что заставило Нору немного удивиться. — Можешь пояснить? — Гладиаторские сражения, — обеспокоенно ответила Нора, осознавая весь ужас предстоящей картины. — Кто-нибудь видел Стейси?! — Она в комнате Рафаила, — ответила Ханна, слыша шаги со стороны лестницы. — Давай, беги! Мы их задержим! Нора рванула вперёд, слыша за своей спиной злой голос Захарии и последовавшие за ним вопли боли и какой-то грохот. Нора быстро поднялась по лестнице, прислушиваясь к каждому шороху. «Комната Рафаила должна быть в конце этого коридора», — пронеслось в голове девушки и та направилась вперёд. Но не успела она и хоть чуть-чуть приблизиться к двери, как та сама раскрылась и оттуда вылетела Стеша. Блондинка чуть не налетела на замершую в коридоре Нору. Девушки смотрели друг на друга большими глазами и, словно не узнавали. За это время многое в них обоих сломалось, а что-то и вовсе умерло, оставляя грубый рубец шрама, который не переставал ныть хотя бы на мгновение. Но всё это было глубоко внутри них обоих, всё, кроме глаз, которые отражали всё, что они чувствовали. У Стейси боль смешанная с распирающей яростью, которая ширилась, расползалась и распылялась, готовая в любой момент сжечь всё на своём пути. У Норы всё покрылось толстой коркой льда, который скрывал под собой бездонную пропасть пустоты и тьмы. — А я к тебе зайти хотела, — подала голос Стейси, разглядывая подругу. — Ты нашла то, что поможет связаться с Чаком? — бесцветно спросила Нора, смотря, что Стейси не очень-то комфортно находиться в платье. — А… Откуда ты узнала?! — удивлению блондинки не было предела, но Стеша заставила себя собраться и начать говорить по существу. У неё было не так много времени до возвращения Рафаила. — Да, но я без понятия, как он работает. — Ты просто должна будешь начать говорить в определённое время, — отвечала Нора, оглядываясь по сторонам, когда откуда-то донёсся звук разбивающегося стекла. — Пока запомни всё, что я тебе скажу. Мы не имеем право промахнуться.

***

      Руки сковывали тяжёлые почти неподъёмные цепи, а воздух здесь пропах плесенью и сыростью. Гавриил смотрел на единственный источник света в камере — небольшую тоненькую выемку в стене, через которую даже мышка вряд ли проползёт. Небольшой белёсый лучик лунного света попадал на противоположную стену, на которой прорастал тоненький жёлтенький цветочек, напоминающий собой одуванчик. Этот цветок символизировал собой силу и волю к победе, что даже не в проходимых ситуациях есть шанс на спасение и надо лишь верить в лучшее, но… Но перед глазами вновь встала картинка жестокого издевательства над Норой. Это воспоминание нельзя было забыть, как страшный сон, нельзя было вырезать из памяти — оно навсегда въелось в мозг, подобно грязному пятну на одежде, которое никак не отстирается даже если пройдёт много лет. — Вам письмо, — раздался голос снаружи. — Ты там не помер? — Уходи, Бальт, — прохрипел архангел, утыкаясь лицом в ладони. — А если я скажу, что сие письмо от мадемуазель Норы? — по звукам француз опустился на колени и сейчас старался просунуть небольшой листочек в щёлку. Листочек с тихим шорохом упал прямо к ногам Гавриила, который осторожно поднял его, всматриваясь в буквы, написанные аккуратным почерком. С каждой строчкой его сердце либо замедляло либо ускоряло свой темп, заставляя архангела на несколько секунд задерживать дыхание. И как такое в голову могло прийти этим безбашенным чудовищам?! — Я тоже не в восторге, но выглядит заманчиво, неправда ли? — протянул привалившийся к стене Бальтазар. — Наши дамы снова с нами. Гавриил закрыл половину лица рукой и беззвучно смеялся, представляя, какой концерт завтра устроит Нора, пока Стейси будет звонить по горячему номеру Чаку. — Эй, чувак, — позвал ангел. — Смотри не умри завтра на играх. Нам и так одной жертвы во благо хватает. — Для начала надо дожить до рассвета, — усмехнулся Гейб, сжимая в руках аккуратно сложенный листочек. — Это да, — француз поднялся на ноги и уже собрался уходить, как вдруг услышал позади какой-то звук, напоминающий звук сломанной ветки и сразу же насторожился. Ангел с минуту вглядывался в темноту, но так никого и не заметил. — Белка? Бальтазар решил, что ему могло показаться в связи с бессонницей и постоянным напряжением, которое царило теперь везде и всюду. Ангел направился обратно, не догадываясь, что их разговор подслушивали и прямо сейчас уже докладывают об этом Михаилу.

***

— Что значит я должна остаться здесь?! — кричала Стейси, швыряя в Рафаила всем, что попадалось ей под руку. Её утро не задалось с момента её пробуждения. Рафаил сказал, что ей нельзя будет покидать свою комнату до конца этого дня, а по плану, который они придумали с Норой вчера, ей необходимо было дойти до озера и оттуда начинать звонить Чаку, ведь именно у озера защита Михаила слабее всего. — Я… должна там быть, — процедила девушка. — Тебе не стоит смотреть на то, как Люцифера запирают в клетке, — спокойно отвечал ей архангел, поправляя свой пиджак. — Но Нора там будет! — Да… Михаил так распорядился. Архангел вышел, не сказав больше не слова, а Стейси сразу же рванула к окну, пытаясь открыть ставни балкона, но как бы она не старалась ничего не получалось. Всё начинало идти не так, всё, что они придумали рушилось прямо у них на глазах, прямо как надежда на светлое будущее. В голову Стеше врезалась мысль, что кто-то выдал их. А если это так, то Нора ещё в большей опасности, чем она. Гнев Михаила упадёт если не на неё, то на Гавриила, который и так один из участников «мероприятия». Если он умрёт — для Норы это будет тоже самое. Что так, что так варианты развития событий были слишком печальными. Даже трагичным. Взяв себя в руки и задушив трепыхающийся страх, блондинка взяла табурет и со всей силы, швырнула его в окно, разбивая стекло на осколки. Усмехнувшись про себя, Стеша осторожно выскочила на балкон, замечая, что внизу вместо привычного небольшого садика с цветами, находится огромная арена. Она была точно такая же, как показывали в документальных фильмах про сражения в Риме, но вместо ликующих зрителей — запуганные и измождённые ангелы, которые с ужасам смотрели, как сходятся в битве их братья. С одной стороны Гавриил, а с другой Уриил, который ничем не уступал архангелу. Подняв глаза, Стейси с ужасом взглянула на Нору, стоящую рядом с Михаилом, который сидел в кресле, подобно императору и смотрел с ядовитой ухмылкой на происходящее на арене. — Твою мать, — Стеша начала рвать длинный подол платья, который будет только мешать. Она ещё раз взглянула на подругу, которая была одета в чисто-белое платье. Этот наряд, словно специально надели на девушку, показывая её синяки на шее, руках и ключицах. — Держись, я сейчас. Внизу раздавался истерический лязг металла и голоса снующих туда-сюда приспешников Михаила, которые следили, чтобы никто не смог покинуть арену, пока директор не разрешит. Жалкие крысы. Трусы! Стеша по карнизу перебралась на соседний балкон, который к счастью, был открыт и она беспрепятственно вошла в чью-то комнату. — Стейси… — чужой еле слышный хрип заставил девушку моментально обернуться. Глаза сразу же обнаружили лежащего в собственной крови между стеллажами книг Метатрона. Писарь с трудом мог размокнуть окровавленные губы не то, чтобы самостоятельно подняться. — Не… дай… — он зашёлся хриплым кашлем, отхаркивая сгустки крови. — Нел… Нельзя, чтобы Лю… Люцифер попал в клетку! — Что?! — девушка осторожно потрепала Писаря по щекам. — Что случится?! — Если Люцифер окажется в этой клетке — его душа разорвётся на части и он перестанет существовать. Этих слов хватило, чтобы сердце Стейси рухнуло вниз и разорвалось на части. Девушка не помнила, как вылетела из комнаты Писаря, как расталкивала служащих Михаила, которые пытались схватить беглянку, и как оказалась на там самом балконе, где стояли Нора и держащий её за волосы Захария. — О, ты тоже здесь? — сладким голосом пропел серафим. — Ты как раз вовремя. Стейси подбежала к краю балкона и взглянула вниз: в самом центре стояла огромная клетка, больше напоминающая здоровенный ящик из меди, а рядом Михаил и Люцифер. Руки Дьявола были закованы в толстые цепи, а голова низко опущена. — Смотри-смотри, — Захария тыкал Нору в другую сторону арены, где по-прежнему бился Гавриил. Младший архангел уже выдохся и на его лице красовались глубокие тоненькие ранки. — Будет тебе уроком! Когда дверцы клетки раскрылись, Стеша сжала в своей ладони маленький камушек и впервые за всю свою жизнь она начала молиться. Она знала, что Чак её не услышит, что всё уже давно потеряно, но губы шептали сами собой, как и слёзы срывались сами по себе без остановки. Сердце гулко билось в груди, желающее покинуть свою клетку и метнуться туда, к нему. — Пожалуйста… — девушка уже глотала собственные слёзы, протягивая свою руку к такому далёкому Люциферу, желая прикоснуться к нему ещё хотя бы разочек. — Пожалуйста спаси его… Спаси нас всех, пожалуйста! Пожалуйста! Пропитанные отчаянной болью слёзы срывались с подбородка и попадали прямо на небольшой камушек в её руках, который дал тоненькую трещинку от того насколько сильно его сжимала девушка. — Стой! — крик Захарии был настолько громким, что Стеша невольно обернулась, захватывая момент, когда Нора прыгает с балкона и уже падает вниз. Серафим протягивает руку, чтобы ухватиться за платье, но в его руках оказывается лишь воздух. Стейси не сразу осознаёт, что уже вопит имя подруги, подрываясь со своего места, но её тут же зажимает внезапно появившийся Рафаил. Она уже не видит, как Михаил толкает брата внутрь клетки и тот падает в тёмную бездну небытия, погружаясь во мрак собственных страхов. Она видела лишь, как из тёмных локонов Норы выпадает подхваченная ветром незабудка, которая медленно начинает кружиться вниз в то время, как девушка падает слишком быстро. Нора не кричала и не плакала, просто закрыла глаза. Она просто хотела, чтобы это всё закончилось. Чтобы никто больше не страдал и, если это можно было сделать только так — она готова перейти черту. Оставалось лишь надеяться, что Михаил не успеет поймать. Стейси зажмурила глаза, ожидая услышать неприятный шлепок, но не через секунду не через две ничего не произошло. Блондинка на ватных ногах подошла к краю балкона, смотря вниз: какой-то ангел держал на руках бессознательную Нору. Стейси нахмурилась, пытаясь вспомнить кто же это мог быть, но почему-то на ум никакое имя не приходило. — А как же Отец? — спросил ангел у Михаила, который широкими шагами направлялся к нему. — Что скажет Отец, когда увидит всё это? — Если Он ушёл, где гарантия, что Он ещё вернётся? — архистратиг попытался забрать девушку, но ангелок сделал шаг назад. — За неповиновением следует наказание! Не смей перечить мне! — Ты очень расстроил Бога, Михаил, — шёпот ангела раздался, словно в головах каждого и Стейси вдруг взглянула на ярко сверкающий камушек в её руках. — Здесь лишь мои правила! Я и есть Правитель этого места! — прогремел Михаил, но его гнев сразу же утих, когда силуэт обычного рядового ангела начал растворяться и перед ним возник Чак. — О… Отец?.. Чак очень осторожно провёл рукой по лицу Норы, исцеляя все её раны, но Он понимал, что рану на душе не по силам исцелить даже Ему. Ширли передал девушку Гавриилу и громко щёлкнул пальцами, возвращая месту былой вид. — Ты меня очень огорчил, сын мой.