Всё дело в душах

       Стейси сидела в своей комнате, поражаясь безвкусице то ли Рафаила, то ли Михаила. Деревянная отделка напоминала ей хижину. Двухспальная кровать в центре комнаты была застелена накрохмаленными серыми простынями, которые самой девушке и пришлось гладить. А учитывая её нелюбовь к домашним хлопотам, это было более страшной пыткой, чем томление в темнице. Её заставляли делать всё и сразу — стирать, готовить, убирать. Рафаил вечно следил за ней холодными глазами, так что Стеша решила, что видимо все ошиблись, считая, что он познал неведомый Михаилу секрет. Но уже потом поняла, что просто его странный, сдвинутый по поводу «любви» рассудок, просто считал от лица девушки уборку — крайним проявлением чувств. Даже несмотря, что её к этому принуждали. Стейси всё чаще взбиралась на подоконник, с замиранием сердца ожидая, когда Рафаил снова придёт. Ей не хотелось его видеть. Не хотелось, чтобы он снова прижимался по ночам к ней всем телом, закидывая на неё ногу. Больше всего её пугало, что несмотря на сияющий на его запястье браслет Чака, тот всё ещё оставался архангелом — бездушным роботом, подчиняющимся приказам свыше. У него не было собственных интересов или мнения, Стейси даже поговорить с ним не могла ни о чём. Если каждую секунду с Люцифером она обсуждала с ним даже самые незначительные мелочи, то Рафаил, в большинстве своём, молчал. Изредка спрашивая девушку о её самочувствии. Она всегда пожимала плечами, стараясь отвечать как можно бесцветно; Стеша всегда подстраивала свою речь и действия только под настроение архангела. Она прекрасно понимала, что должна делать и какие у неё цели. Спасти Люцифера и собственный рассудок. Стоило Рафаилу повернуть девушку к себе, может быть чтобы просто заглянуть в её глаза, как она превращалась в куклу, с которой что хочешь — то и делай. Одно радовало, он никогда не причинял ей боли намеренно, а даже если как-то задевал случайно, спешно извинялся, склоняя в скорби голову вниз. Со временем, Стейси научилась этим пользоваться, правда мешало то, что она до сих пор не могла заплакать — сколько бы ни старалась. Раньше, стоило ей только найти где-нибудь зеркало, как она могла намеренно вызвать у себя слёзы, стоя и любуясь собою, словно актрисой на экране. Теперь же, сухие глаза не давали ей в полной мере вертеть архангелом. Когда он ночью ворочался во сне, Стеша могла специально подставлять лицо или другие части тела, чтобы тот ненароком ткнул её локтем и сразу же подскакивал, включая свет, чтобы осмотреть всё ли с ней в порядке. Тогда та хваталась за ушибленную часть, просто буравя Рафаила нахмурившимися глазами, или вжимала голову в плечи, делая вид, что боится. Однажды, он показал ей пятно на плохо выстиранном сером пиджаке, а девушка не удержавшись заявила, что нечего быть такой свиньёй, что она ему не домохозяйка и что вообще больше пальцем ради него не пошевелит. Тогда глаза архангела застелила белая пелена и это был первый раз, когда он намеренно её ударил. Простая затрещина, даже не слишком сильная, положила начало гораздо большему. Девушка стояла, держась рукой за пылающую огнём щёку, пока Рафаил свыкался с новыми ощущениями. Он сжимал и разжимал пальцы, чувствуя, как ощущение власти расплывается по его венам. Тогда он просто вылетел из комнаты, тяжело дыша раздувающимися ноздрями, пока Стеша швыряла по комнате вещи, отлично понимая, что ей самой же придётся это убирать. Каждую ночь после этого, мужчина понемногу пробовал на вкус силу, то оттягивая девушке волосы, намеренно надавливая на них локтем, пока они вместе лежали на постели, то прикусывая ей плечо — сначала совсем слабо, но потом уже с каждым разом всё сильнее, пока не чувствовал во рту металлический привкус крови. Единственное, что понять он не мог, так это почему, когда поворачивал к себе девушку, её глаза были совершенно сухими. И обычно, в такие моменты, она просто не мигая смотрела точно в глаза архангела, а тот раз за разом бил Стешу по лицу, ощущая её непокорность, а затем просто ложился рядом, как ни в чём ни бывало, прижимаясь к ней всем телом и гладил по плечу, размазывая струящуюся кровь. — От тебя так пахнет персиком, — зарываясь ей в волосы носом, прошептал Рафаил, снова проделав всю ту процедуру с болью. Девушка лишь молчала, зажимая себе рот рукой. Ей так хотелось рассказать ему, насколько сильно она теперь его ненавидит. Хотелось выцарапать ему все глаза, выбраться из этой комнаты и отыскать Люцифера. Единственное, чем она могла себе сейчас помочь — так это уснуть. Желательно ещё и не проснуться. Однако, как оказалось, даже сон мог сыграть с ней злую шутку… Рафаил уже практически засыпал, подлезая под руку сопящей девушки, одновременно заползая под футболку. Он накрыл ладонью её треугольную грудь, но та во сне как-то дёрнулась, словно почувствовав тревогу. Мужчина легонько поцеловал Стейси в щёку, словно пытаясь защитить от того, что происходит во сне. Однако та снова дёрнулась, её брови сошлись на переносице и она потянулась в противоположную от архангела сторону, произнося всего лишь одно слово, от которого Рафаил скинул с девушки одеяло, хватая её за волосы и волоча с кровати. Она проснулась вместе с криком, чувствуя, как боль расползается по всему телу, которым она приложилась о пол, пытаясь ухватиться руками за кисть мужчины, чтобы уменьшить напряжение на волосы. Он затащил её в ванную швыряя на холодную плитку. Сонно перебирая ногами, Стейси пыталась отползти подальше от взбесившегося Рафаила, который за секунду оказался рядом с ней, за руку затягивая её в пустую ванну. Сильно ударившись виском о кафель она вскрикнула, но архангел и не думал останавливаться. Он снял с крючка шланг душа, включая ледяную воду и направляя струю на девушку. Стеша отчаянно пыталась вырываться, чувствуя, как ледяная вода заливает её с ног до головы. Она не могла даже вздохнуть, уже ничего не видела из-за стремительного потока. Соразмерно с набирающейся ванной, Рафаил всё сильнее вдавливал голову девушки в дно ванны, однако пока она была пуста, это всё выглядело лишь как удары затылком о кафель. Вот только стоило уровню ледяной воды подняться достаточно, Стейси пыталась понять своим замороженным мозгом, который лишь твердил, что ей срочно нужно выбираться из этого перевёрнутого с ног на голову Ада, зачем Рафаил это делает. Архангел выкрутил воду, вдруг двумя руками окуная её под воду и удерживая там. Ровно минуту. Он так же за шкирку приподнял её, давая пару секунд на вздох и затем снова окунал в обжигающе ледяную воду, от которой всё тело Стеши уже синело. В очередной раз, дав ей секунду на глоток воздуха, Рафаил приблизил своё лицо к её: — Ты должна просто забыть его имя! И тут она всё поняла. Должно быть, во сне ей виделся Люцифер, хотя он каждый день ей снился, но в этот раз она его позвала. Очередной раз погрузив её в воду, Рафаил с силой закрыл глаза, вдавливая её в твёрдое пологое дно. — Он должен умереть для тебя! Есть только я! Только я! Я! — орал архангел ей в лицо, в последний раз пряча лицо девушки под ледяной водой. Он просто разжал руки, оставляя Стейси в ванной и вышел из комнаты, ложась обратно в кровать. Девушка и сама не помнила, откуда вообще нашла в себе силы вынырнуть и тем более вывалиться из ледяной воды на плитку. Она корчилась под ванной, жутко дрожа и не зная, поможет ли ей кто-нибудь. Подавленное сознание показывало ей жуткие галлюцинации — мир вращался и подрагивал, сжимался по бокам, превращаясь в скоротечный калейдоскоп. Как вдруг она просто разжала руки, расслабляясь и теряя сознание.

***

       Нора и сама не знала почему и каким образом выбралась из кровати спящего Михаила, тихо бредя по коридору по направлению комнаты Стеши. Она нажала на ручку двери, с удивлением оглядывая спальню с громадной двухспальной кроватью, где лежал один лишь Рафаил. Она осторожно оглядела всю комнату на наличие подруги и немного разволновалась, понимая, что так или иначе — это очень плохой знак. Не включая нигде свет, Нора обошла вдоль и поперёк кухню, и неуверенно направилась в ванную. Быть может подруга просто решила искупаться? Ага, без воды. Однако, стоило ей войти, как ужас тут же окутал её с ног до головы, ведь Стеша лежала на полу совершенно синяя, а вся плитка была залита ледяной водой. Девушка подбежала к подруге, стараясь действовать как можно тише, и тут же проверила пульс. Бьётся. Нора стащила с сушилки полотенце заматывая в него подругу и жутко паникуя. Ей нельзя было нарушить тишины, нельзя было разбудить Рафаила и нельзя было, чтобы Михаил узнал о том, что она ушла. Девушка растирала подругу, прижимая к своему телу — пытаясь таким образом её согреть. Но из Стеши всё ещё лилась вода, голова безжизненно перекатывалась с плеча на плечо, как вдруг она вздрогнула, разлепляя веки. Заметив около себя Нору, которая прислоняла к губам палец, девушка обняла подругу видя как у той льются слёзы. Сама Стеша плакать так и не могла, даже немного завидуя Норе. Но совсем немного. Мокрой девушке помогли подняться, и они осторожно вышли из комнаты, просто спускаясь вниз. Им так хотелось побывать в общежитии, посмотреть, что теперь происходит с остальными. Но больше всего их заставляла возможность увидеть двоих, которые были их двумя путеводными огнями в непроглядной и всепоглощающей тьме. Нора усиленно разглядывала каждую табличку на камерах, в которые теперь были превращены комнаты, и отыскав две нужные вдруг замерла, оборачивая к себе Стешу и легонько сжимая её руку: — Гавриил сказал, что только ты сможешь докричаться до Чака. Я так слышала от Михаила, будто Анна пыталась передать тебе какой-то амулет, но они с Рафаилом считают, что у неё не вышло. — К-как-кой ам-мулет? — всё ещё дрожала Стейси. — Я… Я не знаю, но ты должна отыскать его, и позвать Чака. Иначе мы никогда не выберемся! — Я п-поняла, — выдохнула её подруга, чувствуя, как всё плывёт перед глазами. Мир окончательно мигнул и всё что она видела — это взволнованное лицо Норы, которая вдруг громко закричала. Когда она снова смогла что-либо увидеть, то рядом с ней лежал Рафаил, внимательно изучавший её тело. Ей наконец было тепло, несмотря даже на то, что на ней отсутствовало даже нижнее бельё. — Нора позвала тогда Михаила и он тебя исцелил, — скучающим голосом сообщил архангел, заметив, что девушка очнулась. — Что он взял взамен? — теперь уже дрожа не от холода, а от дикого страха, спросила девушка. — А мне-то почём знать? — усмехнулся тот. — Но ты зря пыталась бежать, бедняжка, простудилась ещё… — Ты же сам меня едва не утопил! — сжимая голову руками, села на постели та. — Не приближайся ко мне! Но Рафаил не собирался её слушать, скидывая одеяло с девушки, которая усиленно тянула его на себя обратно. — Я просто показал тебе, что всё может быть гораздо хуже. Тот, чьё имя ты назвала, творит тебе вред даже на расстоянии. — Нет! Это ты творишь мне вред! — хныкала та, продолжая отчаянно тянуть на себя одеяло, всё ещё не в силах заплакать. — Хорошо, что его дни уже сочтены, — архангел радостно потянулся на кровати. — Он это заслужил. — Ты ужасен, — прошептала та в подушку, мечтая закричать. Закричать настолько громко, чтобы выразить всю боль в своей груди. — Ну ничего, — Рафаил накрутил себе на палец прядь светлых волос Стеши, — я научу тебя любить меня.