Призрак из прошлого

— Стив? — Баки сидел на больничной койке, болтал ногой и пытался улыбаться. Он все еще тяжело приходил в себя, но память стремительно восстанавливалась. Здоровье у него и так было отменное, особенно после того, как из организма вывели всю химию, которой он был полон, и накачали витаминами и еще чем-то восстанавливающим. Сегодня заканчивался месяц, как Баки пришел в себя, как больше не был оружием Гидры, как его начали реабилитировать. Он не представлял, как ему аукнутся деяния Зимнего Солдата, которые он помнил не все, урывками. Где-то миссии были четкими и яркими, а где-то стерлись за давностью лет, ведь невозможно помнить все, когда твою память постоянно стирают, чтобы ты не вспомнил самого себя. А Баки вспомнил, и именно это не дало ЩИТу рухнуть, не дало запуститься “Озарению”, не дало Гидре поднять свои головы из-за кулис, за которыми она пряталась. Многоголовую гадину поймали и раздавили, а Баки Стив засунул в больницу ЩИТа, где его осматривали, считывали показания его жизнедеятельности, и вообще всячески ненавязчиво изучали, что он чувствовал кожей. — Да, Бак? — Стив сидел рядом в кресле и тоже ждал, когда будут готовы результаты финальных тестов. Он все это время был с Баки, и Баки был ему за это благодарен, хоть и не помнил всех перипетий их дружбы, но Стива он помнил. — Спасибо, — Баки снова попытался улыбнуться своему другу, и это у него почти получилось. — Я иногда просыпался, когда… когда. И хотел, чтобы кто-нибудь пришел за мной, чтобы все это закончилось. А потом снова кресло, и вот я вновь Зимний Солдат. А сейчас я начинаю чувствовать себя собой. Даже припоминаю сороковые. — Нашел, что вспомнить, — улыбнулся Стив, похлопав Баки по колену. — До твоего полного восстановления в правах тебя поручили мне. Хочешь жить у меня, или снимем тебе отдельное жилье? — Лучше с тобой, — вздохнул Баки. — Я… боюсь оставаться один, а ты — единственный, кого я знаю. Тем более, я пропустил много из того, как сейчас живут обычные люди. Поможешь мне наверстать упущеннное? — Скорее, ты мне поможешь, — усмехнулся Стив. Баки чувствовал, как он тянется к нему, как всем сердцем хочет помочь, защитить, не оставлять одного, но все, что Стив мог сделать — это просто показать, как живут обычные люди в старом-новом мире. Баки прекрасно понимал, что он идеальное оружие, но в быту был совершенно беспомощен. — Мистер Барнс, — вошла молодая врач в очках и халате с кружевными вставками на рукавах и воротнике, — тесты удовлетворительные, мы можем отпустить вас под чуткий надзор мистера Роджерса. Ваша терапия начнется со следующей недели, прошу не пропускать. Вы будете посещать терапию? — Конечно, буду, — улыбнулся Баки уже веселее, но это все равно была тень той улыбки, которой он одаривал дамочек в сороковых. — Вы же иначе меня не отпустите. Где подписаться? — Вам — не нужно, мистер Роджерс сейчас выступает вашим опекуном, он везде распишется, — объяснила врач. — Вот, Стиви, — усмехнулся Баки, — дожили. Ты — мой опекун. Знала бы моя мама. Он еще не привык, что прошло несколько десятилетий, хотя и понимал это, и то, что мама с папой давно лежат в могилах, как, скорее всего, и его сестры, для него было тяжелым пониманием, пока еще не нашедшим принятия в душе. — Бак, — Стив погладил его по живому плечу. Баки видел, что он словно опасается трогать бионическое, которое так увлекало врачей, инженеров и младшего Старка. — Ничего, Стиви, — горько усмехнулся Баки, — я привыкну, что Зимний прожил долгую и продуктивную жизнь, в отличие от меня. Дай мне немного… еще немного времени. — Я понимаю, Баки, — уж Стив-то понимал как никто, в этом Баки был уверен, тот успел рассказать ему о своих приключениях, пока сидел с ним, особенно в первое время, когда Баки только-только начал вспоминать. Подписав все нужные бумаги, Стив забрал Баки из больницы и повез домой. Они сели в такси, и Баки всю дорогу смотрел в окно на проносящиеся мимо дома, машины, пейзажи. Он помнил Вашингтон, но помнил смутно, памятью Солдата, которая медленно затухала в нем, оставляя только навыки. Он понимал, что ему придется учиться жить заново, не то, чтобы он не умел чем-то пользоваться из современного мира, нет, Солдат умел, и Баки тоже умел. Но вот привыкнуть, что теперь именно он живет в этом новом мире, предстояло. За прошедший месяц Баки прочитал много статей по истории, пытаясь вникнуть в то, что произошло с момента его падения в пропасть и до настоящего времени. Много спрашивал у Стива, и тот ему рассказывал, рассказывал и показывал, что мог. В итоге за месяц лежания в больнице и прихождения в относительный порядок Баки узнал все ключевые события для Америки с года своего падения. Не хотелось называть его годом смерти, хотя отчасти он умер. И сейчас, воскреснув, он перебирал воспоминания, словно нанизывал на две нитки жемчуг черный и белый. Белый — воспоминания Солдата, их было больше, и Баки вылавливал среди них черные жемчужины своих воспоминаний, ощущений, нанизывая их на другую нитку. После выписки он несколько дней просидел у окна, глядя, как проносятся машины, ходят люди, просто смотрел, наслаждаясь уже тем, что мог делать то, что хотел сам. Его отпустила война, отпустила Гидра, он мог просто сидеть и смотреть в окно. Баки понимал, что ему не дадут так просто исчезнуть, затеряться среди обычных граждан, чтобы жить как простой обыватель. Да и не хотел он этого, он хотел снова быть рядом со Стивом, прикрывать его спину, вместе идти в бой. Но не сейчас — сейчас хотелось покоя и созерцательной неспешности. Каждую неделю Баки ходил на терапию, и, хотя сеансы можно было проводить удаленно, доктор Эйзенхауэр, высокий негр с совершенно лысой головой, похожий на какого-то актера, но Баки никак не мог вспомнить, на какого, считал, что Баки полезно выходить в люди, общаться на улицах, в общественном транспорте, даже здесь с секретарем на ресепшене. И Баки старался, общался. Флиртовал с милой Анной, весело ей улыбаясь, шутил с охранником, когда внезапно увидел его. Нет, Баки помнил, что этот человек работал с Зимним Солдатом, был его правой рукой на операциях, руководил боевой группой, но имени не знал. Солдат знал позывной, но Баки его не помнил. И Баки захотелось узнать, потому что этот был так похож на того, другого, который был еще до войны, желанный и недостижимый. Тогда, в сороковых, Баки даже не попытался стать ближе, чем другом Марио, красивому, яркому парню, члену итальянской мафии. Его убили почти сразу, как Баки ушел на фронт, у него не было возможности даже попрощаться. И сейчас, видя перед собой почти точную копию Марио, только старше и еще более экспрессивную, Баки понял, что хочет попытаться снова, вдруг в этом веке у него больше шансов. — Привет, — Баки подошел к этому желанному человеку как ни в чем не бывало, хотя оба помнили, что сражались на стороне Гидры против ЩИТа, в клинике которого сейчас находились. — Я Джеймс Барнс. Баки протянул руку, желая узнать имя. Это было для него очень важно — знать, как зовут этого, так похожего на Марио, человека, который воевал вместе с Зимним Солдатом. — Эм… Ну привет, — прищурился двойник Марио, — коль не шутишь. Брок Рамлоу, — и пожал протянутую Баки руку. — Я в курсе, кто ты. — Извини, — Баки стало неловко, но он продолжил улыбаться. — Мы вместе… работали, но я не знал, как тебя зовут. — Да не парься ты, Зи… Джеймс, — Брок хлопнул его по плечу, и кто другой пошатнулся бы от такого “дружеского” похлопывания. — Так, познакомиться просто, или хочешь чего? — Ты очень занят? — на удачу спросил Баки, быстро придумав довольно простой план по завоеванию интересующего объекта. То, что Брок может быть совершенно гетеросексуален, Баки сейчас волновало в последнюю очередь, он об этом даже не задумывался. — Смотря, что ты хочешь, — Брок явно был обескуражен вниманием Баки, но очень хорошо это скрывал, если бы не умение Солдата различать малейшие оттенки человеческих эмоций, чтобы знать, как общаться с людьми и реагировать на них, Баки бы и не заметил. Он не был столь проницателен. — Стив очень занят, — пустился в не совсем правдивые пояснения Баки, потому что на него Стив всегда находил время. — А я несколько теряюсь в этом новом для себя мире. А ты знал Солдата. С тобой мне, наверное, будет не так неловко, если ты согласишься быть моим проводником в новом мире. — И чего ты хочешь? — немного подозрительно спросил Брок. — Погуляем как-нибудь? — предложил Баки, понимая, что звучит как приглашение на свидание, но ничего не мог с собой поделать. Брок был неуловимо знакомым, таким был бы Марио, доведись ему прожить столько же, Баки был уверен. Но Марио умер, Баки перестал существовать на семь десятков лет, и сейчас, встретив человека, так похожего на несостоявшуюся любовь, очень хотел, чтобы у него был хотя бы шанс, который он не упустит. — Да не вопрос, — легко согласился Брок. — Когда и где? — Завтра в Рок Крик. В полдень, — предложил Баки. — Хорошо, — кивнул Брок. — У тебя мобила-то есть? Ну, мало ли что, запиши мой номер. Баки достал навороченный телефон последней модели и легко вбил контакты Брока. — До завтра, — улыбнулся он и пошел к выходу из клиники, оставляя за спиной недоумевающего Брока, который стоял и чесал в затылке, соображая, что это такое было. Баки же, вызвав такси, поехал домой, раздумывая, а что он дальше будет делать с Броком. Позвать-то он его позвал, но что дальше? Нужно было узнать об этом человеке как можно больше, и не только его меткость и остальные нормативы, нужно было узнать что-то именно о человеке Броке Рамлоу. Всю дорогу до дома Баки придумывал причину, по которой ему нужно было почитать личное дело Брока. Он логично предполагал, что Стив просто так не станет давать ему читать личные дела, и не важно, кого именно. А говорить правду, зачем ему дело Брока, Баки совершенно не хотел, даже считал, что Стиву это знание будет лишним. С другой же стороны, Стив все равно узнает, с кем и где его друг проводит время, и будет жутко недоволен, это и к гадалке не ходи. Значит, надо было честно все ему рассказать. И вот с этим были проблемы, потому что он никому и никогда, даже Стиву не говорил, что был влюблен в мужчину. Тогда, до войны, Баки сначала не предполагал, что с ним может такое приключиться, а когда влюбился, то рассказывать кому-то о своих предпочтениях было просто опасно, поэтому он напропалую кутил с девушками, иногда даже в компании Марио, пытаясь если не излечиться от своего неправильного чувства, то хотя бы заглушить его. Ну а сейчас рассказывать Стиву об этом не имело смысла. До того момента, пока он не встретил Брока, так похожего на Марио. Баки сейчас сам не понимал, что искал в Броке: внешнее ли сходство, черты характера, или он на самом деле давным давно забыл, каким был Марио, помнил только, что любил его. Возможно, когда он узнает Брока чуть лучше, чем сейчас, он поймет, что это не Марио, что похож он на давнюю любовь только внешне, и его отпустит, но это будет потом, когда он поближе познакомится с Броком, когда отделит давно запрятанное, сокровенное чувство от эйфории возможного обретения. Сидя в такси, Баки достал телефон и полез искать Брока в соцсетях, и очень расстроился, когда обнаружил только полторы фотки в Инстаграме, и больше ничего. Брок Рамлоу был скрытен. Значит нужно было раздобыть у Стива его дело, потому что сам Баки помнил о нем немного, да и вообще не хотелось помнить Брока как игрушечного солдатика, которого Солдат без раздумий бросал в бой, не думая, выживет он в этом бою или нет. Что о нем думает сам Брок, еще предстояло узнать, но Баки очень хотел думать, что и тот сможет разделить Солдата и его, Джеймса Барнса. Расстроившись, что не нашел ничего о Броке в сети, Баки принялся придумывать, как бы так выспросить все о нем у Стива, чтобы тот не стал задавать лишних вопросов. В том, что вопросы будут, он даже не сомневался. Еще он понадеялся, что сможет влезть в ноутбук Стива, пока того нет дома, чтобы найти информацию там. Ему повезло. Стива дома не было, а ноутбук лежал на столе в кухне, только что закрытый. Не долго думая, Баки открыл его и включил. Окошко с просьбой ввести пароль его не удивило, и он принялся подбирать, надеясь, что у Стива это что-то простое и памятное. Перебрав дни рождения Стива и его матери, Баки попробовал еще несколько памятных для друга дат, а потом наобум ввел день своего рождения. Система моргнула и начала загружаться. Собственный день рождения, поставленный на пароль лучшим другом, кольнул сердце острой иглой. Это было странно — чувствовать вину за то, что не мог изменить, но Баки почему-то очень винил себя за то, что упал с того чертового поезда, оставил Стива одного в этой бесконечной войне против Гидры, да еще и стал ее лучшим бойцом. Но они были не властны изменить прошлое, и оставалось только жить с ним. Нужные ему файлы оказались на поверхности, Баки не пришлось даже долго искать, папка с личным делом Брока Рамлоу была недавно скачана из архива, к которому нужен был особый пароль, и подбирать его у Баки просто не было времени. Просмотрев дело, Баки понял, что ничего интересного он там не найдет. Брок был командиром группы уже несколько лет, отличник физподготовки, не женат, детей не имеет (или так только было написано), и прочая ничего не говорящая о человеке казенная муть. Закрыв все документы и подчистив следы своего пребывания здесь, Баки выключил компьютер как раз перед приходом Стива. — Привет, — улыбнулся Стив, зайдя на кухню. — Как ты? Этот вопрос он задавал всегда, когда Баки возвращался со своей терапии, и Баки понимал, почему Стив задавал этот вопрос. Поначалу терапия была не сахар, но потом Баки понял, что выворачивать душу наизнанку полезно, это действительно помогало, но через боль. Моральную боль от того, кем приходилось быть, что делать, и как жить теперь. И, самое главное, был бы это близкий человек, ни за что на свете Баки не стал бы делиться всем тем, что рассказывал своему психотерапевту. — Все хорошо, — как обычно ответил Баки. Ему не нравилось врать Стиву, но и говорить правды о Броке не хотелось. Пока это был его секрет. Возможно, он обсудит его с врачом на следующем сеансе, а возможно и нет, но сейчас и со Стивом предстоящую встречу с человеком, который знал его Солдатом и с которым хотелось сблизиться, обсуждать не хотелось категорически. — Хочешь сходить в музей Капитана Америки и Ревущих? — спросил Стив. Он спрашивал это уже не в первый раз, но Баки не хотел. Отчего-то он не хотел сталкиваться с собой прошлым, тем, которого уже нет и не будет. Он понимал, что сейчас рождается новый Баки Барнс, не тот веселый бабник, каким он был до войны, не тот угрюмый снайпер, стоящий за правым плечом Капитана, которым он стал после плена, уже не Солдат, но еще и не выкристовализовашаяся личность. — Не очень, — пожал плечами Баки, нажимая кнопку на кофемашине. — Стив, если ты ждешь того Баки, то давай я лучше сразу съеду, а? Баки не хотел ссориться, но ему казалось, что Стив ждет от него именно этого, что он ждет своего друга, с которым он прошел войну, а не пытающегося разобраться в себе человека, который только-только приходил в себя после долгого, очень долгого то ли сна, то ли кошмара. — Баки, — Стив вздохнул и сел напротив за стол, положив на него руки со сцепленными пальцами. Он смотрел вниз, себе на колени, а потом поднял какой-то больной взгляд на Баки. — Прости. Я… Я не знаю… Я жду тебя. Любого тебя. И приму тебя любого, каким бы ты захотел стать. Просто… Мне сложно, потому что я не знаю, как вести себя с тобой. — Я тоже не знаю, — уже не так зло ответил Баки, но все еще не отпуская ситуацию. — Стив, пойми, мне… Мне просто страшно, потому что я помню тебя своим другом, и ты практически не изменился с тех пор, а я… Ты знал другого человека, и я пока не готов встретиться с ним. Я боюсь увидеть, что ты подспудно сравниваешь, и это сравнение не в мою пользу. И я не хочу в угоду тебе ломать себя, пытаясь быть им. Извини. Баки поднялся и вышел из кухни. Разговора не получилось, хотя вроде бы они друг другу сказали все важное, что хотели. Или не хотели, а Баки вынудил их обоих сказать все это. До всего этого, всего того что казалось каким-то сюрреалистическим сном, у них не было таких тяжелых разговоров. Вообще подобных разговоров не было. Баки знал, что Стив поддержит его, любого его, и примет. Вот только примет ли Баки сам любого себя, или же захочет быть похожим на того, кто умер больше полувека назад? Он не хотел этого проверять. Он хотел сначала устаканить в своей голове то, что уже есть, чтобы не кидаться из крайности в крайность. По крайней мере, доктор Эйзенхауэр советовал ему именно это, и у Баки не было причин не последовать его совету. Психика — хрупкая, ненадежная штука, которая выкидывает невероятные коленца даже тогда, когда, казалось бы, не произошло ничего особо страшного, но травмирующим может быть любое событие, даже самое малое, из далекого детства. А уж побывать в плену дважды, да еще когда твои мозги нарочно подвергали травмирующему воздействию — тут и у более крепкого человека поедет крыша, что уж говорить о Баки, который был совершенно обычным человеком до того, как стал суперсолдатом. Но и тогда его к этому никто не готовил, никто не говорил, что делать, когда все это закончится, потому что для него это могло закончиться только смертью. И сейчас, когда хрупкая скорлупка его личности только обретала крепость, он боялся нарушить этот процесс, повредить что-то необратимо, потому что он хотел стать собой, не прежним, просто собой, новым, пережив и приняв на себя груз лет и деяний Солдата, сержанта Джеймса Барнса и Баки, друга Стива Роджерса. Баки подумал, что, наверное, обидел Стива, но бежать и извиняться не собирался. Им обоим стоило подумать, прежде чем говорить снова. Он чувствовал, что они могли наговорить друг другу еще и не такого, так зачем же специально доводить до крупной ссоры, если можно было просто отложить разговор, хоть уже и начатый? С самого начала со Стивом было не так сложно, они болтали больше о новом мире, Баки читал исторические сводки, просто обвыкался, ощущая себя снова живым, свободным. И таких разговоров со Стивом не возникало, но теперь, когда они жили вместе, Баки понимал, что Стив хочет видеть рядом с собой друга, а не незнакомого мужика с лицом Баки Барнса. Он и сам хотел поскорее пройти этот этап, обрести целостность, какую бы форму она ни приняла, и снова смело шагать по жизни, не оглядываясь назад. Почему-то он надеялся, что общение с Броком пойдет ему на пользу, ведь не захочет же Брок гулять по парку с Зимним Солдатом, а Баки он просто никогда не знал, поэтому и сравнивать ему будет не с кем. И сразу же задумался о том, а что он сам ищет в Броке Рамлоу? Не так же ли он ошибается, как Стив, пытаясь найти в совершенно другом человеке черты того, кого знал когда-то? Хотелось верить, что нет, что он готов пойти дальше, и старое чувство всколыхнулось только из-за внешнего сходства, ведь о Броке он ничего не знал, кроме данных из личного дела, которые говорили многое о Броке как о бойце, но ничего как о человеке. Но доподлинно об это можно было узнать, только встретившись с Броком.