sucker for pain

Перед глазами мелькают различные вариации возможного развития событий. Рокси прикидывает вариантов тридцать-сорок, когда ощущает — не слышит, так как засунула в уши наушники, и не видит, потому что уткнулась головой в сложенные руки — чужое присутствие. Бродяжная жизнь в своё время обострила инстинкты до максимума, а после настройки так и не сбросились до базовых.        Беллоуз поднимает голову и привычно сталкивается с МакГрегором, присевшим напротив, взглядами. К счастью, в раздевалке они оказываются вдвоём. Рокс не уверена, что готова сейчас говорить с кем-нибудь. И дело не в волнении, а, скорее, предвкушении.        — Готова? — едва слышно спрашивает ирландец, не смея громким голосом нарушать чужую сосредоточенность.        Она медленно кивает, замечая в его руках какой-то пакет без опознавательных знаков.        — Всегда готова.        И это правда: Беллоуз уже переоделась в топ и шорты, осталось лишь выйти наружу под крики толпы и голос ведущего и зажать в зубах специально заказанную под неё капу.      Конор поднимает пакет.        — У меня кое-что для тебя есть.        Рокси приподнимает брови, искренне заинтригованная.        И кое-что заставляет задержать дыхание.        — Это… — она кусает нижнюю губу и тянется рукой, осторожно касаясь.        — Проведешь бой в них, — МакГрегор протягивает ей свои боевые перчатки, будто возводит Беллоуз в ранг рыцарей. — Они счастливые.        Рокси хмыкает, а затем говорит, чувствуя себя очень неловко:        — Не стоило, Конор.        — Еще как стоило, Амазонка. Позволишь?        Нужно несколько секунд, чтобы осознать, о чём он. Во рту пересыхает, будто в пустыне, но отказать Беллоуз ему не может и заставляет себя взглянуть на ирландца.        Рокс чуть ли не подпрыгивает, и едва получается ровно дышать, потому что в горле застревает ком, когда МакГрегор прикасается к её дрожащим рукам своими. Осталось только расклеиться перед боем.        Конор не говорит ничего. Не сыпет пафосными словами, лишними наставлениями и не неуместно, боже, спасибо, шутит. Когда он заканчивает, Беллоуз все еще не верит и несколько раз оглядывает кисти рук, невольно любуясь. — Десять минут, да?        МакГрегор поднимается на ноги, кивнув. И когда Рокси встаёт следом, щёлкает пальцами. — Ставлю на то, что ты уложишь эту сучку в финале.        — Ты настолько в меня не веришь?        — Я верю в удачу и предчувствие, а ещё опыт, — ирландец пожимает плечами и уворачивается от тычка под рёбра.        Беллоуз закатывает глаза.        — Хорошо. Ставлю на второй. — Я же, мать твою, Ноториус, это сделаю и получу свою награду. К слову, о ней. Что мне причитается?        Рокси уже различает шум и крики за стенами, и они оба поворачивают головы к закрытой двери.        — Знаешь, что, — Конор проводит рукой по своей косматой бороде, ничуть не портя свой образ. — Давай на желание. А теперь иди туда и сломай её. Кровь и пот застилают глаза, а в ушах стоит такой звон, что впору бы подумать о сотрясении мозга. Но Беллоуз не обращает внимания, сосредоточенная только на одном — она должна раздавить эту дрянь.        Она вкладывает в удары всю свою холодную ярость, весь запал, но этого пока всё равно недостаточно для добровольной сдачи или остановки боя рефери.        Кавана и МакГрегор оказываются рядом, как только представляется возможность. Первый вытирает кровь, второй обхватывает ладонями, обтянутыми перчатками, лицо, бессознательно поглаживая за ушами так, что Рокс ведёт, а этого быть не должно — медали, где с одной стороны сила, а с другой — слабость.        Ты видела её технику, у нее больше ничего нет.        Раздави её, в порошок сотри. Голоса набатом стучат в голове, и она повторяет про себя каждое слово. Беллоуз слышит, как за пределами клетки скандируют имя, завороженные с момента её появления в октагоне.        Рокс знает, что Конор тоже кричит, координирует её и ни на секунду не отводит взгляд.        — Всё-таки твой опыт оказался прав, — она смеётся, и пелена перед глазами — тёмно-красная, но всё равно сможет различить цвет глаз МакГрегора напротив.        — Похуй на опыт. Остался третий раунд, давай, Рокс, покажи мне своего монстра, — тот кричит, но будто шепчет, соприкасаясь с Беллоуз лбами.        Закрыть глаза. Отсчитать секунды и вернуть себе хладнокровие.        Рука не должна дрожать. Рука должна отправить эту сучку в нокаут.        — Только если ты покажешь мне своего. Наверное, в этом прослеживается какая-то ирония, что первый и последний удар в финальном раунде Беллоуз наносит именно левой рукой.        Зал застывает, когда её противница падает как подкошенная. Рокси знает её рейтинг в девизионе и одиннадцатилетний опыт в октагоне, но не признаёт этого, не пропускает сквозь собственное сознание, и это своего рода высокомерие, но Беллоуз проще не знать лишние подробности.        Победа взрывается криками и вспышками фотоаппаратов, а Рокс приходит в себя, когда стоит посреди клетки рядом с Джоном и Конором, обняв их за плечи. Последний поддерживает её крепче, чем нужно, на всякий случай.        МакГрегор говорит что-то репортёрам, а Беллоуз слишком устала, она просто улыбается, предварительно избавившись от капы, от которой теперь ломит челюсть. На мгновение она отходит, чтобы убедиться в том, что не перестаралась с ударом. Хлопает проигравшую Уотерсон по плечу — никаких обид — и возвращается обратно, всё же не избежав возможности высказаться.        Рокси благодарит всех за поддержку. А затем поворачивается к Ноторису, но тот качает головой, слабо улыбаясь, а затем все-таки подходит и обнимает за шею, соприкасаясь лбами. Вспышка ослепляет на периферии, но она не реагирует, как-то рассеянно думая, что фото будет крутым, возможнос провокационным.        Шум стихает через несколько минут, как только захлопывается дверь раздевалки.        — Эй, слышишь меня? Конор сажает Беллоуз на скамейку, опускается рядом, проверяя полученные боевые ранения. Проводит стандартные тесты, будто сам не доверяет медикам. Рокс моргает и смотрит в сторону на то, как проверяют исправность её руки. Все-таки удар вышел сильным. На мгновение даже показалось, что внутри что-то хрустнуло, но боли нет.        — Да, порядок, — она кивает. — Отвезете меня в гостиницу?        — А как же вечеринка? — МакГрегор приподнимает брови. — Расслабься, выпей. Это твой день.        Рокси качает головой, осторожно вздыхая. Рёбра саднят, но не переломаны, и на том спасибо.        — Знаешь же, что я не пью, — Беллоуз проверяет языком наличие всех зубов и остаётся довольна. Конор долго смотрит на точку выше её темной головы.        — Где ты свой нимб посеяла, а?        — Для нимба я слишком часто набивала людям морды, — парирует Рокс холоднее, чем рассчитывала.        Но тот лишь пожимает плечами и выпрямляется. МакГрегор тоже выглядит уставшим, но всё же лучше, чем днем ранее, и довольным, будто сам только что дрался.        — Ты отлично справилась, — говорит он, помогая Беллоуз подняться и подхватывая её под руку. — Только спор продула. И торчишь мне желание.        — А давай мы представим, что тебе отшибло память?        Они покидают раздевалку — поле очередной битвы — под коронный смех Ноториуса.