Лангмия

      — Хён, правда, не подумай ничего такого. Эта надпись ничего такого не значит, — Джисон сидит возле стекла и всё ещё пытается закрыть эту миленькую запись — раз она ничего не значит, то и прикрывать её тогда уж не нужно, слова расходятся с действиями, слишком подозрительно, если быть точнее.       Минхо же ничего не смущает, потому что он как залипал на покрасневшего парня, так и залипает сейчас — вот только просто так сидеть и смотреть скучно, поэтому Ли решает ещё немного подшутить над ним.       — А что тогда значит эта запись? М?       Джисон готов сгореть от стыда. Руки трясутся просто мама не горюй, и чтобы Минхо не увидел это волнение, которое очевидно как дважды два, он прячет их за спину, неспокойными пальцами как-то сжимая рубашку сзади.       «Джисон! Нужно придумать что-то! Быстрее! Это выглядит очень странно!»       С волнением ничего не сделаешь, нужно лишь время, которого, к сожалению, сейчас нет, поэтому в ответ доносится лишь что-то непонятное:       — M — milk, J — jam, — говорит он вполне уверенно, как будто на актёра учился когда-то — Минхо же ничего не понимает и наклоняет голову вбок.       — Что? Молоко и джем? В сердечке?       Хан понимает недоумение старшего, но надо же как-то выкрутиться из этой ситуации, придумать более-менее логичное объяснение, поэтому он продолжает:       — Да. Сынёну очень нравится джем, а мне м… м… молоко, — застеснявшись, Джисон отводит взгляд в сторону. — Нам очень нравится это, поэтому Сынён и…       Минхо пододвигается ближе к этой записи, прям пристально осматривает её, из-за чего у младшего чуть пару раз не случается сердечный приступ, а после абсолютно непринуждённо, совершенно точно поверив в сказанное, спрашивает:       — Ты правда любишь молоко? — и переводит взгляд на зря расслабившегося Джисона.       Хан, зная настоящее значение «молока» и не забыв внезапную запинку при ответе на вопрос, краснеет. Хоть Минхо и не знает, о чём он сейчас думает и почему так реагирует, Джисону всё равно стыдно признавать такое. Ему правда нравится молоко, но и он, и Сынён же подразумевают в данной записи нечто другое, потому и, соответственно, ответ на вопрос должен содержать тот смысл, который и подразумевался с самого начала.       Младший вздыхает. Понимание ситуации не делает лучше, но… есть плюсы. Джисон знает, что он не сможет признаться Минхо в своих чувствах. И не будет, ведь даже сам он ещё не до конца понимает всю суть происходящего, они с ним из разных миров и так далее — причин много. Но. Можно же сделать это сейчас — признаться себе будет легче именно сейчас, когда непонимающий Ли воспримет всё так, как и было объяснено.       — Да. Я очень люблю молоко.       «Всё. Сказал».       Минхо улыбается как всегда и отвечает, встав на ноги:       — Принести тебе его в следующий раз?       Джисон знает, что это ничтожное признание, которое было произнесено и осознано лишь в его голове, ничего не значит для незнающего Минхо, поэтому он кивает, поднимается на ноги с опущенной головой, глаза прикрыты чёлкой, и как-то слишком грустно улыбается.       Ли видит это резко изменившееся настроение, подходит на шаг вперёд, пытаясь поймать взгляд этих размытых глаз, и спрашивает:       — Что-то случилось? Ты так быстро изменился. Я сказал что-то не так?       «Нет, хён. Это всего лишь я».       — Нет. Всё нормально, тебе показалось, — он натягивает уже нормальную улыбку и пытается удержать её до тех пор, пока Минхо не уйдёт — он знает, что Ли будет волноваться, если не поймёт причину, поэтому будет лучше просто пропустить этот момент мимо себя и забыть.       — Ладно. Если что-то случится, то ты обязательно можешь поговорить об этом со мной, верно? Я всегда выслушаю.       Эти слова до сих отдаются эхом в голове, но самое главное — это осознание этих слов. Лёжа на диване, Джисон о многом размышляет.       «Я хочу, чтобы хён был счастлив. Куда ему мои детские чувства? Я знаю, что когда-нибудь он найдёт себе достойную девушку, которая сможет принять его. Мои безответные чувства ведь никому не нужны, да?»       Почему-то Хан сильно уверен, что эта забота Минхо — лишь обычная привязанность, дружба, даже какое-то семейное чувство. Думая о том, что Ли воспринимает его как младшего братишку, Джисон сильно расстраивается — в сердце сильно колет, а осознание того, что младший никогда не сможет воспринимать его иначе, делает больнее вдвое больше.       — Ладно. Хватит драму распускать. Хён всё равно рядом. Этого мне вполне достаточно.

***

      Телефон доктора Чхве начинает вибрировать примерно в половину шестого вечера — подняв трубку, Чонсан слышит женский голос, который сразу же начинает просить о чём-то.       — Здравствуйте, мадам.       — Не могли бы вы сказать мне, как там Джисон? В порядке ли он?       Доктор вздыхает, выдерживая небольшую паузу — он знает, к чему может привести данный разговор.       — Я хочу встретиться с ним. Другого шанса у меня может и не быть. Пожалуйста, доктор.       — Вы уже прилетели из Америки? — после паузы спрашивает он, понимая, к чему всё ведёт.       — Верно.       — Я не могу Вам ничего обещать. Я скажу Джисону, но, думаю, лучшего результата Вам ждать не стоит. Извините за прямоту.       — Ничего. Я понимаю. Я позвоню Вам позже, доктор. До свидания.       — До свидания, мисс.       Тема разговора была ясна сразу, но вот последствий никто предугадать не может. И мы, к сожалению, тоже.