Не говори

Бакуго ненавидел саму концепцию соулмейтов. Действительно ненавидел. Мысли о том, что кто-то будет к нему прикасаться, лезть в душу, станет его слабостью, выбешивали так сильно, что хотелось взорвать что-то к чертовой матери. Поэтому он взбесился, заметив появление метки на своем запястье. А еще Кацуки совершенно не понимал контекст этих слов, и это заставляло беситься еще больше. Боже, твои глаза. Бакуго проводил излишне много времени в душе, пытаясь стереть с запястья метку, но все было бесполезно, на коже лишь появлялось раздражение, а гребаные слова никак не хотели исчезать. Да и что они вообще могли значить? Это оскорбление? Комплимент? Это, черт возьми, выводило из себя очень сильно. И при поступлении в UA, Бакуго Катсуки обещает себе, клянется, что никакая родственная душа не сможет его отвлечь. Стать намного сильнее куда важнее, чем что бы то ни было еще. Однако, обещание он нарушает довольно быстро. Паренек со странными, торчащими вверх волосами и очень яркой, привлекательной улыбкой заходит в класс, и в этот момент Бакуго проклинает всё на свете, особенно свою чёртову удачу. Парень выглядит счастливым, слегка взбудораженным, но в движениях легко читается некоторая нервозность. Бакуго считает, что поступает разумно, решая полностью игнорировать этого паренька, а также странное чувство, разливающееся в груди. Он немного разочарован и одновременно с этим доволен, когда пацан садится за несколько парт от него, потому что Кацуки не может позволить себе отвлекаться. Но ему так же чертовски хочется пялиться постоянно и ловить взглядом каждое движение и эмоцию. Так что Бакуго поступает так, как привык поступать всегда, стараясь задавить в себе появившееся так не вовремя влечение. И действительно старается, пока почти физически не начинает чувствовать себя очень истощенным от всего этого. А ещё Кацуки действительно не пялится на потрясающую задницу. Когда их поставили в пару на тренировочный спарринг, Бакуго старается не смотреть в лицо пацану, чтобы не отвлекаться на идиотскую улыбку во все тридцать два зуба. Кацуки раздирают противоречивые чувства досады от собственной невезучести и нелепого счастья от совместной тренировки. Бакуго избегает смотреть на своего противника и это играет с ним злую шутку. Кацуки получает тяжелый удар в бровь, падает на задницу, раздраженно шипя. Лицо горит, кровь заливает глаза, и слегка прищурившись, Бакуго хватается за протянутую руку. — Боже, твои глаза… — Говорит парень. Сердце Бакуго на мгновение замирает. Пацан явно растерян, глядит на Бакуго с непонятным выражением лица, а затем неопределенно качает головой, помогая подняться. — Это выглядит чертовски болезненно, чувак. — Заканчивает мысль после неловкой паузы, продолжая держать руку. Бакуго пожимает плечами, сердце бешено колотится где-то в горле. Кацуки неохотно отпускает руку, слишком теплую и приятную, и смотрит на свои ноги. — Ты отвлек меня своим лицом. — Бакуго произносит тихо, не успев подумать, что вообще говорит. Морщится, собираясь уйти, но дергается, чувствуя хватку на запястья. Пацан, задирает рукав кофты, и Бакуго, хотевший уже разораться, удивленно смотрит, как тот радостно ухмыляется. — Так значит, это ты. — Бормочет паренек, прежде чем засучить свой рукав. Бакуго прищуривается. Ты отвлек меня своим лицом. Бакуго слегка краснеет ушами, а затем усмехается. — Черт, твоя фраза полный отстой. — Шутит. Красноволосый смеется, а сердце Бакуго делает кульбит. — Я Киришима, кстати. — протягивает тот руку, Кацуки хватается за нее, переплетая их пальцы. Его ладони слегка потные, и он очень надеется, что Киришима не обратит на это внимания. — Я Бакуго. А ты, кстати, чертовски горяч. — И улыбается, заметив легкий румянец на щеках Киришимы