Абсолютная Удача

       Не было никаких сомнений, что Академия Пика Надежды изменит его жизнь. Конечно, совершенно неизвестная академия — новый период в жизни, который не может не влиять на неё. Но эта — особый случай. По сути, она меняла жизни решительно всех, кто счастливым образом умудрился в неё попасть. Иногда «счастливым» в прямом смысле.        Макото Наэги был как раз таким счастливчиком — именно таким «абсолютом» он и попал сюда, пусть он и совсем не верил не то что в свою удачу, но и в то, что это вообще может быть талантом. Отчасти он думал, что Академия могла присвоить ему другой «титул» — например, «Абсолютная Посредственность», потому что именно в своей непримечательности он и добился успехов, но вместо этого талантом назвали его достаточно сомнительную удачу.        Только вот талант Наэги совершенно не помог ему вовремя добраться до школы из-за вставшего в пробке автобуса, из-за чего ему пришлось буквально за пару минут до начала церемонии искать нужный зал, учитывая, что ему уже пришлось набегаться, так как изначально он оказался в здании Резервного Курса. И, пока он нервно разглядывал план здания Основного Курса без особых успехов в поиске нужного зала, к нему совершенно незаметно подошёл старшеклассник и без лишних слов ткнул пальцем в определённое место на плане, которое было настолько очевидным, что именно из-за этого выпало из поля зрения Наэги. Беловолосый парень в обычной форме Академии дружелюбно улыбнулся ему и посоветовал поспешить на церемонию, после чего представился. Его умиротворённое состояние каким-то образом успокаивало новичка, так что тот решил просто последовать за семпаем. Но, не успев даже отойти от плана, он заметил, что его новый знакомый уже приблизился к торговому автомату, стоящему рядом со входом в Академию, и опустил в него монету, после чего, к своему удивлению, услышал два стука банок в отсеке выдачи.        Беглого взгляда на Нагито Комаэду было достаточно, чтобы понять — удача может быть талантом.        Но уже сразу с того момента, как старший Абсолютный Счастливчик начал настаивать на том, чтобы младший взял вторую банку, Наэги понял, что семпай совершенно невыносим. Весь путь до зала сопровождался совершенно непонятными фразами про надежду, которую они должны подарить миру, и словами о том, как Комаэде повезло в первый же день поступления нового класса познакомиться с обладателем — нет, наследником, как он поправил себя, заставив новичка в очередной раз неловко съёжиться, — его же таланта и насколько большую надежду тот излучает. Не то чтобы Наэги был против компании Комаэды — ему просто нужно было привыкнуть к тому, насколько необычные здесь ученики. К счастью для его уже повреждённой психики, до зала они добрались относительно быстро и младший Счастливчик быстро двинулся к табличке с обозначением своего класса, едва заметно неловко помахав попутчику.        Но, с его-то статусом, на этом его приключения едва ли могли закончиться.        Знакомство с его собственным классом прошло куда менее неловко.        После церемонии вступления, которая состояла лишь из речи директора, Киригири Джина, о том, как важно быть надеждой для мира и будущего (которая, в свою очередь, звучала более убедительно, чем постоянные разглагольствования Комаэды), весь семьдесят восьмой выпуск собрался в классе для знакомства как с руководителем, так и друг с другом, что и произошло под ободряющие слова Кизакуры-сенсея. Во время своего представления Наэги не мог не заметить как удивление, так и откровенное презрение его таланта, однако задеть его это не смогло. Если бы ещё было, что задевать.        С другой стороны, к своему счастью, он оказался в одном классе с Саякой Маизоно — Абсолютным Идолом, которая училась с ним в одной средней школе. Он не мог сказать, помнила ли она вообще его, но сам факт обучения вместе с ней уже казался ему совершенно нереальным. В конце концов, большинство парней отдали бы всё, что у них было, чтобы оказаться на его месте.        Тем не менее, подойти к ней он не решался — всё же, он был всего лишь обычным парнем, которому просто повезло оказаться рядом с ней, и ему совсем не хотелось оказаться в неловком положении, когда она не вспомнит его и откажется общаться с такой посредственностью. И именно поэтому, как только Кизакура объявил об окончании классного собрания, Наэги, уже собравший свои вещи, сразу же встал из-за своей парты у окна и двинулся вперёд.        — Наэги-кун!        Её голос, звавший его, казался нереальным. Она помнит его? Она хочет поговорить с ним? Неужели удача оказалась на его стороне?        Если бы.        Повернув голову в сторону Маизоно, Наэги в благоговении забыл остановиться, из-за чего через мгновение столкнулся с ученицей, которая до этого сидела перед ним, а сейчас уже стояла к нему спиной. Но его удача не была бы собой, если бы не сделала его препятствием Икусабу Мукуро, Абсолютного Солдата, которая, никак не обратив внимания на попытки одноклассника извиниться, резким движением локтя едва не пробила ему кадык, остановив удар всего лишь в паре сантиметров от цели. Впрочем, и этого было достаточно, чтобы Абсолютный (не)Счастливчик отшатнулся и упал на пятую точку с моментально побледневшим лицом, на котором читался первобытный ужас, вскоре сменившийся ошеломлением. Девушка даже не стала полностью разворачиваться — лишь немного повернулась и кинула на него из-за плеча убийственный взгляд, ещё больше выбивший побеспокоившего её парня из колеи. Но не успел он даже попытаться извиниться, как по всему классу прошла волна смеха, исходящая от стоявшей перед Икусабой Абсолютной Модницы.        — Ну ты и даёшь, сестрёнка! — сложно было сказать, на самом ли деле у неё надрывался живот от смеха, или же она притворялась. — Ты настолько талантлива, что почти убила его своим взглядом!        Всё внимание оставшихся в классе учеников моментально приковалось к наёмнице, на что та никак не отреагировала. Кто-то даже начал опасливо перешёптываться, намекая на опасность, исходящую от Абсолютного Солдата.        Дар речи не возвращался к нему, по крайней мере, до того момента, как он заметил протянутую ему руку подошедшей к нему Маизоно. Неловко кивнув, он принял помощь и встал, после чего отряхнулся и хотел было хотя бы попытаться извиниться, но сёстры уже прошли к выходу из класса, не оставив Наэги никакого шанса исправить ситуацию.        — Ты в порядке, Наэги-кун? — голос одноклассницы заставил его оторвать взгляд на уходящих одноклассниц.        — А, да, конечно, Маизоно-сан... спасибо. — остатки неловкости сменялись чем-то куда более светлым при виде её светлой улыбки, обращённой к нему. Даже несмотря на то, что они знакомы, он всё ещё не мог осознать тот факт, что они фактически наравне — настолько недосягаемой она казалось. Парень ещё раз глянул на одноклассницу — вместо формы Академии на ней была бело-синяя форма её прошлой школы.        — Они мне не очень нравятся, — синеволосая девушка тоже кинула взгляд на выход, убедившись, что сёстры уже ушли. — Особенно Икусаба. Она ведь могла причинить тебе вред. Чем они вообще думали, когда приглашали сюда убийцу...        — Ничего, я сам виноват, — Наэги в ответ лишь выдал неловкую улыбку. — Стоило смотреть, куда иду. Я до сих пор удивлён, что ты меня помнишь.        Одноклассница посмотрела него наигранно суровым взглядом.        — О, так ты думал, что я настолько зазнавшаяся звезда, что забываю тех, с кем я училась? — её тон моментально стал сердитым, с чего парень не мог не почувствовать себя виноватым.        — Нет, нет, прости, я совсем не думаю так и не имел это в виду, просто... — поток извинений прервался лишь тогда, когда он заметил, что Маизоно тихо смеётся, прикрывшись ладонью. — Ох, да ладно...        — Ты совсем не изменился, Наэги-кун. Тебя сложно не запомнить.        Такого признания он совсем не ожидал. Чего угодно — но только не слов о том, что он мог хоть чем-то выделяться. В ответ же он смог только улыбнуться, радуясь, что уже в первый день смог обзавестись другом в его новой жизни.        Возможно, его удача не настолько плохая, раздумывал он, подводя итоги первого дня в Академии. Формально, правда, для разбора полётов было ещё рано — он всего лишь прошёлся с Маизоно до общежития, откуда потом сам поедет домой, — но уже встреча с ней перевесила как минимум часть неудач, свалившихся на него с доселе невиданной для него силой. Возможно, это действительно влияние самой Академии Пика Надежды, которое усиливает таланты её учеников — даже таких, казалось бы, неуправляемых и хаотичных, как удача. И в данном случае именно хаотичность и отчасти разрушительность для самого владельца этой самой удачи и вызывали опасения.        Но сейчас, когда они заканчивали разговаривать, ему казалось, что даже такой талант способен принести пользу. Хотя бы ему. В конце концов, не удача ли то, что он сейчас так спокойно болтает с Маизоно, словно они старые друзья? Иного объяснения он придумать для этого не мог.        Только уже было они собрались обменяться прощаниями, как Наэги вспомнил момент, с которого и начался их разговор, отчего ему стало немного не по себе. Озадаченность была настолько очевидной, что девушка сама изменилась в лице и лишь тихое «хм?» заставило его вернуться к реальности.        — А, нет, ничего, — покачал головой парень. — Просто думаю, что нужно извиниться перед Икусабой-сан. Должно быть, я застал её врасплох.        — Разве не она тебя? — в ответ спросила Маизоно, вспоминая, что в итоге на полу оказался сам Наэги, причём он сам заслуживал как минимум точно таких же извинений за пережитое.        — Наверное, мне действительно не стоило идти и думать одновременно, — он издал тихий нервный смешок. — Это ведь просто её рефлексы. Чего ещё можно ожидать от Абсолютного Солдата? Тем более, если все вокруг будут говорить, что она убийца, то легче от этого никому не станет.        Абсолютный Идол до сих пор не могла понять, насколько можно быть наивным и прощающим, чтобы так верить в людей. Она общалась с Наэги всего лишь с окончания классного собрания, но уже готова была выдать ему титул Абсолютной Слепой Веры, который, впрочем, не всегда означал бы что-то хорошее. Для него, конечно же, потому что с такими убеждениями он действительно мог наткнуться на плохих и откровенно опасных (наподобие, как она отметила, Икусабы) людей. Сам же он был настолько безобиден, что это тоже можно было расценивать как отдельный талант, которых можно набрать как минимум несколько. Но едва ли это те качества, с которыми можно попасть в Академию Пика Надежды.        — Ты уверен? Мне кажется, это не лучшая идея...        Однако всё та же наивная улыбка не спадала с лица одноклассника.        — Ничего, не думаю, что что-то случится. Что вообще плохого может произойти, если я просто извинюсь?        На несколько напряжённой ноте они попрощались и Наэги пошёл в сторону выхода с территории школы. Маизоно немного постояла у входа в общежитие, задумчиво рассматривая его удаляющуюся фигуру.        Зная его удачу, можно было смело сказать, что случиться может что угодно.        Если Маизоно из близняшек опасалась именно Икусабу, то что-то подсказывало Наэги, что держаться подальше нужно от Эношимы. Абсолютная Модница, конечно, не была солдатом, серийным убийцей или же знатоком ближнего боя (по крайней мере, насколько он знал), но что-то в её поведении напрягало его — настолько, что уже от одного её взгляда по телу пробегали мурашки. Да, она всё ещё была супермоделью, которая поражала своей красотой практически весь Основной Курс, не говоря уж про Резервный, но дело было далеко не в смущении или робости. Несмотря на статус, она не была высокомерной или зазнавшейся, но практически сразу Счастливчик понял, что в ней есть нечто худшее. Нечто... хаотичное. Пока что это было максимально близкое определение к тому, как он видел её. По невыносимости она стояла практически на одном уровне с Комаэдой, но уже в другом смысле.        Не то чтобы Наэги вообще хотел это проверять.        Но, как и ожидалось от близняшек, они были вместе практически всегда. На уроках и на переменах. Находясь за партой прямо позади них, он отлично видел то, как они общаются, а если вдруг Эношима и оставляла свою сестру одну, то прямо перед этим она кидала на Наэги такой взгляд, что у того просто заканчивалась любая воля, чтобы подойти к Икусабе. Можно ли это было назвать отчаянием?..        Если Модница что-то и подозревала, то парню оставалось только гадать, знает ли что-то о его намерениях её сестра. Возможно, супермодель уже рассказала ей о том, что Счастливчик обращает на них слишком уж большое внимание, и он не представлял, что из этого может выйти. Учебный день подходил к концу, и Наэги всё же решил попытать свою удачу и подойти к сёстрам с целью хоть как-то разрешить затянувшееся недопонимание. Как только закончился последний урок, он, несмотря на протесты Маизоно, двинулся вперёд, к партам близняшек, но не успел он что-либо сказать, как Эношима перехватила инициативу.        — Ох, Наэги, решил таки сделать первый шаг? — парень в ответ выдал только хриплое «э?», не понимая, к чему клонит одноклассница. — Да ладно, я же видела, как ты пялился на меня весь день. Между прочим, это неприлично. — от такого напора обвинений он опешил, даже не замечая, что она просто подтрунивает над ним.        — Эм... вообще-то, я...        — Или, может, ты всё это время следил за моей разочаровательной сестрой, — её выражение резко изменилось на наигранно задумчивое, а голос стал неестественно низким, в очередной раз оставляя Счастливчика без дара речи, на этот раз поражённого талантом Модницы. — Как сталкер, желающий сделать с ней кучу грязных вещей!        — Что?! Нет! Я просто хотел... — как обычно, ему не дали до конца выпалить свою мысль, потому что Эношима снова резко изменилась в лице, на этот раз став и раздражённой, и уставшей.        — Ох, ты настолько предсказуемо жалкий, что мне уже скучно. Пойдём, Муку-чан, я уже задыхаюсь от этого смрада посредственности. Я и так каждый день терплю вонь твоего разочарования. И просто вонь.        Фразу она закончила уже у выхода, и сразу же за ней пошла и её сестра, до этого беззвучно стоявшая с совершенно равнодушным лицом, лишь кивнув со словами «Хорошо, Джунко», оставляя одноклассника в совершенно непонятном состоянии.        «Что сейчас, чёрт возьми, произошло?»        Несмотря на вчерашние неудачные попытки извиниться, прерванные Эношимой, Наэги решил не отступать. Абсолютная Модница хоть и была сильной помехой для, наверное, решительно всех контактов с её сестрой, однако рано или поздно подходящий момент найдётся. Во всяком случае, как он думал.        Не решаясь на этот раз так очевидно наблюдать за ними, он предпочёл использовать второй по важности орган чувств: слух. Не то чтобы он до этого не слышал, о чём разговаривают сёстры (и не то чтобы он вообще хотел подслушивать), но это было слишком неразборчиво и отрывисто из-за того, что он сам общался с одноклассниками, в частности, с Маизоно, которая всё никак не могла уложить в голове его жажду исправить совершенно не нуждающуюся в этом ситуацию.        Слушать оказалось легко — Эношима была достаточно громкой и сидела достаточно близко, чтобы как минимум до него доносились обрывки её фраз. Иногда они заставляли его гадать, намеренно ли она меняет своё выражение и интонацию, либо же она сама по себе была такой непредсказуемой.        «Не прошло и пары дней, а ты уже переломала все ногти, которые я делала специально для тебя перед школой! Боже, какая же ты убогая сестра...»        «Спасибо, что решила за меня это задание! Теперь я разочарована в тебе чуточку меньше!»        «Сколько раз тебе объяснять, что если я говорю, что хочу газировку — это значит, что мне нужно что угодно кроме газировки! За что у меня такая глупая сестра?..»        Чем больше он слушал Эношиму, тем меньше ему хотелось вообще её слышать. То, как она обращалась со своей сестрой, было совершенно за гранью его понимания, но Икусаба воспринимала это как нечто совершенно нормальное, как он заметил по её реакции. Её лицо было спокойным, а ответы тихими. В один из таких моментов он услышал, как она извиняется в ответ на очередной выпад в её сторону, что не прошло мимо его внимания. Извиняться за то, что тебя задели? Кто-то мог бы провести параллель между их стремлением просить прощения, но Наэги думал совершенно иначе — что, в отличие от него самого, ей совершенно не за что просить прощения у сестры. Да и общее отношение Модницы к ней было весьма... неприятным, если выражаться максимально корректно. Он бы никогда не посмел так враждебно отнестись к своей младшей сестре, пусть Комару порой и донимала его. Можно было только предполагать, что творилось между сёстрами вне учебного времени...        Окружение точно так же не осталось без его внимания. В конце концов, будучи совершенно обычным школьником, далеко не самым популярным или занятым, он волей-неволей развил навык наблюдения, который был сейчас как никогда кстати. Раз за разом он замечал, с каким недоверием его одноклассники смотрели на Икусабу и старались держаться от неё подальше. На уроке физкультуры все, за исключением, пожалуй, Огами, смотрели на неё одновременно и с восхищением, и с ужасом. Отчасти он и сам не мог скрыть изумления, поражаясь её навыкам, но он не считал, что стоит сразу из-за этого вешать на неё ярлык убийцы. Абсолютный Счастливчик не мог не чувствовать ответственность за то, что к ней относятся с подозрением: не случись того глупого происшествия, всё могло быть совершенно иначе. Теперь он не мог понять, за что он чувствует большую вину — за то, что потревожил её, или же за то, что из-за него она стала чем-то вроде если и не изгоя, то уж точно не самым любимым учеников семьдесят восьмого класса. И ему не терпелось разрешить ситуацию, но не то из-за Эношимы, не то из-за его «таланта», или же из-за всего сразу, у него это пока не получалось.        Однако к концу дня, похоже, его удача решила напомнить ему, почему он вообще попал в Академию.        — Это всего лишь второй день, а мне уже осточертело это всё. Особенно твоя смрадная компания, — как обычно, Эношима адресовала эту фразу Солдату, неспособной ответить ей. — Надеюсь, хотя бы семпаи не будут такими скучными.        Старшая близняшка молча наблюдала за тем, как младшая выходит из класса, даже не удосужившись дождаться свою сестру. Она всё ещё не показывала никакой реакции, лишь тихо вздохнула и начала собираться. Как минимум, ей ещё догонять сестру, хотя и не факт, что сейчас Модница захочет видеть её рядом с собой.        Наэги решил, что это его шанс и всё же подошёл к девушке, отмечая, что остальные ученики также постепенно покидали класс, в том числе и Маизоно, кинувшая на него обеспокоенный взгляд, на который он ответил лишь одной из своих улыбок на все случаи жизни.        — Икусаба-сан. — он привлёк её внимание за пару шагов до неё, чтобы снова не потревожить. Солдат закрыла свою сумку и повернулась к нему, её лицо всё ещё было лишено эмоций.        — Наэги-кун, — её голос был спокойным и даже мягким, не соответствующим её общему виду Абсолютного Солдата. Даже если она и может убить одним взглядом, то, наверное, у неё едва ли получится использовать голос как оружие. — Что-то нужно?        — Ну, я просто хотел...        — Это связано с Джунко?        Вопрос заметно удивил и поставил его в тупик. С чего бы ей полагать, что ему нужно что-то от Эношимы? Вспомнив вчерашние слова супермодели, он и сам запутался, насколько та имела в виду сказанное. Очевидно, что она просто издевалась над ним, но, похоже, Икусаба восприняла это в буквальном смысле — наверное, при большем напоре и сам Наэги бы поверил в это, вменив себе ещё большую вину. Эта цепочка мыслей заняла его на достаточно долгое время, чтобы его одноклассница перехватила инициативу в разговоре.        — Ты несколько дней следил за ней, Наэги-кун. Это ненормально. Вчера она ясно дала понять, что не нуждается в тебе, но ты продолжил следить за ней. Что тебе нужно от Джунко?        Обычно Абсолютный Солдат, как и полагается ей по таланту, была немногословной, но, похоже, когда дело касалось её сестры, она более чем способна на подобные разговоры. Но учитывая то, что её тон становился всё более суровым с каждым словом, это была не та ситуация, в которой Наэги хотел бы её разговорить. И вместе с этим он поражался её таланту ещё больше, потому что сегодня он всеми силами пытался скрыть то, что наблюдал за ними.        На этот раз он всё же смог вывести себя из ступора, вызванного ураганом мыслей.        — Эм, вообще, это не касается Эношимы-сан. Я хотел поговорить с тобой.        Девушка выглядела несколько удивлённой после его слов, словно не могла допустить такой перспективы.        — Зачем?        Всего одно слово заставило его сознание вновь впасть в панику, потому что именно в этот момент все его мысленные репетиции этого разговора выпали из головы, оставив его безоружным на крайне напряжённом поле боя.        — Эм, ну... — он опустил голову, прикрыв лицо ладонью, прикрываясь от неё и словно пытаясь не дать голове развалиться от такого давления. Он в очередной раз тяжело вздохнул, с большим трудом выиграв битву с собственной робостью. — Я хочу извиниться.        — За что?        Теперь же, когда речь уже шла о самой Икусабе, она снова вернулась к своему стилю общения, явно выработанному за время, проведённое на поле боя.        — За то, что я потревожил тебя. Мне нужно было смотреть, куда я иду.        — Тогда я должна попросить прощения за то, что могла причинить тебе вред.        — Что? — в очередной раз удивился Наэги, потому что совсем не ожидал такого. Неужели её сестра настолько надругалась над её психикой, что она была готова признать вину практически за всё на свете? — Нет, нет, совсем нет! У тебя же это вышло машинально, верно? — он ожидал увидеть хотя бы какую-либо реакцию от неё, но её выражение лица было всё таким же непоколебимым. — Я бы тоже резко среагировал, если бы ко мне так подкрались сзади.        Он выдал что-то вроде нервного смешка, что было похоже скорее на кашель. Всё ещё не в силах постоянно поддерживать с ней зрительный контакт, он вновь опустил глаза, готовясь сказать заключительную часть того, что он хотел.        — И ещё я хочу извиниться за то, что из-за меня одноклассники так относятся к тебе. — на одном дыхании произнёс он чуть тише. Вина и смущение одолевали его, но, по крайней мере, теперь он сказал всё, что хотел.        — Всё в порядке.        — А? — такой ответ, по идее, должен был устроить того, кто просит прощения, но Счастливчик был слишком обеспокоен её состоянием. Он удивлённо посмотрел на неё, пытаясь понять, что она имела в виду. — Что в порядке?        — Отношение. — коротко ответила она.        Такой вариант не устроил его. С чего она могла считать нормальным такое напряжение в классе, адресованное ей? Даже если она и делала ужасающие вещи в прошлом, это не значит, что здесь её нужно осуждать и считать, что она поступит точно так же, верно?..        — Я так не думаю, — когда его худшие опасения насчёт своего вопроса подтвердились, в нём внезапно даже для него в очередной раз проявился талант к эмпатии, который бы он предпочёл видеть в своём статусе вместо сомнительной удачи. — Мы ведь будем учиться вместе три года. Разве не лучше было бы попытаться наладить со всеми отношения и быть друзьями?        Девушка просто стояла и слушала его, не двигаясь. Его слова были слишком неожиданными для неё — настолько, что она не могла пошевелиться. Видя её бездействие, он решил закончить свою мысль.        — Просто я не хочу, чтобы из-за этого недопонимания к тебе относились как к угрозе.        — Их опасения оправданы.        Это было... сложно. Его светлая натура как обычно не могла пройти мимо того, чтобы попытаться помочь, и в очередной раз он понимал, что помогать людям — дело довольно сложное. Особенно с таким упорным нежеланием человека перестать во всём винить себя. Наэги понимал, что его желание помогать всем не доведёт его до добра, но пока что он пытался как мог.        — Но ты же не желаешь им ничего плохого, верно?        Вопрос заставил её немного задуматься. Но уже через пару секунд, не дав Счастливчику впасть в панику от того, что он ожидал услышать худший вариант, она всё же ответила.        — У меня нет резона причинять им вред. — Наэги облегчённо вздохнул, услышав то, что хотел, пусть и в более нейтральной форме.        Во всяком случае, это была одна из немногих мыслей, подкреплённых её желанием. Конечно, если Джунко понадобится, чтобы она избавилась от всей школы, она сделает всё возможное, чтобы сделать это в кратчайшие сроки. Желания её сестры были превыше всего — до такой степени, что она с радостью была готова умереть ради неё. Если только это принесёт счастье её младшей сестрёнке, с которой она так плохо поступила, бросив её ради карьеры наёмницы.        — Вот видишь? — на лице довольного своим результатом Наэги появилась улыбка. — Я не думаю, что ты такой плохой человек, каким тебя считают. Эм, вернее, я не думаю, что ты вообще плохой человек. — с нервным смешком он закинул одну руку за голову, надеясь, что Солдат правильно его поняла.        Та же, в свою очередь, всё ещё обдумывала сказанное одноклассником. Для неё это были совершенно новые слова — во всяком случае, всё положительное, что она слышала в свою сторону, было связано только с её навыками на поля боя, да и то скорее подкреплённое страхом и боязнью оказаться её следующей целью. Даже её любимая сестра не говорила, что она хоть как-то в чём-либо хороша как человек — разве что иногда была не настолько разочаровывающей.        Такой конфликт мнений о ней самой не давал даже нормально ответить. Она никогда и не предполагала возможности, что кто-то может думать, что в ней есть что-то хорошее — особенно человек, который сам чуть не стал жертвой её таланта. Теперь, когда она узнала о его настоящих намерениях, она не видела его как угрозу своей сестре, из-за чего Икусаба позволила себе думать о нём чуть более расслабленно — как минимум, он не представлял угрозы ни для неё самой, ни для кого-либо вообще. Более того, он в принципе не казался человеком, который хотел бы быть угрозой. Она могла назвать его... миротворцем, вспомнив наиболее подходящее слово из своего военного прошлого. Несмотря на то, что она практически ничего о нём не знала, он, тем не менее, умудрялся внушать доверие, которое всё ещё нуждалось в проверке.        — Почему ты так считаешь?        В её тоне не было ни предвзятости, ни возражения — просто любопытство и желание узнать, а не опровергнуть.        — Ну... я думаю, ты хороший человек как минимум из-за того, что очень любишь свою сестру.        В её любви к Джунко не было никаких сомнений, но чтобы из-за этого считать, что она хорошая? Её любовь к Эношиме, пусть порой и выходящая за рамки, едва ли была способна даже отчасти перекрыть то, кем она являлась на самом деле. Не успела она дальше развить свою мысль, как он продолжил.        — Я понимаю тебя в этом плане. Даже если бы моя сестра постоянно задевала меня, я бы всё равно точно так же её любил. И, думаю, это тоже одна из вещей, которые делают тебя хорошим человеком.        Похоже, у него самого есть сестра, заключила Икусаба. Возможно, это делает вещи хотя бы немного проще — во всяком случае, на уровне понимания друг друга. Но почему он вообще говорит это всё? Он уже давно извинился, услышал, что всё в порядке, но почему-то он упорно пытался донести ей нечто, чего она пока даже не знала и не испытывала. Врать себе было бесполезно — ей было приятно услышать эти слова. Но, не зная их настоящего предназначения, она не решалась доверять им полностью.        — Зачем ты всё это говоришь?        Вопрос не только снова ввёл его в ступор, но ещё и немного задел. В её тоне всё ещё не было ничего... «отталкивающего», как мог описать это Наэги, что давало ему надежду на то, чтобы наладить с ней контакт, но такая постановка её речи довольно сильно выбивала из колеи. Но недостаточно сильно, чтобы сломить его оптимизм, граничивший с глупостью.        — Ну... — он замялся, подбирая слова. — Как минимум, я просто хотел извиниться и разрешить недопонимание. Я изначально виноват в этом. И ещё я хотел бы, эм... — он взглянул на неё и выдал, наверное, самую искреннюю улыбку, которую Икусаба только видела в своей жизни. — Я бы хотел стать тебе другом.        Это заявление вкупе с его светлым — излишне светлым, заставившим её в смущении отвести взгляд, — выражением лишили её дара речи. С чего он вообще только хотел быть её другом? Зачем? Только из-за того, что он хочет сдружиться со всем классом? Зная Наэги, можно было предположить, что это так, но сейчас, стоя перед ним и слушая его, она не чувствовала себя... заменимой. На поле боя она была лишь инструментом войны, оружием в незримых руках. Надёжным оружием, не вызывающем никаким нареканий, даже слишком хорошим в своём деле, но... всё ещё чем-то, а не кем-то. Она каждый день видела свою сестру, но ни разу, ни на одной из её улыбок она не видела чего-то... «чего-то», что она прочувствовала буквально за мгновение, проведённое с Наэги. Абсолютный Солдат, будучи наученной всему, кроме чувств, не могла подобрать слова к этому странному ощущению, заполонившему её. Это не была любовь — в конце концов, свою любовь к сестре (и её исковерканную, но всё же, как полагала старшая, обратную любовь к ней) она чувствовала и могла понять, и вместе с этим она понимала лишь отчаяние, на котором была помешана Эношима, пусть и не чувствуя его. Но это же чувство было практически полностью противоположным отчаянию. Она не просто не могла вспомнить его название — она никогда даже не знала его, не чувствовала в своей жизни. Ни будучи ребёнком, ни будучи наёмницей. Так что ей только предстояло узнать его — во всяком случае, если она сама захочет этого. Что-то ей подсказывало, что младшая сестрёнка явно будет недовольна такой перемене в старшей, но... возможно, она могла позволить себе хоть что-то хорошее в своей жизни. И, быть может, эта искренняя улыбка может стать началом этого самого хорошего.        Только вот как ответить на такое? Икусабе никогда не предлагали дружбу — словно это вообще что-то, что можно предложить, — и теперь она оказалась в тупике, не зная, что сказать. Она и без того не была сильна в общении с кем-либо кроме своей сестры, но это был совершенно новый уровень. Что бы сказала Джунко, если бы услышала такое?..        — Икусаба-сан? — молчание девушки продлилось более десятка секунд, из-за чего Наэги начал беспокоиться, не сказал ли он чего лишнего. — Всё в порядке?        Она взглянула на него, и он заметил, что её выражение лица стало чуть более... живым, как он мог описать это. Теперь на нём не было постоянного безразличия, которое он видел, впервые столкнувшись с ним.        — Да, Наэги-кун, — наконец произнесла она. — Я не против.        Это было лучше, чем ничего. Вернее, это была самая настоящая победа для Счастливчика, который умудрился не только наконец извиниться вопреки непреодолимой силе в виде Эношимы Джунко и своей удачи (или, наоборот, с их попустительства), но ещё и подружиться с Абсолютным Солдатом. Его всё ещё не оставляла надежда наладить отношения остального класса с ней, но уже сейчас ему было достаточно и этого успеха. Если он действительно сможет хоть как-то помочь ей... значит, наверное, это того стоило.        — Я рад. — всё ещё улыбаясь, произнёс он.        Икусаба всё ещё не могла понять, что это вообще за чувство и почему оно так быстро вызвало у неё доверие. Ей ещё только предстояло научиться быть другом — и привыкнуть к тому, что она сама может другом быть кому-либо кроме своей сестры, для которой она была скорее даже инструментом (что, впрочем, казалось заслуженным и правильным). Но даже так она уже хотела почувствовать больше этого, даже несмотря на то, что источником этого незнакомого, но приятного ощущения почему-то стал именно совершенно обычный парень, вызвавший его всего лишь улыбкой, адресованной именно ей.        Они вместе вышли из класса и Наэги настоял на том, чтобы он проводил её до общежития. Девушка хоть и была напряжена из-за внезапного ухода сестры, каким-то образом компания Счастливчика успокаивала её, хоть они и молчали большую часть пути. Солнечный весенний день только усиливал комфорт — лишь сейчас она обратила внимание на то, что в этом есть что-то хорошее.        Возможно, она бы не отказалась, чтобы это продлилось хотя бы ещё немного — Икусаба даже и не заметила, как они подошли к общежитиям, где их пути расходились.        — Увидимся завтра, Икусаба-сан. — произнёс он, не решаясь что-либо добавить, считая, что пока не стоит испытывать дружелюбие Солдата. Та в ответ кивнула.        — До завтра, Наэги-кун. — ответила она и перед тем, как развернуться и уйти, Счастливчик снова одарил её улыбкой, от которой стало светлее, когда светлее уже, казалось, быть не могло.        Она ещё немного постояла у входа, глядя на него, пока он не скрылся за воротами Академии. Впервые в её жизни её мысли вращались не вокруг сестры или войны, и если бы не постоянные напоминания самой себе о Джунко, то она бы могла позволить сказать себе, что ей это нравится. Она не могла выбросить его улыбку практически весь оставшийся день, отметив на следующее утро, что спалось гораздо лучше.