Неромантики

      Когда парень представляет своим родным и близким своего парня, волноваться вполне естественно. Цукишима хорошо помнит, как на втором году старшей школы, во время очередных сборов в Токио представлял своему лучшему другу Куроо. Не как того лохматого бывшего капитана Некомы, а как своего бойфренда. Наверное, Цукки никогда этого не забудет. И скорее всего потому, что Ямагучи сказал тогда все сам, пока Куроо с Цукишимой пытались выдавить из себя хоть что-то адекватное, то хором, то порознь. Цукишима помнит волнение, когда Тецуро поставил его перед Кенмой и просто ляпнул «это мой парень». Козуме-сан тогда лишь на секунду оторвал взгляд от приставки, чтобы хотя бы быть в курсе о ком идет речь, и бросил короткое безразличное «поздравляю».       Бокуто-сан и Акааши-сан, казалось, вообще знали все с самого начала. Хотя, если вспомнить тот самый последний вечер в токийском лагере, когда Куроо попытался признаться Цукки, было ясно, что Бокуто-сан был непосредственным участником тех событий. Что же касается Акааши-сан… Он выглядит человеком, который в принципе знает все, так что Цукишима бы даже не удивился, если бы связующий Фукуродани с одного взгляда назвал все его привычки и пристрастия вплоть до марки нижнего белья.       По словам Куроо, он еще на первом курсе вышел из шкафа, признавшись отцу, что у него есть парень. Отношения их резко охладели до того состояния, когда Тецуро пришлось собрать все свои вещи и просто съехать. Конечно, он тогда игриво двигал бровями в камеру скайпа, ведь " у нас есть наше личное гнездышко, где нас никто не побеспокоит». Но Цукишима видел, что испорченные отношения с отцом не проходят для Куроо бесследно. Каждый раз, когда Тецуро долго не отвечал на сообщения, когда задумчиво молчал во время разговоров, пустой взгляд в потолок, когда им наконец удавалось встретиться, Кей знал — недавно Куроо говорил с отцом. Их разговоры не были ни частыми, ни долгими. Просто звонки пару раз в месяц: Жив? Здоров? Ну давай, пока. Когда Кей наконец переехал в Токио, каждый раз, когда становился свидетелем этих разговоров, был готов схватиться за ноющее сердце. Вместо этого руки тянулись к вмиг сникшему Куроо. Вот только недавно веселился, показывал тупые видео с ютуба, а сейчас как будто даже его вечно торчащая безумная прическа опустилась. Тецуро улыбался, говорил, что все в порядке, ну чего ты? Но Кей прекрасно знал, что ничего не в порядке, отвечал, что вообще-то сегодня прохладно, даже в тридцатиградусную жару, и прижимался ближе.       Единственный раз, когда Цукишима видел слезы своего возлюбленного был на его выпускном. Тогда Кей впервые столкнулся со старшим Куроо. Казалось, они с Тецуро были совершенно не похожи, но что-то все равно подсказало Кею с первого взгляда на случайно выловленную в толпе фигуру — это он. Куроо-сан сразу после церемонии куда-то увел сына. И Цукишима прекрасно понимал, что все, что он может, это ждать, крепко сжимая телефон в руке. Короткое безэмоциональное «ты где» ввело Кея в ступор. Как все прошло? Чем все закончилось? Кею написать в ответ или лучше сразу позвонить? Но прежде чем он успел хоть что-либо предпринять, пришло еще два сообщения.       «Я в медпункте в 3 корп»       «Подойди, пожалуйста»       Цукишима вообще не помнил как оказался у нужного корпуса. Первое, что ворвалось в его сознание, это оглушающий грохот открывшейся двери. Только тогда он осознал, что бежал всю дорогу, и сейчас, стоя на пороге, не мог сделать ни шагу. В пути голова была забита лишь двумя словами — Куроо и медпункт. Неужели все прошло настолько ужасно?       — Вы Кей-кун?       На долгое мгновение Цукишима забыл как дышать. Перед ним стоял представительный мужчина ниже его на полголовы в черном строгом костюме. Вокруг его рта собрались глубокие морщины, сразу выдавая возраст. Черные, как смоль, глаза внимательно и придирчиво оглядывали Кея с ног до головы. Он здесь. Прямо перед Цукишимой. Спокойный, может немного холодный. И по лицу не поймешь, остался ли он доволен увиденным или нет.       — Пап, хватит на него пялиться! — раздалось из-за дальней ширмы.       Мужчина, ничего не сказав, развернулся и отправился на голос. Цукишима последовал за ним и наконец смог увидеть на одной из больничных кроватей сидящего Куроо. Беглый взгляд не выдал никаких аномалий, кроме глаз Тецуро — красных и опухших.       — Куроо Ёшинори, — протянул руку мужчина и только сейчас Кей позволил себе отмереть.       — Цукишима Кей.        Рукопожатие вышло не крепким, но сдержанным, деловым.       — Вот и познакомились, — выдал Тецуро усмешку, которая тут же превратилась в всхлип.       — Тецуро, ты совратил ребенка? — произнес отец, еще раз осмотрев Цукишиму и совершенно игнорируя сына.       — Кей младше меня всего на два года! — младший Куроо спрятал глаза в мокром полотенце. Плечи его содрогались.       Цукки запутался окончательно, но все равно осторожно присел рядом с беззвучно плачущим парнем и неуверенно приобнял за плечи. Тецуро ни оттолкнул тогда, ни прижался к нему. Казалось, он вообще не заметил Кея.       — Тогда ты слишком плохо его кормишь. Дай сюда, — Куроо-сан отобрал у сына полотенце и направился к выходу. — Сейчас вернусь, — только и бросил он из дверей.       Недоуменно провожая мужчину взглядом Кей почувствовал, как Тецуро повернулся к нему и крепко обнял сам, утыкаясь влажным лицом в плечо.       — Нас в эти выходные ждут на обед. Вдвоем, — выдавил из себя Куроо, еще сильнее вжимаясь в Цукки.       И когда слова дошли до самого Кея, он даже не заметил, как по собственной щеке скатилась пара слезинок. Вернувшийся с холодным полотенцем Куроо-сан смотрел на них, как на какой-то детский сад.       Цукки тогда был действительно счастлив. Он чувствовал безмерную радость Тецуро и просто не мог ей не заразиться. И чем больше он радовался тогда, тем больше боялся сейчас.       Ёши-сан понимал, что любовь не так проста и что даже мужчина и женщина не могут жить в гармонии, лишь имитируя ее. Семья Цукишимы была совершенно не такой. Она была… «традиционной». Отец, мать, двое сыновей, один из которых уже пару раз приводил в дом девушку. А еще вопросы, когда же Кей приведет свою.       Отец Куроо не сразу принял то, какой его сын. Цукишима знал, что с его семьей будет то же самое. Они не примут. Они отвернутся. И счастливого конца, как у Куроо, можно не ждать. Его отец был начальником, мать — авторитет среди местных домохозяек. Брат, что некогда был капитаном волейбольной команды, закончивший университет с красным дипломом и теперь делающий широкие шаги по карьерной лестнице в своей компании. И Цукишима Кей, примерный мальчик, красавчик, уехавший учиться в Токио и притащивший с собой вместо невесты жениха. Соседи будут в восторге от такого поворота сюжета.       И Куроо совершенно справедливо злился на него из-за этого. Если Цукишима решил остаться с ним на всю жизнь (а иначе Цукишима и не стал бы начинать эти отношения), то рано или поздно все вскроется и он просто оттягивает неизбежное. Куроо был прав. Но кровь все равно стыла в жилах только от одной мысли, что семья узнает. Поэтому Цукишима решил начать с самого главного.       Наибольший авторитет в семье для Кея, несмотря ни на что — это Акитеру. Его мнение всегда имело особый вес в жизни младшего сына настолько, что просто вошло в привычку и не желало исчезать даже после самого большого разочарования в жизни Цукки. Он в любом случае должен узнать обо всем первый. И если он одобрит эти отношения… Кею будет как минимум легче смириться с потерей остальной семьи. Как максимум, он именно тот, кто поможет добиться понимания остальной семьи.       Когда парень представляет своим родным и близким своего парня, волноваться вполне естественно. Но прямо сейчас, сидя вместе с Куроо перед Акитеру, Кей был уверен — он добьется своего. Во чтобы то ни стало.