Empire

— Нет. Ногу согни нормально, а не как кривой знак вопроса. Давай по новой. Чживон курит тяжелые сигареты. Он выдыхает крепкий дым в сторону шеста, на котором до посинения крутится бедный Юнхён. Элементы правда недоработаны, но харизма парнишки перечеркивает все недостатки. В этом и дело. Один не берет техникой - приходится брать очарованием. Другой не берет очарованием - привлекает внимание техникой. Бобби тяжело вздыхает, слушая уже успевшую надоесть песню и снова обращая всё своё внимание на Юна. Тот красный, уставший и дико запыхавшийся. Никто особо и не обращает внимания на зашедшего в комнату Ханбина. Тот мнет свою чживоновскую майку, прежде чем Донхёк, улыбнувшись, того придерживает за талию, отводя на диван к Чживону. Бобби слишком сконцентрирован, но для себя подмечает крайнюю любезность стриптизера. Хёк всегда был одним из любимых работников. — Нет, блять, нет! Юнхён! — сутенёр ругается, заставляя парня спуститься с пилона и вытереть пот с лица, — Мне долго с тобой ещё бодаться? Да на это даже у твоей бабушки не встанет! Никто не обращает внимания на странную формулировку фразы, проникаясь напряженной рабочей атмосферой. БиАй проникается тоже, запоминая каждую деталь недовольного Вона. — Ещё раз. — командует начальник, пихая сигарету к себе в рот и сбрасывая сожженную бумагу в пепельницу. Музыка снова начинает играть и все концентрируются на одном только Юнхёне, что раз за разом не может выполнить один чёртов элемент. — Стоп! Мать твою, вырубите музыку! — Чживон закипает ещё сильнее, с силой туша сигарету об стеклянную пепельницу и собираясь размазать стриптизера по стенке, — Ты вообще ничего не умеешь? Делаешь одно по одному, тебе самому не надоело? — Попробуй спустить руку ниже. — внезапно перебивает Чживона Ханбин, сразу после этого создавая в комнате идеальную тишину, — Ты держишься неуверенно, я вижу, как трясутся твои руки. — Это от усталости. — решается вклиниться Донхёк, но после злобного взгляда Бобби решает всё же помолчать. — Нет, это только начало программы. И даже если ты прошел её уже тысячу раз. — мальчишка поднимается с дивана, пальцами хватаясь за собственную майку и одним легким движением скидывая ту, — Держишься тут, — он махом забирается на пилон, тут же оказываясь вверх ногами. Руки удобно держатся за шест, одна нога размещается вертикально на железной палке, а вторая закидывается назад. Элемент действительно сложный, — Не расслабляй ногу здесь. Ты не напрягаешься совсем, а должно быть наоборот. — нога оказывается чуть подогнута, что создает иллюзию ломаных линий. Не кривых, а именно ломаных. Две абсолютно разные вещи в профессиональном понимании, — И вытяни шею. Ханбин делает глубокий выдох, раскрываясь в движении и отнимая на себя всё людское внимание. И если Юнхён берет харизмой, а Донхёк техникой, то БиАй берет просто всем. Он аккуратно сходит с элемента, не торопится надевать майку, помогая старшему забраться на пилон и принять нужную позицию. Чживон улыбается, думая, что Бин определенно показал бы отличные результаты в работе преподавателем. Юн делает успехи. — А теперь под музыку. — Нет, Чживон, дай ему передохнуть. — начальнику никто и никогда не делал каких-либо замечаний, никто не перечил его словам и это для каждого присутствующего является чем-то новым. И только Ханбин смотрит спокойно, придерживая красного Хёна за плечо, — А если он не сделает и через десять минут перерыва, то лучше поменяйте движение. Куда проще будет развести ноги в привычный шпагат. — Хорошо. — кивает Бобби, поднимаясь со своего места и подзывая Бина к себе, — Иди сюда. Младший, улыбаясь, уверенно вышагивает в сторону Кима, заставляя остальных стриптизеров замереть в ожидании. Он его сейчас убьет? — Спасибо. — легкий поцелуй в щеку вызывает ещё более яркую улыбку на лице Бина и ещё большее непонимание на лицах чживоновских работников, — Мне так нравится твоё тело. Пальцы начальника аккуратно касаются мальчишеской груди, проводя по ней до самой резинки домашних шорт. Рука Ханбина перехватывает кисть старшего именно там, намекая, что дальше нельзя. Чживон помнит. — Хёк, заканчивайте с ним и идите спать. На часах уже почти утро, — взгляд поднимается на Биая и зрительный контакт оказывается установлен, — Ты бы тоже спать шёл. — Без тебя? — Я скоро подойду. — Вон аккуратно переплетает с тем пальцы буквально на пару секунд, а затем выбирается из хватки, обращая свое внимание на уставших стриптизеров, — Давайте, я с вами совсем немного посижу. Честно говоря, оба работника прилично так охуевают с такой неожиданной смены настроения. Окей, кажется, они оба тоже запали на потрясающие движения Ханбина, на его пластику, четкость элементов, харизму и потрясающую фигуру, но что в это время творится с Чживоном... Да, конкуренты определенно могут этим воспользоваться. И стоит молодому парню выйти из комнаты, как Чживон плюхается на диван, прикрывая усталые глаза. — Помочь расслабиться? — сладкий голос Донхёка кажется таким приятным, помогающим снять напряжение. Его рот вообще делает чудеса в этом плане, — Устал, Чживон-а? Его ладонь пробирается к Бобби под одежду, сразу проскальзывая мимо резинки боксеров и находя пальцами теплый член. — Было бы неплохо. — Чживон не открывает глаза, но прекрасно знает, что Донхёк сейчас сидит поблизости, кусает губы и разглядывает уставшее лицо Босса. Чживону помогают снять штаны. Его вообще раздевают как-то быстро, сразу две пары рук. Когда сюда подключается Юнхён - не совсем понятно, но Ким совершенно не против такого развития событий. Два раздетых стриптизера ласкают друг друга на диване, целуются, сминая задницы и играясь языками. Чживону нравится смотреть, как его личные сучки любят друг друга, а после переводят все своё внимание на одного только Бобби, позволяя тому лежа наблюдать за тем, как они синхронно принимаются лизать его член. Юнхён отдает всё свое внимание машонке, вбирая её в свой рот, а Хёк берет за щеку, забираясь на Юна сверху. Оба парня оказываются у Кима между ног, смотрят тому в глаза и обсасывают член. Так сказать, зарабатывают на прибавку к зарплате. Ладонь Чживона ложится к Хёку на волосы, давит слабо, а затем сжимает чуть отросшие выкрашенные пряди, насаживая глубже. Эти двое всегда отлично сосали, всегда согласны были на любые услуги, ласки, фетиши и игрушки. Донхёк неплохо заглатывает, идеально прогибается в спине, а Юнхён стонет, жмурится охуенно во время оргазма, краснеет очень мило. Их языки вылизывают вставший член, исследуя его ещё и глазами, губами. Начальник старается не прилипать к кожаной обивке дивана, чуть сжимая ту пальцами и срываясь на глухой рык, когда Хёк вбирает практически до основания. Бобби не знает как, но Сон успевает выбраться из-под второго стриптизера, удобно устраиваясь меж его ягодиц и раздвигая их в стороны. Его язык обводит колечко мышц и младший громко стонет, раздавая вибрацию по члену Чживона. Идиллия. Хёка даже подгонять не надо. Он вбирает глубоко, задерживает член до самого конца и быстро вынимает, жадно глотая воздух и постукивая головкой по своему языку. В его взгляде читается наглость, уверенность в себе и что-то ещё. Мрачное, но определенно сексуальное. Дон прогибается в спине, насаживаясь на язык Юнхёна и надрачивая увесистый член Бобби своей ладонью. — На спину. — командует начальник, замечая, как оба парня тут же меняют свои позиции. Бобби поднимается вместе с ними, усмехаясь, когда Донхёк валится на спину, раздвигая ноги в разные стороны. Чживон спокойно устраивается между его ног, за бедра придвигая стриптизера к себе. Он с силой сжимает его кожу, насаживая парня на свой член и слушая, как тот слабо шипит, прикрывая глаза. Хёк узкий. Он точно уже, чем разработанный Чжинхван. Донхёка хочется даже осторожно, чтобы хватался за всевозможные предметы, насаживался сам и... — Возьми меня, Чживон. — он точно знает, что и как говорить. На выдохе, сладко, приподнимая брови от удовольствия и изгибаясь в спине. Он раскрывает глаза, находя Юнхёна, что стоит примерно над ним. Ладонями тянет его на себя, позволяя тому усесться на собственном лице. Чживону нравится смотреть, как Юн виляет задницей, прикрывая глаза и кусая собственные губы. Ему нравится смотреть тому в глаза, видеть его смущение и постоянное желание. Юнхён невинный и очень раскрепощенный одновременно. Это сводит Кима с ума, заставляя ускориться в темпе и слушать, как хлюпает занятый делом Донхёк. Горячие руки Бобби громко хлопают по его ягодицам, обхватывают мальчишеский член и быстро его надрачивают. Хёку хватает буквально пары минут, чтобы дойти до нужного уровня возбуждения. Стенки его ануса становятся ещё уже и Бобби неприлично стонет, с силой вбиваясь в мальчишку. Младший пачкает ладонь Чживона. Густая и обильная сперма оказывается размазана по лицу Юнхёна, когда Бобби тянется за поцелуем, хватая его за щёки. — Меняйтесь. — Чживон с минимальным желанием останавливается, когда ноги младшего судорожно дрожат, а его лицо горит от пережитых ощущений. Задница будет болеть, никто даже не спорит, — Донхёк, ты снизу, переворачивайся ко мне лицом. — они меняют позицию и Юнхён целует Чживона, на данный момент не совсем понимая, что сутенёр именно хочет, — Юн, ты над ним. Сегодня раком. Тот ухмыляется, перекидывая ногу через лежащего Хёка и лицом оказываясь прямо напротив его члена. Рот сегодня будет занят. Чживон входит сразу же. Разводит ягодицы в стороны, бесстыдно шлепает по ним, сминая задницу Сона и пальцами надавливая на поясницу. И стоит Чживону вынуть член из мальчишеской задницы, как его тут же принимает глотка Донхёка. Старший передыхает, пока оба младших наслаждаются процессом. Чживон наглый. Он вбивается в глотку стриптизера слишком грубо, тут же вынимая и вставляя задницу другого парня. Пальцами хватает волосы на затылке Юнхёна, с силой сжимает их, оттягивая к себе и заставляя Сона простонать в голос. Донхёк чувствует скорый конец, языком играется с членом Юнхёна, при этом надрачивает его пальцами. Старший кончает с гортанным стоном, сорвавшимся где-то в начале. Бобби вбивается в его тело до основания, слушая, как стриптизер хлюпает и бьется задницей об паховую область Вона. Бобби вытаскивает резко, принимаясь быстро надрачивать, пока Юнхён ложится рядом с Хёком. Парни открывают свои рты и принимают семя начальника, прыскающее на лица. Чживон кончает густо. Вытирает пот с лица, наблюдая за тем, как мальчики слизывают его сперму с лиц друг друга. Они липко целуются, а затем смеются, собираясь подниматься с места на трясущихся ногах. Чживон всегда трахал до дрожи в коленях и горящей задницы. *** Густой туман наркотического дыма заполнил тёмную комнату, окрашенную красным тоном. Или чёрным. Или зелёным? Чёрт с ним, Мино затягивается сильнее, чувствуя, как давление в области висков медленно, но верно, уменьшается. — Может хватит на сегодня? У Нам Тэхёна лисий взгляд. Под таким только провалиться, забывшись в мире волшебных грёз, но валиться уже некуда, Сон лежит на кровати, думая, что чуть спущенные штаны с нижним бельем ему всё же стоит натянуть. — Джину, подай кислоту. Глаза Тэхёна закатываются на сто восемьдесят градусов и обратно каждый раз, когда старший зовет стриптизера «Ким Джину». Он так зовет каждую шлюху, с которой спит. Таких, правда, совсем немного, да и делает он это лишь в крайне обдолбанном состоянии. Небольшая упаковка с химическим веществом оказывается во рту, и Мино даже не замечает, как та тает. Время летит незаметно, Джину Тэхён куда-то проваливает, оставляя начальника валяться в наркотическом тумане в гордом одиночестве. Кажется, стены немного сужаются, а потолок открывается, словно в кабриолете, раскрывая наркоману вид на красивое ночное небо. Где-то в далеке летают звездные воины, Сон здоровается с Енотом из Стражей Галактики, слушая, как кто-то сбоку не переставая зовет его по имени. — Сон Минхо, ты меня слышишь? — суровое лицо Сынхуна странно расплывается, словно в стакан с водой попала капля, создававшая небольшую волну. Наркоман фыркает, прикрывая глаза. — Я слышу. Я тут. Я чистый. — вполне четко, почти без ошибок. Он наугад пихает косяк с марихуаной себе в рот, выдыхая дым на старшего, — Не надо меня мыть, я принял ванную двенадцать минут назад. — Что он несет? — у Чжунэ красивое розовое платье и желтые крылья феи. С его ног падает листва, а это значит, что наступила весна, — Хён, он с концами упоролся? — Тэхён сказал, что он принял кислоту. — Ли отнимает у младшего косяк, сводя брови и тут же туша его в рядом стоящую пепельницу. Мино не реагирует никак. — И что нам делать? Ему до следующей ночи точно не отойти. — Тогда не пойдет. — Я пойду! — тот хмурит брови и устраивает свою ладонь на лице Сынхуна, с силой его отталкивая, — А ты... ты! Ты, сходи нахуй. — в глазах расплываются даже собственные пальцы, они вообще кажутся какими-то непривычно нежными и симпатичными. Парень разглядывает свои руки, игнорируя навязчивые голоса. «Просто дай ему проспаться» «Нет, его нужно ко врачу...» «Минхо, пожалуйста, оставь меня в покое» Последний голос вводит в заблуждение заставляя наркомана встрепенуться и посмотреть по сторонам. — Это был он? Джину? — тот ищет глазами любые подсказки, намёки на парня, которым он бредит уже долгую кучу лет, — Где он? — Сон подскакивает, хватает Сынхуна за ворот почти расстёгнутой рубашки, потряхивая его, — Куда ты его спрятал? Верни его мне! Сукин сын, верни! — Да успокойся ты. Красивое ночное небо куда-то пропало. Мино хмурится, разглядывая скучный потолок и трогая пальцами приятные простыни. Упал. Его уронили. — Сейчас Чжунэ принесет тебе витамины, хорошо? — до наркомана доходит, что Хун помогает натянуть ему штаны. В голове снова всё меняется, принимая синий оттенок. На Чжунэ больше нет красивого платья, он одет в большой хот-дог. — Прошлый прикид мне нравился больше. — замечает Мино, с бармена переводя взгляд на Сынхуна, — Какие витамины? Ты из правительства? — Витамины, чтобы тебе стало легче. — тяжело вздыхая, Хун приседает на корточки, стараясь выдавить из себя добрую улыбку, — Если ты будешь хорошо себя чувствовать, то увидишь Джину, понимаешь? — Джину? — немного пьяно переспрашивает Минхо, в ответ замечая замедленный кивок. Кажется, тот грамм спидов всё равно был лишний, — Хён, ты разрешишь мне жениться на твоем брате? Тот делает глубокий вдох, представляя себе то, как Минхо отрубается от передоза. — У нас будут красивые дети. — Очень. — прыскает в кулак Чжунэ, натыкаясь на злобный взгляд Сынхуна и вспоминая, что он должен был уйти еще пару секунд назад, — Всё, проваливаю! Когда их в комнате остается всего двое, то старший может себе позволить прилечь рядом, наконец, выдохнув. — Сейчас ты проблюешься и тебе полегчает. — Когда я пр... принял кислоту? — Сон хмурит брови, поднимая свою руку и разглядывая несуществующие наручные часы. — Часа три назад. Вот это подарок, нихуя себе. В голове отчетливо казалось, будто больше пяти минут с того момента и не прошло. Минхо переводит взгляд на своего лучшего друга, что в данный момент кажется абсолютно потерянным. — Ничего. Значит, скоро сама выйдет. — руки пытаются поднять неудавшегося бизнесмена, но мышцы не слушаются, заставляя плюхнуться обратно на место, — Мы идем к Бобби сегодня? — Идем. — Хун поднимается с кровати и куда-то движется... судя по топтанию, — Никаких деловых сделок. Просто проверим обстановку. — Теперь-то он от меня не отвертится! — усмехается Сон, и оба парня прекрасно понимают, о ком именно идет речь, — Сложно будет попросить охранников выставить их будущего начальника, да? — Ага. — в комнате внезапно становится холодно и тут до парня доходит - проветривание. Ли открыл окно! — Только, пожалуйста, не убей моего брата на месте. — Теплый плед накрывает Мино. Парень чувствует, как закрываются глаза, но он не спит. Не хочет, — Нам не нужны проблемы с законом. — Это потому что в будущем у нас их будет неимоверное количество? — Сон переворачивается на спину, разглядывая сидящего на краю друга, что собирается закурить, — Да ладно тебе, мне это необходимо! Это... — он щелкает пальцами, пытаясь вспомнить нужное слово, — лечение! Мне прописано! — Но не спиды с кислотой жрать, Минхо! — тот повышает голос и это с особой громкостью отдаётся в ушах, — Твоя лечебная марихуана совсем нихуя не лечебная! — Я что ли виноват, что из меня хреновый пациент? — Ты. — фыркает тот, поднимаясь с кровати и идя к окну. Да, разумнее закурить там, — Кто пойдёт с нами? — Чжунэ просился. Не знаю, на кой хуй ему это, но... — Мино пьяно улыбается, открывая глаза и глядя, как комната меняет свои оттенки. Теперь всё розовое, — Я же хороший начальник. Пусть погуляет. — Пойдем втроем? — А что? У тебя есть ещё какие-нибудь предложения? — тот изгибает одну бровь и смотрит на Сынхуна, ощущая, как виски снова начинает сдавливать. — Ханбин. — тихо говорит старший, видимо, надеясь, что Мино этого не услышит, но он слышит. — Эта сука живет сейчас с Бобби. Возьми мой телефон, открой диалог с Джевоном, — Сон отрывает руку от кровати, указывая на одну из тумбочек, где лежит мобильник, — И заверни мне косяк. — С тебя хватит на сегодня. — фыркает Ли, открывая переписки наркомана и вчитываясь в огромное сообщение Вана. У Ханбина сгорел дом, он живет у Бобби, потому что они соседи. Они спят вместе, но не трахаются, — Что за пиздец? Чживон его ещё не выебал? — Меня это тоже пугает, но это может сыграть нам на руку. — он переворачивается на бок и пальцами сжимает мягкий плед, — Ханбин странный. — Думаешь, он будет сегодня ночью? — Не сидеть же ему дома у Бобби в одиночестве, верно? — Но сообщение ему всё равно нужно написать, чтобы пошёл. — старший настаивает на своем, переводя взгляд с экрана на обдолбанного друга и откладывая мобильник на место, — Чтобы вот прямо точно был. — Зачем он тебе? — Просто проясним, как обстоят дела. — Хун закрывает окно, когда дыма в комнате не остается, — Может, мы зря волнуемся? — Если ты не дашь мне что-нибудь принять, то я точно сорвусь. — Хорошая попытка, — хмыкает Ли, садясь на край кровати, — Твоя дикость, конечно, всех заебала. Не думаешь, что пора слезать? — Я всё равно сдохну. — рычит парень, после чего в комнате повисает полная тишина, — Какая разница, из-за этой хуйни в моей голове или из-за передоза? — Если так рассуждать, мы все когда-нибудь умрём. — Вот и не мешай мне жить в моё удовольствие. — злиться младший, кидая на Ли тяжелый взгляд и сразу после переворачиваясь на живот, — Поплыли, раб, чего стоишь? Сидящий на кровати Ли Сынхун тяжело вздыхает, когда юный моряк принимается напевать какую-то старую песню. У Мино всё сложно, но куда деться. Скоро его отпустит, этот наркоманский период вечной обдолбанности пройдет, и тогда Минхо станет мыслить вполне себе адекватно. Прямиком до следующего такого периода. В комнате оказывается Чжунэ, с пакетом, внутри которого огромное количество бутылок воды, разведенных нужными препаратами. С Мино всегда было трудно. Но когда он умрет, легче точно никому не станет. Легче станет только Ким Джину.