Superficial love

      Султана очень обрадовалась визиту своего сына, которого не видела несколько дней, пусть он и был во дворце. Улыбка не сходила с её лица. — Валиде, — поприветствовал её парень.       Баязид стоял на месте, не предпринимая попыток обнять мать, как делал это раньше. Он был сдержан и серьезен. А его печальный взгляд окунал в неведение, но он не выкладывал свои проблемы. Гюльбахар сперва подумала, что это от усталости. Но глаза сына говорили о другом. Она не раз спрашивала его, что же случилось. Однако шехзаде предпочёл молчать. — Это Повелитель? Он тебе что-то сказал? — никак не унималась женщина. — Нет. Всё хорошо, Валиде. — Всё-таки он имеет какое-то отношению к твоему настроению. Я уверена!       Гюльбахар подошла к нему, положила ладони на его щеки, медленно поглаживая их. — Совсем скоро, мой мальчик, ты перестанешь преклоняться перед кем-либо. Они узнают, насколько сильна твоя власть. И тогда ты сядешь на трон и…       Баязид сделал шаг назад, избегая её рук. Все эти дни с момента прибытия и разговора с Кёсем Султан шехзаде провёл в своих комнатах, иногда покидая их. Он думал. И до последнего не хотел верить, что его мать совсем потеряла голову от власти. Пытаясь найти ей оправдания, хотя бы для себя, Баязид старался отыскать все плюсы, даже самые малые. Но их не хватало. Гюльбахар уж слишком глубоко погрязла в своих грехах. Тогда парень вспомнил слова Кёсем. Ему придётся сделать выбор. Какой? Он уже знал ответ на этот вопрос. Но не был к нему готов. И сейчас, прийдя к матери, Баязид думал, что она подарит ему улыбку и, наконец, забудет обо всём. Но нет.       Уже с порога она вновь и вновь твердит ему о том, во что верит сама. Власть. Сила. Трон. Султанат. А ему надоело это слушать. Как она не понимает?       Жестом попросив её сесть, Баязид присел напротив матери. Нужно было подобрать слова, чтобы не обидеть Валиде, но рассказать ей правду. — Я понимаю, Баязид. Ты расстроен, что покушение не удалось. Я сама до сих пор не понимаю, почему ничего не получилось, — опередила его Гюльбахар. Женщина всё так же улыбнулась сыну, хотя не понимала, что теперь эта улыбка для него яд. Она отправляла ему сердце. Шехзаде понимал, что это уже не его Валиде. — Ну, ничего, сынок, я с Синаном Пашой что-нибудь да придумаем. Мурад не бессмертный. Придёт и его время. Надеюсь, от моих рук.       Гюльбахар встала с места, подошла к небольшим полкам и стала искать что-то среди многочисленных пузырьков.       Шехзаде вздохнул, проследив за женщиной. А когда она обернулась, то совсем не узнала сына. По её телу прошелся морозный холод. — Баязид? — испуганно прошептала женщина.       Он не ответил. Безразличный, виноватый, безнадежный взгляд осмотрел Гюльбахар. В жилах застыла кровь. Шехзаде поднялся, ещё раз посмотрел на мать. Он всё решил. Хватило каких-то две минуты, чтобы всё понять.       Гюльбахар не сразу поняла, что сын уходит. Поспешив, она одернула его, заставив повернуться к ней лицом. — Баязид, что случилось?       Женщина боялась его мертвецки бледного лица, ведь совсем не могла понять ни его эмоций, ни настроения, ни случившегося. Куда там! Она не могла понять, что происходит сейчас! Взяв его лицо в ладони, Гюльбахар стала приводить его в чувства. Но он смотрел куда-то сквозь неё. И молчал. На её испуганный крик прибежали слуги, что стояли за дверью, и сам Синан Паша, который просто проходил мимо. Гюльбахар запретила ему встречаться во дворце, ведь их могут запросто вычислить. Но он не смог удержаться, услышав её крик. — Султана! — Синан, скажи, что с ним! — Гюльбахар испугалась настолько, что даже стала плакать. — Отойдите, Султана.       Паша встряхнул шехзаде, что-то говоря ему. Быстро, неразборчиво, или может, Баязид просто не хотел его слушать? Честно, он уже и не знал, кого слушать. Теперь парень стоял и смотрел сквозь Синана. Мужчина набрался смелости и даже пару раз дал пощёчину шехзаде, пытаясь привести его в себя. Но ничего не помогало.       Бедная Гюльбахар совсем упала в истерику, судорожно сжимая своё платье. Лишь Баязид не слышал её криков, мольбы и прочего. Белый шум стоял в ушах шехзаде, меняя взгляд на реальность. И только одно слово пульсировало в его сердце, жилах, в его мыслях. «Выбор». — Баязид! — Султана, успокойтесь! — Синан оставил шехзаде и подошёл к женщине. Он помог ей подняться на ноги, а после приказал слугам привести лекарей. — Что с ним? Почему он молчит? Что это за взгляд? Он даже не шевелится! — Мы сейчас приведем его в чувства. — Верни мне сына! — Зачем?       Её плач и крики заглушил тихий и чужой голос Баязида. — Сынок? — Зачем, Султана? — Что ты такое говоришь? — Гюльбахар быстро смахнула слёзы рукавом платья и побежала к сыну, обняв его. — Не говори такого… — Тогда зачем вы убиваете меня?       Синан, оставшись в стороне, замер, а Гюльбахар шокировано подняла глаза на сына. — Что это значит? — Когда мне сказали, что в Топкапы прибудет моя Валиде, я обезумел от счастья. Вы были такой, как я вас себе и представлял. Красивая, добрая, родная. — К чему ты?       Но Баязид продолжил, не ответив на вопрос. — Я любил вас. Всем сердцем. И эта любовь заслепила меня. Чтобы быть рядом с вами, чтобы почувствовать себя родным рядом с вами, я закрывал глаза на всё. Зная, что поступаю неправильно по отношению к Мураду, я всё равно слушался вас. Заставлял умолкнуть свой внутренний голос. Я был верен вам. И что теперь?       Горькая правда била не только в лицо, но и раскроила сердце Султане. — Но с самого начала вас только и заботило соперничество с Кёсем Султан. Власть. Трон. Регентство. Вот ваши тайные желания. — Нет… Не говори так, сынок.       Баязид отошёл от её протянутой руки. — А как мне говорить, Султана? Как? — Я старалась для тебя! — А вы спросили у меня? Оно мне нужно? Вы спросили, как я жил до вас? Спросили? Вы знали, что я был верной опорой для Мурада? Вы знали, что я был примером для младших братьев? Вы пришли в мою жизнь, заявив, что моё место на троне.       Паша собрался вступиться за женщину, но шехзаде не позволил. — Я играл в ваши авантюры только ради того, чтобы уберечь вас. Спасти от верной гибели. А вы… Приговорили меня на смерть. — Что?!       Синан и Гюльбахар переглянулись. Они совершенно не понимали, что говорил шехзаде. — После похода меня должны были казнить. Мурад узнал, что я причастен к его нападению и ко всему прочему. — Что ты говоришь, Баязид? — Да, Султана. Именно тогда вы бы уже оплакивали меня. — Но как ты…? — Тогда в лагере именно я спас Повелителя. Я убил янычара.       Синан в удивлении едва не уронил челюсть. Столько усилий было приложено. — А знаете почему? — Баязид скривился в гримасе боли и горечи. — Тогда я понял, что такое настоящая семья. И это не просто слова, Султана. Я нашёл своё место. И оно здесь. Рядом с моими братьями и Валиде Кёсем Султан.       Гюльбахар остановила сына у самой двери. — Почему ты так говоришь, Баязид? Что это значит?! — Знаете, Гюльбахар Султан, — такое строгое и чужое обращение очень больно ударило мать, — мне очень сложно вам сказать это. Но всё же… Спустя время я понял, что моей семье вредили именно вы и ваши амбиции. — Сынок… — Вы не заслуживаете быть моей Валиде, — задыхаясь от собственных слов, Баязид опустил голову. — Больше не заслуживаете.       Шехзаде покинул покои молча, так же, как и вошёл. Ему было не плохо и не хорошо. Пустота сожрала его уже давно. Прибежавшие лекари бросились помогать, только уже не Баязиду, который ушёл, а Гюльбахар Султан. Ей стало плохо. И на этот раз она не симулировала. Не тот случай.

***

      Касым продолжал что-то увлеченно рассказывать своим братьям и сестрам за обедом. Ибрагим улыбался, Мурад громко смеялся, а Гевхерхан и Атике иногда переглядывались, скрывая улыбки. Шехзаде закончил свою историю к самому приходу Валиде, которая вошла вместе с Баязидом.       Она нашла парня в его покоях и не в самом хорошем настроении. По дороге Кёсем разговаривала с ним, узнала о разговоре с Гюльбахар и дала несколько советов, которые буквально на глазах воодушевили шехзаде. Он позволил себе улыбнуться для Кёсем Султан. А ей было приятно. Поэтому женщина не приняла его отказ присутствовать на обеде со всеми её детьми.       Баязид поклонился всем, как только вошёл и заметил напряженные лица некоторых людей. Кёсем решила разрядить обстановку. — Принесите ещё один набор, — приказала Валиде, — шехзаде Баязид будет кушать вместе с нами.       Слуги покорно удалились, а Касым подорвался с места. — Думаешь, что спас Повелителя и тебе всё простят? — Касым! — Валиде прошипела на сына, чем остудила его запал. Но ненадолго. — Он и его мамаша… — Довольно!       Слишком резкий голос от неожиданности напугал всех. Касым сел обратно на подушки, надулся и склонился над своей тарелкой. Самый младший шехзаде разлил на себя сок, а Мурад удивлённо-одобряющим взглядом смотрел на мать. Её дочери всё так же переглянулись и продолжили молчать.       Как только евнухи принесли столовые наборы и тарелки для гостя, Кёсем села сейчас стол, усадив рядом с собой Баязида. Парень поочерёдно всматривался в лица сидящих, ища осуждение. — Валиде, позвольте мне идти, — Касым поднялся было с подушек, но женщина жестом вернула его на место. — В чём дело? — Я не потерплю сидеть с предателем за одним столом… — Касым, достаточно! Что за поведение? Откуда такое самолюбие?       Она опередила Мурада, который собирался сказать то же самое. Шехзаде опустил голову, не зная, что ответить матери, но всё равно он бросал тёмный взгляд на единокровного брата. Поняв, что ему здесь не рады, Баязид хотел было встать, но и его остановила Кёсем. Теперь она обращалась ко всем. — Запомните, дети мои, — Кёсем нахмурилась, — ваш отец — Султан Ахмед Хан. В вас течёт его кровь. Вы все родные. И никто не смеет отворачиваться друг от друга! Грядут тяжёлые времена. И вы должны быть одним целым! Опороц друг для друга! — А как же вы, Валиде? — вдруг спросил Ибрагим, подсаживаясь ближе к столу. — Это вы объединяете нас. Мы без вас никуда.       Женщина вздохнула. — Рано или поздно я отойду в мир иной. Поэтому я так хочу, чтобы вы держались друг друга. Я не вечна. А проблемы будут всегда, — она обернулась к Касыму, иногда поглядывая на Мурада. — Ты обвиняешь Баязида в грехах, хотя своих полно за спиной. Как так?       Касым довольно быстро успокоился и вслушался в слова матери. Она как всегда права. А далее — все не поверили своим глазам. Шехзаде поднялся, обошёл стол, чтобы подойти к Баязиду. Когда тот поднялся, Касым крепко обнял брата. Его шепот было не расслышать, но после его слов братья обнялись ещё крепче, сжимая руками одежду друг друга. Затем подскочил Ибрагим. Он улыбался, так как следующим обнял Баязида. Мурад тоже не остался в стороне, как и Гевхерхан с Атике.       Когда все наконец уселись за стол, Кёсем довольно кивнула. — Что бы не случилось, не теряйте друг друга. Не причиняйте боли. Вам же будет больнее. Пока я буду рядом, никто не причинит вреда моим детям.       Её дети несколько минут сидели в полнейшей тишине, делая для себя какие-то выводы. Лишь после все начали кушать. Чтобы разрядить обстановку, Баязид начал что-то рассказывать. Это очень повеселило Ибрагима, который вскоре заразил своим смехом Касыма и всех остальных. Кёсем Султан покинула их покои спустя какое-то время, когда убедилась, что дети больше не воюют между собой. Баязид играл в шахматы с Мурадом и немного проигрывал. Но тихие подсказки Касыма брату всё изменили. Теперь проигрывал Повелитель, за что в шехзаде летели шахматные фигурки. Ибрагима это сильно позабавило, и парень просто заливался смехом. Между тем, Гевхерхан и Атике, наблюдающие за этим, успевали смеяться и обсуждать приготовление к появлению ребёнка. Пусть это было и рано, однако они так были увлечены этим, что, казалось, никто не сумеет отговорить их. Стоя у двери, Валиде широко улыбнулась. Наконец-то в этой комнате смех, радость и веселье. Вот только на глаза навернулись слёзы. Не хватало её Мехмеда и Османа. Её гордых львов. Но смотря на своих детей, женщина продолжала жить в их улыбках. Сколько она простояла у двери, Султана не знала. Счастливые времени не наблюдают. Однако Мурад уже давно сыграл с Баязидом и Касымом и теперь старается обыграть Ибрагима. Остальные же обсели их, не переставая давать советы младшему. Это начинало расстраивать Мурада. Тогда Гевхерхан села рядом с братом, помогая и ему. Кёсем очень сильно захотелось остановить время, чтобы вечно наслаждаться этой картиной. Но её вдруг прервала Мария. — Султана, хамам готов. — Уже иду.       Кёсем решила немного освежиться прежде, чем отправиться к мужу. К любимому мужу. Ещё раз взглянув на детей, женщина улыбнулась и вышла в коридор.