Сестры Эванс

Петунья проснулась. Она лежала в кровати уже минут пятнадцать. Девочка представляла, как буквально через два-три часа к ней придут гости, и они все вместе пойдут в парк. Правда пойдут с Лили. Петунье надоело просто лежать и представлять идеальный день рождения и она решила встать. Пора воплощать все в жизнь. Она надела ярко-красное платье с огромным бантом на спине. Чёрные, начищенные до блеска (впрочем, как и всегда) туфли и кулон с чёрной маленькой петунией и красным камушком посередине. Затем сделала замысловатую причёску и завила волосы. Когда девочка спустилась вниз, она увидела сестру. В её голове сразу же пробежало что-то вроде: «Какая безвкусица. Совсем не следует моде.» На Лили было светло-розовое, кружевное платье, туфли, которые тоже были светло-розовые, но светлее платья. Когда младшая увидела Петунью, она лучезарно улыбнулась и сказала своим мягким голосом: — Туня, с днём рождения! Это тебе, — Лили протянула сестре букет из, на самом деле, прекрасных цветков. Это были петунии. — Спасибо, скажи, петуньи гораздо красивее лилий. У тех, кто любит лилии, совсем нету вкуса, — сказала злорадно Петунья. На глаза Лили навернулись слезы, но она решила, что лучше не портить настроение сестры в её день рождения, поэтому просто промолчала. Петунья положила цветы на стол и позвала маму: — Мам, вы готовы? — Да, дорогая. Милый, пойдём. Пора ехать в кафе. Когда вся семья была в сборе и села в машину, Лили села как можно плотнее к двери. Она не хотела даже на миллиметр приближаться к сестре. Петунью это вообще не волновало. Когда Эвансы приехали, Петунья первая вышла из машины, а Лили последняя. У рыжеволосой совсем пропало праздничное настроение. Петунья подошла к своим подругам и они вместе пошли в кафе. *** Когда все покушали, Петунья задула свечи и начала ждать, когда же ее торт порежут. Лили же вышла из кафе и пошла в сторону небольшого озера. Там она сорвала лепесток и напрягла руку. Лепесток поднялся над рукой. Затем она села на скамейку в погрузилась в свои мысли. Она просидела так минут десять, но потом встала и пошла обратно в кафе. Петунья и её подруги сидели за столом и ели торт. На часах уже было 16:25. Лили хотела, чтобы этот день скорей закончился. Когда девочка зашла внутрь, на неё набросилась мама и сказала: — Лили, ты где была? Мы тебя везде искали. — Я была около озера. Не волнуйся, я не упала и не промочила ничего. Мама улыбнулась и повела дочь за стол, а затем шепнула на ухо: — Мы уже скоро поедем. Ты можно сказать пропустила весь день рождение. «То есть, ничего особо не потеряла,» — подумала Лили. Она села за свой стол и стала слушать рассказы Виолетты о том, как она провела лето в Испании. Виолетта была довольно скверной девчонкой. Ей все было не так. То погода слишком солнечная, то вода слишком мокрая, то люди слишком живые. Виолетте нельзя было угодить. Её рассказ был бессмысленым. Сначала она говорит о том, какая в Испании вкусная еда, а через полминуты говорит о ткани своего платья. Казалось, что только она сама понимала тему своего разговора. Но Петунья и её подруги старательно делали вид, что им интересно. Но Лили слишком хорошо знала свою сестру и сразу поняла, что Петунья еле сдерживается, чтобы не заткнуть Виолетту. Лили перевела взгляд на Вернона Дурсля. Он был на год старше Петуньи, был похож на поросёнка, но сестра каким-то боком умудрилась в него влюбиться. Она с обожанием смотрела на «мальчика-поросёнка». Но все заканчивается, и день рождение тоже. Семья Эванс решила ехать домой только тогда, когда всех гостей забрали родители. Все уставшие, они пришли домой и очень удивились, когда увидели у себя в гостиной полосатую кошку! Все было закрыто и родители не понимали, как животное попало к ним в дом. Зверька принесла точно не Петунья — она ненавидит кошек. И не Лили — девочка никогда бы не стала приносить животное в дом без разрешения родителей. Казалось бы, куда ещё удивляться? Но нет. Все попадали на диван, что тот чуть не опрокинулся, когда обычная кошка превратилась… в человека. Перед Эвансами стояла уже не кошка, а женщина лет сорока пяти. На ней была остроконечная шляпа, длинный плащ, а на ногах были не туфли и не сапоги, а эм… калоши. Женщина улыбнулась и сказала: — Здравствуйте, мистер и миссис Эванс. Меня зовут Минерва МакГонагалл. Из шока немного вышла Лили. Она с непониманием уставилась на женщину. А в её взгляде читалась… надежда? Девочка спросила: — В-вы к-кто? — Я уже представилась, — с улыбкой произнесла Минерва. — Я не про имя, — сказала Лили. — Вы кто такая? Я не хочу показаться грубой, но, во имя Мерлина, вы кто? Я не… Лили запнулась. Она сказала «во имя Мерлина»? Родные уставились на неё с непониманием, а Минерва МакГонагалл улыбнулась. — Где же наша именинница? — спросила она. — Я-я? — спросила Петунья. Лили впервые слышала, что её голос дрожит. — Не буду долго тянуть, — сказала женщина. — Ты волшебница. — Что?! — воскликнула семья. — Скажи, Петунья, ты когда-нибудь делала что-нибудь странное? — Н-нет — Да, — громче, чем хотела, сказала Лили. Все уставились на неё с непониманием. И девочка пояснила: — Туня, ты склеила чашку! МакГонагалл улыбнулась, а Петунья сказала: — Докажите! Докажите, что вы волшебница! Женщина достала палочку и сказала «Экспекто Патронум». Из конца палочки вырвалась серебристая кошка. Казалось, челюсти членов семьи доставали до пола. Тут Лили вспомнила про цветок и про Северуса и спросила: — Я тоже волшебница? Я оживила цветок и он полетел, а ещё я вырастила ромашку на руке. — Нет, ты не волшебница… — Петунья хотела продолжить, но МакГонагалл её прервала: — Скорее всего. Тебе же десять лет? — спросила женщина. Лили кивнула. — Тогда, — продолжала она, — жди письма из Хогвартса в следующем году. Затем женщина повернулась к родителям и сказала: — Я приду к вам… числа 29. Мы все вместе пойдём за волшебной палочкой для вашей старшей дочери, и за многим другим. А сейчас мне пора. Минерва достала мешочек с порошком и, взяв горсть оттуда, кинула в камин. Пламя стало зелёным, а женщина спокойно встала в камин, громко и четко сказала «Хогвартс». Она исчезла, а вместе с ней и спокойная жизнь в доме Эвансов.