Треугольник

      Треугольник — фигура непростая. Острая. Интересная и неоднозначная. Загадочная. Мистическая. Ее хочется сгладить. И никто не хочет оказаться в нем специально.       Чон Чану никогда за свою недолгую жизнь не думал, что окажется в такой сложной ситуации. Станет одним из «углов» в любовном треугольнике. Станет наваждением для одного и наказанием для другого. Все это навалилось на него неожиданно и стало тяжелым грузом, от которого хотелось избавиться, с одной стороны. А с другой…       — Бобби… прекрати… Возня у стены в пустом коридоре. Сильные руки, исследующие молодое тело, колено между ног. Горячие губы и страстные поцелуи, сводящие с ума. Заставляющие стонать и желать большего.       — Бобби, не надо… пожалуйста…       — Чану. Заткнись… пожалуйста…       И он затыкается. Поцелуем, настолько обжигающим, что кажется он сгорит сейчас заживо. Чану не думал раньше, что такие эмоции возможны. Он даже не подозревал, что может чувствовать нечто сильное и большое по отношению к своему согруппнику.       Все получилось так неожиданно, так быстро, что очнулся младший только в смутно знакомом номере отеля. Его память услужливо подкидывала воспоминания прошлой ночи. Как он выгибался в руках Бобби. Как громко стонал, моля не прекращать. "Быстрее! Еще... Бобби умоляю...". От этих картин в паху становилось жарко, все стягивало тугим узлом откровенного желания.       Рядом лежал Чживон и мирно спал, положив руку на грудь макнэ. Обнимал его во сне, прижимаясь расслабленно к боку. Чану смотрел на своего старшего и не понимал, что происходит. Хотелось убежать, но он не мог, продолжая смотреть на парня и желать большего. А когда Бобби проснулся, то вновь оказался во всепоглощающем огненном вихре. Было больно и ошеломляюще приятно. Стыдно. Хотелось еще и еще.        Чану быстро осознал, что зависим. Зависим от неправильных отношений с Бобби. Он часто наблюдал, как Чживон заигрывает с Ханбином и тот охотно отвечает ему взаимностью. Как они оба тянутся друг к другу. Все замечали, что им комфортно вдвоем и только определенные рамки не давали им выйти за границы допустимого. Спокойный Ханбин и заводной Бобби. Они были словно детали одного пазла, идеально сочетались друг с другом.       Завидовал ли Чану им? До недавнего времени нет. А сейчас… его чувства были настолько сложными, что он просто не понимал сам себя. Честность перед другом и самим собой разрушена. Смыта волной запретной страсти.       А сейчас его прижимали к кровати. Жадно целовали, безжалостно терзая губы и оставляя свои метки по всему телу. Руки Бобби бродили везде, вызывая мурашки, гладили, ласкали, дразнили. Обещали невероятное удовольствие. И дарили его тут же. И Чану забывал обо всем, отдаваясь полностью во власть ненасытному старшему. Позволяя ему расстягивать себя, входить до основания, доводить до высшей точки наслаждения.       А после, ощущать жгучую вину перед Ханбином. Перед остальными согруппниками, которые, казалось, все видят и все понимают. Замечал ли сам БиАй, что происходило между Бобби и Чану? Макнэ старался не думать об этом. Гнал от себя подобные мысли, при этом понимая, что рано или поздно все решится. Только в какую сторону неизвестно. Но и прекратить эти порочные отношения он не мог. Слишком он увяз в этом. Слишком увяз в том удовольствии и кайфе, который дарил ему Бобби всякий раз. Чану запутался в паутине так крепко, что вырваться из нее можно было только умерев. Но пока, он наслаждался этим горько-сладким ядом. Слизывал его с влажных губ. Сцеловывал с нежной кожи. Впитывал каждой клеточкой своего тела…        Треугольник колол своими углами, причиняя боль и наслаждение, от которого невозможно отказаться добровольно. Не сейчас.