На украшение Такиного дома ушло два дня — и к началу второго дня Тору уже был близок к тому, чтобы в гневе вырвать все волосы на своей голове. У Такахиро был творческий склад ума,
это уж точно, и он гордился этим — но когда
эта творческая личность превращалась в ещё более
одичавшую коалу, чем уже была до этого —
не говорите ему, что я сказал это — Тору слегка испытывал желание просто свалить куда-нибудь подальше.
Идиот вешал украшения, затем спрашивал мнение Тору, только для того, чтобы полностью его проигнорировать. Когда он заканчивал, он просто пялился на всё это, а потом громко вопил, что это по
вине Тору украшения совсем не сочетаются и вообще выглядят ужасно. Тору, не особо понимая, что он сделал не так, поднимал взгляд на своего разъярённого любовника — мысленно задаваясь вопросом, как Така будет вести себя, когда они решат пожениться. Невесты склонны быть несколько похожими… на
пугающего тираннозавра во время этого определённого периода времени, верно? Как они тогда называются?
Неве-дзиллы? Значит, Така будет Така-зиллой?
Тору аж передернуло.
Просто представив, как вокалист будет орать во всё горло и командовать, как когда он тянет ту длинную ноту в Clock Strikes,
каждые пять секунд, Тору не знал, убежал бы он или заткнул бы большой и ужасно талантливый рот Таки цветами или тортиками, или чем угодно, что он смог бы найти на свадьбе.
В любом случае, нет, ему это совсем не нравилось. Но это же Така, поэтому, возможно, ему следует быть ещё более терпимым, чем он уже есть. Прямо как сейчас. Он шумно дышал через нос и смотрел в свой телефон, игнорируя то, как вокалист комментировал гостиную, рукой почёсывая подбородок, словно чёртов эксперт.
— Мне кажется, тут чего-то
не хватает, Тору…— задумчиво сказал он, нахмурившись. Тору окинул взглядом комнату, в которой повсюду были украшения — в его глазах рябило от сливающихся зелёных, красных и золотых цветов. Дорогие шары, стеклянные фигурки и даже настоящие подарки под Рождественской ёлкой — Тору был одним из тех, кому поручили заворачивать подарки для
полчища Такиных друзей. Короче, гостиная
выглядела законченной — она излучала дух Рождества, поэтому что ещё сюда добавлять?!
— Хммм, ужина? — спросил он, пытаясь разрядить обстановку. Он устал, его нервы уже на пределе, и, что самое главное, он ужасно проголодался, и если его любовник не начнёт готовить хоть что-нибудь, он схватит свои ключи и уедет в ближайший ресторан, чтобы поесть. Но вместо того, чтобы посмотреть на него с беспокойством и пониманием, Така зыркнул так, что Тору тут же испуганно поджал свои тонкие губы.
— Нет, не это, — сказал Така и осмотрелся вокруг ещё раз, и, спустя несколько секунд раздумий, лицо вокалиста засияло, как чёртова лампочка, очевидно, озарение снизошло на него. — Я знаю! Нам нужны чулки! — сказал он, ухмыляясь Тору. — Ты закажешь их, и мы
всё сделаем, когда их привезут, ладно? А сейчас я приготовлю ужин!
И потом вокалист умчался на кухню, оставив уставшего, раздражённого, глупого и
слегка возбуждённого лидера. Что это была за чертовщина? Така хотел, чтобы Тору купил чулки? Зачем они ему вообще понадобились?
Он сказал, что мы сделаем это, когда их привезут, поэтому… Глаза Тору заблестели, в то время как его губы лениво изогнулись в едва заметной, зловещей улыбке.
Ох, так значит Така хочет нацепить на себя чулки и предаваться всяким развратным вещам, хм. Улыбка на губах Тору превратилась в широкую ухмылку, а его пальцы уже скользили по экрану в поисках чулков.
Хентайская морда, подумал он,
и он говорит, что я главный извращенец в группе?
Он тряхнул головой, и уже был готов заказать пару чёрных шёлковых, самых дорогих чулок, когда внезапная мысль проскочила в его затуманенном, извращённом сознании.
Что общего между Рождественскими украшениями и чулками? Хннн… Какая-то загадка. Он замер, пародируя позу своего любовника — его пальцы постукивали по подбородку в задумчивой манере. Он сразу почувствовал себя каким-то детективом, но в любом случае.
Может… может он хочет Рождественские чулки?!
Тору едва не подавился воздухом.
Чёрт возьми, это будет так замечательно! И ещё Тору заставит его надеть тот… самодельный свитер!
Боже, гитарист прикрыл ладонью рот и нос, опасаясь, что кровь просто хлынет из него прямо сейчас,
какой ахуенный вид.
И ох, он определённо выебет Таку, как только увидит его в этом безразмерном свитере, спускающемся до его бёдер, и чулках чуть выше колен — обтягивающих гибкие ноги—
— Над чем это ты там ржёшь?!
Тору почти подпрыгнул на месте от голоса своего любовника. Он поднял взгляд —
пиздецки виноватый взгляд — на Такахиро, который стоял в дверном проёме. Он держал в руке огромные палочки, уперев другую в бок, когда пристально смотрел на него, наклонив голову.
— Тут… тут…
Ну, я тут представлял тебя в свитере и чулках, распластавшегося на кровати и тянущего руки ко мне, и ты говорил мне отлюбить тебя или что-то в этом роде, это то, что он хотел сказать. Но Така устрашающе держал пару длинных палочек, идиот мог случайно выколоть ими его глаза, поэтому лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. И
загреметь в больницу.
— Тут просто смешная реклама… на
ух, — он закашлялся в кулак, чтобы подавить смешок, готовый соскользнуть с губ. — На
хааах—
Така смотрел на него с подозрением. Тору с
ужасом смотрел на палочки.
— На сайте магазина…— закончил он, прежде чем улыбнуться вокалисту, надеясь, что это выглядело хоть чуть-чуть искренне, а не так, словно он сумасшедший, который уже был готов трахнуть Такахиро в своём воображении. — Я просто… просто заказываю
твои чулки, нэ?
От упоминания чёртовых чулков лицо Таки тут же посветлело.
Ну и кто теперь тут извращенец?!
— Ох, ну ладно тогда! — прощебетал он, разворачиваясь и возвращаясь на кухню. — Поспеши, ужин будет готов через пару минут.
Тору громко сказал
хаай и вернулся к лихорадочному поиску нужного размера, нужного цвета, и нужного материала чулков. И просто, чтобы быть уверенным, он заказал самую быструю доставку, потому что ни он, ни его член не способны были выдержать ещё один день, не предпринимая никаких активных действий в отношении вокалиста.
***
Така вытаращил глаза, увидев содержимое коробки, которую ему вручил парень из доставки...
Тору был в душе, идиот только вернулся домой после того, как провёл весь вечер в спортзале. От него пахло потом, но он был
потным, хорошо сложенным мужчиной, поэтому Така не смог удержаться и оставил поцелуй в уголке этих идеальных губ. Тору выглядел удивлённым на мгновение — ну, насколько это было возможно с его безэмоциональным каменным лицом — прежде чем обвить руками талию Таки и притянуть его в глубокий поцелуй с губами, языком и большим, большим количеством стонов.
Мффпфгг.
Он был более чем готов присоединиться к гитаристу в запотевшем душе, чтобы, знаете, помочь мужчине
ух… помыться, но кто-то зажал грёбаный дверной звонок, и, поскольку Тору выглядел так, будто пробежал марафон, Така неохотно решил посмотреть, кто посмел прервать их в тот самый момент, когда он целовался со своим любовником.
Видимо, это был человек из доставки с чулками. Мужчина посмотрел на него, дважды проверив всё, прежде чем протянуть планшет с бумагами, которые нужно было подписать. Он, кажется, чувствовал себя так
неуютно, и Така подумал, что на этот раз это было хорошим решением, что именно он открыл дверь. Потому что у парня, вероятно, случился бы сердечный приступ, увидь он потного полуголого Тору.
Может, это его первый рабочий день?
— С Вами всё хорошо? — спросил он, вернув планшет с бумагами. Мужчина хмыкнул, протянув ему средних размеров коробку, которая была завёрнута в блестящую бумагу. Хм, Рождество, действительно, уже витает в воздухе. Даже подарочная упаковка выглядела будто из золота. — Может, воды?
— Ух, нет, спасибо за Ваше предложение, с-сэр, — он запнулся, убирая планшет в сумку. — П-пожалуйста,
наслаждайтесь чулками…— пробубнил он, прежде чем поклониться и уйти.
Он странный, решил Така,
но хей, конечно он будет наслаждаться чёртовыми чулками! Это единственное, чего не хватало среди его Рождественских украшений!
Он наполнит их кучей, кучей шоколада и конфет, прямо как в Америке. Он просто надеялся, что Тору-сан купил большие, тогда он сможет спрятать в них больше сладостей. Может и мóти тоже. И вот так, ничего не подозревающий Така пошёл обратно в гостиную, чтобы наконец-то открыть коробку.
Только для того, чтобы все его надежды разбились вдребезги.
***
Что за х…
Он поднял пару шёлковых, красных чулков. Они были длинными, возможно, доставали до середины бедра, и сверху ещё были белые, пушистые штуки с бантиками. Он заглянул в коробку, отчаянно пытаясь найти нужные чулки, но нет, вместо этого он увидел буклет из магазина для взрослых, где Тору купил ухм… вещи для него.
Ох.
Ооооох.
Он моргнул и откинулся на мягкую спинку дивана, тяжело дыша через нос, и начал считать до десяти, иначе, он точно задушит гитариста этими… этими мягкими, гладкими чулками—
Дверь в спальню распахнулась, являя переодетого —
и очень посвежевшего после душа — Тору-сана, полотенце висело на его шее, когда он сушил волосы. Така видел это миллион раз, но это не уменьшало его желания глазеть на своего любовника каждый чёртов раз. И он потерял дар речи, превратившись в золотую рыбку —
открывающую и закрывающую рот — прежде чем вспомнить, почему он был готов начать орать всего несколько секунд назад.
Тору посмотрел на него, заметив коробку на его коленях, его полуприкрытые глаза пробежались по чулкам в его руках, прежде чем он ухмыльнулся —
словно говоря ох, давай-ка переберёмся с этим в спальню — что тут же заставило кровь Таки вскипеть от ярости, стыда и… и лёгкого возбуждения —
потому что он такой же извращенец, как и этот идиот с лицом Гачапина — прежде чем заорать.
— Ты тупой, извращённый кусок дерьма! — верещал он во всё горло, почти до смерти перепугав гитариста. — Как я, блять, должен запихнуть конфеты сюда, ты, болван!
***
Через несколько минут — после того, как Така обматерил Тору с головы до ног — эти двое уже оказались на кровати. Тору сидел на краю, а Така —
одетый в ужасный свитер и гладкие, шёлковые чулки — ёрзал на его коленях, пока его руки бродили по ногам вокалиста, чувствуя, как ткань идеально сливалась с молочной кожей.
Ах, он ухмыльнулся, прежде чем оттянуть край чулка пальцем, дразня чувствительную кожу на упругих бёдрах Такахиро, теперь ему, вроде как, нравилось украшать всё на Рождество.
