25 Days of ToruKa Christmas

Сегодня говнюк Тору научится печь. Так решил Така после того несчастного случая, произошедшего с его кухней и духовкой — завершившегося удачно тем не менее, когда он оказался на кухонном столе, стонал и задыхался, а его лицо, губы и грудь были во взбитых сливках, которыми Тору измазал его, прежде чем слизать всё своим умелым языком — гитариста нужно научить печь, хотя бы имбирных человечков. И нет, Така не собирался требовать от гитариста сделать на пряниках лица друг друга, чтобы они смогли сфотографировать их или что-то в этом роде. Нет, совсем нет. Поэтому он скрестил руки на груди и уставился прямо в скучающие глаза мужчины. — Сегодня ты будешь учиться печь пряничных человечков, Тору-сан, — заявил он, потому что почему бы и нет, блять? — Йей!!! — воскликнули Томоя и Рёта, вскидывая руки высоко в воздух. Така в шоке уставился на этих двоих. Он не помнил, чтобы приглашал этих ублюдков к себе сегодня! — Какого хера вы оба здесь? Парочка захихикала — вероятно, просто для того, чтобы привестии Таку в четыреждыблядскую ярость— прежде чем ответить. — Потому что Тору-нии нужна моральная поддержка! — сказал Рёта в тоже время, когда Томоя гордо ответил. — Потому что здесь будет еда! Ох. Ну ладно. Така сжал кулаки, пытаясь сдержаться и не схватить ближайший предмет — нож — чтобы отметелить им этих идиотов. Почему, ради всего святого, эти двое внезапно выпрыгивали из ниоткуда, когда в них никто не нуждался?! Это что, новый способ вселенной испортить ему жизнь?! Тору выглядел заскучавшим, но слегка улыбнулся от поддержки своего друга детства. Моральной поддержки, мать её. Тору не нужна поддержка Рёты, потому что я здесь, черт возьми! Я могу дать ему всё, что нужно? — Вы не должны быть здесь! — вокалист обратил внимание на ритм-секцию. — Это должно было быть развлечение для меня и Тору! — он взглянул на гитариста, когда тот фыркнул на слово «развлечение». — Мы должны были делать имбирных человечков, а потом обменяться ими! И это должен был быть интимный момент— — Мы будем хорошо себя вести! — настаивал Рёта. —…только для нас двоих! — Но Такахиро, — Томоя сладко улыбнулся ему. — Мы тоже хотим интимный момент с обменом печеньем! И не волнуйся, я не дам тебе своё! — ЧТО. — Я подарю его Рёте! — сказал он, поворачиваясь к своему привычному товарищу по злодеяниям, и они дали друг другу пять. Рёта затем положил руку на грудь, показывая насколько он тронут. — Ты правда сделаешь это, Томо-кун? — спросил он очень, очень правдоподобным — и раздражающим, очень, очень раздражающим — голосом, его глаза сверкали от чего-то близкого к обожанию, когда Томоя тут же натянул серьёзное выражение лица. — Ты правда сделаешь мне пряничного человечка? — Конечно! — торжественно ответил Томоя, и где-то рядом Тору подавился воздухом. — Я сделаю это для тебя— — Уединитесь, вы, двое! — завизжал Така, пытаясь вытолкать двух хихикающих ублюдков, но они продолжали стоять на своих местах, отказываясь двигаться, и просто смотрели на Таку. Смеясь от души. Ах, вы пидрилы— — Это вам стоит уединиться, — сказал Томоя. — И оставить всю еду нам! Херовы— — Ох, чёрт, не смей—! — Тору тут же сгрёб в охапку Таку, который был готов задушить барабанщика, если бы сильная рука не помешала ему сделать это. — Не убивай никого! — Но он раздражает меня, Тору! — возразил он и уже готов был вырваться, но гитарист лишь крепче вцепился в него, смех Томои и Рёты до сих пор звенел в воздухе, когда они смогли выбесить их эмоционального вокалиста за считанные секунды. — Он заслуживает наказания! — Такого же, как когда Тору-нии наказывает тебя, Мори-чан? — прозвучал, казалось бы, невинный вопрос Рёты. Тору тут же опешил, а Така начал краснеть, заикаться и беспорядочно всё отрицать одновременно— — Чт—ох—ух—??? Тору уставился на своего друга детства, всё время удерживая своего обезумевшего любовника, который по-прежнему порывался сравнять барабанщика с землёй. — Откуда, блять, ты вообще узнал об этом, Рёта? Да, откуда, блять?! Никто не должен был знать, что это были за наказания, или о том, что Така тайно наслаждался тем, когда его нагибали и грубо трахали, пока он просил и молил о пощаде и о том, чтобы ему дали кончить— — Я прочитал сообщение, когда ты оставил свой телефон в студии, — гордо — на удивление — ответил ублюдок. — И там было сказано, что ты накажешь Мори-чана за то, что тот был очень непослушным. Тору и Така одновременно закашлялись. Тору фыркнул, выглядя раздражённым, и внезапно занял себя поправлением рукавов своего свитера, пока Таке пришлось согнуться пополам, чтобы спрятать своё стремительно краснеющее лицо. Ох, Тору, тебе лучше не оставлять свой телефон разблокированным вот так. Но всё же он поднял взгляд и посмотрел на Рёту. — Ты не должен был пялиться в чей-то телефон! — Но он просто был там! —возразил Рёта, слегка улыбнувшись. — Кроме того, тут не о чем переживать! Мы же семья, нэ, Мори-чан? — Маа, да, но— — Когда мы будем делать печенье? — заорал Томоя со своего места рядом с кухонным столом. — Я хочу есть печенье! — Тогда сделай его сам! — Сделаю! — Томоя засмеялся. — Но ты должен научить нас, нэ, Така-сенсей! Что, Тору и Така переглянулись, вероятно, из-за того, что они уже использовали это прозвище, когда… играли в учителя и ученика, прежде чем, знаете… и ох, это было так приятно, когда Тору шептал «Ты такой горячий, Така-сенсей…» ему в шею, а потом позволял Таке скакать на его— Хннгг… Ноги Таки задрожали, и он тут же свёл их вместе. Хорошо, что он был с другой стороны стола, и никто не мог увидеть его огромный стояк. — Така-сенсей, хм, — Така взглянул на гитариста, когда тот игриво тряхнул головой. — Думаю, мне нравится, как это звучит. — Ну конечно тебе нравится, — рявкнул Така, встречаясь с насмешливым взглядом мужчины. Он выдержал его до тех пор, пока не почувствовал, как его губы растянулись в понимающей и извращённой улыбке. — Тебе определённо нравится это, нэ, Тору? Гитарист ухмыльнулся, показывая свои белые зубы, прежде чем облизать губы, заставив ноги Таки почти превратиться в чёртово желе прямо в тот момент. — Определённо— — Кхм! — Томоя громко закашлялся, привлекая внимание затерявшейся в своём собственном маленьком мирке парочки. — Кхм, кхм, кхм! — он продолжал кашлять, чтобы побесить Такахиро, пока Рёта оживлённо подпрыгивал на месте. — Когда мы начнём, Мори-чан-сенсей? — Не называй меня сенсей! — Сенсей, — сказал Тору, получив в ответ убийственный взгляд от Таки, за то, что он испытывал его терпение. Хм, может ему стоит перестать бороться с этими идиотами, и тогда они действительно смогут сделать имбирные пряники-печеньки или как их там назвать. Он вздохнул. — Ладно. Только не разводите бардак…— его глаз нервно дёрнулся, когда Рёта внезапно открыл коробку с мукой, засыпав ею все вокруг. — Упс. — Ты труп, Рёта. — Тору-нии— Така гневно взглянул на беспорядок на своей когда-то чистой кухне. — И следуйте моим инструкциям, несмотря ни на что, поняли? Все ответили громким и дружным «да» — возможно, это как-то связано с тем, что в руке Таки был нож — прежде чем захихикать, как гиперактивные дети.

***

Результат был не таким уж плохим, ну, по крайней мере для Тору, потому что он получил хорошенького пряничного Тору. Чёрт, идиот выглядит таким ужасно счастливым, думал Така, глядя в коробку… с имбирным человечком в своих руках. Он выглядел как херов динозавр, который был похож на пришельца, и почему одна рука отломана?! Он хотел заплакать от того, какую ужасную печеньку получил, но она была от Тору! Не важно, насколько стремно она выглядела, Така должен был быть рад, ведь гитарист старался изо всех сил ради него. И он хороший любовник, который ценил вещи от своего любимого. Не важно, насколько сильно он оскорблён, что его изобразили как гибрид динозавра с пришельцем. Но это не отменяет того факта, что на фотографии, которую сделал Рёта, умиляясь очаровательности своего Тору-нии и Мори-чан-сенсея, навсегда увековечена его жутко надутая недовольная мина.