Про драконов, волков и бабочек

Исида Мицунари — парень хороший, но на голову ушибленный. Такой вывод Датэ Масамунэ делает к концу первого поединка, во время которого долговязое среброволосое нечто с волчьими глазами и сверхзвуковой скоростью передвижений разносит в пух и прах его уверенность о собственной непобедимости, наставляет синяков по всей поверхности, чуть не устраивает встречу головы со стенкой — а потом, как ни в чём ни бывало, выпрямляется из боевой стойки и с дружелюбным оскалом протягивает поверженному противнику руку. Руку Датэ принимает. И ставит себе цель: в следующем серьёзном бою непременно победить. А до тех пор Исида Мицунари, кажется, неплохая кандидатура для постоянного спарринг-партнёрства… по крайней мере, скучно не будет! Когда Датэ озвучивает это предложение, Исида ненадолго задумывается, хмыкает чему-то своему — и соглашается. Мнение сенсея они соображают спросить уже после, но тот только машет рукой — других вариантов всё равно нет, оба в своих группах лучшие, и ставить их с кем-то ниже уровнем — только талант губить. Пусть уж лучше друг об друга убиваются, глядишь, польза будет… Польза действительно есть — пока Исиду не срывает в режим «победа любой ценой», он золото, а не партнёр. И объяснит, и покажет, и поймёт. Срывает его, правда, легко, но со временем Датэ учится распознавать, когда у Исиды включается berserk-mode и надо или сворачиваться, или, по крайней мере, выбивать боккэн и сводить дело к обычной драке, где разница в скоростях не играет особой роли и поубивать друг друга уже сложнее. Датэ, правда, подозревает, что серебристый придурок при необходимости способен и голыми руками придушить, и горло перегрызть, но ему это даже нравится. В нормальной жизни обычного студента настоящий риск — гость нечастый, а Датэ этого не хватает. — Адреналинозависимый, — роняет однажды Исида умное слово, в который раз разрывая шаблоны своей манерой изъясняться, моментально переключаясь с уличного лексикона на речь интеллигентного мальчика из очень хорошей семьи, которой у него, на самом деле, нет и никогда не было. — А сам-то… — лениво тянет Датэ, растягиваясь на татами, где его в очередной раз раскатали, как тряпочку. Забытые боккэны валяются где-то в сторонке; Исида смотрит на Датэ, как на идиота. — Я — нет. — Come on, а то я не вижу, что тебе это нравится. Волчьи глаза на миг снова отблескивают желтым, хотя вообще-то они серые. Не как у самого Датэ — грозовое небо, а что-то невнятное. Тот серый, который не столько цвет, сколько его отсутствие. — Мне нравится драться, — после паузы соизволяет объяснить Исида. — Но не потому, что это риск. — А почему? Исида дергает плечом — мол, я-то откуда знаю. Ну да и фиг с ним, не суть важно… Датэ умеет докапываться, но сейчас ему глобально влом. В крови ещё гуляет пресловутый адреналин, перетруженные мышцы ноют от приятной усталости (и плевать, что завтра будет уже совсем не приятно), а мозг ушёл в перезагрузку и вернуться не обещает. И хо-ро-шо…