Неприятно познакомиться, ведьма

— Эй! — воскликнула я, так и не погасив фонарик. Быстро приблизилась к нему и добавила: — Какая встреча! — А, — отозвался Яр. — Это ты, ведьма. Похоже, имя мое он так и не выучил. А хотя… сегодня около супермаркета Ярослав обратился ко мне именно по нему. Одно из двух: либо тогда у него случился проблеск разума, либо белый маг испугался стоящего за моей спиной Влада. — Да вот, я. Пришла спросить, что ты тут делаешь. — Ты увидела меня издалека и пришла именно ради этого? Восхищен, — он шутливо похлопал в ладоши. Видимо, восхищение выказывал. — Я пришла по своим делам, а тут ты дорогу загораживаешь. Я опустила фонарик на свои ноги: луч света скользнул и по шортам. По шортам, которые, вроде как, в темноте не видны! Но Ярослав их заметил, и пятна тоже. Хорошо ещё, что предпочел тактично промолчать. — Об этом я и хотел с тобой тогда поговорить. Но ты сбежала, оставив меня со своим черным дружком, ведьма. — Яна, — напомнила я. — У меня есть имя. Как и у моего друга. Его зовут Владом. Ну ничего ведь, не подрались? Жив, здоров? Или пожалеть? И я недовольно взглянула на него. Видимость была никудышная, но глаза с белыми бликами все же разглядела. Зато душа уже не светилась, поэтому я его и не признала. Додумался поставить заслоночку? Герой! Только геройствует не вовремя. Пугает тут меня, немагическую… — Жалеть тут надо кое-кого другого, — заметил Яр. — И, Яна, — добавил издевательски, — на самом деле, это ты преграждаешь мне путь. — Да, да, — я покивала. — Именно поэтому, пока я тут не появилась, ты стоял и что-то выжидал. — Не зря ведь выжидал, получается. Его рубашка казалась ярким пятном, там сильно выделяющимся в темноте. Белый, что с него взять. К тому же, только белые могут нести подобные глупости. — Почему не зря? — поинтересовалась я. — Тебя дождался. Свалилась на мою голову, ведьма. Я говорил тебе, что нам нужно поговорить, значит, нам нужно поговорить. А твой черный друг уже уехал? Я закатила глаза — благо, Ярославу в темноте это разглядеть не удалось, и ответила: — Влад не уехал. Он согнал меня с дивана и в данный момент спит. Я надеюсь. Что ж, говори, белый враг. — Даже так? Я направила луч фонаря ему в лицо, чтобы убедиться: брови Ярослава действительно взметнулись вверх. Такими фигурными бровями, причиной для девичьей зависти, не работать будет просто глупо. — Эй! — возмутился Яр. — Ты ещё и нападаешь! Сначала обзываешься, а потом нападаешь. Представить не могу, как твой… Влад с тобой справляется. — Не представляй, — разрешила я. И добавила в некотором нетерпении: — Говори уже, говори! Ты меня задерживаешь. — Ну да, я так и понял. К реке опаздываешь. Не терпится послушать плескание воды. Какой ты раз идешь к ней после приезда, третий? А ведь ты приехала вчера. — Какой ты умный, — я покачала головой. — Следишь за мной? Ярослав рассмеялся, но все же произнес признание, которое так контрастировало с этим приятным, — одно слово белым! — смехом: — Вчерашний твой поход на нее я видел сам. А о сегодняшнем мне сообщил приятель — сам я в это время был занят. Очень ты его заинтересовала, моего этого приятеля… Вспомнилось: приятеля звали Николаем, и ради меня он готов был совершить какой-нибудь нелепый подвиг. — Очень приятно. — Это просто он с тобой еще не общался. Тянуть, в самом деле, было некуда. И я, словно гордая птичка, сбежала со склона, который вел к реке. Конечно же, маг не мог оставить это без внимания, поэтому он крикнул: — Ве… Яна! Сам он Веяна. Непредусмотрительная Веяна, которая сейчас всю деревню перебудит! А в этой всей деревне есть Влад… И как-то не хочется, чтобы он узнал про эту вылазку. Я стремилась разузнать все сама, первой — не всегда же Владу быть лидером? Все ещё в движении развернулась, чтобы грозно сверкнуть глазами — а молнии в моих глазах сверкают такие, что даже в темноте видно, и магия на это тоже влияет. И почти сверкнула, но под ноги попался непонятно откуда взявшийся камень, и я с грохотом полетела вниз. Два идиота. Один орет, другая с ног валится. Абсурдность ситуации зашкаливала, и это показалось мне очень смешным. Я расхохоталась, как ненормальная, поднимаясь с земли и отряхивая колени. Ободралась, видать, бегунья: больно. В руках Ярослава оказался почти такой же фонарь, каким недавно светила я, совсем-совсем нас не паля, ага. Он направил его в мою сторону, а меня пробрало на ещё большее веселье. То я на него светила и спешила приблизиться, то он теперь. Оказавшись рядом, Яр первым делом спросил: — Головой не ударялась? — Я сейчас тебя головой ударю. — Я беспокоюсь. — Отстань. Есть, кому обо мне побеспокоится. Причем этот кто-то за беспокойство плюшки получает, а тебе ничего не перепадет. Так что можно без этого. — Мне ничего не надо, — опешил он. — А разговор? Я вспомнила. Я коснулась волос — может, и правда, ударилась, поэтому на откровения потянуло? Но кровища вроде не хлестала, а шишка не надувалась. Или во всем виновата ночь — время искренности. Я взглянула на Яра, и веселье исчезло: стало почему-то очень грустно. Наверное, во всем был виноват его внимательный взгляд. С фонарем я ошиблась — он у него был мощнее и являлся действительно фонарем, а не мобильником, поэтому и разгонял тьму возле его лица. — Идем, — отозвался он со вздохом. — Куда? — полюбопытствовала я. Сделав шаг вперед, почувствовала — стало еще больнее! Видимо, кровоизлияние. Такое самое, подкожное. Я остановилась и безнадежно потерла колено рукой. Ярик, который тоже сдвинулся с места, остановился и предложил: — Залечить? На такое белые маги тоже были способны. Лекари несчастные. — Не надо. Вернусь к себе, искупаюсь в крови девственниц и заживлюсь. Отстань от меня со своей магией. И выключи, наконец, фонарь, если мы ещё не всех разбудили. Замолчав, я обнаружила прискорбный факт: иду на речку я все же не одна, а в пренеприятнейшей компании белого дурачка. Залечить! Пф! Да я б сама себя залечила… если б белой была! Да я и так себя сама залечу: пару травок соберу по дороге, сварю кашу и намажу ее на коленку. Народная медицина, приправленная черной магией — и никаких синяков. Ах, магия!.. Так и быть: за мазью я схожу в аптеку. У меня, помнится, ещё семьдесят бюджетных рублей осталось. Вот на них и пошикую. Мы стали медленно спускаться к реке, и я спохватилась: — Ты ведь не видишь черную магию. — Не вижу, — согласился Яр. — Но ты видишь и идешь рядом. Тоже прознала про монстра? Вашего, черномагического. Прознала, ага. В разговоре подслушала. Огорчать мальчика и признаваться, что от «нашей» черной магии у меня сейчас только зрение, и то слабенькое, не стала. Обратно отправит ведь. А меня фиг отправишь. В итоге мы поругаемся, и Влад действительно проснется. — Не просто так же я сюда ходила, — сказала вместо этого. — Следы разглядывала… Не факт, что это следы той нечисти, правда. Магии там не было. «Вроде» не было. Если видеть ее еле-еле, но я все же видела, то чуять я ее вовсе не могла. — Она ведь долго не держится, ваша магия, — заметил Ярослав. — Зависит от того, как привязать, — вступилась за нее я. — Если качественно, то и пятьдесят лет протянет. Делают… делаем, вернее, мы же все злые, привороты, и живут люди долго, счастливо и в иллюзиях всю жизнь. Ярик цокнул. Наверняка он принадлежит к тем несчастным, которые эти привороты, а также проклятия считают неправильными и нечестными. Они на нас петиции пишут, эти благородные беленькие. Нельзя любить против воли, нельзя жизни лишать против воли, ко-ко-ко. Природу, значит, можно сосать, а человеческие души — нет? Но ведь порой эти души не несут в себе никакой ценности. Я долго могла бы размышлять на эту тему, но приказала себе: «Стоп». Хватит с меня душевных метаний. Хватит. К речке мы подошли минут через пять. Она действительно плескалась и завораживающе блестела под светом тонкого полумесяца — ритуал я, неканонная, проводила не в полнолуние. Ярик поднял с земли камень, бросил его в воду — тот издал изумленно: «Плюмк» — и повернулся ко мне. — Где эти следы? — Были там, — я махнула рукой влево. — Но я сегодня проверяла, они исчезли. И с какой это стати я тебе отвечать должна? — С такой, ведьма, что даже я… — Белоплащик. — Не перебивай. Даже я почуял эту вашу нечисть, хотя я тут ни при чем по сути. Пустишь это все на самотек, и что потом? Последствия разгребать придется. А если они будут непоправимыми? — За себя боишься? — я хмыкнула. — Это вы за себя боитесь, черные. У меня тут бабушка живет и друзья. — И девушка любимая. Он махнул рукой — глаза, привыкшие к темноте, отлично разглядели это. Ярик сдвинулся с места. Он шел в том направлении, которое недавно указывала я. Может, решил проверить, действительно ли исчезли следы. А они исчезли, я знала. Или нет: он решил проверить магический фон. Я направилась за ним, припоминая: когда произошел тот момент или прозвучала та фраза, что сделала Ярослава командиром нашего отряда спецназначения? Мелководье было видно издалека. На него я и кивнула, замечая: — Тут они и были. Ярик наклонился и потянулся к карману. За фонарем, решила я. Но спустя десять секунд никакой фонарь не зажегся. — Что там? — Если б я знал. Выпал, наверное. Фонарь в смысле. А я ещё думала, что невезучая. Я достала смартфон, включила свой мелкий фонарик и посвятила им на песок возле Яра, уточняя: — Нет? Он поднялся на ноги, огляделся вокруг и протянул: — Нет… Может, ещё раньше потерялся. Дай-ка. Через пару секунд требовательная ладонь Яра обвилась вокруг моего бедного смартфона. Ещё через три бедный смартфон, не выдержав, плямкнул, и Ярослав прочитал: — Осталось десять процентов. Как это закрыть? Он нажал на кнопку «назад», и фонарь выключился вовсе. Ярик, не будь дураком, решил его включить… Но вместо этого открыл галерею, что располагалась по соседству. Я едва не взвыла: вспомнился Влад и его вчерашний разговор с отцом в сопровождении накиданного мной белья. У меня там, конечно, таких фотографий нет. Есть цветочки, таблицы по биологии, пара рецептов зелий и несколько селфи. Последние меня и смутили: селфи у меня никогда не получались нормальными, чтобы я выглядела на них симпатично. Поэтому я давно прекратила попытку красиво фотографировать себя на переднюю камеру. И все мои селфи представляли из себя какие-либо рожицы. — Отдай! — завопила я. Ждать, пока имущество вернут, не стала. Сама выхватила телефон, свернула галерею и грозно включила фонарь. — Говори, куда светить, — и направила луч света на него. Гадкий Ярик улыбался. Понятно, что не потере фонаря радовался. — На песок, — отозвался он. — Фонарь на обратном пути поищу. А хотя… — Что? — уточнила я мрачно. — Я его сегодня купил. В этом вашем супермаркете, за пятьдесят рублей. Не обеднею, если он не найдется. Я бросила на него высокомерный взгляд. Не обеднеет! Эх ты, фраерок. Вспомнился Влад и те тридцать рублей, что я ему так и не вернула. Надо будет возвратить потом… Он, может, в руки и не возьмет. Скажет: нет, ведьма, оставь их себе. Но потом ведь напомнит, в самый неожиданный момент. Поэтому, решила я, надлежит обязательно их вернуть. В рюкзак подкину. Если доберусь до него. Заверну в бумажечку и подпишу: «За мороженое. Ничья Яна». Главное, чтобы он обнаружил их не слишком рано. Под фонариком смартфона Ярик осматривал песок ещё минуты три, до того момента, пока мобильник не объявил, что процентов осталось пять. А ведь это я, я во всем виновата! Вместо того чтобы подзарядить телефон или хотя бы оставить его в покое, до полуночи втыкала в соцсети. Теперь вот приходится страдать. Вернее, придется очень скоро. А ещё и магия ограничена. Так бы я сделала фонарь из собственной души. Можно, конечно, подбить мага… Но он ведь не знает, как собственной душой пользоваться. Зато я знаю. — Действительно, нет, — отозвался Ярослав, вставая. — Ну, а я о чем. Следы магии? — Не обнаружил. А ты? Я протянула невразумительно: — Ну… Ее не видно. — Может, они есть дальше. — Может. Проверим? Пока мобильник не разрядился окончательно? Ярослав кивнул. Никогда не думала, что смогу предложить магу нечто подобное! Или нет. Наверное, мной овладели иллюзии. Он скрыл душу, и я решила, что Яр — обычный человеческий парень, магическими талантами обделенный. А мне так нельзя. Нельзя — и все. — Слушай, — предложила я, когда мы сдвинулись с места. Фонарь освещал берег перед нами и порой задевал мои ноги в открытых босоножках. — Душу не откроешь? — Зачем? — поинтересовался он. — Мне так лучше видно, — заметила нахально. — Нет, на самом деле. Хочу посмотреть, как она на твоем лице будет отсвечивать. Жалко, что ли? — Детский сад, — он помотал головой. — Мне это уже говорили… Я бросила взгляд на мага, и уже через пару секунд в области его груди появился голубой искрящийся туман. Вспыхнув, он улегся на рубашку Ярослава, задел его подбородок и чуть волнистые волосы, которые сейчас действительно казались светлыми. Я улыбнулась. Путь мы продолжили в молчании. Шли минут пятнадцать. Или чуть больше. А, когда перед нами возникла стена с мощными каменными столбцами и витиеватой решеткой между ними, смартфон приказал долго жить и отключился. Там, за забором, творилось что-то магическое, а магия вызывала во мне неподдельный интерес. Что-то искрилось — искрилось также, как рядом со мной, у груди Ярослава, который спросил: — Что это? Я расширила губы в улыбке и ответила: — Кладбище. Перед нами действительно расстилалось именно оно. — Заглянем? — уточнила я. — Или… хм… опасаешься? — Ещё чего! — Яр вскинул голову. — Заглянем, раз ты так хочешь. Может, следы увидим. Ты со своим фонарем нас, конечно, подставила… — А вот ты как будто нас не подставлял! — Но там, вроде, светло. Почему ты вечно перебиваешь? Он повернулся ко мне, но выразить недовольство не успел: я уже шла вперед, ориентируясь на голубые искры. До кладбища было не так уж и близко. А ещё, вдруг заметила я, штурмуя песок, к нему нет никаких более-менее сносных тропинок. И вправду. Настоящее кладбище располагается в другом конце деревни. Где-то рядом с Яриком, ага. На этом, видимо, закончилось место… И сейчас оно, заброшенное, стоит на холме в отдалении от реки. Люблю! Такое я люблю. Ворота оказались незапертыми — вернее, они отсутствовали вовсе. Сторожка пустовала — ну а кому нужно сторожить забытое кладбище? Гробики со слезшей краской оказались натыканы хаотично. Кресты и вовсе покосились. Могилы заросли полевыми цветами вместо искусственных. Но и покошенные кресты, и крепкий забор, и хрупкие цветы покрывали бело-голубые искры размером со среднее яблоко. Когда делаешь новую могилу, есть шанс наткнуться на старое захоронение, поняла вдруг я. Подул теплый ветер, и я на секунду прикрыла глаза. В этот же момент Ярослав, вставший сбоку от меня, заметил: — Странненько тут. — Красиво, — я покачала головой. И добавила завороженно: — Души… Они покачивались от дуновений ветра, щекотались о траву, отражались в глазах Яра и ничуть не обращали на нас внимание. — Фосфор, — отозвался маг беспечно. — Он обычно на кладбищах тусуется. — Так себе из тебя химик. Свечение у фосфора, если что, желто-зеленое, а у душ голубое, видишь? Такое же, как у тебя, — поделилась я. В этом заключается один из парадоксов магии: после смерти все, даже чернильно-черное, становится светом. Как будто нам давали шанс исправиться. Как будто мы нуждались в этом шансе. — Кстати, ты разве видишь души? Вы же не должны… — Сейчас твои души, ведьма, это та же магия. Хотя я прежде не встречался с таким… Но я могу пользоваться ей как магией. Возмущения не хватило. Белые ругают нас за то, что мы пользуемся душами человека, пока тот живет, но сами забирают их в свои загребущие ручки, когда человек умирает. Именно из-за его недостатка я промолчала. Зато встрепенулся маг. — Это все, конечно, очень интересно, особенно про мое свечение, но не думаешь ли ты, повелительница всея кладбищ, что нам лучше уйти? — Ярослав передернул плечами. — Жутко тут. И следов никаких нет, походу. Так что? Я снова оглядела кладбище, отмечая и отдельные кирпичики стен, и копошащихся в траве светлячков, напоминающих фосфор гораздо больше душ, и заклепку на шортах Яра, блеснувшую голубым, и тусклое свечение его души, а потом ответила: — Как по мне, вполне симпатично. Не выдержав, хмыкнула. — Мне уже бояться? — Бойся, маг, бойся. Тем более, я тебя не звала. Пришел, встал на моем пути… Вот так и ходи в одиночку… на кладбище. Ветер встрепал волосы, одновременно принося какую-то смутную тревогу, и я поняла: нужно все же проверить это кладбище. Рука механически потянулась вперед, но огонек на кончиках пальцев не зажегся. Черти вновь запросились наружу: приспичило же отцу ставить запрет на магию тогда, когда она мне так нужна! Дуновения ветра усиливались, и я пожалела, что все-таки не убрала волосы в хвост. — Змеи? — вдруг уточнил Яр, напряженно вглядываясь вбок, в совсем уже заросшие могилы. — Фосфор. Приветственную песенку решил исполнить. Тем не менее, посторонние звуки все-таки появились. Вдали, там, где не виднелись ни памятники, ни души, ни даже густая трава, что-то прошипело. Медлить было некогда. Я внимательно посмотрела на Ярослава, чувствуя жжение на кончиках пальцев, и едва ли не приказала: — Скажи «да». — Зачем? Шипение усилилось, а выражение моего лица наверняка стало более суровым. Тогда Яр заметил: — Эй, ведьма, мне это не нравится. Что ты собираешься делать? Он непроизвольно похлопал ладонью по карману, будто хотел схватить фонарь и направить его луч мне в лицо, чтобы хоть на время обезвредить меня, ослепив. Не дожидаясь его соглашения, я потянулась к душе. Мне нужна была энергия Ярослава — капля в бескрайнем океане, лишь для освещения, раз уж энергию моей личной души заблокировал отец, а современные осветительные приборы, будто сговорившись, отказались работать. Ладонь больно кольнуло. Не вышло. Стряхнув её, я последний раз взглянула на Яра, но ничего не сказала. Не сильно и надо! И в темноте пройду! Не упрашивать же его теперь. Это будет выглядеть странно и совсем на меня непохоже. Я резво понеслась по кладбищу к источнику шипения. За мной тоже понеслись, правда, слова: — Эй! Ведьма! Яна-а-а… Стой же ты! Сумасшедшая… Чтоб я ещё раз с тобой куда-то пошел… Да! Теперь, чтобы зажечь ручной огонек, мне хватило щелчка пальцами. Малейшая часть энергии Яра перешла ко мне и преобразовалась в искру: непривычно яркую, голубую. Она отбрасывала блики на рубашку и совсем уже растрепавшиеся волосы, освещала узкую поросшую тропинку под ногами. Впрочем, эта тропинка мне уже не понадобится: нужно свернуть… Открытых голеней касались травы, ставшие неожиданно острыми. Шипение и ветер усилились. А потом будто отключили звук, и я замерла. Свечение было непривычно яркое, и я на секунду зажмурила глаза, чтобы через секунду открыть их и убедиться: не иллюзия. Идиллию нарушил Ярослав. Он прорезал тишину шарканьем кроссовок сначала о землю, а после о траву. Увидев меня, он произнес: — Фонарик у тебя, конечно, зачетный. И что-то мне подсказывает, что душа, про которую ты говорила, ведьма, имеет тот же цвет. Ты меня обманула? — Просто не сказала подробностей, — я пожала плечами. И добавила: — Не обеднеешь. Попользуюсь — и верну. Или не верну, как знать. — И часто ты таким способом создаешь… фонарики? Я оторвала взгляд от темно-зеленой травы, которую рассматривала до того, и бросила на него быстрый взгляд: — Обычно свою душу использую, можешь не переживать. — Ты умеешь использовать свою душу? — удивился Яр. Удивился громко, заставив меня поморщиться. — Все умеют… Мы умеем. Он промолчал — не признаваться же магу в такой оплошности, как незнание магических основ, и только потом заметил: — А почему так тихо? — Потому, — я слабо улыбнулась. — Обещаешь молчать? Если вдруг что-то спросят? Если Влад спросит. — Я с ним вообще разговаривать не собираюсь, ведьма. — Тогда смотри, маг, смотри. И я присела, поднося ладонь к траве, покрытой тонким слоем паутины. Под голубым свечением серебрились ее прочные нити, связанные друг с другом, словно кружево. И эта ловушка, так похожая на мягкий пуховый платок, занимала площадь не больше метра на метр. И, когда платок заканчивался, начинались отдельные лоскутки: паутинки, обмякшими тряпочками свисающие с травы. — Откуда в этой деревне такие огромные пауки? — Нашествие птицеедов, — отозвалась я, фыркнув. — Так и сожрать могут. — Он взглянул на меня и вдруг добавил: — Ты вообще думаешь об осторожности? И только тогда я поняла, как близка была к этой недоловушке: замерла возле самого ее края. Еще шаг — и попалась бы. И не факт, что никто не пришел бы мной поужинать… Или уже позавтракать? Я встала, отдаляя голубое от паутин, и уточнила с напыщенной бодростью: — Захлопнешь? Я бы и сама убрала это ловушку, если бы знала как. А если бы не знала, смогла бы что-то придумать. Проблема была одна. Так просто убрать заслонку со своей души, как это сделал Ярик, я не могла. — Давай. Посветишь своей… моей душой? Я рассмеялась. — Долго светить-то? — Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим, — он бросил на меня укоризненный взгляд. — Так что? — Светить всегда, светить везде… — пробормотала я. Но руку с голубым огоньком вперед все же вытянула и повернула ее тыльной стороной кисти к паутине. Огонек не упал — да и разве может магия уйти от меня, если я ее держу? Даже с заслонкой. Я улыбнулась: магия Ярослава оказалась вполне послушной. Он прикрыл глаза и глубоко вдохнул, будто протягивал магию через себя. Некоторые источники говорили, что ей пропитан воздух. Другие же утверждали, что магию можно использовать только, вытянув из определенных предметов. Какие из них являются правдивыми, я не знала. Потом, может, и спрошу. У Ярика. Чисто научный интерес! А хотя… Я бросила на Ярослава оценивающий взгляд. Он белый маг, а я их терпеть не могу. И не должна испытывать к нему никаких интересов. Даже научных. Пусть им Оля интересуется. Пусть, но… Но. Похоже, я пропустила тот момент, когда паутина начала захлопываться. Когда я вновь взглянула на нее, углы несчастной уже сходились к середине. Ещё секунда — и хлоп! Паутинный платок превратился в пуховый ком. Вот и завтраку конец. Ярослав взглянул на меня и заметил: — Она ведь была создана без магии. — Может, просто выветрилась? Он помотал головой. — Но ведь это не пауки, так? Это нечто сверхъестественное. Но магии не ощущается. — От тебя, может, тоже магией не разит, когда ты просто завтракаешь. Если это заколдованный паук, ему и без магии можно плести паутинки. — Но зачем? — Узнаю, — я махнула рукой. — Можешь не переживать, дорогой белый маг. Я со всем разберусь. Возвращайся в свою кроватку… Я присела и, не вытерпев, дотронулась до скомканной паутины. На ощупь она оказалась жесткой, будто сталь. Вот так и обманывают доверчивых людей. — Уходим? — предложил Яр. Вроде бы, вновь. — Прекращай бояться. Все в порядке. И в эту же секунду поднялся ветер, сквозь который я смогла различить шипение — совсем рядом, близко-близко. Возникло такое ощущение, будто на нас вот-вот прыгнут… Из-за кустов. Я медленно поднялась и посмотрела на Ярика. Лучше бы, честное слово, не смотрела. В его глазах, отражающих частику души, не отражалось ни капли поддержки. Вот и ходи с таким на спецзадания. Потом придется тащить на себе. Я глубоко вздохнула и тихо, но четко произнесла: — Отходим медленно, наступаем на тропинку и бежим. Понятно? Или ты хочешь повоевать со… змеями? Не факт, что в высокой траве прятались именно они. Но даже если там был кто-то другой, к битве с ним я была не готова. Яр, похоже, тоже. А потому… Трава под ногами почти не шелестела: она будто замерла вместе с нами. А тропинка появилась неожиданно быстро. Не зря говорят, что дорога назад короче. И что к нечисти нельзя поворачиваться спиной, говорят тоже. Но мы повернулись. Как только под ногами появилась более-менее твердая тропа, мы сорвались с места. И прекратили бежать лишь тогда, когда отдалились от кладбища, по крайней мере, на четверть километра. Я тяжело дышала, Яр оставался невозмутимым. Остановившись, он повернулся ко мне. — Там она сидела, так? — уточнил белый, даже не поблагодарив меня за спасение. — Эта нечисть. Почему мы ушли? «Пасиму ми усьли». Да потому что! Не объяснять же, что у меня заслонка на душе, которую так просто не снимешь. И что я тоже испугалась. И что он меня не поддержал! К тому же, там действительно могла сидеть змея! А я, как рожденная в год змеи, подтверждаю: существа это опасные! — Потому что у тебя гер-пе-то-фи-би-я, — проговорила я по слогам. — Змея, спасите, помогите! Заряжу телефон, нагуглю название боязни кладбищ. Диагнозы найдутся, ты не переживай. — А ты, значит, медик? Он высокомерно откинул челку со лба и взглянул на меня. Из-за свечения его души ресницы отбрасывали тени, которые ложились на изогнутые брови. — Биолог! — я помотала головой. — Так что, поверь: я знаю, о чем говорю. И вот ещё. У меня есть к тебе небольшая просьба. — Давай, удиви меня. — Не лезь к этой нечисти, дорогой белый маг. Я разберусь со всем сама, — не сдавалась я. — Думаешь? — он изогнул левую бровь. Что-то в траве зашуршало. Яр вздрогнул, зато я осталась невозмутимой. Нет, это точно не змея. И точно не нечисть. Это маленькое обстоятельство добавило мне ещё больше уверенности. Я изогнула губы в усмешке и ответила: — Знаю. Тем более, это не твой профиль. — Но и не твой, — выдал он. — Что ты сделаешь против нее, ведьма? К камню приворожишь? Травкой осыплешь? Что? Я понимаю, что ты переживаешь. И что я тебе противен. Но вместе, я думаю, мы решим, что делать. — Реши, что делать со своей головой, — пробормотала я. — Кстати, да, — я подула на огонек, который до сих пор горел у меня на ладони, и он, вспыхнув яркой искоркой, вернулся к Ярику. — Все, что брала взаймы, отдаю. — Ведьма, — строго произнес он. — Меня зовут Яна. — Хорошо… — его ладони обхватили мои плечи, и я в удивлении вскинула голову. — Яна. Не тупи, пожалуйста. Я вскинула брови и показала магу язык. Он поморщился, но меня все же отпустил. Вот и правильно! Последнее время меня слишком много трогают. Я ж не дверная ручка! И пора это прекращать. — Я к Коле, — отозвался Ярослав. — Он… недалеко живет. — Удачи. Ясно, что от такой вредной ведьмы хочется избавиться как можно скорее. Но Яр вдруг предложил: — Тебя проводить? — Не сожрут, надеюсь, по дороге. — Чувства юмора, честно признаюсь, у тебя хреновое. С таким не шутят. Взглянув на него, я сверкнула глазами и призналась: — Взаимно. Мы шутим. Он махнул рукой и пошел на юго-восток. Не хотел, видать, со мной больше разговаривать, с эдакой обладательницей плохого чувства юмора. Ну и что, бе-е-еленький! Мы шутим! Хотим — и шутим! И в каждой нашей шутке есть доля правды. Наша жизнь в два раза короче вашей, вытерпите уж нас как-нибудь. Я пнула попавшийся под ноги камешек, упрямо мотнула головой и пошла прямо. Дойду, дойду. Можешь не переживать, беленький. И лишь одна деталь смогла немного затормозить мой ход: тонкая белая паутинка, покрывающая один из камней на мелководье.

***

Меня ждали. Приятно, когда тебя ждут, но неприятно, когда ждут тебя те, кому приказали тебя ждать. Влад. Это был Влад, с которым после похода в супермаркет мы перебросились лишь парочкой ничего не значащих фраз. Он стоял у основания тропинки, чуть левее от того места, где стоял беленький, и смотрел на меня, выжидающе сложив руки на груди. Я взглянула на него исподлобья. В голове мелькнула мысль: как же хорошо, что с Ярославом мы разошлись! И ее тут же сменила другая: плохо. Теперь отчитываться за двоих придется несчастной крошке Яне. — Ну? — поинтересовался он. — Что? — Как успехи? — Никак. Я не могу понять, — я тоже сложила руки на груди, копируя его, — что ты от меня требуешь? Он наклонил голову, посмотрел на меня и заметил: — Это опасно. — Что тебе именно опасно? — пробубнила я. — Все нормально со мной… Не сожрали. — Я расскажу. Сначала уйдем отсюда. Взгляды пересеклись. Сейчас его темно-серые глаза действительно казались черными. И в них плескалось сомнение. Но потом, решившись, Влад сделал шаг вперед и заключил меня в объятия. Я обмякла, словно та самая паутинка, и даже опустила руки. Внутри что-то щелкнуло, и я почувствовала, как спадает цепь с моей души.