Лишь шаг до тебя.

      -Что же случилось потом? - спрашивает Стефани два дня спустя. - Чанель хлопнул дверью и ушел. Что было дальше?       -Я попросил все ее объяснить.       -Я вижу, что вы расстроены. Вы готовы продолжить наше занятие? Я киваю.       -Тетя Вив объяснила мне, что в тот день, когда случилось несчастье, я находился на заднем сиденье рядом с моим братом Сэ. Сэ было два года, мне пять месяцев. Мой брат умер сразу. Брата тети Вив увезли в больницу, но он умер на следующий день. Автомобиль перевернулся. Просто чудо, что мы с тетей Вив не получили почти ни царапины. Она везла Сэ в детский сад, пьяная, и не первый раз, но всегда умело это скрывала; мы, алкоголики, умеем это делать. Остальное можете себе представить. Моя мать... - Я закрываю лицо ладонями. - Моя тетка так никогда и не простила тетю Вив; она заявила ей, что она не годится в матери, и усыновила меня. Тетя Вив угодила в тюрьму, а я сижу перед вами и рассказываю эту историю.       -Кенсу, ваш гнев мне понятен.       -Всю жизнь я жил во лжи. Мой биологический отец тоже был алкоголиком, какой-то богатый плейбой. Деньги его не украсили. Он бросил тетю Вив, как только она сказала ему о том, что беременна. Какие у меня шансы? Оба родителя один хуже другого... Но теперь я все понимаю, - добавляю я.       -Что вы имеете в виду? Стараясь не волноваться, я отвечаю:       -Всю жизнь я чувствовал себя каким-то чужим, словно я не из этой семьи. "Трудно не любить Лухана больше, чем его". Конечно, она сказала так. Это ведь ее сын. Мама усыновила меня, чтобы наказать тетю Вив; я никогда не был ей нужен.       -Ваша мать говорила вам это? Я трясу головой.       -Моя тетка? Вы о ней?       -Ваша тетка, которая вырастила вас.       -Я не говорил с ней. Я не могу. Пока не могу. Я истинный сын тети Вив. Мама, ну, моя тетка... ну и жуткая у нас семейка, - говорю я с печальной улыбкой.       -Я слушаю, - говорит Стефани.       -Я думаю, что она не любила меня. Возможно, даже испытывала ко мне неприязнь. Каждый раз при виде меня она вспоминала погибшего брата, которого любила, и весь тот вред, который тетя Вив причинила нашей семье.

      

-Вы не хотите ли поговорить еще о Чанеле? - предлагает Стефани, после того как дала мне время выплакаться и попробовать подвести итог травмирующим событиям последних двух дней.       -С ним покончено.       -Покончено?       -Да. Какой я был дурак, что снова поверил ему. Такой наивный. Просто идиот.       -Ведь вы хотели, чтобы у Чунсо был отец.       -У него и будет отец, это Лухан. - На мои глаза наворачиваются слезы. - Лухан не мой брат. Пожалуй, это потрясло меня сильнее всего. Он мой кузен, но мне плевать на титулы и ярлыки. - Я вспоминаю Чонина и то, что он сказал о своем отчиме: "Забудь про титулы, важен человек". Он мой брат и он ближе всех для Чунсо. Стефани кивает.       -А что Чунсо?       -Огорчен. Ничего не понимает. "Куда ушел папа? Почему он больше не приходит ко мне?" "Не хочу! Не буду!" - вот теперь его любимые фразы. Он упирается, что бы я ни просил его сделать. Возможно, мы с Луханом рассказали ему слишком много. Не знаю, прав ли я был, когда сказал, что Чанель меня обидел. Лухан тоже поговорил с ним, объяснил, что иногда его отец бывает злым, и что мы все не должны больше видеться с ним; что это не наказание, а просто так будет лучше для всех нас. - Я замолкаю, потом продолжаю: - Просто трудно поверить, как многое может измениться за пару дней. Когда я был у вас в последний раз, накануне этой выходки Чанеля, я был в смятении. В моих мечтах витал образ счастливой семьи. Мне так хотелось поверить, что он начал все заново ради Чунсо, возможно, и ради меня. Я не знаю. Я понял, что все идет неправильно, когда он предложил мне выпить. И я чуть не выпил, уже потом, когда все ушли. Я пошел на кухню и первым делом увидел бутылку вина на столе. Там еще оставалась половина. Я не мог заснуть до утра, я сидел в кресле-качалке и думал, что я скажу Чунсо, вспоминал свою жизнь и думал о том, как она мгновенно превратилась в этот обман. Сидя в кресле, я все время думал о той бутылке вина. Я не мог сосредоточиться. Потом пошел на кухню, взял ее. Мне было нужно что-то сделать, чтобы заглушить боль. Я чувствовал себя обманутым. Единственный человек, которому я доверял больше всех в своей жизни, с которым я чувствовал себя в безопасности, много лет лгала мне. Я часто говорил тете Вив о моей матери, сетовал, что я не чувствую себя частью семьи, что я там чужой, и она не могла сказать мне правду. Все эти разговоры в АА о честности, извинениях и правильных поступках... Стефани молчит, и я продолжаю:       -Я унес бутылку в свою спальню. Я был на грани. Я вымотался, изнемог, не мог связно думать, был как сомнамбула... Я уже готов был... - Я замолчал, словно вспоминая тот момент.       -Что вас остановило?       -Я услышал голос. Сначала это был ваш голос, но потом его заглушил другой. Мой собственный.       -Что говорил ваш голос?       -Не пускай снова под откос свою жизнь. Выброси это вино. - Я так и сделал. Пошел в ванную и смотрел, как оно утекало в отверстие слива.       -Кенсу, молодчина. Вы проявили характер.       -Без вас я бы не смог этого сделать.       -Нет-нет, смогли бы. Вы выбрали трезвость, а не меня.       -Еще год назад я не смог бы это сделать. Теперь я знаю, что у меня есть внутренняя твердость, что бы жизнь не обрушивала на меня. Я поверил в себя. Раньше у меня не было такой веры. После того как я столько сил потратил на то, чтобы очиститься от алкоголизма, я ни за что не стану пить. К тому же у меня есть одно незавершенное дело.       -Незавершенное дело?       -В ту ночь, когда я вылил вино в раковину, одна вещь прозвучала в моем сознании громко и ясно. Стефани ждет.       -Я люблю Чонина. Стефани изо всех сил старается сдержать улыбку.       -Возможно, я всегда любил его, но слишком боялся в этом признаться. Как вы сказали, легче вернутся на привычные тропы. Но я люблю его. Люблю. Люблю.       -Что ж, я знаю, что не должна давать никаких советов. - Она делает паузу. - Но, может быть, вам нужно сказать ему об этом.