Рождественские каникулы

Белое облако пара изо рта Джереми исчезло так же быстро, как и появилось. — Холодно, — проворчал он. Снег уже прекратился, поэтому Аэлита сложила зонтик обратно в сумку. Теперь мальчик не мог придумать повод подойти к ней поближе… К ее белому лицу, розовым волосам, зеленым глазам… Джереми на мгновение остановился, загипнотизированный воспоминаниями об его втором поцелуе. Девушка догадывалась об этом, но не подавала вида. Ей нравилось восхищение, с которым мальчик смотрел на нее. Джереми был чуть ли не единственной причиной того, что она еще жива. Ее отец был потерян из-за X.A.N.A., его виртуального врага. Ее мать, пропавшая без вести уже много лет, а она… она была лишь клочком от когда-то счастливой девочки. А что касается Джереми… он был тем, кто сделал этого виртуального зеленоглазого эльфа настоящим. Аэлита была обязана ему своей жизнью. Хорошо, жизнью, поступлением в Кадик, и всем, что она знала об этом мире с тех пор, как потеряла память (которую восстановил Джереми), танцем этой ночью… Аэлита была многим обязана Джереми. — Чем сейчас занимаются остальные? — сменила тему Аэлита. Вскоре они приблизились к парку и девочка не могла не заметить счастливо болтающих друзей. — Это Одд? — добавила она. Джереми протер очки и присмотрелся. Там был молодой блондин, «заигрывающий с очередной девчонкой» — подумал Джереми. Но для Одда это было что-то большее. Рэйчел была особенной. Аэлита посмотрела на снег и прокомментировала: — Пойдем, оставим их в покое. Джереми согласился. — Какая песня понравилась тебе больше всего? — спросил Ульрих, чтобы не молчать, как рыба. — Сложно сказать… Мне понравилась Time to cry (время плакать — прим. пер.). Думаю, Гарденни придала ей особый оттенок. Хотя моей любимой всегда была Break Away (улететь — прим. пер.). — Согласен. — Хотя, с медленными танцами у меня не все гладко, — продолжала Юми, поправляя черную прядь за ухом. — Правда? — мальчик запнулся, глядя на ее ноги. Ему еще никогда не нравился медленный танец. До сегодняшнего дня. Одд, наверняка посмеялся бы над этим. Но только не сейчас. Юми и Ульрих были одни. — Ну что ж, — покраснела японка, глядя на своего собеседника. Он был стройным, спортивного телосложения и с глубоким взглядом. Его немецкое происхождение было видно невооруженным глазом. Достаточно было посмотреть на его лицо и подбородок, несмотря на его темные волосы, как и радужные оболочки его глаз. — Пойдем ко мне домой? — Как хочешь, — сказал Ульрих, все еще растерянный после признания во время танца. Аэлита обошла ворота парка и вошла через заднюю дверь, напротив места, где недавно видела Одда. Затем она наклонилась и взяла горсть снега. — БАНЗАЙ!!! — крикнула она, бросив замерзший шар Джереми в лицо. — Аэлита?! — закричал Джереми, вздрогнув от неожиданности. После чего наклонился и сделал то же самое. Вот так и началась снежная битва. В противоположной части парка болтали Одд и Рэйчел. — Да, его зовут Киви, — рассказывал парень о своей собаке. — Ульрих его ненавидит. Просто потому что в начале курса Киви как-то немного поигрался с его вещами… — Понятно, — улыбнулась девушка. — Хочешь, пойдем туда, где нет фонарей, — предложил Одд, загадочно глядя в глаза Рэйчел. И, не дожидаясь ответа, побежал вперед. — А что там? — с любопытством поинтересовалась девушка. — Рождественская магия. Юми повернула один из пяти серебряных ключей, висящих на ее брелоке. Затем, вслед за Ульрихом, вошла в комнату и включила свет. Она легко нашла выключатель. После небольшого снега облака рассеялись — и в комнату проникал слабый лунный свет. Осветившийся дом открылся узким коридором, ведущим к лестнице. Справа был высокий холл, по которому Юми часто проходила, когда играла в Го со своим отцом. Девушка поднялась по лестнице, приведя Ульриха в коридор, двери по бокам которого вели в спальни членов семьи Ишияма. Ульрих уже был здесь. Комнату перед лестницей украшал деревянный сервант с лампой, прекрасно сочетавшийся с коврами на стенах. — Ты хорошо провела ночь? — спросил, наконец, мальчик. Если бы он этого не сделал, то взорвался от неловкой тишины. — Да, — робко ответила Юми. Затем вошла в свою комнату и сняла пиджак, предложив парню сделать то же самое, — как думаешь, может стоит приготовить ужин? Ульрих посчитал это лучшей идеей. Окончательно выбившись из сил, Аэлита упала прямо в снег. Джереми сделал то же самое. — Удивительно. Сейчас я играю с тобой в снежки. А ведь всего двадцать месяцев назад я и понятия не имела, что такое озноб, — улыбнулась девушка, глядя в глаза Джереми. — И все благодаря тебе. — Да. Но правда и в том, что ты вернула свою память, так что все это теперь часть твоей жизни. — И все же это произошло благодаря тебе, — настаивала Аэлита. — Без Юми и остальных это было бы невозможно, — улыбнулся Джереми. В любом случае, он был благодарен за слова Аэлиты. — Интересно, а что будет с моими родителями… — пробормотала девушка, переводя взгляд на небо. Отец потерян в цифровом море. Если X.A.N.A. от него отстанет и мы сможем вернуть его, то возможно будет ли материализовать его? — Джереми слушал, не издавая ни звука. — А моя мама. Я помню лишь ее крики, когда ее увозили в той машине и… — Аэлита не могла продолжать. Сначала Джереми подумал, что это обычная боль от ностальгии, но в голосе Аэлиты звучало и что-то еще. Уличные фонари превратились в крошечные точки, мелькавшие где-то вдали. Парк становился все темнее и темнее. Здесь снег казался еще более густым. В том числе и потому, что ребята не видели, куда ступают. Внезапно Одд толкнул Рэйчел прямо в снег. Сначала она испугалась. Вокруг темнота, а голова Одда, склонившегося над девушкой, почти полностью закрывала небо. Мальчик был очень близок. Рэйчел, вздрогнув, пожала плечами. Но Одд не собирался ее бить или что-то в этом роде. Прежде, чем Рэйчел пришло в голову что-либо сделать, мальчик упал рядом с ней: — Смотри, — парень легким кивком головы указал на небо. Еще несколько мгновений Рэйчел отходила от пережитого шока. Затем молча повернула голову вверх. И то, что она увидела, показалось ей прекрасным. Небо, такое светлое, было похоже на море усеянное, как показалось девушке, миллионом островов, образующих такую красивую гладь. Это было похоже на гипноз. В некоторых местах звезды собирались в причудливые фигуры. — Это прекрасно, — прошептала девушка. — Я знаю. Я нашел это место, прогуливаясь с Киви. Хотя не всегда небо такое светлое. — Алекс ни за что бы не привел меня к подобной красоте, — задумчиво пробормотала девушка, — все-таки я рада, что он меня оставил. — Он пригласил тебя на концерт? — Мы планировали сходить на него с тех пор, как узнали о том, что он вообще будет. — Странно. Мы об этом узнали только сегодня. У меня даже не было времени найти себе пару. — Почему ты не попросил девушку, пошедшую с Алексом. Ты ведь знал ее. Одд нахмурился: — Я хотел это сделать, — он выдержал долгую паузу, прежде чем продолжить. — Но поскольку она учится не в Кадике, я ее практически не вижу. Так что я и не думал, что она пойдет на концерт. Тем более с кем-то. Рэйчел посмотрела в темные глаза мальчика. — Сэм была для меня больше, чем другом. Я думал, что и я для нее тоже. Оказалось, она меня использовала. — Использовала? — Однажды она меня обманула. Мой друг Ульрих велел мне кое-куда идти, но Сэм мне этого не передала. А это было очень важно. — Ты пропустил экзамен по ее вине? — Какой-то… тест. Ладно, оставим это, — выкрутился Одд. На самом деле он, конечно же, говорил о Лиоко. Ребята молчали, наслаждаясь красотой неба. Внезапно небо пронзила вспышка света, оставляющая за собой длинный свет. — Звезда! Одд, ты видел? — Ага, — ответил он, — вот она — рождественская магия. Загадываем желания! И оба закрыли глаза, чтобы сформулировать в своих головах то, чего они хотят. Когда Рэйчел шептала свое желание, Одд открыл один глаз, чтобы увидеть это.