Я полностью здорова!

      Солнце взошло и светило сквозь решетки на кровать Рей. Наверное, если бы во всей больнице не было изоляции, она бы слышала тихое чириканье птичек на деревьях, радующихся новому дню и лучикам солнца.       Рейчел вертелась на своей кровати и хмурилась. Ей снилось что-то страшное и волнующее. Она то кусала одеяло, то крепко обнимала подушку, а иногда и вовсе пускала маленькие слёзы на простынь. И тихо, совсем незаметно, стонала:       — Зак…       Снова был этот надоевший флэшбек с воем сирены и мигающими огнями. Её держали на руках, но после передали другому человеку. Какому-то чужому, по сравнению с тем, кто держал её в самом начале. Знакомая рука погладила её по голове, а после Гарднер уложили в белую машину. В машину скорой помощи.       «Я вернусь, слышишь? — эхом раздался голос. — Я заберу тебя, дождись, маленькая сука!»       Рей резко вскакивает с кровати. И снова ничего не помнит.       — Маленькая су… — не замечая, произносит Рейчел, но только увидев медсестру у кровати, вовремя затыкается.       — Вы что-то сказали, мисс Гарднер?       — Нет… Ничего. Я разговариваю сама с собой, — смотрит она ошалевшими глазами на женщину.       — Кхм, — медсестра все-таки поняла, что Рей хотела сказать. — Ваш завтрак я оставлю здесь.       Она поставила на тумбочку поднос с непонятной кашей и стаканом остывшего чая. Да, еду разносили по палатам, так как врачи боялись, что кто-нибудь ненароком прибьет еще кого-нибудь. Психи, как никак. И палаты были одиночные. Если бы город сходил с ума чуть сильнее, возможно их и помещали бы в комнаты по два, но пока у каждого свои обшарпанные «апартаменты». В этом и заключалась основная проблема психиатрической больницы. Пациенты не общались ни друг с другом, ни с кем-то еще. Да и с докторами и медсестрами особо не поговоришь, разве что только по теме больницы и твоего самочувствия.       Наверное, каждый больной, включая Рейчел, чувствовал себя чуть одиноко. Но это чувство иногда пропадало во время прогулки во дворе всем безумным семейством. Оказывается, люди здесь не настолько безумные, как думала Рей в самом начале. Ни у кого нет шизофрении, никто не страдает от неконтролируемой агрессии. Все достаточно добрые, просто со своими тараканами в голове.       Медсестры в палате уже не было. Рей была достаточно голодна, так как вчера шлялась по приемным и пропустила ужин. Она встала с кровати и начала рыться в тумбочках.       — Салфетки… Были где-то здесь, — бормотала она сама себе.       Но когда она перерыла очередной отсек, то обнаружила что-то сломанное… Вытащив вещь за кусочек подтаявшего пластика, она увидела сломанное лезвие. Это был пыльный сломанный нож. К тому же, расколотый пополам, он держался чуть ли не на соплях.       — А? — искра пробежала по нервам Рей.       Повертев в руках, она увидела еле разборчивую надпись. Она выглядела так, будто её написал детсадовец-инвалид, да еще и этот подтаявший пластик… Все, что девушка смогла понять, так это букву «К» в самом конце.       Она не помнила, откуда у неё эта вещь. Нож выглядел очень старым, ему явно не три года, а намного больше. Однако он оставался острым и вполне мог поранить.       Мог поранить…       Рейчел подошла к окну и уставилась за ворота больницы. Нет, его здесь нет. Того парня, который пялился на больницу вчера вечером. Девушка не понимала, откуда у неё такое предположение, но ей очень хотелось спросить, не его ли это нож. Ведь он не зря остановился перед воротами, не так ли? Он искал именно его?       «Вдруг он тоже выходец этой психушки? — начала перебирать возможные варианты Рейчел. — Попытка самоубийства. Хладнокровное убийство. Или… Селфхарм*?»       Селфхарм. Точно.       Рейчел поднесла лезвие к дрожащей руке. Нет, она не хочет умереть, просто… Нужно немного отвлечься. От этого кошмара.       Она проводит ножом по руке. Металл обжигает кожу, а после из раны начинает немного сочиться кровь. Сразу становится намного легче. Теперь, когда все внимание и мысли отведены на порез, она сможет ненадолго забыться. Но ненадолго — это насколько?       Она делает так еще раз. И еще. До тех пор, пока на предплечье не остается живого места. Теперь гораздо лучше… Раны горят, но приятно. По крайней мере, Рейчел это чувство успокаивает.

***

      Час дня. Птицы больше не чирикают, ведь в воздухе стоит напряжение. Кажется, скоро начнется гроза, а возможно и ливень. Интересно, психиатрическая больница переживет этот день? В прошлом году, когда в городе лил ливень два дня, то её затопило. Потолок протекал, везде стояли вёдра с водой и запах мокрой штукатурки. После этого события Рейчел даже переболела ангиной. Не хотелось бы испытать это ещё раз.       Сейчас она сидела на скамейке в черной легкой ветровке и голубых штанах. Эта одежда не сильно согревала такую мерзлячку, как Рейчел, но это все, что могла позволить себе психушка. Конечно, если бы у Рей были родители, они бы купили ей что-то более качественное. Но сейчас ей приходится довольствоваться дрожью до костей.       Во дворе играли дети чуть младше Рей. Наверное, года на два-три. Конечно, только те, с чьей психикой была хоть какая-то стабильность, ведь во двор выводили только самых спокойных пациентов, а остальные разлагались в своих палатах. По крику и визгу было понятно, что они играли в догонялки или что-то типа того. Гарднер никогда с ними не играла. Девушка регулярно садилась на скамейку, направляла свой взгляд за пределы забора больницы и смотрела на машины, проезжающие мимо, на пешеходов. Так, без особой цели в обычное время. Но сейчас ей нужно было увидеть того парня в толстовке.       Прямо под ветровкой у неё был нож со сломанным лезвием. Она просто хочет его вернуть. Какое-то непонятное желание двигает ей. Оно говорит Рейчел, что этот предмет не принадлежит никому более, а только этому странному незнакомцу за пределами.       Девушка встала со скамейки и медленными шагами направилась к ограждению, в итоге уткнувшись носом и взявшись за железные прутья. Со стороны это выглядело так, будто самый верный бульдог в мире выжидает момент возвращения своего хозяина с работы. Отличало их только то, что Рейчел не виляла хвостиком из стороны в сторону, а стояла смирно, с серьезно мертвыми глазами. Раньше они светились цветом самого чистого голубого моря, а сейчас напоминают серое болото. Огонек давно погас.       Люди проходили мимо и странно смотрели на девочку, в непонимании или панике отводили взгляд, прижимали своих детей к себе со словами «не смотри туда» и начинали идти быстрее обычного. Но Гарднер или же не замечала, или же ей было все равно на их реакцию.       «Как же мне понять, что это он? Вдруг тот парень сменил свою серую толстовку на что-то другое? Я ведь больше не знаю никаких отличительных признаков…»       — Мисс Гарднер! — раздался раздраженный крик. — Отойдите от ограждения, пожалуйста! Идите сюда! — но девушка будто не услышала слова с первого раза.       Первую минуту она все так же не отводила взгляд, но после нехотя развернулась и пошла к медсестре, то и дело оборачиваясь, желая увидеть владельца лезвия, но все было напрасно. Там никого не было.       «Он скрывается от света? Боится, что работники узнают его?» — эта мысль копошилась в голове Рейчел, не давая проходу другим.

***

      Каждый день проходил как прошлый, не происходило ничего нового. Утро, завтрак, терапевт, прогулка, обед, психиатр, ужин, сон, а после колесо Сансары делало свой оборот и все начиналось заново. Это положение нагоняло просто несусветную тоску и желание сдохнуть прямо сейчас.       Побороть скуку теперь Рейчел помогало только это расколотое лезвие. Ну, не помогало, точнее сказать «отвлекало» от рутины в психиатрии. Она сначала пялилась на лезвие, потом в окно. Снова на лезвие. В окно. Как будто на нем был портрет его владельца. Но все было тщетно.       Рейчел громко вздохнула и легла в кровать, спрятав лезвие под подушку. Вот что на самом деле её успокаивало. Не этот ночник, даже не щенок, а этот сломанный нож, который попал к ней не пойми как. Закрыв глаза, он все еще мелькал у нее перед глазами до того момента, пока все не потухло. Девушка впервые за все время, проведённое здесь, смогла заснуть без кошмаров.       Пусть ей ничего и не снилось, но это было намного лучше уже замучивших подсознание кошмаров. Да, ей так давно хотелось спокойно поспать…       Громкий стук заставил Рейчел очнуться ото сна. Она подскочила и сжала кусок одеяла в руках. Кто-то продержал небольшую паузу и снова громко постучал в зашторенное окно. Страшно. Страшно любопытно! Рей тихо встает, подходит к окну и приоткрывает занавески…       На решётках висит маньяк. Из-под капюшона мерцал глаз. Первое, что бросилось Рей в глаза, это не его лицо, а руки в ужасном состоянии. На них были красные затянувшиеся пятна и шрамы. Потом толстовка… Серая. Та самая! Жестом он показал, что хочет от Рей кое-что: открытое окно.       Нормальный бы человек не стал открывать окно на распашку, да к тому же маньяку. … После того, как тебя пырнули в живот. … И в психиатрической больнице. … И вообще открывать окно на второй этаж незнакомому человеку.       Поэтому Рей чуть приоткрыла форточку ради того, чтобы просто слышать его. И только тогда маньяк затараторил:       — Рей! Ты не представляешь, как долго я искал тебя! Наверное, ты уже могла подумать, что я бросил тебя, но на самом деле… Ох-х, столько нужно тебе рассказать! Давай, пойдем, у нас мало вре…       — Кто ты и что тебе надо?! — громко перебила Рейчел парня.       — Тшшш! Ты дура? Хули ты орешь, будто тебя режут? — для парня, выглядевшего на двадцать пять, он оказался слишком тупым. Ему потребовалось слишком много времени, чтобы осмыслить ситуацию. — Э, ты чё, меня забыла? Я Зак! Мы же…       Гарднер быстро вынула из-под подушки разбитый нож и направила его на парня, представившегося Айзеком. Её руки немного подрагивали.       — Уходи! Или я позову на помощь! — вид девушки не заставил маньяка паниковать, из-за чего она продолжила еще неувереннее: — Ты тупой? Вон!       Но Айзек не сдвинулся с места и продолжил висеть на решётках.       — Ты серьезно? угрожаешь мне моим же ножом? — он издевательски глянул на Рейчел. — Ох… Я знаю, меня не было достаточно долго, но я подумал… — он почесал затылок. — Подумал, что ты все ещё не забыла меня. Я ведь такая красочная личность…       — Ты мой насильник? — запаниковала Рей и уже была на взводе, чтобы закричать.       — Ага, размечталась, малолетка, — фыркнул Зак в сторону Рей. — Будто мне нужны такие доски, как ты. Значит, все-таки, ты забыла меня? Ты не помнишь наш договор?       Рейчел ослабила хватку и опустила нож. Нет, она не помнит. Вообще ничего не помнит.       — Доктор сказала, что у меня потеря памяти, — бормотала девушка. — Если ты мой безумный родственник или друг, то… Извини. Я не помню тебя. И не вспомню.       Над этими двоими повисла неловкая тишина. Только мычание Айзека раздавалось в комнате. Но, щелкнув пальцами, он сказал:       — Ай, хуй с тобой! Ты сильно будешь визжать, если я похищу тебя? Просто обычно я не действую скрытно, понимаешь? У меня нет опыта, так что… — Рей кивнула. Айзек понял ситуацию и начал спускаться вниз. — Я приду завтра днем, слышишь? Только посмей не выйти во двор, понятно, маленькая сука?       «Маленькая сука… Я слышала это.»       Гарднер молча кивнула. Тогда Айзек спустился на землю и побежал через двор в город, скрывшись за домами.       Может, это шанс для Рейчел? Шанс вспомнить свое прошлое и больше не страдать от кошмаров? Она очень на это надеется.