Цель: жить. Просто жить.

      Еши тяжело вздохнула, отводя взгляд от кружащей вокруг них и громко причитающей Алекс. Женщина суетилась со вчерашнего дня, хотя большую часть вещей вроде любимого кресла — качалки или нескольких ящиков книг и одежды уже увезли. После сбора вещей квартира женщины невероятно оскудела, Еши, нет, уже Валентайн и не подозревал, что они успели так обжиться. Из «их» комнат в кафе — баре так же вынесли большую часть вещей, но некоторую одежду младший Буджардини решил таки оставить на случай, если они приедут погостить. Неаполь находится не так уж далеко от Салерно, вполне вероятно, что они втроем приедут поделиться впечатлениями уже в этом месяце. Встал вопрос о работе и средствах, но Майкл успокоил: Калкасса полностью берут ответственность за детей на себя, в том числе и обеспечение карманными средствами. Валентайн вспомнил, как прочитывал новый договор. Вхождение в мафиозную семью друга совершенно не было в планах, он планировал минимум до совершеннолетия остаться на попечении Висконти. Условия труда и зарплата устраивали, прижиться тут ребята успели, поэтому смена обстановки стала совершенно неожиданной.       Если говорить сухим языком, то Висконти обменял детей на дополнительные условия сотрудничества, мало интересуясь их мнением на этот счет, практически продал. Когда дети обсуждали между собой, то эта мысль проскользнула у всех, подпортив настроение. Однако по факту их просто передали Майклу, переписав на него опеку. Все обсуждение проходило между именно Висконти и Скаллом, от Валентайна, как главы троицы, требовалось лишь формальное согласие на данную аферу. И в итоге вышло так, что они попали под крышу Калкасса и Скалла в частности, погрязая в теневом мире немного глубже, чем до этого. Закономерно вылезал вопрос: «А какого хуя все это происходит?» Им смутно намекнули про разборки и попросили просто не рыпаться, не создавать проблем. Переезд уложился в рекордные сроки: позавчера составлен договор, вчера забрали большую часть вещей, сегодня уезжают сами дети с личным барахлом и подарками, умещающимся в рюкзаки и небольшие чемоданы. — Я буду так по вас скучать! — Алекс вытерла салфеткой слезы. Тушь слегка потекла, образуя темные тени вокруг глаз, женщина громко всхлипывала, то и дело поправляя кому-то одежду или прическу. Року и Валентайн переглянулись. — Мы тоже будем скучать. — Пробурчал Като, что стало роковой ошибкой. Висконти понимающе посмотрел на окончательно разревевшуюся Дарк, про себя хмыкая. К этим детям успели привязаться все. Джонатан подошел, сел на корточки и обнял «братьев». — Приезжайте почаще. — Обязательно приедем!       Водитель небольшого автобуса посигналил, поторапливая. Валентайн пожал руку бывшему боссу, поцеловал Алекс в щеку, воспользовался ее ошеломлением и утащил Като внутрь автобуса, следом за ними залез Року, махнув напоследок рукой. Вещи в одну кучу, сами к окнам и поехали. Если не брать расстояние, которое они проехали, чтобы выехать из города, то дорога заняла всего лишь чуть больше часа. Валентайн с ностальгией сравнил это с Россией, где порой приходилось трястись часов пять — шесть, чтобы доехать до другого города.       Салерно оказался прекрасным портовым городом с кучей достопримечательностей, красивых мест, толпой туристов, морем и находился под полным контролем Калкасса. Квартира была большой. Вещи были уже доставлены: мебель была расставлена по комнатам, ящики и коробки были расположены в центре гостиной. Так же было три жилых комнаты, раздельный санузел и просторная кухня уже с посудой и необходимой утварью; следовало лишь докупить продуктов и средств личной гигиены. Ребята, как только остались одни, разбежались по разным уголкам квартиры. Като направился на балкон, Року подхватил пару ящиков и потащил их в свою комнату, решив сразу разобрать вещи, Валентайн, параллельно насаживая новые ключи на связку, пошел на кухню, все осматривая. Пол везде был покрыт темно-коричневой плиткой, а переходы между помещениями обозначались арками с межкомнатными шторами из крупных деревянных бусин. Светлые виниловые обои при более детальном рассмотрении радовали взгляд неброским рисунком цветов. Натяжной глянцевый потолок украшали стеклянные люстры. Глядя на них Валентайн вспомнил о ярких цветных витражах, уже думая, что он добавит в обстановку квартиры. И, пожалуй, первым, что он купит — это цветы в горшках на подоконники, по крайней мере на кухню и к себе в комнату. В гостиную можно будет поставить декоративные деревья по углам…       Року нашел Валентайна в гостиной, увлеченно записывающего в тетрадь планы на квартиру. Тот, пребывая в своих мыслях, не слышал вибрирующий телефон. Парень сам ответил на звонок, успокаивая Майкла, что «брат» просто увлекся, и сам рассказал, как они доехали. Они договорились, что завтра мужчина заедет за ними и повезет смотреть город, а сейчас те будут активно обживаться. — Еши… — Валентайн. — Девочка под личиной все же отвлеклась от записей и с наслаждением выпрямилась, потягиваясь так, что в спине что-то хрустнуло. Мукуро с усмешкой протянул ей телефон и уселся на подоконник, выглядывая в окно. Девочка начала в нем копаться, с шоком отметила семь пропущенных, пять из которых были от Алекс, а потом полезла в сообщения и не сдержала вздоха. — Что там? — Расчетные пришли… И на карманные… — Року слез и подошел к ней, через плечо заглядывая в телефон. В графе начисления на счет «карманных» денег числилось девять тысяч евро. — Прибавим к этому три тысячи с расчетных и получим двенадцать. Офигеть. — Раньше Висконти платил им по полторы тысячи, исключая начало их знакомства, когда он на обжитие выделил им довольно крупную сумму. Этих денег им было вполне достаточно, сейчас же им начислили в два раза больше, что напрягало. Валентайн решил разобрать, не откладывая надолго и, коротко отзвонившись перед этим Алекс: «Живы — здоровы — приехали — все супер — пока!». Однако Майкл сказал, что все верно и теперь в месяц они будут получать именно эту сумму. Подобное, честно говоря, радовало, к тому же они снова не платили за коммунальные услуги, то есть даром получали по три тысячи в месяц на каждого, просто так, не работая. Это было невероятно странно, так как на юге Италии с работой было довольно плохо, а им платят больше в полтора — два раза, чем взрослым рабочим из гражданских. Похоже, они у Калкасса на особом счету и следовало подумать, как это аукнется в будущем.

***

— Тина! — Майкл психанул и просто крикнул на весь магазин, из-за чего на него обернулись почти все покупатели и работники. Однако молодого мужчину это не волновало, он уже обошел весь магазин в четвертый раз, потому что опять потерял девчушку из виду. — Не шуми так. — Сзади раздался голос. Майкл вздрогнул и обернулся, хватаясь за сердце и закатывая глаза. Пара женщин в стороне захихикали, приняв их за отца и дочь. — Хватит так пропадать! Я волнуюсь. — Несмотря на легко слетевшие с языка слова, он смущенно отвел взгляд, чем заслужил слабую улыбку. Девочка решила, что, когда будет снимать маскировку, станет зваться Валентиной, дабы не путаться. Эх, это уже шестое имя на ее счету, учитывая прошлую жизнь. — Смотри, эта люстра вполне себе ничего. — Ты слишком любишь витражи. — Он покачал головой. — Не отрицаю, но почему нет, если это красиво? — Майкл критично осмотрел люстру, уделяя особое внимание витражным бабочкам. — Мне больше понравился вариант с бутылками. — Висящие лампочки, стилизованные под бутыли с узорами снежинок, елок и новогодних украшений, навевали ощущение рождества и празднества. — Это слишком по-зимнему, но вариант этот я учту. — Девочка задумалась. — Так хочется взять все… Но нет. Я возьму все же люстру с бабочками, она подходит к настольным лампам на тумбочках. — Ты слишком любишь витражи. — Выделив слово «слишком», Майкл тяжело вздохнул и пошел ловить продавца для покупки и обсуждении доставки. Валентина же достала записную тетрадь и вычеркнула пункт с люстрой в гостиную. Когда с этим было покончено, то они вместе вышли из магазина. — Куда теперь? — Майкл широко зевнул и заинтересованно повел носом по воздуху. — Может, перекусим? Тут недалеко есть прекрасная пиццерия. — Непрекрасных тут нет вообще. — Валентина усмехнулась. — Я планировала купить еще пару комплектов посуды, — Мужчина подавился воздухом, но она это проигнорировала. — подобрать что-нибудь в ванную, себе одежды докупить еще — не дело это — обдирать брата, ну и, если время останется, зайти в канцелярский. У меня кончились краски и куда-то пропали почти все кисточки. — Ладно, — Майкл посмотрел время. — значит сейчас идем за посудой, а потом перекусим. — На рыночную? — Глаза девочки засветились от восторга. — На рыночную! — Оба засмеялись, а потом Майкл подхватил пискнувшую девочку на руки и понес летящей походкой к указанному месту.       Улица Витторио Эмануэле встретила их гамом, уличными актерами и музыкантами и начавшим моросить дождем. Крепко держа друга за одежду, Валентина с восторгом осматривалась по сторонам, вспоминая слова итальянца о том, что в январе здесь все гораздо красивее и, сказал он «по секрету», выгоднее. Она за полтора месяца в Салерно смогла побывать здесь всего три раза, учитывая этот, и просто терялась суете и ярких витринах, хотя обычно людей здесь было меньше. Наметив нужный магазин, Майкл таки опустил девочку на землю, но взял за руку и повел вперед, рассказывая о зимних скидках. Валентина пообещала себе обязательно посетить местные магазины в это время. — Но зачем тебе еще посуда? — Магазин встретил тихой приятной мелодией и малым количеством покупателей. — Как зачем? — Тина оглядела небольшое помещение и подошла к стеллажу с большими блюдами. — Во-первых: набора из семи тарелок, тех же семи ложек и чашек недостаточно в том плане, что есть из однотонной белой посуды просто не интересно. Так что нам надо подобрать четыре разных набора, а в идеале — больше. — Заметив недоумевающий взгляд, она решила пояснить подробнее. — За эти полтора месяца, месяц ты у нас провел, только что не ночевал, так что на тебя тоже брать надо. Во-вторых: нужно взять блюдечек, плошек и больших тарелок на случай, если захочу приготовить что-то крупнее или меньше обычной порции. — Майкл тяжело вздохнул и поднял руки, сдаваясь. Подошедшему продавцу девочка указала на два больших блюда, потом еще минут пятнадцать выбирала чашки. На выбранную Скаллом розовую кружку с рисунком свинки она хихикнула, но промолчала: над его выбором Року еще успеет вдоволь насмеяться. Себе Тина выбрала полуторалитровую кружку с рисунком сине-бирюзовых перьев с ложкой в комплекте, для Року черную кофейную чашку с абстрактным белым узором линий, а для Като взяла обычную бежевую чашку с маленьким рисунком кротика. Не удержавшись, она еще купила красивый ветряной колокольчик. — Теперь кушать! — Майкл широко улыбнулся. — Плакали мои денежки. Хнык, хнык. — Не только ее, но и общие, однако они были потрачены на благое дело — украшение дома. В пиццерии они легко нашли свободное место и вовремя, так как дождь усилился, и люди побежали искать убежище. — Если дождь не прекратится, то за одеждой и домой. — Да ладно, подумаешь, промокнем. — Мужчина легкомысленно пожал плечами. Их столик находился в углу, так что гул голосов не окружал и был как бы на фоне, отрезая их от внешнего мира. Заказанная пицца пришла быстро, как и кофе к нему. Валентина бы с удовольствием заказала попить что-то другое, но, как назло, ничего иного не осталось. Пришлось перелить часть успевшему за несколько секунд выпить полчашки Майклу, а освободившуюся половину заполнить сливками, перед этим высыпав три пакетика сахара. Скал на это смотрел, как на извращение, но молчал, начиная растягивать напиток.  — Что? Я — чаевница, а не кофеманка, как вы с Року. — Тина пожала плечами и отпила, тут же поморщившись и отложив в сторону. — Все равно горячее. И пицца горячая. — Она посмотрела на еду, как на предателя. — Ну, мы же не спешим? — Не спешим. — Он откинулся на спинку стула, расслабленно оглядывая набитый людьми зал. — Если тебя успокоит, то дождь минут через десять — пятнадцать закончится, и мы спокойно пойдем дальше. — Угу. — Девочка тоже оглянулась на зал, но не заметила для себя ничего интересного и вернула внимание пицце. Чуть подумав, она достала влажные салфетки под тихий смешок и положила их на край стола. — Ответь: ты с собой таскаешь вещи на все случаи жизни? — Нет? — Она неуверенно приподняла бровь и улыбнулась. — У меня нет с собой огнетушителя. — Парочка засмеялась. — На самом деле есть, но его, как и большинство вещей, я сегодня выложила. Все свое ношу с собой, как говорится. — Она пожала плечами. — А как дела обстоят с личной защитой? — Помимо ножа в кармане? — Майкл заинтересованно кивнул. — Рефлексы и пламя. Большего пока не надо, хотя научиться стрелять из револьвера я бы хотела. Револьверы вообще классные, мне они нравятся даже больше современных пистолетов, пусть и проигрывают им в мощности и в количестве пули. Представь, круто было бы оставить потомкам в наследство такой красивый револьвер с резным узором и запасом серебряных пуль с гравировкой креста, штук эдак тринадцать. Создать потертости какие, чтоб под старину. Наследник бы точно подумал о чем-то мистическом, может, решил бы, что я состояла в Святой Инквизиции и уничтожала им дьявольских порождений. — Она тихо засмеялась. — Ну или просто сидеть на кухне с револьвером и играть в русскую рулетку, отдаваясь на волю судьбе. Есть в этом всем какая-то своя мрачная романтика. — Ты думала о самоубийстве? — Серьезно спросил Скал, не нарушая, впрочем, странной атмосферы разговора. Перед Валентиной встал выбор: говорить ли Майклу об этом и что говорить. Ответ «нет» однозначно был бы ложью, так как думать она думала. Интересно, посчитает ли интуиция смерть — лучшим выбором в определенной ситуации? Если она сядет играть в русскую рулетку, то что поможет выбрать интуиция: вариант смерти или жизни? Возможно, во время пребывания в Эстранео она на полном серьезе подумывала о суициде, нельзя сказать точно, так как часть воспоминаний заблокированы разумом и Року. Но стоит ли об этом говорить? Не разрушит ли это их дружбу и вообще надо ли с кем-то в принципе говорить на эту тему? Все люди так или иначе думали о самоубийстве, просто размышляли, так чем она хуже? — Ну, было дело. — Как ни в чем ни бывало сказала, не придавая голосу той серьезности, с которой говорил Майкл. Мужчина прикрыл глаза. — Скажи, — Он сделал паузу, видимо, тоже боясь разрушить их отношения своим вопросом. — это было из-за нас? — Нет, не из-за вас. — Она горько усмехнулась. Очень хотелось закрыться, ни о чем не говорить, оборвать разговор, но… Нельзя так бегать. Майкл же друг? Он заслуживает знать. Раз уж она приняла его, то ничего не изменится, если она расскажет. Но сама она начинать эту тему не станет, это будет выглядеть, как обвинение, что в корне не так. — Хотя определенные… Сложности мне это принесло. И до сих пор несет. — Расскажи. Пожалуйста. Расскажи мне все. — В этот момент окружение окончательно перестало их волновать. Валентина вгляделась в лицо напротив. Зачем? Зачем ему это знать? Все ведь уже кончилось, чего ворошить прошлое? Однако Майкл смотрел на нее твердо, хоть и виновато, он видел, что она колебалась, поэтому решил давить до конца. Наконец она вздохнула и отвела взгляд вниз, а чтобы протянуть время, взяла пиццу и откусила большой кусок. К этому времени еда успела поостыть, так что проблем это не вызвало. Майкл терпеливо ждал, пока она дожует и сделает глоток кофе. — Это было больно. Очень больно и страшно. — Девочка попыталась не подать виду, что ей становится плохо из-за воспоминаний, но голос все равно предательски подрагивал на некоторых моментах. Лишь бы не накрыло, как в тот раз. — Я… Нас было много, если так брать. У каждого атрибута кроме неба было по два — три донора. Нас готовили заранее, меня, по крайней мере. Я знала, что это будет смертельно, но выбора не было, так что оставалось лишь смириться и ждать, когда это наконец закончится. Кульминация проекта вышла не в очень удобное время… Не знаю, что еще сказать. — Нервную усмешку сдержать не удалось. — Могу рассказать, как вы сопротивлялись. Ты, к примеру, душил. Не самое страшное, если так подумать, да и с теми тремя мало что сравнится. — Она замолчала, пытаясь взять себя в руки. Дрожь и накатывающие слезы унять не удавалось, поэтому они какое-то время сидели в тишине. Еши сжалась, крепко зажмурившись и сжимая теплую чашку, вспоминая успокаивающий голос Року и нежные поглаживания по голове, когда он пытался успокоить ее во время панических атак. Как-то поспешила она с решением рассказать по возможности все, но уже поздно что-то менять. А Майкл проклинал себя за то, что поставил желание узнать все из первых уст выше, чем слезы дорогого человека. — Говорить все значит. — Она через силу усмехнулась, крепко беря себя в руки. Да, снова откладывать на потом плохо, особенно зная, что сорвется, как только захлопнется входная дверь и своей истерикой она перепугает мальчишек. — Хах, знаешь, электрический ток — это на самом деле было так привычно. Не знаю, почему именно от него меня так корежит. — Не в тему выболтнула, Майкл непонимающе хлопнул ресницами, что вызвало у нее истерический смех, который она отчаянно пыталась сдержать. — Прости. — Ахаха… Я не виню… В-вас… — Слезы потекли, от чего она просто закрыла лицо руками, давая себе возможность чуть — чуть пореветь. Смех и слезы — пожалуй, одно из самых отвратительных сочетаний. — Прервать ци-ци-цикл важнее, чем жизнь неболь-льшой группки людей…. Все, я сейчас возьм-му себя в руки… Прости. — Ничего, это я виноват. — Он неловко пододвинул к ней салфетки и уткнулся взглядом в чашку, не зная, куда деться от чувств вины и неловкости. — Зато я узнала, что, несмотря на мою-ю любовь к небу, парадоксально боюсь высоты, судя по всему. — Она резко вытащила одной рукой салфетку и снова быстро прикрыла лицо, вытираясь. — А хочешь научиться кататься на мотоцикле? — Вопрос вышел совсем неожиданно, но зато отвлек обоих от неловкости. — Знаешь, а хочу! — В этот раз смех был не нервным, а красноватые от слез карие глаза с оранжевыми проблесками смотрели с возвращающимся задором.