***
После пар Кенсу залетает на две секунды (сорок шесть минут), чтобы переодеться, ведь его пригласил Чонин погулять. Вау, снова свиданка. Парень с улыбкой и волнующимся сердечком бросает свои вещи, берет только самый важный базовый набор: сигареты, телефон, зажигалка, наушники, ключи и карта. Распихав все по карманам, До вылетает из дома и идет навстречу своему хахелю. Чонин, довольнее обычного деловито шагает прямиком к Кене и тут же подставляет моську для приветственного чмока. Тот, что пониже, оглядывается на наличие знакомых и коротко целует в щеку. После Ким достает букет кустовых розочек из-за спины, и Кенсу будто вдаривают жесткого леща. — Это что такое, ебать? — говорит До с лицом лица, явно не ожидая такого подвоха. — Тебе что, цветы никогда не дарили? — говорит Чонин, искренне удивляясь. — Это, конечно, прикольно и я в шоке, откуда ты узнал, что мне нравятся именно эти, но нахуя? — говорит Кенсу, неохотно принимая цветы, и держит их, словно что-то ненужное. — Чтобы тебе было приятно, разве не по этому поводу делают такие перфомансы? — говорит парень напротив и заметно раздражается. Хотел сделать приятное, а получилось как всегда. До Кенсу никогда не мог воспринимать такие штуки нормально, как и сюрприз-вечеринки на день рождения, потому что нужно делать удивленное лицо, а он супер-проницательный. Но цветы? Это не то, что по-гейски, просто странно и некомфортно. Именно эту мысль парень пытается донести до своего возлюбленного, но Ким отчаянно расстраивается и не может врубиться, чем же не угодили сраные розы. — Теперь все, кто на нас посмотрят, будут думать, что у нас свидание, — почему-то блять расстроенно говорит Кенсу. — Мы же блять друзья, да, — слишком раздраженно бросает Чонин и протягивает свою гейскую ладонь, чтобы пойти за руку. Когда его пальцы переплетаются с кеневскими, на сердце становится чуть легче. — Вдруг нас увидят знакомые? — говорит Кенсу и тянет парня за руку в за угол дома через арку. Там До прижимается к одногруппнику и уже спокойно целует так жадно, как будто ждал не пол дня, а всю жизнь. Отстраняется и видит довольную моську парня напротив, как бы говорящую "вот теперь четко". — Так куда пойдем? — продолжает он, как ни в чем не бывало, подкуриваясь и прижав цветы подмышкой. — Да я вообще думал в кафешку сходить или по дворам пошляться, — говорит Чонин, выхватывая сигарету из чужих рук и делая пару тяжек. — Чтобы было свидание-свидание? Давай лучше к тебе, — отвечает До и забирает сигарету обратно. Ким усмехается и достает новую из своей пачки внутреннего кармана джинсовки. «Вот же пес». — Так у нас дружеская посиделка? — говорит Ким, выделяя супер-неприятное слово "дружеская". Кенсу лишь мягко и так тепло улыбается, целуя парня куда-то в шею, после сладко шепча на ухо «Такой ты дурак, Чонин». И этого хватает парню, чтобы успокоиться и даже немного возбудиться. — Давай только ко мне зайдем, я занесу твои цветы, — говорит До и замечает, как одногруппника дергает на "твои цветы", почему и продолжает. — Мои цветы, подаренные моим хахалем. Вот теперь все на своих местах. Чонин никогда не был у своего одногруппника дома, посему каждая деталь становилась гораздо интереснее. Например, аккуратно сложенные сладости на кухонном столе и отчего-то небрежно висящие полотенца в ванной. Больше всего, конечно, парня интересует Кенсу, который так смешно тянется за высоко стоящей вазой. Ким вальяжно подходит к одногруппнику и помогает, приподняв того за бедра и после опустив. До дарит в ответ легкую улыбку. Когда цветы оказываются в вазе, наполненной водой, кажется, что все сделано и можно идти. Но Ким так явно не считает, потому что усаживает парня на постель, наваливаясь сверху и отчаянно сжимает чужие бедра, которые податливо приподнимаются навстречу. — Чонин, — сладко шепчет Кенсу, срываясь на хрипотцу, отчего парню сверху сносит крышу. — Мое имя так четко звучит, когда его говоришь ты, а не пацаны с района, — говорит Ким, поцелуями спускаясь от нежной шеи до бедер. Кенсу одной рукой зарывается в чужие темные волосы, распидорасивая нахрен всю укладку бэд боя, другой — хватается за плечо парня, притягивая ближе. Кажется, будто расстояние меж их телами такое огромное, даже если там не поместится и широкая ладонь. До издает тихий полустон, когда Чонин задевает своей промежностью чужую. Ким соблазнительно ухмыляется, что не может не заводить. Никто из них даже не допускает мысли, что происходит что-то неправильное. Наоборот, кажется, что лучшей версии этого перфоманса даже не существует. Все на своих местах: Кенсу на кровати, Чонин в нем. (тамз ап если это лучшая фраза) После они гуляют по чужим районам за ручку, нежно и уже по-родному переплетая пальцы, успешно забывая про посиделки у Кима. Парни задают друг другу детские вопросы из ряда "любимый цвет" или "есть ли братья/сестры". Чонин обжигает горячим дыханием чужие ладони, когда одногруппнику становится холоднее. Сейчас ведь не месяц май, а уже октябрь заканчивается. Кенсу, как истинная тупая телка, делает фотокарточку на телефоне вместе с парнем, чтобы скрытно поставить на свой рабочий стол и пялиться 24на7. Чонин немного смазан на готовой фотке, потому что решил чмокнуть парня в самый последний момент. Если это не лучший перфоманс, за который никто еще не платил, то что??***
С самого утра Лухан, наполовину собранный, сидит на подоконнике и курит, параллельно пытаясь дозвониться до Кенсу. На четвертый звонок парень отвечает заспанным голосом и пытается убедить друга, что уже давно встал и просто валяется. «Какой пиздеж» — думает Лухан и обещает прийти через полчаса, бросая трубку. Парень чуть не давится дымом, когда замечает супер-сонного Кима, который, очевидно, ночевал хуй знает где. Это просто супер-шок, потому что Чонин никогда не ночует у других, он идет домой, в каком бы состоянии не был. Эта ситуация настолько поражает Лухана, что он проебывает половину сигареты, позволяя ей дотлеть и рассыпаться пеплом на обшарпанный карниз снаружи окна. Две секунды, и теперь парень звонит другу этажом выше. — Ну и где мы шляемся ни свет не сравши?? — говорит Лухан так самодовольно, даже не собираясь слушать выдуманные причины. — Я в магаз за сигами выходил. Ты что, угораешь? — говорит Чонин хриплым голосом, как будто собирается спать прям щас. — Во вчерашней одежде? Попизди мне, — усмехается Лу, надеясь, что этот пес ночевал только у Кенсу, и ни у кого другого. Иначе просто мужицкие подружки его убьют насмерть. Такие они, конечно, скрытные. Парень не может дождаться, когда пидорские любовники раскроют свои секретики и перестанут обманывать всех. Это было бы огромным одолжением для всех, особенно, если учитывать, что играть в прятки бессмысленно с такими проницательными друзьями. Лухан получает чмок от делового Сехуна, который прибирает хату и врубает крутую музыку, хотя до флекса еще час?полтора? и выходит из квартиры. По дороге к дому друга, парень слушает мерзкие девчачьи треки, пока никто не знает. Тех телок, которые ходят по субботам в клуб под чужим паспортом, а по четвергам ходят на фитнес. Сегодня именно муд 2014 мой 2014. Прямо за углом Лу покупает два энергетика, так, чисто взбодриться. Две гориллы-калифорнии по скидке за 48 рублев, которые просто вкус жизни с утра. Лухан, на самом деле, постоянно покупает энерджетики (как говорится, мэк ми фил со хай мичигесо) и любит этот предсмертный хрип из хартстона, когда происходит остановОчка сердца на пару секунд. Но если не так, то как жить утром? Кофа? Хуйня, не берет его такой расклад. Кенсу открывает дверь, аккуратно проводя друга мимо спящей в гостиной после ночной смены матери. Только в своей комнате, парень позволяет себе спокойно выдохнуть и принять открытый пару секундочек назад энергет, чтобы стать как те зайцы из рекламы и собраться не за питсот часов. Не то, что бы было много вариантов для лука на сегодня, но сам факт, что нужно умыться/одеться/поесть уже выматывает заранее, когда Кенсу только задумывается об этом. Легкий предтусовочный чилл проходит с намеками невзначай от Лухана, мол, давай там общайся со всеми, мб с мальчиками какими, да ок. До, еще не отошедший ото сна, кивает и соглашается с мыслью типа "а хули, я же свободный парень". Но как только пересекается на лестничной площадке дома друзей с Чонином, дыхание спирает и его будто с вертухи въебывает борец ММА. «Ало ты занятой парень, До Кенсу, ты что, забыл». — Привет, — говорит Ким, улыбаясь дольше положенного так сладко и совершенно не по-гейски, нет. Кенсу лишь коротко кивает, поднимая левый уголок губ, так, совсем невзначай. Смуглый художник пропускает одногруппника вперед, мягко подталкивая внутрь тусовки под попу. Никто не замечает больших ладоней на чужой заднице и совершенно в упор не видит смущения хозяина соблазнительных бедер. Точно также, как и однозначно точно игнорируют короткий чмок в щеку между двумя пидорами, когда все уходят на перекур на балкон, дожидаясь остальной часть флекса. Джексон появляется, как некстати, вовремя для плана мужицких подружек и совершенно неправильно по отношению к Киму, который только начал нашептывать смешные шутки на родное ухо. Кенсу, как самая последняя крыса, переводит все внимание на друга-старшекурсника и совершенно искренне интересуется, как дела и все такое. Чонин раздражается лишь на пару минут снаружи и на все оставшееся время внутри, старательно обходя эту парочку и подкуриваясь миллион раз за вечер. Вьетнамские флешбеки больно отзываются в хрупком сердечке нехилого такого парня. Поэтому на пике взаимодействий Джексона и сладкой пуси, а именно в тот момент, когда Кенсу единственный раз посмеялся над его шуткой, Чонин хватает одногруппника за руку и ведет на балкон со словами "надо поговорить". Ким даже не ленится закрыть стеклянную дверь за собой, а после завлечь возлюбленного в неоднозначный поцелуй; такой рваный и желанный, как будто парень пытается что-то доказать, мол ты мой и ничей больше. Кенсу сопротивляется первые две с половиной секунды из соображений "нас же заметят", но как только Чонин приподнимает его за бедра, сжимая их покрепче и прижимая к себе, все идет по пизде (или в жопу). — Ну и что это за цирк? — спрашивает Кеня, когда его наконец-то отпускает молодой человек. Ким, разумеется, оскорбляется донельзя. Мол, как это ты смеешь называть мои чУвСтВа таким образом, но не решается громко высказаться. — Ну так вот, просто, захотелось. А че? Имеешь против что-то? Или боишься, что твой друг убежит? — нахально говорит Чонин, так выразительно подчеркивая "твой друг", как дети из начальной школы на конкурсе чтецов. Кенсу на это лишь сладко улыбается и совершенно не по-гейски с агрессивной дружеской любовью смотрит на своего придурка. Они курят напополам и даже почти быстро возвращаются, оставаясь незамеченными под зоркими взглядами мужицких подружек Кенсу. Джексон идеально отыгрывает по выдуманному плану в голове Бекхена, запрещенное (по мнению Ким Дебила) количество раз обращаюсь к До Кенсу и невзначай касаясь его. Так по-дружелюбному показывает тупые несмешные видосы художнику, а тот довольно пялится и делает вид, будто эти мемы действительно так уморительны. Кажется в это не верит никто, даже сам старшекурсник. Вот только Чонин так не считает. И к его огорчению, это замечает Лухан, ехидно переглядываясь со своим напарником по преступлению, за которое они еще получат пизды. Ким видит буквально все: как Джексон говорит что-то прямо в кеневское ухо из-за шума; как он случайно касается его бедра, когда тянется за бутылкой; и даже как они сладко уходят на кухню что-то обсудить, якобы потому что там "потише". Вы бы видели эти нахмурившиеся брови и поджатые пухлые губы, которые спустя 2 минуты выдают что-то из ряда "Я совсем не расстроен, мне похуй". Однако Чонин идет за ними, как будто ему действительно там что-то жизненно необходимо (все мы знаем, кто). Когда он открывает дверь, сразу замечает своим пассивно-агрессивным взглядом того самого придурка за столом. И лишь когда глаза находят пупса, так смешно сидящего на табуретке с поджатой к себе ногой, на душе сразу становится хорошо. Но Ким не дурак, он отметает любовные сопли, потому что он мужик с большой буквы, пришедший доказывать свои отношения. Чонин под общую тишину и непонимание по-дебильному облокачивается на стену и совершенно трезво заявляет: — Дорогой, — начинает он, смотря в родные глаза, отчего у Кенсу сразу дергается сердце. — Ты часом ничего не попутал? — продолжает Ким, переведя взгляд на Джексона. Тот сначала вообще не въезжает, но когда замечает на лице своего друга такую эмоцию как "блять", сразу все становится понятным. — А на нем типа написано "занято" или че? — также нагло отвечает старшекурсник. Ким ошалевает в ответ, чуть ли не задыхаясь от возмущения. Но он, слава богу, не теряется и подходит к своему пупсу, агрессивно целуя и получая сбитый с толку ответный поцелуй. Джексон просто закатывает глаза и молча уходит из кухни. А вот у Кенсу реально возмущение переходит все границы, и он отстраняется от одногруппника. — Ты ок? Мы же типа не встречаемся? — говорит До. — Пиздец, ты угораешь? Я тебя, вообще-то, как любимка нижнее подчеркивание сердечко подписал в телефоне, — обиженно бубнит себе под нос Ким и садится на освободившееся место. — Ты, конечно, конченный и это все мило, но ты как вообще, меня спросить там не хотел? — с наездом говорит Кенсу. Взгляд его пидораса меняется на нахально-возмущенный, и пупс пониже немножко гасит свой напал. — Значит так, я предложу тебе встречаться красиво, романтично и супер официально, а сейчас мы вернемся к остальным и ты будешь сидеть рядом со мной и флиртовать тоже со мной. Все ясно? — серьезно говорит Чонин и по-детски игриво ударяет кулаком об стол. Кенсу, конечно, охуевает с чужой наглости, но чисто по-девчачьи внутри горит огнем, насколько крутого пацана себе отхватил. И Кенсу отвечает за базар, он действительно заигрывает только со своим "не хахелем". Они палятся как суки, и это замечают все вокруг. Тем не менее, парни продолжают свою охуительную игру в друзей. Чонин совершенно не по-гейски придвигает Кенсу к себе поближе за талию, когда кто-то садится рядом. А другой на это смущенно хихикает в чониновскую шею, будто прячась там от позора за это шоу. Кенсу даже из самых дружеских побуждений аккуратно стряхивает с любимого лица крошки от чипсов, после облизывая пальцы. И это совершенно случайно становится последней каплей для Бекхена и Лухана, которые затеяли этот прикол и теперь не понимают, кто с кем играет вообще. Они отправляют в их мужицкую беседу загадочное "мы все знаем, только прекратите устраивать тут порно-хаус из тиктока" и любезно (совершенно не настойчиво) предлагают Кенсу посмотреть в телефон, вдруг там что-то важное. Художник сначала удивляется и даже немного смущается, прочитав сообщение. А потом, будто специально, касается чониновской ладони и наигранно сонно кладет свою голову на родное пидорское плечо. Чонин даже не сразу понимает, с чего это его пупс такой милый, но тут же забивает и радуется чисто по-мужски. Мол, я такой крутой сказал ему вот так, и он типа слушается. — Ну что, смску получил? — довольно говорит Бекхен, подсаживаясь к сладкой парочке. Кенсу кивает и театрально закатывает глаза, выводя друга на смех. — Я бы, конечно, хотел это все обсудить и все такое, но мне уже пора домой, — говорит Кенсу, выделяя последнее слово. Это заставляет его соседа по не-дружеским делам встрепенуться и тоже начать собираться. — А этот пес куда? — говорит Бекхен, кивая на Кима. — Провожу типа, поздно уже, — неловко отвечает Чонин, понимая, что обращение было в его адрес. Ребята невзначай удаляются с тусовки, радостно со всеми прощаясь. Лухан и Бекхен позволяют отпустить пару смешков, явно догадываясь, до какого дома они идут. И действительно, едва за ними закрывается входная дверь, парни поднимаются этажом выше и заходят в чониновскую хату. Самое забавное, что оба не планировали этот перфоманс, просто синхронизировались и ушли в безопасное место без осуждения и всяких там Джексонов. Чонин хочет предложить чай, но Кенсу предлагает себя, и это становится лучшим решением за вечер. Кто же знал, что такая дебильная уверенность определенно цепляет художника пониже. С одной стороны, он, разумеется возмущен, что кто-то смеет ему указывать. Но вот с другой... Они рвано целуются взахлеб, как будто восьмиклассники за гаражами. Кенсу усаживается на Кима и довольно ухмыляется в поцелуй, когда чужие ладони обжигающе сжимают его бедра. — Чонин, — сладко шепчет на выдохе До, когда парень переходит с поцелуями на его шею и вопросительно мычит, словно кот. — Ты такой горячий, — также тихо говорит Кенсу в родное ухо, притягивая парня к себе за широкие плечи. Ким снова целует чужие пухлые губы, опуская свою ладонь на чужую промежность. Что-то внутри Кенсу замирает, и он больше не думает ни о чем. Все происходящее между ними кажется таким правильным. Они чувствуют потребности друг друга лучше своих. Такое ощущение, словно ни с кем другим не может быть так же хорошо. Этой ночью Кенсу полностью позволяет Чонину доминировать над собой.