«Ах, что я есть? Ударив дверь Вдох удержу, Вдруг утону?» © AGAIN (RUS Cover), 【VOLume】
Марта в сотый раз тяжело и вымученно вздохнула, откусила кусочек от горячего маслянистого пончика, запила газировкой и уставилась в ночное небо, распростертое над улицами спящего города. Поодаль слышались звуки проезжающих машин, щебет каких-то воробушков, которые скакали у ног и выпрашивали хоть немного еды, которую девушка накупила в больших количествах. Она раздраженно махнула ногой, отгоняя птиц, а затем часто заморгала. Свет уличного фонаря, под которым она сидела на лавочке, очень давил на уставшие и больные глаза. Блондинка закопалась в большом пакете, затем вытащила оттуда упаковку шоколадных конфет, открыла ее и начала есть. И ей все равно, что все эти пищевые отходы аукнутся ей парой лишних кило. Сейчас она была в стрессе, и решила, что ей просто необходимо этот стресс хоть как-то подавить привычным методом — заесть его. В голове все вертелось и крутилось, мысли путались, сбивались в кучу, потом разбегались врассыпную, а затем опять путались и так до бесконечности. Надежда ухватиться хоть за какую-то адекватную мысль угасала, но Родригерс тщетно пыталась переварить слова маньяка, которые были озвучены пару минут назад, и после которых она, собственно, и зависла. — Не слипнется? — грубым и достаточно громким тоном спросил Джефф, сидящий рядом на лавочке и наблюдавший за кареглазой. Он и так чувствовал себя полнейшим идиотом, пока рассказывал о своих безумных догадках на тему того, что его и эту девицу прокляли. Чувствовал себя невероятно глупо, когда говорил, что теперь их тела связаны и он чувствует всю боль, которую испытывает тело Марты. Но после его сумбурных объяснений и рассказа она просто уставилась в окна дома, расположенного напротив. Эта девица его очень сильно раздражала, и маньяк с удовольствием бы всадил ей под ребра нож и выпустил кишки. Но он не мог. — То есть… — начала наконец блондинка, проигнорировав слова убийцы и отправляя очередную конфету в рот, а затем поправляя очки. Она смотрела так же в сторону, потому что глядеть на лицо Вудса ей было тошно. Все эти следы, оставшиеся от кровавой улыбки на его лице, обугленные веки и искалеченная ожогами кожа заставляли ее вздрагивать каждый раз, когда в поле ее зрения попадали все вышеупомянутые прелести. И, тем более, она ела, не хотелось портить аппетит. — То есть ты хочешь сказать, что тебя и меня прокляла та бабуля из леса, а потом ты ее убил и после встретил меня? И что физический урон моего тела передается и тебе? — она поморщилась и пожала плечами, как всегда делала, когда находилась в довольно всмешанных чувствах и упорно пыталась разобраться в ситуации. Сомнения и страх главенствовали в ее душе, а последнее чувство к тому же убивало здравый рассудок, что мешало адекватно мыслить. — Ты сама видела, — он поднял руку со свежим порезом на тыльной стороне ладони. Родригерс передернуло, и она непроизвольно накрыла точно такой же порез на своей руке тонкими пальцами. Она же сама видела, как его бледная кожа расходится в унисон с ее. Марта опять поморщилась и опустила глаза, наблюдая, как у ее ног по-прежнему скачут воробушки и щебечут. Девушка опять шугнула их ногой. Ну не любила она птиц. — Ладно. Хорошо. Допустим, это правда, я не рехнулась, и ты со всей этой мистической херней не плод моей больной фантазии, — она издала нервный смешок. — Вот ты меня отловил. Вот ты мне рассказал про это проклятие. И что? — она все же повернулась в сторону Джеффри, но на его лицо глаз не поднимала, а устремила свой взгляд куда-то в область его широкой груди. — Как «и что»? — немного помедлив с ответом, Вудс нахмурил грубый излом надбровных дуг. Злость и раздражение его переполняли, и поэтому он тихо выдохнул, про себя досчитав до десяти. — Думаешь, мне теперь надо просто с этим смириться? Я бы смирился, если бы ты не была такой идиоткой и каждый день себя не калечила. То пальцы ножом порежет, то ногу подвернет, то с лестницы завалится… У тебя в роду умственно отсталые были? — раз физический вред убийца ей не мог нанести, то он решил отыграться словесно. Его губы дрогнули в легкой ухмылке после того, как лицо Родригерс побагровело от злости, и ее тонкая бровь дернулась. — Знаешь, нет, — прошипела она и резко встала с лавочки, начав собирать обратно в сумку остатки еды и выкидывать в мусорный контейнер, расположенный рядом с лавочной, пустые упаковки. — И именно поэтому я тебя покидаю. Всего доброго. Я обязательно доложу о тебе в полицию еще раз, и они примут меры. Надеюсь, остаток своих дней ты сгниешь в тюрьме строгого режима. — Марта уже взяла в руки сумку и собиралась быстро ретироваться, но Джефф как-то утробно рыкнул и, не вставая со своего места, только резко протянул руку в сторону девушки. Его ладонь ловко ухватилась за ее длинные и распущенные волосы, после чего он дернул ее на себя. Девушка громко взвизгнула, не удерживаясь на ногах и наваливаясь прямо на брюнета. Тот, перемещая свою ладонь с мягких волос на тонкую шейку, поднял ее голову вверх. Получилось так, что девушка практически была на его коленях, но в первую очередь ее волновала безопасность своей жизни, и она попыталась вырваться. Джефф поморщил свое искалеченное лицо. Кожа головы Марты засаднила. Похоже, что он ей выдрал клок волос. Бока заныли, значит, таким действием он потревожил заработанные утром синяки. — Слушай меня сюда, маленькая мразь, — довольно тихим, но весьма внушающим тоном протянул Вудс, сильнее сдавливая пальцы на хрупкой девичьей шее, сам при этом чувствуя небольшое удушье. Карие глаза Марты наполнились слезами, страх парализовал все тело, сердце глухо стукнулось об грудную клетку, провалилось куда-то вниз, в животе образовался неприятный ком спазма. Подступала паника. Длинными ноготками девушка впилась в руку маньяка, пытаясь ее убрать от себя и отстраниться самой. Элементарно закричать и позвать на помощь не получалось, крик застрял в сдавленном горле, и она могла только беззвучно открывать и закрывать рот, ощущая теплое дыхание парня на своем лице. — Я не собираюсь с тобой возиться и терпеть тебя. А также не собираюсь от тебя зависеть. Ты поможешь мне снять это гребаное проклятие, — в водянисто-голубых глазах плескалось столько злобы, что Родригерс передернуло. Она сильнее впилась ногтями в руку убийцы и сжала зубы, закрывая глаза и стараясь не плакать. Нельзя вот так сразу сломаться. Тем более она сможет стерпеть, этот псих ведь не убьет ее. — Какой резон мне тебе помогать? — еле выдавила из себя кареглазая, все так же держа глаза закрытыми. Не хотелось смотреть на его лицо. Все ее тело пробивала дрожь, ноги были ватными, и если бы Джефф не держал ее, то девушка упала бы прямо на землю. — Если этого проклятия не будет, то ты меня убьешь. Так что мне оно весьма выгодно, — ее голос срывался на тихий хрип, слова тяжело выдавливались, как тяжело выдавливаются остатки пасты из пустого тюбика. — Не будешь помогать — я вырежу всю твою семью, — после этих слов Марта перестала дышать, она наконец распахнула веки и глянула на убийцу. Ее лицо заметно побледнело, девушка почувствовала, как все ее внутренние органы скрутило от страха, как появилось неприятное и горячее раздражение в груди. Уголки покалеченных губ брюнета довольно дернулись вверх. Похоже, он нашел правильные рычаги воздействия. — Если не хочешь, чтобы твои любимые родственники умерли в муках, просто раздобудь информацию, узнай, что это за проклятие, — он указал на черную метку на своей ключице, что выглядывала из-под грязной толстовки. — Узнай, как его можно снять, — в приказном тоне отчеканив это, Джефф наконец высвободил шею девушки из своей хватки. Та отшатнулась от него, вся дерганная и испуганная. В желудке у Марты появилась неприятная тяжесть, ее затошнило от стресса и переедания, но девушка закрыла рот ладонью и крепко стиснула зубы. Парень встал, засовывая руки в карманы толстовки. — Ах да, и еще. Не смей идти в полицию. А если уже к ним наведывалась, то заберешь заявление. Проблемы с копами мне не нужны. Я ясно объяснил? — Гандон… — Марта отвернулась, тихо прошипев ругательство в кулак. Ее сильно начало мутить, страх и безысходность заставляли слезы наворачиваться на глазах. Она бы закричала, она бы попыталась вызвать прямо сейчас полицию, она бы попыталась дать хоть какой-то отпор убийце, но он умело нашел ее слабое место и безжалостно надавил на него. Она не могла допустить, чтобы с отцом и с маленькой Ирмой случилось что-то плохое. — Что ты сказала? — Я сказала, что все сделаю, — голос предательски дрогнул, по щеке скатилась одинокая слеза. Ее сердце билось совершенно беспорядочно и так громко, что блондинке казалось, стук жизненно важного органы было слышно на несколько миль. Дыхание затруднилось и ее губы конвульсивно задергались, ноги начали дрожать и становиться неустойчивыми. Главное не упасть в обморок от страха. Появилось мерзкое чувство слабости с беспомощности. Раньше девушка считала, что она не из робкого десятка и может дать отпор любому. Но этот маньяк был сильнее. Намного сильнее во всех смыслах, и она прогибалась под ним. — Умница, — как-то резковато и ядовито произнес Вудс. Девушка услышала его отдаляющиеся шаги. — И, кстати, не смей больше себя калечить! — уже чуть поодаль крикнул Джефф. Родригерс обернулась, пытаясь восстановить сбитое дыхание и хоть как-то успокоиться. Взгляд карих глаз впился в широкую спину убийцы, который шел прямиком в запутанные лабиринты улиц небольшого городка на поиски новой жертвы.***
Серебристый полумесяц затянуло громоздкими облаками. Ветви высоких вековых деревьев скрипели от поднявшегося гулкого ветра, тревожа молодую зеленую листву, которая издавала приятное шуршание. В ночное время суток старый лес преображался в нечто пугающее, казалось, что на каждом шаге могла поджидать опасность. Трупный запах в старой хижине был сильным, что очень привлекало диких зверей. Пара бродячих собак резвились в помещении, животные не стеснялись запрыгивать прямо на столы, сбивая разные склянки, банки, книги и другие вещи хвостами и лапами. Наглые животные искали что-нибудь съестное. Первая собака с подранными и рваными ушами понюхала какие-то разноцветные камни, выложенные в ровный круг, затем, не найдя их привлекательными, спрыгнула со стола на пол, подойдя к бездыханному телу старухи. От живота кровью пахло больше всего, потому что там зияла глубокая рана, послужившая причиной гибели. Пес опять принюхался, изучающе глядя на труп, а после, уткнувшись мокрым носом прямо в кровавую ткань на теле, издал довольный и утробные рык. Раздался звук рвущейся ткани, а после омерзительное чавканье. Похоже, что животное голодало уже несколько дней, поэтому и не побрезговала неприятной на запах человеческой плотью. Вторая собака, которая грызла какую-то ритуальную разукрашенную кость прямо на столе, оставила ее в покое и тоже спрыгнула на пол, завиляв хвостом. Животное подбежало к телу, тоже начав пожирать мясо. Одна из собак, вновь облизав испачканную в крови морду, заметила, как рука покойницы дернулась, начав тяжело и медленно двигаться ко второму животному. Секунда и раздался жалобный скулеж, а первая шавка, поняв, что и ей тоже может угрожать опасность, быстро побежала в сторону выхода из дома. Руки старухи, покрытые трупными пятнами, ухватили прямо за морду бедное животное, начав растягивать нижнюю и верхнюю челюсти. И сколько бы бездомный зверь не старался лаять и кусаться — все без толку. На удивление очень сильные и цепкие руки с крючковатыми пальцами отпустили морду собаки только тогда, когда раздался громкий и неприятный хруст, и животное само не обмякло, опустившись на пол. Перевернувшись на живот и издав нечленораздельные звуки, ведьма подняла свое страшное бледное лицо. Глаза были мутные и неприятные, как у мертвой рыбы, с тонких сухих губ стекала вязкая ниточка крови. Лицо исказила гримаса гнева. Она чувствовала, что он еще жив. Даже на том свете чувствовала, что сердца этих двух проклятых людишек все еще бьются. Они должны умереть. Она пошарила еле сгибающимися руками по полу, ладонью правой руки нащупала крупную, пожеванную собакой рыбью голову, которая, должно быть, упала со стола, когда животные начали там хозяйничать. Поднеся мерзкую голову к своему лицу и рассмотрев ее, ведьма криво усмехнулась. Голова была исчерчена черной краской, создавая интересный и плавный переплет рисунка по всей ее поверхности. — Пойдет. Доверюсь подводным тварям, — совершенно нечеловеческим голосом прохрипела старуха, вновь переворачиваясь на спину и левой рукой накрыла свою кровавую рану на животе, начав шептать что-то невнятное. Узловатые пальцы погрузились прямиком в разъеденную псами рану, воздух вокруг накалился и даже начал потрескивать от напряжения, тьма с дальних углов сползалась к ведьме. Тембр ее голоса заметно повысился и она, наконец вынув окровавленные пальцы из раны, обмазала рыбью голову вязкой, липкой темно-алой жидкостью. Карга противно дергалась, извивалась, хрипела, давясь собственной кровью, но продолжала что-то громко говорить. С потолка посыпалась пыль. Стены дома задрожали от мощи магии и ненависти, заставившей ведьму вернуться с того света хотя бы на пару минут. Старуха, с трудом произнося последние слова заклинания, растянулась в злобной ухмылке и испустила последний вздох, окончательно замерев. Все стихло, а серп луны вновь показался из-за туч.***
Закат окрасил небо и облака в алые, оранжевые и желтые цвета. Воздух был свежим и прохладным от холодной речной воды, где-то в камышах квакали лягушки, а в высокой траве стрекотали кузнечики. Джефф устало потер свое лицо руками. Он уже минут сорок пытался отмыть свою изношенную толстовку от грязи, пота и едкого запаха той самой настойки, которую плеснула в него ведьма. Травяной запах оказался стойкий и перекрыл собой все остальные. Тишину леса нарушило очередное ругательство, и убийца раздраженно плеснул ладонью по водной глади. Он уже изрядно устал сидеть на берегу, согнувшись над водой, поэтому он сел прямо на землю, вытянув ноги и отбросив мокрую одежду в сторону. Потом достирает. Оголенный торс парня обдало вечерним прохладным ветерком, и он полностью лег на землю, уставившись в небо. После встречи с этой очкастой раздражение никак не покидало маньяка. За несколько дней он успел убить парочку людишек, но стресс это не сняло. Он не мог быть спокоен, как прежде, потому что знал, что эта неуклюжая курица может в любой момент упасть и переломать себе все кости. Похоже, что былое спокойствие вернется к парню лишь тогда, когда проклятие будет снято и когда он наконец перережет проблематичной девчонке горло. В животе громко заурчало, и брюнет поморщил лицо, его бледня грубая кожа натянулась, на лбу выступили морщинки. Он целый день ничего не ел и голод злил еще больше. По-хорошему, нужно было найти еды и нормальную одежду. Его белая толстовка уже давно стала не белой, растянулась, в некоторых местах порвалась, а джинсы затерлись до дыр. Надо было бы озадачить этими вопросами девчонку. Раз убить он ее не может, то пусть хоть пользу приносит. Джефф в следующую их встречу обязательно ей об этом скажет. Он не сомневался, что произойдет эта встреча скоро. Судьба сталкивала их вместе много раз, как будто намеренно. Вудс замер и прислушался, затем медленно привстал и глянул в сторону леса. Откуда-то из глубины раздавались громкая музыка и смех. Похоже, что какие-то люди приехали на пикник или что-то типа того, а находились приблизительно недалеко. Судя по звукам, стоило пройти немного вдоль по берегу, затем свернуть в лес и уже идти напрямик к веселящимся. «Какая удача. Перебью всех, заберу их жрачку, если, конечно, она будет. И стащу с кого-нибудь нормальную одежду.» — молодой маньяк встал с холодной земли, взял влажную толстовку и натянул на себя. Изношенная мокрая ткань неприятно липла к телу, но, не обратив на это внимания, Джеффри поднял с земли оставленный им нож и крепко сжал рукоять в своей ладони. Пробираться вдоль берега было не очень удобно — он зарос какими-то кустами, высокой травой и репейником, и вообще появлялось желание сразу свернуть в чащу леса и искать своих жертв там. Но так его могли заметить издалека, а Вудс всегда предпочитал внезапное появление, дабы вселить больший ужас людям, которых он собирался жестоко убить. На сухих и грубых травмированных губах Джеффа расцвела привычная ухмылка и он ускорил шаг. Он пробирался ловко и старался не шуметь, огибая ветви кустарников, не задевая их. Голоса и музыка становились все громче, а его сердце в груди затрепетало от предвкушения, адреналин делал кровь в венах горячей. — Чертовы кусты, к воде хрен пролезешь! — раздался знакомый девичий голос в нескольких метрах спереди, где флора росла слишком плотно и из-за листьев и веток не было ничего толком видно. Джефф остановился, непонимающе нахмурился и прислушался. В кустах что-то зашуршало, послышалось недовольное шипение. Раздражение вновь захлестнуло парня, и он про себя отметил, что если сверхъестественные силы все-таки есть, то у них определенно очень плохое чувство юмора. Сталкивать постоянно его с этой идиоткой в самые неподходящие моменты — совсем не смешно. «Да какого ж…» — убийца фыркнул, делая пару широких шагов, а затем руками развел в стороны тонкие и гибкие ветви кустарника, сразу же встречаясь с парой карих глаз из-под линз очков. Марта взвизгнула и отшатнулась, вовсе не ожидав увидеть изуродованное уже знакомое лицо маньяка, запнулась об собственную ногу и уже собиралась падать, но Джефф крепко ухватил ее за плечо и потянул на себя. Уткнувшись носом в широкую грудь парня, девушка часто задышала и уловила сильный травяной запах, исходящий от ткани. Она поморщила нос и брыкнулась, скидывая с себя руки Вудса и отходя от него на шаг назад. — Что ты здесь делаешь? — как можно тише шикнула она, пытаясь не привлекать внимание друзей. Но это было отчасти глупо, ведь из-за громкой музыки они даже и громких криков не услышали бы. — Ты следишь за мной?! — ее голос дрогнул и сорвался на писк, что свидетельствовало о том, что она растеряна и боится. — Делать мне больше нечего, — его губы дрогнули в оскале, а в водянисто-голубых глазах отразилась очередная вспышка гнева. — Что ты тут делаешь? Где ты должна быть? — на его слова блондинка только фукнула и подобрала подол своей длинной юбки, снимая черные балетки. Ее движения были более раскованными и нескоординированными, чем ранее и это говорит лишь об одном — у молодежи, устроившей в лесу пикник, был алкоголь. Марта выпила совсем немного, дабы снять стрессы и быть более расслабленной. Последние дни она ходила очень зажатая и пугалась каждого шороха, отец начал подозревать, что у нее какие-то проблемы, а маленькая сестренка смотрела на старшую щенячьими глазами, спрашивая, не обидел ли ее кто-то. Конечно, Родригерс все отрицала, потому что боялась, что может маньяк с разрезанным ртом сделать с ее семьей. Джефф, конечно же, заметил, что кареглазую немного покачивает от алкоголя. Он закатил глаза и вымученно выдохнул, пытаясь сдержаться, чтобы не придушить ее прямо здесь и сейчас. С ее «удачливостью» ей пить категорически нельзя, ведь обязательно в какую-то передрягу попадет. А в физическом плане достанется еще и Вудсу. — Мне без твоего ведома и шагу ступить нельзя? — кинула она, поднимая подол выше и оголяя ноги до колен, а затем аккуратно ступила по высокой траве и после погрузила ноги в прохладную воду. По телу прошелся холодок и Марта поежилась. — Куда хочу — туда и хожу. Это тебя не касается. Похоже, что алкоголь дал ей смелости, и девушка совершенно забыла, что Джеффри, вопреки всему, все-таки может применить к ней физическую силу или начать шантажировать семьей. Она сделала еще один шаг вперед, входя в воду глубже. Дно было илистым, глубоким и неравномерным. Ее светлые длинные волосы, в которых играл теплый свет заходящего солнца, развивались на ветру, как и ткань юбки, поднятой вверх. Спонтанная идея хотя бы немного войти в речную прохладную воду показалась очень привлекательной, блондинка удовлетворенно вздохнула. — Господи, если ты есть, то ответь только на один вопрос — почему именно эта дура? — еле слышно прошептал молодой убийца и потер переносицу пальцами. Внутри его всего колотило от злости, он сжал плотно зубы, от чего его скулы приподнялись чуть вверх. — Ты утопнешь, очкастая… Немедленно вылезай из воды и мотай домой, пока я тебе все пальцы не переломал, — его привычный приказной тон заставил Родригерс вздрогнуть, остатки ее более-менее незатуманенного алкоголем сознания орали до хрипоты, что нужно поскорее убираться отсюда. — Не называй меня очкастой! У меня имя есть! — звонко воскликнула девушка, поднимая юбку еще выше и заходя в воду до середины бедра, совершенно не смущаясь, что на нее смотрит парень. Она резко повернулась к нему лицом, сводя брови на переносицу. Выпитое дешевое вино заставляло делать необдуманные вещи, хотя девушка и не была до такой степени пьяна. — И я не утону! — в следующий момент до ее ноги под водой дотронулось что-то большое и склизкое, ее карие глаза расширились, а плечи напряженно приподнялись. Она опять громко взвизгнула после очередного прикосновения, затем поспешила пойти на берег, но что-то под водой настойчиво вцепилось в ее икру и потащило в воду обратно. — Помоги! — крикнула она в панике, хаотично начав размахивать ногами, на что Джеффри лишь выгнул надбровную дугу, не понимая, что вообще кареглазая вытворяет. Но он напрягся, почувствовав, как его икры что-то сдавило. Оглядевшись и ничего не заметив, он понял, что эти физические ощущения подлинные лишь у девушки, которую реально кто-то хватает за ноги под водой. Она наконец выпустила из рук подол юбки, решив справляться и руками, но как только ее кулачок в воде наткнулся на что-то твердое и большое, то она пронзительно закричала опять. За руку ее схватило тоже что-то неприятное и холодное, начав тянуть в воду. И Марта, не удержавшись, упала, начав барахтаться на мелководье. Ее руки и ноги обхватили чьи-то когтистые перепончатые лапы, а из воды вынырнула отвратительная голова неприятного землянистого-синего цвета на тонкой шее с жабрами. — Блять! — вылетело у Джеффри, который совсем не ожидал такого расклада. Он, не до конца понимая, что за чертовщина происходит, ринулся в воду на помощь Родригерс, начав ее оттаскивать обратно на берег. Сердце бешено колотилось в груди, адреналин хлестал, придавая больших физических сил, но существо с омерзительной мордой, чем-то напоминающую рыбью, вновь зашипело и с нечеловеческой силой потянуло девушку вглубь, явно желая утопить. Марта верещала, а одной высвобожденной рукой цеплялась за маньяка, вертясь и не осознавая, что только это мешает ему схватить ее покрепче и спасти. Подводная тварь зашипела опять, и Вудс смог рассмотреть на его длинном розовом языке точно такой же рисунок, какой был на их с блондинкой ключицах. — Сдохни! — только сейчас до маньяка вдруг дошло, что в кармане его толстовки покоится нож. Он сунул руку в карман, сильно сжал рукоять, занес над головой монстра лезвие и со всей силы воткнул его в черепушку мерзкой твари. Существо отвратительно захрипело, из зубастой пасти хлынула черная вязкая кровь, а его хватка ослабела. Молодой маньяк резко стал отступать назад, утаскивая за собой до сих пор кричащую Марту. Монстр погрузился под воду, скорее всего умерев. Опустившись прямо на высокую траву, Джеффри выдохнул, до сих пор сжимая в руках затихшую девушку и ощущая небольшую тяжесть ее тела на себе. Марта лежала на нем, голова ее покоилась на груди парня, и она чувствовала и слышала, как сильно билось его сердце. Тук-тук. Тук-тук. Или это ее грудная мышца с такой скоростью и мощью колотится? Все ее конечности тряслись, в кулаках она сжимала одежду парня, как будто он являлся ее единственным спасением и его ни в коем случае нельзя было отпускать, иначе та тварь все-таки утащит ее. Родригерс передернуло, в горле встал неприятный плотный ком, в животе появилась тяжесть и его скрутило. Похоже, от пережитого ужаса и шока она даже полностью протрезвела. На теле осталась неприятная водянистая слизь от того сущущества, которую Марта поспешила убрать с кожи, начав вытирать руки и ноги прямо об траву. До сих пор оставалось гадкое ощущение, что парализованное страхом тело до сих пор находится в цепких когтях подводного монстра. — Ч… Что это было…? — язык заплетался, и блондинка сама не очень понимала, что начала говорить. В голове образовался настоящий вакуум, черепная коробка как будто стала пустой, а остались только чувство первобытного животного страха. Она приподнялась, сползая с Вудса, который так же лежал, уставившись в алое как кровь небо. Адреналин до сих пор хлестал в его крови, в ушах слышались глухие удары учащённого пульса. — Не знаю, — ответил он, покачав головой и затем зажмурил обугленные веки, сложившиеся гармошкой. — Я вообще ни хрена не понял, что сейчас произошло, - он устало накрыл ладонями лицо, а в душе у Джеффри появилось нехорошее и неприятное предчувствие, которое подавляло все его существо. От произошедшей ситуации остался неприятный осадок и былая злость, скорее всего потому, что он никак не мог объяснить все это безумие. — Но я точно могу сказать, что у нас большие проблемы.