«Сквозь мои пальцы тянется лето Где бы ты не был, здесь тебя нету. Я вспоминаю вплоть до рассвета Где бы ты не был, там меня тоже нет. Как перестать грустить, если мне нравится? Ну давай встретимся там же, Только не опаздывай. Да я все знаю, запутывай пальцы В моих прядях будто дикие танцы Только твои губы, давай начнём с того, на чем всё заканчивают» © Права, Ooes
Марта находилась на периферии сознания и глубокой дремоты. Каждый сантиметр ее тела болел и нещадно ныл, голова начинала раскалываться после того, как она пыталась открыть глаза. Из-под прикрытых век бил яркий теплый свет, а в воздухе пахло стерильной чистотой и хлоркой. Хотелось провалиться обратно в небытие и забыть о боли в измотанном теле, но перед мысленным взором пронеслись все недавние события. Девушка вздрогнула всем телом и распахнула глаза. Мир предстал перед ней в нечеткой замыленной форме и она прищурилась, начиная лихорадочно водить рукой в поисках незаменимых очков. Наконец нащупав их на невысокой прикроватной тумбе, Марта торопливо надела очки. Судя по всему, она находилась в больничной палате. Пытаясь успокоить сбившееся дыхание, блондинка оглядела светлые стены, кафельный пол, раковину у противоположной стены с висящим над ней зеркалом, широкое окно и собственную койку на колесиках. В последний момент она заметила стоящую рядом с собой капельницу с неизвестным раствором и катетер, который был надежно закреплен на ее правой руке. Рой беспорядочных мыслей не давал здраво соображать и понять, как она оказалась в больнице. Последнее, что Родригерс помнит — лес, зеркальце в ее дрожащих руках, духи и Джефф, срывающий цветок папоротника. А дальше пустота. Девушка глубоко вобрала воздух в легкие, оглядывая свои бледные тонкие руки. Правая ладонь была туго забинтована, и немного оттянув бинт, Марта увидела, что глубокие порезы от стекла аккуратно зашиты. Все произошедшее не было сном, как бы этого не хотела девушка. Как она тут оказалась? И главное, где сейчас Джефф? Жив ли он? Получилось ли у них снять проклятие? Марта, шипя себе под нос ругательства и начиная паниковать с каждой секундой сильнее, с силой вырвала капельницу со своей руки, совершенно не обращая внимание на потекшие струйки теплой крови. Она откинула одеяло и сразу встала на неуверенных ногах на пол. Дрожащие колени подкосились и она оперлась руками об мягкий матрас, выжидая пару секунд. Похоже, ее организм был слишком истощён после пережитого стресса и всей безумной беготни по Сосновой Пустоши. Девушка, облизывая пересохшие губы выпрямилась, в несколько широких шагов преодолевая расстояние между собой и висящем над раковиной зеркалом, которые находились прямо у нее в палате. Блондинка бегло осмотрела свой потрёпанный вид. Яркий припухший синяк все так же красовался на ее бледном осунувшемся лице, одно из стёклышек очков дало небольшую трещину. Длинные светлые волосы были спутаны в колтун. Поджав губы, она дрожащими тонкими пальцами оттянула край больничной одежды, обнажая острые ключицы. Черной метки цветка не было. Кожа была чистой, светлой и нетронутой как и до проклятия. Чувствуя подступающий ком слез, Родригерс ссутулилась, закрывая рот здоровой ладонью. Она пару раз всхлипнула от неоднозначных и сильных эмоций, которые фейерверком взорвались в ее разуме. У них получилось снять проклятие. Все кончено. Но главным для девушки вопросом оставалась только одна вещь — что с Джеффом? Он тоже в больнице? Или его забрала полиция? Куда этот засранец вообще подевался? Одно предположение в голове было страшнее другого. Марта торопливо утерла с разгоряченных щек слезы, понимая, что не может сидеть тут в неведении. Ей слишком сильно хотелось увидеть Джеффа прямо сейчас, убедиться, что он жив и здоров. Где бы он не был. Девушка, не чувствуя собственных ног, ломанулась в сторону двери. С силой распахнув ее, она чуть не пришибла чернокожую девушку врача, которая в этот же момент, по видимому, собиралась войти в палату. Врач нахмурилась, и видя перевозбужденное и предистеричное состояние Марты, поспешила отпихнуть нерадивую пациентку вглубь палаты и закрыть за собой дверь. — Мисс, — врач, одергивая белый халат, положила руку на плечо блондинки. Последняя на автомате отшатнулась назад, как будто ожидая опасности. Темные глаза медика беглым взглядом прошлись по окровавленной тонкой руке Марты, а после она скосила глаза в сторону одиноко стоящей капельницы. — Не стоило так делать, — медик покачала головой. — Как я здесь оказалась? — и не дожидаясь ответа на поставленный вопрос, она выпалила: — Я ищу своего… друга, где он сейчас? — Вы пробыли почти двое суток без сознания, — темнокожая женщина, аккуратно беря под руки дрожащую Марту, повела ее в сторону больничной койки. — Вам нужен отдых. И любой стресс противопоказан. — Вы не отвечаете не мой вопрос! — Родригерс, морща лицо от подступившей липкой тревоги в груди, дернулась, пытаясь высвободиться из рук врача. Женщина, устало вздохнув, поджала губы. После подтолкнула блондинку в сторону кровати, всем своим красноречивым взглядом требуя, чтобы она уселась на нее. Марта, замешкав на пару секунд, все же повиновалась. — Час назад сюда приехал ваш отец, — после этой фразы у Марты сердце замерло, а после, словно неживое, рухнуло куда-то вниз. — Думаю, что лучше вам поговорить с ним. Врач, еще что-то бросив напоследок, удалилась из палаты. Девушка уронила отяжелевшую от скверных мыслей голову в свои раскрытые ладони. Ситуация просто дерьмо, сказать даже нечего. Отец ее больше не в жизнь из родного города никуда не отпустит. Впрочем, это ожидаемая реакция родителя. Дочь умотала на несколько недель, шаталась по всему штату, где только можно, а теперь с травмами попала в больницу прямиком из дремучего леса. Ах да, так еще в нескольких километрах от нее три трупа. Один из которых на ее совести. Тяжелые мысли прервал звук открывающейся двери. Блондинка, задерживая дыхание, обернулась к дверному проему, замечая в нем фигуру отца. Его губы были сжаты в тонкую полоску, а светлые глаза лихорадочно бегали по ее фигуре. Он, неловким движением закрыл дверь за собой и тяжелой поступью направился в сторону дочери. Каждый его шаг раздавался в голове Марты оглушающим эхом. Мужчина аккуратно опустился на стул, стоящий возле прикроватной тумбочки. Марта уткнулась взглядом в пол, рассматривая свои босые ступни. Повисла тяжелая и давящая тишина. Девушка сжала зубы, кончиком пальца поглаживая белые бинты на собственной руке. — Марта, — голос отца казался слишком глухим и хриплым. — Может объяснишь мне, что произошло? — Я… — Родригерс запнулась, совсем не понимая, как ей все объяснить. Правдоподобную ложь она придумать сейчас на ходу не в состоянии, а рассказывать все как было слишком опрометчивое решение. Разве отец поверит в безумных охотников и цветок папоротника? — Я очень плохо все помню… — она закусила нижнюю губу, наконец поднимая глаза на собеседника. — Как я попала в больницу? — Ну… — мужчина после недолгой паузы вздохнул и устало провел по лицу широкой ладонью. — Спасатели нашли тебя в лесу. А еще неподалеку… трех мертвых парней, — последние слова он говорил как-то через силу и нехотя. Похоже, что мужчина даже боялся думать о том, в какую передрягу могла влипнуть его дочь. — В их брошенной машине обнаружили сумку с твоими вещами и документами. После того, как тебя привезли в ближайшую больницу, документы пробили по базе и тем самым вышли на меня. Как только я узнал о случившемся, я тут же сорвался с работы и выехал к тебе. Марта лихорадочно забегала глазами по щетинистому и уставшему лицу отца. Значит, ни спасатели, ни, скорее всего, прибывшая полиция Джеффа не нашла. Но раз она была без сознания, а охотники мертвы, то как спасательная служба узнала о том, что в лесу кому-то нужна помощь? — Как спасатели нашли меня? Им кто-то позвонил? — Да, — ответил мужчина, опуская уставший взгляд. — Какой-то парень позвонил с твоего номера в службу спасения и сказал, что человеку в лесу нужна помощь. Спасатели просили остаться его рядом с тобой до прибытия бригады, но по итогу его нигде не было. У Марты почему-то не было сомнения, что это был именно Джефф. По сути, никто кроме него это и не мог быть. Значит, он жив, и просто скрылся от полиции. Пытаясь унять дрожь в руках, блондинка почувствовала, как по ее припухшей от синяка скуле стекает горячая крупная слеза. Главное, Джефф жив. А остальное для Марты сейчас было не важно.***
Пара дней в больнице тянулись словно вечность. Вроде бы, все закончилось с наиболее благоприятным исходом для Марты и убийцы — проклятие снято, девушка в безопасности и жива, а Джефф вообще умудрился с сотрясением головного мозга скрыться от суровой руки закона. Но все равно Родригерс не находила себе места, словно из ее души вырвали огромный пульсирующий кусок. Она постоянно отказывалась от еды, слонялась словно безликая тень по отделению больницы, игнорируя многозначительные взгляды всего медперсонала. После того, как ее выписали, то девушкой вновь заинтересовалась полиция. Марта, несмотря на свою причастность к убийству охотников, чувствовала себя спокойно. Она морально готовила себя к этому с того момента, как узнала, что тела Итана и его дружков все же нашли. Логично, что к практически невредимой девушке появятся вопросы. На допросе полиции блондинка вела себя практически безэмоционально, и только кровавое месиво на месте лица и шеи Итана, его хриплые предсмертные стоны, булькающие звуки из проткнутой глотки иногда возникали в воспоминаниях. Но девушка старалась переключится на что-то другое, что угодно, только бы этого не вспоминать. Как не странно, она совершенно не испытывала чувство вины, как при первом убийстве молодого полицейского, которого она случайно столкнула с лестницы. Вместо этого ее парализовал леденящий все внутри ужас от осознания того, как она очерствела, и, быть может, безвозвратно потеряла часть своей человечности. Марта быстро смекнула, что скорее всего полицейские допрашивали знакомых убитых из города, где последние жили. Почти со стопроцентной вероятностью девушка была уверена, что как минимум там нашлись свидетели, которые в баре видели и ее, и перепалку между Итаном и Джеффом. А как максимум эта новость расползлась слухами по всему крохотному городку и об этом происшествии знали все. Значит, знала и полиция, и нужно сделать так, чтобы их пазл сложился безопасно для Марты и логично для офицеров. — Знаете, — Марта неловким движением пригладила распущенные светлые волосы. Стены допросной комнаты морально на нее давили. Один раз она уже была в подобном месте по вине Джеффа, и сейчас история повторилась. — Я путешествовала по штату со своим другом. В городе Х мы познакомились с погибшим Итаном и… — Как звали вашего друга? — перебил ее следователь в возрасте с залысинами на голове. Он поджимал тонкие бледные губы и хмурился, отчего морщины на его лице становились только глубже. Он смотрел на Марту внимательно, не отводя суженых зрачков от ее бледного лица. — Джозеф, — Родригерс ляпнула первое пришедшее ей в голову имя. — Фамилии я не знаю. — И как же вы с ним познакомились? — от подобного дотошного тона блондинка еле сдержала гримасу на своем лице. Ей как можно быстрее хотелось уйти и обо всем произошедшем забыть. — Я познакомилась с ним весной в своем родном городе, — Марта, пытаясь не выдать не одной эмоции на своем лице, сжала в хрупком кулачке краешек своей толстовки. Ей вспоминалась первая ее встреча с Джеффом, и все внутри содрогнулось от не очень-то приятных воспоминаний. — Он подошел ко мне на улице и предложил познакомится. Я согласилась. Завязалось общение, и через время Дже… Кхм, — девушка поднялся забинтованную ладонь ко рту, делая вид, что откашливается. Она чуть не проговорила настоящее имя маньяка. — Джозеф предложил мне попутешествовать по штату. Поснимать красивых видов, развеяться. Практически, она даже не соврала, а только опустила многие интересные подробности. — Хорошо, — следователь наконец опустил свой взгляд на какие-то бумаги, лежащие перед ним на столе, и блондинка смогла выдохнуть спертый от тревоги воздух из своих легких. — Вы были знакомы с Итаном Уильямсом, Майком Браун и Шоном Уилсоном до их смерти в Сосновой Пустоши? — Только с Итаном, — Марта кивнула, аккуратно поправляя сползшие очки. — Как я уже говорила, я и Джозеф познакомились с ним в городе Х в местном баре. Между Джозефом и Итаном произошел конфликт, они вышли из бара, чтобы разобраться, но по итоге разошлись мирно. На следующее же утро мы с моим другом уехали. Мужчина кивнул и уголки его тонких губ поползли вверх. Он что-то быстро записал у себя на бумагах. Похоже, показания других свидетелей и показания Марты сходились. По крайней мере, девушка на это надеялась. — Как вы оказались вместе с убитыми в Сосновой Пустоши? Вы договаривались с ними о встрече там? — Нет. Итан нам рассказал про Пустошь, и мы захотели туда отправиться. Так же он упоминал, что скоро поедет туда на охоту со своими друзьями, — девушка прищурила уставшие веки, чувствуя, как от этого утомительно диалога у нее начинает раскалываться голова. — То, что мы оказались в одном месте и в одно время — чистая случайность, — Марта прикусила внутреннюю сторону щеки, гадая, было ли это все же случайностью или же проклятие как всегда притянуло к ним серьезных проблем в тот день. — Как умерли Итан, Шон и Майк? — лицо следователя изменилось. Если Марта думала, что до этого он сурово на нее смотрел, то она ошибалась. Мужчина глядел на нее исподлобья, практически не мигая. Блондинка сглотнула вязкую слюну, пытаясь не прерывать зрительного контакта и не выдавать лишних эмоций. — Мы впятером решили исследовать местность, а Итан с друзьями заранее найти место для ночлега и осмотреть окрестности на наличие следов животных, на которых они смогли бы поохотиться, — Родригерс лепетала быстро, и надеялась, что складно. — Мы дошли до заброшенной сторожки, все отправились осмотреть ее, а я решила остаться в лесу неподалеку. Я не знаю, что именно произошло, но оттуда я услышала шум и крики, — блондинка сделала паузу, пытаясь понять, верит ли ей следователь или нет. Тот оставался таким же беспристрастным и немного враждебным. — Я подумала, что нужна помощь, пошла туда. А на встречу мне Джозеф, весь в крови, — девушка вновь прервала свой рассказ, ожидая, что следователь подтолкнет ее к последующему повествованию, но он молчал, не отрывая своего взгляда от Марты. — Он выглядел обезумевшим. Я испугалась, побежала от него. Он за мной. В итоге догнал, ударил по лицу, — Родригерс немного поморщилась, ощущая на своем лице неприятное стягивающее чувство от заживающего синяка. — и я отключилась. Следователь опять опустил взгляд на документы и тяжело выдохнул. На Марту Родригерс не было совершенно никакого компромата. Если бы на ее одежде или теле могли бы обнаружить частицы крови погибших, то было бы можно с точностью заверить, что она причастна к убийству. Но в больнице девушку тщательно отмыли и выкинули всю ее грязную, порванную одежду, которая была на ней в тот день. На месте убийства никакого оружия кроме ружей охотников найдено не было. Должно быть, так называемый Джозеф либо забрал орудия убийства с собой, либо после тщательно замел следы. — То есть вы бежали почти семь километров от взрослого мужчины… — следователь поднял глаза на Марту, скептически пробегаясь по ней взглядом и выгибая седую бровь. — Но он вас все равно догнал, ударил, но не смотря, что был обезумевший, не стал вас убивать? Марта, кажется, перестала дышать. Все констатированное следователем и вправду звучало бредово. Она приоткрыла влажные бледные губы, как будто через силу пытаясь вымолвить что-то, карие радужки хаотично заметались по мужчине, но после девушка взяла себя в руки. — Получается, что так, — она пожала плечами, отводя взгляд в сторону. Блондинка поморщилась, потирая кончиком пальцев пульсирующий и ноющий синяк на лице. — Я не знаю, сколько тогда бежала. Мне было не до подсчета километров. И я не знаю, почему этот псих решил оставить меня в живых. Следователь устало вздохнул, отстраненно перебирая документы. Он пару минут молчал, не поднимая на Марту взгляда, а девушка в свою очередь сидела ссутулившись и ожидая продолжение пытки в виде допроса с пристрастиями. Родригерс потерла ноющую забинтованную руку, морща нос от неприятных ощущений. — Почему о всем произошедшем вы рассказываете так спокойно? — мужчина, подняв глаза на блондинку начал параллельно собирать разложенные на столе бумаги. Марта, сидя прямо напротив, внимательно наблюдала за его большими руками с короткими толстыми пальцами. — Практически на ваших глазах произошло тройное убийство, вы в одиночку по лесу убегали от сумасшедшего, который тоже вас чуть не прикончил… — Мой психотерапевт говорит, что у меня эмоциональное выгорание после сильного стресса, — девушка заправила за ухо прядь длинных волос, недовольно поджимая губы и давая всем своим видом понять, что она сейчас не хочет разговаривать о своем психическом состоянии. — Ясно. Вы можете быть свободны. Если у меня еще возникнут к вам вопросы по этому делу, то я позвоню. После сказанных следователем слов Марта за долю секунды вскочила со стула и вылетела из допросной комнаты как пробка. Она быстрым шагом летела через весь отдел, на ходу чуть ли не сбивая зазевавшихся полицейских. Ее дыхание было сбито, а мысли спутаны в один большой непонятный клубок. На улице было уже темно, завывал холодный ветер и в спертом душном воздухе пахло приближающейся грозой. Единственное, чего она сейчас хотела — просто забыться в глубоком сне.***
Долгие дни перетекали в не менее долгие недели. Все свое свободное время Марта проводила дома, пытаясь почти ни с кем не контактировать. Ее моральное состояние оставляло желать лучшего, она часто срывалась на отца по пустякам, хотя он во всей сложившейся ситуации был не виноват, и пытался только помочь. И из-за этого Марте становилось только паршивее. Паршивее от того, что она как последняя размазня не может взять себя в руки и после всего пережитого дерьма просто жить дальше. Видел бы Джефф как она раскисла, то точно бы надавал ей подзатыльников. Отец нашел неплохого психотерапевта в городе, к которому девушка ходила стабильно несколько раз в неделю. Молодая женщина была добра и искренне горела желанием помочь Марте, но вместо благодарности это вызывало у блондинки лишь раздражение. Она не знала, почему все это с ней происходит, не знала, как научиться заново контролировать свои эмоции, не могла открыться кому-то и рассказать всю ту правду, которая происходила с ней в последние месяцы. Хоть она больше и не обязана покрывать Джеффа, она все равно это делала. Слишком много неприятных для нее подводных камней в их совместном и скоротечном прошлом. Да и подставлять его Родригерс не хотела. После того, как проклятие было снято, Вудс спокойно мог убить бессознательную девушку и не волноваться, что теоретически она может поспособствовать полиции в его поимке. Ведь он подпустил ее слишком близко и она знала слишком много. Но вместо этого он сделал так, чтобы ее нашли и помогли. Несмотря на то, каким Джефф был мудаком и моральным уродом он все равно позаботился о ней. Как смог. И если бы не он, то неизвестно, как бы все сложилось. Быть может, Марта бы умерла прямо в лесу, не приходя в сознание. А если бы и очнулась, то не смогла бы самостоятельно выбраться из леса из-за того, что была слишком истощена. Каждая ночь Марты начинала напоминать кошмар. Ей все чаще снилось, что она в темной Сосновой Пустоши ищет Джеффа и никак не может его найти. Еловые ветви деревьев, словно скрюченные и страшные лапы тянулись к ней, пытаясь душить. Ей снился изувеченный Итан. То месиво, которое после себя оставила Марта, слабо напоминало человеческое лицо. Он просто стоял перед ней, посреди леса, не издавая ни звука и не двигаясь. И хоть в этой кровавой каше и не различить было глаз, девушка все равно чувствовала, что он смотрит на нее. С каждым прожитым днем ее все сильнее начинала мучить совесть. Все нутро выворачивалось наружу в противной агонии, но Марта быстро вспоминала, что если бы она не убила Итана, то, скорее всего он бы убил их с Джеффом при любой удобной возможности. После таких снов она просыпалась в холодном поту. Собственная постель казалась неприветливо холодной, а вся комната неродной. Марта думала, что из-за всех переживаний и стресса она сходит с ума. После неприятных пробуждений посреди ночи она сидела на кухне, пустым взглядом гипнотизируя налитый в кружку черный кофе, который так не любил Джефф. Родригес никогда не думала, что ей будет плохо после решения проблемы с проклятием и маньяком, с которым она против воли была связана. Она всегда думала, что заживет так, как раньше. Спокойно, неприметно, но счастливо. Блондинка прекрасно понимала, что ей повезло, ведь убийца до сих пор не преследует ее, не угрожает, не тянет за собой, а просто оставил ее в покое. Но в глубине души она надеялась, что он все-таки объявиться. Хотя бы просто для того, чтобы попрощаться. — Как же глупо, — шепот Марты прервал гробовую тишину в темной кухне. Она обхватила ладонями горячую кружку кофе, сглатывая ком слез и не позволяя себе заплакать. Очень глупо надеяться на сентиментальность Джеффа. Пусть Марта хоть что-то и значила для него, но это было не в его манере. Он и так все сделал для нее, что смог. Не бросил на произвол судьбы в Сосновой Пустоши, и был готов умереть от пуль охотников, только бы дать шанс девчонке от них сбежать. Это говорило о многом. Но чем больше дней проходило, тем меньше Родригерс верила, что еще когда-нибудь встретится с Джеффом. Все это неведение давило на нее, не давало спокойно жить и дышать, отпустив все то, что осталось за спиной. Как ей узнать, что сейчас с этим больным на голову придурком? Она же даже его примерного местоположения не знает. Может, стоит погадать на кофейной гуще? Марта усмехнулась себе под нос, делая небольшой глоток кофе, как в следующую секунду ее осенило. «Погадать.» Девушка медленно опустила кружку на стол, неуютно заерзав на стуле. Она прикусила губу, перебрасывая через плечо взлохмаченные волосы. Она хмурилась, поправляя очки и тихо шипя, как будто споря с собственными навязчивыми мыслями. Кажется, Марта знает, куда и к кому пойдет завтра.***
Гровс-Стрит встречал летним июльским зноем и духотой. Марта шла непривычно-быстро для своего темпа, стараясь не глазеть по сторонам и не вспоминать все то, что тут с ней происходило, когда на ее ключице все еще была чертова метка проклятия. Вечеринка сатанистов, на которой она чуть не откинула коньки, незаконное проникновение в дом странноватого колдуна-практика, кот Белиал, который так и хотел откусить от Марты хотя бы кусочек и их с Джеффом первый поцелуй, после которого Марта охренела от жизни так, что потом несколько дней ходила пришибленная. Девушка мотнула головой, пытаясь отогнать навязчивые воспоминания. Ее цвет лица стал более здоровым, со скулы уже почти сошел синяк и на его месте остался еле заметный желтовато-фиолетовый след, который Родригерс решила замазать тоналкой. Пора, в принципе, брать себя в руки и переставать выглядеть как зомби. Надо предпринимать для этого хоть какие-то действия, а не просто ныть. Вдалеке блондинка выцепила взглядом знакомый дом. Она замедлила шаг, соображая, что вообще скажет Оливеру при встрече. Об этом она совсем не подумала, воодушевленная призрачной надеждой о том, что горе-сатанист проявит свои сверхъестественные способности и на духу выдаст ей все, что происходит с Джеффом, все его будущее, со всеми подробностями вплоть до его номера страхового полиса и группы крови. Хотя, Марта сильно сомневалась, что у Вудса был страховой полис. Родригерс закатила глаза, прикладывая свои прохладные пальцы к гудящим вискам. Главным вопросом было даже не то, что говорить Оливеру, а то, что можно было бы дать взамен на его специфические услуги. Как девушка поняла, денег он не берет, да и за прошлый раз она осталась у него в долгу. За талисман, который устранил кошмары Джеффа Оливер отмахнулся, чисто символически сказав, что они сочтутся как-нибудь потом. Не пошлет ли маг ее сейчас? И не придется ли жертвовать добрый литр своей крови или кусок одной из конечностей Белиалу? Просто стоять на месте, как идиотка и гадать было бессмысленно. Поэтому блондинка глубоко выдохнула, пытаясь унять волнительную дрожь в своем теле. Она аккуратным движением поправила майку на своем теле, а после продолжила путь. Ее светлые локоны подхватывал теплые ветер, выбившимися волосками щекоча открытую шею и плечи. Как только Родригерс оказалась у двери нужного дома, то не давая себе времени на размышления нажала на кнопку дверного звонка. Девушка затаила дыхание, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. Так, маясь и не зная куда себя деть, она прождала несколько минут, и уже собиралась уходить, полагая, что никого нет дома. Только Марта начала спускаться с крыльца, то за входной дверью послышалась возня, а после лязг открывающегося замка. Обернувшись, блондинка застала в дверях сонного Оливера. На его щеке остался красный след от подушки. На нем была наспех одетая помятая одежда вырвиглазных оттенков, черные кудрявые волосы были растрепаны и на некоторых локонах неизменно висели разноцветные заколки. Парень поморщил бледное лицо, на котором сейчас его бледные веснушки были заметней чем ранее. — Какие люди, — охрипшим ото сна голосом проговорил хозяин дома вместо приветствия. Оливер выпрямился, потягиваясь и сдерживая зевок. — Что случилось? Обязательно было меня будить? — Вообще-то уже два часа дня, — Марта выгнула бровь, не решаясь без приглашения переступать порог чужого дома. Где-то у ног мага мелькнул черный кошачий хвост и девушка еле удержалась, чтобы не отступить на несколько шагов назад для собственной безопасности. — У меня сбит режим из-за ночных ритуалов. Скакать в темноте по кладбищу в час ночи выматывающее занятие, — молодой человек устало провел рукой по лицу, а после забегал глазами по Марте, словно сканируя ее. — Вы же сняли проклятие. Уже такой погани, которая исходила от тебя раньше, я не чувствую. Зачем ты пришла? — Ну… — Родригерс вобрала в легкие воздуха, подбирая нужные слова. Ее карие радужки забегали по пространству, и девушка нервным движением пригладила непослушные длинные волосы, которые то и дело подхватывал поток ветра. — Мне нужна твоя помощь. Опять, — она виновато поджала пересохшие губы, отворачивая голову в сторону. Оливер, по прежнему стоя в дверях, свел брови к переносице, не отрывая взгляда от явно сконфуженной девушки. — Ладно, — он помотал головой, тяжело вздохнув. — Давай проходи. Будешь должна вдвойне. Марта юрко проскользнула в дом, при чуть не наступив на Белиала, который после такого нюанса недобро сверкнул своими большими зелеными глазами с тонкими вертикальными зрачками. Пролепетав своенравному коту извинения, девушка отправилась за Оливером, который вел ее на второй этаж, прямиком в ту самую комнату, в которой ее когда-то чуть не зарезали сатанисты. От воспоминаний блондинка передернула плечами и поморщилась. Было потом не очень приятно просыпаться в каком-то заброшенном здании в компании раздраконенного Джеффа, который в то время мечтал ее прирезать. Девушка наконец уселась за большой деревянный стол, устало вытягивая ноги. Из-под ковра на ламинате по краям выглядывал рисунок пентаграммы, из окна в комнату проникал теплый солнечный свет, рассеиваясь в пространстве. Оливер уселся напротив, опираясь щекой об кулак и внимательно разглядывая лицо Родригерс. — Рассказывай, — вместо колдуна буркнул откуда-то Белиал, после своей реплики запрыгивая прямо на стол рядом с хозяином. — Мне нужно узнать, что сейчас с Джеффом, — эти слова почему-то дались девушке тяжело. Она уже привыкла замалчивать все переживания, связанные с ним, делать вид перед всем своим окружением, что маньяка-психопата, с которым у нее завязались своеобразные абьюзивные отношения никогда в ее жизни и не существовало. А сейчас ей приходилось об этом рассказывать практически чужому человеку и стремному бесноватому коту. — Это тот полупокер с располосанным лицом? — уточнил Оливер, усмехаясь себе под нос и откидываясь на спинку стула. — Да… Так вот, — блондинка выпрямилась, сцепляя тонкие пальцы в замок. Она выдохнула, чувствуя, как от волнения начинают потеть ладони. — Почти месяц прошел, как мы сняли проклятие, и с того момента он просто пропал. Я понимаю, что скорее всего мы никогда больше с ним и не встретимся, но я хочу знать, в порядке ли он. Смит склонил голову в бок. Он видел, как эмоционально девушка измотала себя переживаниями об этом уродливом убийце. Под глазами Марты пролегли синяки из-за регулярных недосыпов, хоть она и пыталась скрыть несовершенства кожи косметикой. Некогда блестящие светлые локоны потускнели и напоминали солому. Да и вид в целом у нее был уставший. Он усмехнулся, ловя себя на мысли, что все случилось по клишированному канону — хорошей девочке понравился больной мудак, и теперь она страдает. Классика. — И как я по-твоему должен это узнать? — от слов мага Родригерс на пару мгновений опешила, даже не находя, что сказать в ответ. Она помялась, пожимая узкими худыми плечами и все же произнося: — Ну… Я не знаю, я думала, ты сможешь погадать на таро, или провести какой-нибудь ритуал… Смит снисходительно вздохнул, и не давая закончить предложение девушке, поднялся со своего места. Он медленным шагом прошел в сторону комода, стоящего у окна и прошуршав в ящике некоторое время, достал оттуда колоду карт. Они были большие, явно крупнее, чем обычные игральные карты, в презентабельной упаковке. Тишину, повисшую в комнате, прерывало только тихое мурлыканье Белиала, который уже успел растянуться на столе и одним глазком поглядывать за происходящим. — Давно, конечно, я не практиковался в таро, но я постараюсь, — усаживаясь обратно, проговорил Оливер. Он, взъерошил непослушные кудрявые волосы, а после этого ловким движением руки достал колоду из упаковки. Каждая карта была не похожа на другую, и Марта, пытаясь вглядываться в причудливые иллюстрации, с ужасом поняла, что магу скорее всего приходилось запоминать каждую карту и ее трактовку. А карт в колоде было правда немало. — Какой конкретно у тебя вопрос? — Что сейчас с Джеффом? Парень умелыми и быстрыми движениями начал перемешивать колоду. Его взгляд, казалось, был направлен в никуда, и в радужках словно перестал отражаться живой блеск. Лицо расслабилось, не выдавая ни единой эмоции. Оливер словно вошел в некий транс, чисто механически не переставая перетасовывать карты. Родригерс уже становилось некомфортно от такого странного состояния мага и от пристальных взглядов кота-людоеда. Но наконец Смит стал раскладывать карты только по известное ему схеме. Он задумчиво мычал, медленно вытаскивая карту за картой, хмурился, внимательно разглядывая каждую. Марта не смела произнести не единого слова, внимательно наблюдая за всеми действиями парня, за его длинными пальцами, блуждающими по не на миг не успокаивающейся колоде, и за выражением его лица. Наконец Оливер отложил оставшиеся карты в сторону, уделяя свое внимание только тем, которые уже лежали перед ним. — М-м-м… — парень наконец поднял задумчивый взор на Марту, которая уже успела сжаться и напрячься всем телом от предвкушения. Девушка сжала челюсти и сглотнула вязкую слюну, чувствуя, как в ее груди нарастает волнение. — Судя по всему он просто залег на дно и зализывает все свои раны. Он еще не влился в привычный ему ритм жизни, и, судя по всему, эмоционально тоже чувствует себя не очень. Но он жив, так что можешь расслабиться. Блондинка опустила плечи, выдыхая и благодарно кивая. Она поджала губы, чувствуя, что часть той тревоги, которая мучила ее, наконец ушла. За месяц все размышления о том, что Джефф мог сгинуть с лесу, или гораздо позже по разнообразным причинам истощили Марту морально. Он бы просто умер, никому не нужный и неизвестный, даже без собственной могилы. И хоть она и понимала, что они с Вудсом по сути друг другу ни кем не являлись, беспокойство за него и некая романтичная наивность брали верх. Но главное, что ее опасения оказались напрасны. Такие, как Джефф — живучие. Он пережил все свои увечья, пережил предательство семьи, пережил десять лет беспризорных скитаний по штатам, и это тоже переживет. Кстати говоря, как Смит узнал, что у маньяка были значительные физические травмы? Марта сморщила в недоумении лоб, точно помня, что никаких подробностей той ночи она колдуну не рассказывала. — Не зацикливайся ты на нем, — Оливер обременено простонал, закатывая глаза. Все фоновые вибрации эмоций девушки, исходящих от нее, мага очень напрягали и начинали раздражать. Еще не хватало, чтобы в его доме разворачивались все чужие сопливые переживания. — Я вообще не понимаю, что ты могла найти в этом на голову больном придурке. — Я тоже не понимаю, — Родригерс попыталась улыбнуться уголками губ, но вышло криво. Она закусила кончик языка, пытаясь унять все эмоции. — Спасибо тебе, — она решила перевести тему диалога и сконцентрироваться на более важных сейчас вещах. Марта, закусывая нижнюю губу, неуверенно произнесла: — Так чем я могу тебе отплатить? После этих слов Белиал навострил уши и поднялся на лапы. Он пару раз мотнул пушистым хвостом в разные стороны и начал гипнотизировать огромными зелеными глазами Оливера, как будто ожидая от него разрешения наконец впиться клыками в плоть глупой девчонки. Марте такая реакция кота совсем не понравилась. Девушка сморщилась, обреченно думая, насколько же ей будет больно, когда зубища этой твари погрузятся ей под кожу. Родригерс до сих пор помнила, как колбасило этого кота, как менялась в страшенный пираний оскал его морда, когда она забралась в этот дом через окно. И самое ужасное — скорее всего кровь придется отдавать в двойном объеме за прошлую услугу. — Хм, — Смит в притворном задумчивом жесте потер подбородок. — Купи мне пару чизбургеров и разойдемся мирно!***
Последний месяц осени, ноябрь, встречал опавшей листвой, промозглостью и практически бесконечными дождями. Марте никогда не нравилась осень, но именно в это время года она почувствовала себя нормально за все последнее время. Походы к психотерапевту не увенчались успехом, и поэтому, чтобы себя не насиловать, она от этих встреч отказалась. Как Родригерс поняла, ей легче восстанавливаться в одиночку, когда никто не пытается залезть в самое нутро. Ей было легче просто все забывать, нежели ковыряться в собственных переживаниях и прорабатывать их. Спасательным кругом оказалась новая работа — Марта устроилась в один из фотосалонов города штатным фотографом. Заказы, как ни странно, сыпались на нее один за другим, работать приходилось иногда даже без выходных, поэтому времени на моральные страдания и размышления о Джеффе оставалось не так много. Тем более, что после того, как Оливер заверил, что с убийцей все в порядке девушку немного отпустили переживания. Жив — и хорошо. Джеффри же почти пять месяцев провел в одиночестве, на окраине штата. Глухое захолустье, заброшенная ферма и минимальное количество любопытных людей — это именно то, что ему было нужно. Сотрясение, многочисленные ушибы и перелом ребра, который он поздно у себя обнаружил крепко аукнулись его здоровью. Отсюда — и долгое восстановление. Первые недели приходилось голодать, но после того, как парень вновь смог уверенно держать нож в руках эта проблема решилась сама собой. Все же, ему не впервой грабить людей и целые маленькие магазины, чтобы прокормить себя. Иногда на заброшенную ферму забредали зеваки, бомжи или же вандалы. Конечно, Вудс не собирался ни с кем делить облюбованное им для временного пристанища место. Подвал покосившегося фермерского домика заполнился почти десятком зловонных трупов. Уже в середине сентября начало заметно холодать. В неотапливаемом доме становилось совсем некомфортно, и такими леденящими и темными вечерами Джефф кутался в пахнущее затхлостью одеяло. На периферии сна и яви ему чудился запах вишни, а уставший разум рисовал бледную кожу, тонкие девичьи руки и солнце, утопающее в золоте чужих длинных волос. Когда Вудс каждый свой день проводил в физической боли, то у него не было сил и желания думать о Марте. Сейчас же, когда все раны были затянуты, девушка не выходила у него из головы. Поначалу он думал, что все произойдет так же, как и с его семьей. Он потоскует о ней, как когда-то тосковал о своем младшем брате, о маме с папой, а потом наступит тот день, когда он просто перестанет об этом задумываться. Чем больше себя жалеешь, тем хуже. Груз на душе становился тяжелее с каждым днем, а долгими холодными ночами нездоровый воспаленный разум не давал заснуть. Одно время Джеффри настолько стал одержим, что даже начал планировать похищение девушки. Скорее всего, это ей совсем не понравилось бы, но перспектива маньяка прельщала. Он понимал, что Марта никогда бы не согласилась пойти с ним и бросить свою семью — не такой она человек. Она бы никогда не поступила так же, как поступила ее беспечная мать. Слишком много эта девчонка думает о других людях, но не о себе. Да и если это похищение произойдет взаправду, все то хрупкое доверие, которое с трудом выстроилось между ними могло рухнуть в одночасье. У Джеффа начинала болеть голова, когда он задумывался, какие скандалы и истерики ему может устраивать Марта, требуя чтобы он ее отпустил. Запугать, избить и морально сломать девушку было самым простым вариантом. Она бы была послушной и безмолвной, но лишенная своего характера. Такая игрушка быстро надоест. Тем более, можно увлечься и ненароком убить. Помешательство достигло своего апогея, когда Вудс собрал все свои скромные пожитки и в виде нового острого ножа, украденного в супермаркете, и небольшой запас еды. Он направлялся в сторону города, в котором жила Марта, а девушка, только заслышав о зверских убийствах в штате не отлипала от новостных каналов в интернете. Гадать, Вудс ли это или нет было глупо. Все же, она не знала его точного местонахождения, и психов в мире полно — убийства могли лежать на ком угодно. Джефф же в крови пытался затопить все свои эмоции. Раньше это у него получалось лучше. Он увидел ее впервые за долгое время на одной из центральных улиц. Марта выглядела так же непримечательно, легко сливаясь с толпой, но Вудс за долю секунды мог вычислить нужную светлую макушку. Она бродила по своим делам, иногда разговаривая по телефону, а Джефф тенью следовал за ней, скрывая покрытое рубцами и шрамами лицо под капюшоном и марлевой маской. В его грудной клетке творилось необъяснимое — некий душевный трепет и желание свернуть молодой девушке шею, чтобы она не доставалась никому, раз она не может быть его собственностью. Вудс, лелея собственное нездоровое эго, не мог принять того, что Марта может жить без него, строить дальнейшие планы без него и выглядеть вполне счастливой. Ближе к вечеру Родригерс пошла домой. Она, кутаясь в теплое черное пальто и дрожа от холода проскользнула в подъезд. Джефф остался возле ее дома, почти пол ночи поглядывая на горящее окно ее комнаты. Она забыла выключить свет перед сном или ей тоже не спится? Ближе к утру парень задремал прямо на лавочке, но вскоре его разбудил неприятный, мелкий, моросящий дождь. Зубы стали отбивать частый и неровный ритм от пронизывающего холода. Джеффри обнял себя руками, растирая ладонями плечи и пытаясь согреться. Его надбровные дуги были сведены на переносице, глаза недобро поблескивали холодным огоньком, несколько темных влажных от дождя прядей волос прилипли к бледному лбу. Не хватало еще, чтобы он простыл. Нужно будет найти и убить мужчину его комплекции и забрать у него теплую куртку. Зябкий ветер посвистывал и выл, жухлая старая листва липла к обуви. Небо хмурилось, а в воздухе пахло слякотью и сыростью. Какой сейчас месяц? Джеффри потерял счет времени, пока отлеживался на заброшенной ферме. Он просто знал, что лето давно закончилось, и наступила мерзопакостная серая осень. Сейчас октябрь? Ноябрь? Если ноябрь, то у него скоро день рождение, или же эта дата успела скоротечно пролететь мимо Вудса. В этом году Джеффри должно исполниться двадцать четыре года, если ему не изменяла память. В первое время своих скитаний маньяк еще отслеживал эту дату, и даже своими силами пытался устроить себе небольшой праздник — то украсть пирог или торт, то награбить денег и купить себе то, что он был не в состоянии незаметно увести из магазина. Но с годами вся эта ненужная чепуха стала забываться. Моросящий дождь даже и не думал прекращаться. Верхняя одежда Вудса стремительно стала промокать и неприятной холодной тканью липнуть к его горячей коже. По-хорошему, нужно было бы где-нибудь укрыться от дождя, а не сидеть под окнами очкастой девчонки, подобно безмозглому идиоту. Но какое-то необъяснимое и почти неосязаемое чувство тревоги и волнения не давали ему уйти. Вудс злился на себя, на собственную гнилую душу и на Марту, которая никак не хотела выходить у него из головы. Может, стоит перерезать ей горло, и тогда станет легче? Свет в окне Марты все еще горел, но через пару часов погас, а спустя некоторое время Джефф заметил ее, выходящей из подъезда. Казалось, что почти за полгода ее внешность ни капельки не изменилась. Ни длина волос, собранные в привычную косу, ни взгляд, ни неспешная поступь. Весь следующий день она провела в фотостудии, всего пару раз выходя в кофейню напротив. Она заказывала большой стаканчик кофе, круассан с миндалем, несколько десертов и еще невообразимое количество разнообразной еды. Садилась за самый дальний столик и съедала это все в гордом одиночестве. Она опять заедает свои эмоции. И еще начала курить. После каждого принятия пищи Марта закуривала тонкую сигарету с кнопкой, выпускала из легких мутные клубы дыма, меланхолично устремляя взгляд то в серое небо, то на полуопавшие золотистые кроны деревьев. А после уходила обратно работать, оставляя за собой пьянящий вишневый шлейф. К вечеру у Марты сложилось стойкое ощущение, что за ней кто-то следит. Она затылком на себе чувствовала чей-то сверлящий взгляд, но списывала это тревожное чувство на хронический недосып. Но смутно знакомая фигура, то и дело вертящаяся у кафе во время ее перерывов будоражила все нутро, а интуиция вопила, что это липкое чувство преследования вызвано не только бессонницей. Поздно вечером она закончила работать. Попрощалась с клиентами, про себя матерясь на привередливых и капризных людей, которых ей пришлось сегодня фотографировать, а после накинула на себя пальто и схватила сумку, параллельно морщась от неприятной боли в правой ладони. Уже заживший широкий шрам, проходящий вдоль всей ладони часто ныл и давал о себе знать. Неровные темные борозды, когда-то оставленные большим куском стекла то и дело заставляли вздрагивать от воспоминаний. Родригерс казалось, что запах чужой крови до сих пор стоит у нее в носу, а перед мысленным взором то и дело мелькало месиво, которое было раньше лицом Итана. Марта нервным движением достала из пачки тонкую сигарету. Пару раз щелкнув зажигалкой, она наконец сделала первую затяжку. На языке появился горьковатый табачный привкус, а в легких приятная тяжесть. На улице уже было темно, свет фонарей мягко рассеивал тьму и отражался в лужах. Тишину нарушал лишь шум проезжающих мимо машин и тихие разговоры редких прохожих, спешащих по домам. Все, как всегда, но тревожное чувство внутри заставляло руки дрожать, а все нутро скручиваться в тугой узел из страха. Стоя у входа в фотостудию и туша докуренную сигарету об стену, блондинка была уверена, что все это время на нее кто-то смотрел. Но она не могла понять, откуда именно за ней наблюдали, потому что вдоль и поперек знакомая улица была почти пустая, а на горизонте подозрительных фигур как днем не наблюдалось. У девушки было предположение, кто это мог быть. И оно ее пугало. Дико пугало. Несмотря на то, что между ней и Джеффом было, не смотря на то, что она всю душу себе извела из-за неизвестности о его судьбе, она все равно отдавала себе отчет, что он психически больной человек и может выкинуть все, что угодно. Она, вроде как испытывала к нему чувства и привязанность, но в тоже время ее пугало, что такой человек, как Джефф может быть с ней тесно связан. Раньше опасений было меньше, ведь ведьмино проклятие давало стопроцентную гарантию, что Вудс ее не убьет. Сейчас же он при любой возможности может ее зарезать. Дорога до дома была невыносимо-мучительной. Автобусы до ее района уже не ходили, на такси денег не было. Сорокаминутная ходьба по слякотным вечерним улицам вообще не прельщала, тем более, постоянное чувство слежки только нагнетало обстановку. И как назло, девушка забыла перцовый баллончик и электрошокер в другой сумке дома. Зря она сегодня так задержалась на работе. Родригерс шла быстро, от такого темпа даже сбивалось дыхание. Джеффри следовал поодаль, сверля холодным взглядом хрупкую девичью спину, вытянутую как струнка от эмоционального напряжения. По ее неспокойному поведению было понятно, что она знает, что Вудс за ней следит. Но они оба продолжали играть в кошки-мышки, не подавая виду, что каждый из них в курсе этого. Джефф раздраженно цокнул себе под нос, наступая в лужу. Под громкие брызги дождевой воды за спиной Марта постаралась ускорить шаг до максимума. Она морально себя готовила к самому неприятному отрезку пути через аллею, на которой когда-то впервые встретила Оливера. Убийца начинал закипать от абсурдности ситуации и от своих спонтанных действий. Он уже не совсем понимал, зачем он это все затеял. Зачем он сейчас идет за Мартой и два дня следил за ней? Он мог убить ее уже несколько раз, но не делал этого и не видел в этом большой необходимости. Да, она знала много, но была повязана с ним на крови — тоже немало преступлений совершила за все время, проведенное с ним. Да и Джефф был уверен, что она не сдаст его полиции — не такой она человек. Мягкотелая, и идет на поводу у собственных эмоций. Раньше Джефф презирал эти качества в людях, но прямо в этот момент он делал то же самое. Это раздражало еще больше. Да и смысл было вызывать спасатели в Сосновой Пустоши, пока блондинка лежала в отключке? Можно было бы просто уйти, а сама Марта бы вряд ли бы выбралась из чащи леса. Но на тот момент Джеффу казалось, что она должна жить. Он не смог сам себе объяснить, почему он так этого хотел. Сейчас же он думал, что если она перестанет дышать, то ему станет легче. Нет девчонки — нет проблем. Логика до банальности простая, но не факт, что верная. И Вудс метался, нервничал, и правда впервые в жизни не знал, что делать с чужой жизнью, которая практически была в его руках. Звук шагов гулким эхом разносился по аллее. Марта почти что ее пересекла, и уже подходила к концу, но внезапно остановилась. Затихли и шаги, некогда звучавшие за ее спиной. Уже было просто глупо делать вид, что она его не замечает. И раз Джефф ее преследует, то нет смысла от него прятаться. Родригерс точно знала, что рано или поздно он до нее доберётся, если захочет. Маньяк сжал зубы и сглотнул вязкую слюну, наблюдая, как освещаемая холодным светом фонарей невысокая фигура девушки медленно поворачивается к нему. На пустой в это время суток аллее завыл ледяной ветер. Зашуршала опавшая желтая листва. Лицо Марты было привычно бледное, несколько непослушных светлых прядей выбились из ее косы. Она смотрела в упор, сжимая пересохшие от волнения губы в тонкую полоску. Повисла долгая и гнетущая тишина. Где-то вдалеке проехала машина и заревели визгливые дерущиеся помойные кошки, но через мгновение затихли. Их с Мартой разделяло приличное расстояние, примерно метров десять. Оба стояли, как вкопанные, не зная что говорить и дальше делать. Вудс был раскрыт и ожидал от блондинки дальнейших действий, а Марта думала, будет ли совсем тупо развернуться и убежать, пока совсем не поздно. — Привет, — Марта сама не узнала свой неуверенные голос. Колени дрожали, и ноги наливались слабостью, словно становясь ватными. Она все же сделала пару неуверенных шагов по направлению к Вудсу, пока он чувствовал, как его сердце начинает бешено биться и глухими ударами отдаваться в висках и ушных перепонках. От нахлынувшего волнения становилось труднее дышать, и Джеффри резким движением сорвал с лица маску. Между ними уже оставалось не более двух метров. Лицо Джеффа казалось Марте осунувшимся. Должно быть, он регулярно недоедал, пока зализывал собственные раны и пересекал практически весь штат для того, чтобы заявиться сюда. Его глаза привычно холодно поблескивали в полумраке, а волосы отросли почти ниже плеч. Спутанные темные локоны торчали в хаотичном порядке из-под капюшона. И сейчас он стоял перед ней живой и невредимый, как этого так сильно хотела Марта ранее на периферии своего бессознательного, но не находила ни одного слова, которое могла бы сказать Вудсу. Родригерс беглым взглядом прошлась по высокой фигуре маньяка, на пару секунд задерживая взгляд на его руках, спрятанные в глубокие карманы верхней одежды. По очертаниям и складкам темной грязной ткани было видно, что, скорее всего, он сжимает в ладони нож. Девушка сомневалась, что Джеффри пришел к ней с подарком, и просто сейчас застенчиво его прячет. Внутри у Марты все в миг похолодело. Она глубоко вдохнула свежий осенний воздух, пытаясь взять себя в руки. «Дура, нужно было смыться, пока была возможность…» — блондинка начала неуверенно топтаться на месте. Становилось совсем некомфортно от затянувшейся тишины. — Ты пришел, чтобы убить меня? Джеффри опустил взгляд, едко ухмыляясь. Грубые рубцы и шрамы сложились неприятными неровностями на его щеках. Он и вправду испытывал желание поскорее искромсать хрупкое тело Марты, но часто мог спутать это чувство с обычным влечением. — А ты как была тупезнем, так и осталась, — его хриплый и низкий голос заставил Марту вздрогнуть от пробежавшего табуна мурашек по ее спине. Девушка свела брови на переносице, и хотела уже ответить, что Джефф в свою очередь как был хамлом, так и остался, но вовремя остановилась. Раньше эта колкость могла сойти ей с рук, но сейчас точно нет. — Тогда зачем пришел? — девушка отвела карие глаза в сторону. Вудс молчал, глядя на нее сверху вниз. Он на самом деле сам себе не мог ответить на этот вопрос. Думал, что когда увидит Марту, то наконец поймет сам себя, но кажется, теперь только еще сильнее запутался. — Я не знаю, — он ответил предельно честно. Юлить и через силу сейчас корчить из себя конченного мудака, чтобы привычно запугать, не оставалось моральных сил. Марта тяжело вздохнула, все так же не осмеливаясь посмотреть на убийцу. Как же она его понимала. После того, как они сняли проклятие, то жизнь и мир вокруг как будто изменились, и в прежнее русло было влиться трудно. Она тоже не совсем понимала, чего по-настоящему хотела. Точно знала она только одно — все, что произошло между ними было неправильным. И все чувства, которые она испытывает — ошибка. Потому что ничего из этого хорошего не получится, а только сильнее измучает. Но Марта продолжала трепетно вздрагивать каждый раз, когда ее взгляд зацеплялся за Джеффа. Отяжелевшая голова девушки опустилась на крепкое чужое плечо. От него как всегда пахло потом и нестиранной тканью, но это ничуть не отпугивало Марту. Вудс чувствовал тепло девичьего тела и сладкий запах, исходящий от нее. Марта зажмурила глаза и сжала крепко зубы, ощущая, как холодные пальцы молодого человека касаются ее волос. Его движения остались такими же грубыми и неаккуратными, но почему-то от этого ей стало только спокойнее. — Ты же понимаешь, что я не смогу уйти с тобой? — голос Родригерс практически перешел на полушепот. Джефф свел тяжелые надбровные дуги на переносице, и на его лбу пролегли глубокие морщины. Конечно, он изначально знал, что Марта никогда не бросит свою семью, как это сделала ее мать. Он медленно перебирал пальцами ее волосы, ничего не отвечая. Хотелось побыть в этой тишине рядом с ней хотя бы еще пару минут. — Ты должен уйти… — эти слова давались девушке с трудом, и она их словно из себя выдавливала, чувствуя, как к горлу подкатывает противный ком слез. Ей вопреки своим словам хотелось вцепиться в Джеффри и горько разрыдаться на его плече. Но для себя она давно уже решила, что хочет нормальной и спокойной жизни, а не вечно быть, как на пороховой бочке, с угрозой для себя и своих близких. Вудс отстранился, заглядывая в глаза девушке. Она смотрела на него в ответ практически немигающим взором, и только лишь в уголках ее глаз собрались слезы. И он понимал, что Марта права. Лучше правда уйти, не мучать ни себя, ни тем более ее. Если он и вправду испытывал к ней что-то, как сам об этом думал, то должен оставить в покое. Ладонь Джеффри скользнула вниз по светлой макушке, задерживаясь на щеке у Марты, а после сжимая ее плечо, словно на прощание. Сейчас он пытался запомнить в точности ее внешность. Ее растерянный взгляд карих глаз, лёгкий румянец, вспыхнувший на щеках и приоткрытые бледные губы. Его фигура отдалялась быстро, скользя вдоль пустой аллеи и тусклых фонарей. Марта стояла на месте, смотря ему вслед, практически не двигаясь и не дыша. Вскоре Джеффри скрылся из виду за ближайшими домами, навсегда исчезая из ее жизни. Девушка закрыла глаза, чувствуя легкое головокружение от приступа испытываемых эмоций. Все внутри словно заледенело. Сердце ныло и болело при каждом гулком ударе, разнося эту боль по венам. Постояв на месте еще пару минут, Марта на не сгибающихся ногах направилась в сторону дома. Теперь каждый из них идет своей дорогой, в глубине себя храня воспоминания друг о друге.