***
— Я еще раз очень прошу, точнее, обращаюсь к каждому из вас: если кто-то в курсе произошедшего, может назвать виновных или хотя бы что-нибудь знает о случившемся — сообщите мне или начальнику службы безопасности. Я не буду говорить о том, что тот, кто устроил этот акт вандализма в отношении старейшего из университетов мира, повел себя как настоящий варвар… — здесь ректор вздохнул и драматично махнул рукой, словно всегда, с самого рождения был убежден в том, что студенты сплошь варвары и вандалы, и случившееся ничуть его, ректора «старейшего из университетов», не удивило, а напротив, лишь подтвердило и без того незыблемую уверенность в полном отсутствии у современной молодежи каких бы то ни было моральных принципов. — Но! Я не исключаю и возможности того, что это покушение. Да-да, друзья мои. Вы видели, что случилось со стенами аудитории? Вы понимаете, что могло произойти, если бы по какой-либо причине над аудиторией математики собралось слишком большое количество людей или произошла бы какая-нибудь внезапная встряска, вибрация, ну или случился бы взрыв? Да что там… Я не специалист, сейчас корпус оцеплен и эксперты разбираются, насколько вообще безопасно находиться в других его помещениях… Любое неосторожное движение — и количество жертв… Все это можно сравнить с террористическим актом! Мне уже сообщили, что злоумышленнику достаточно было бы заложить один, всего один самый слабый взрывпакет — и половина корпуса превратилась бы в руины. И это еще эксперты начали свою работу всего лишь час назад, это только предварительная оценка! Поэтому… Армин с холодеющим сердцем слушал сбивчивую речь ректора, и ему казалось, что вот сейчас профессор закончит говорить, примется оглядывать огромный зал и только по одному его перепуганному виду сразу же поймет, что это он, Армин Арлерт, виновен в том, что один из корпусов университета едва не обрушился на головы ничего не подозревающих студентов. Спасало его только одно: большинство из слушателей понятия не имело, о чем идет речь, видоизмененную аудиторию видели немногие, и теперь в зале стоял гул: кто-то шепотом расспрашивал соседей, кто-то листал ленту новостей, кто-то, успев побывать в бывшем кабинете математики и даже сфотографироваться на фоне панорамных окон, почувствовал себя в центре внимания и теперь делился впечатлениями, добавляя для пущего эффекта кучу выдуманных деталей… Друзья ушли куда-то далеко вперед, и Армин принялся искать хоть одно знакомое лицо: ему хотелось уйти и привести мысли в порядок, но сделать это нужно было так, чтобы никто не удивился его внезапному исчезновению. Требовалось выловить кого-нибудь из его компании, желательно — не слишком болтливого. «Хоть бы Имир оказалась где-нибудь рядом, что ли, — сердито подумал Армин. — Она бы не стала наседать в расспросами и нести всякую ерунду, просто передала бы ребятам, что у меня появились дела. Что же предпринять? Если бы можно было хоть с кем-то посоветоваться…» Внезапно в его голову пришла счастливая мысль. «А что если я сегодня же все верну как было? Как это будет вообще выглядеть? Там наверняка охрану выставят, камеры наблюдения, оцепление…» — Армин принялся крутить эту идею так и эдак, а потому не заметил, как ректор закончил говорить, попрощался с аудиторией и покинул зал, зато студенты, обрадовавшись внезапно образовавшемуся свободному времени, загомонили уже в полную силу. — Как это вообще могло случиться? Неужели правда охранники ничего не заметили? Может, вообще напились на посту и уснули… — Да говорят тебе, никто не знает! В том-то все и дело: за одну ночь все изменилось. — …А камеры видеонаблюдения? Что, вот прямо вообще ничего не засняли? — Ты вообще слушал, что тут сейчас говорилось? Записи отсутствуют полностью. Как будто кто-то выключил все! — Ну так ведь ясно тогда, что охрана была в сговоре с теми, кто это все устроил. И записи нет, и шума никто не слышал. Волшебство, не иначе! Так не бывает, ребята, тут что-то нечисто. Как можно было провернуть такую пропасть работы беззвучно? Особенно стены! — Так их полиция всех уже допрашивала, вот и сейчас работа идет. Слышала, у тех ребят будут большие неприятности. Такое невозможно просто так пропустить. Чтобы вынести стену и вмонтировать стекло… — В этом-то все и дело. Не получится внести такие изменения за одну ночь. Сделано-то как добротно! — А ты прямо там был и все оценил. Эксперт по недвижимости! — Ты сама не понимаешь, о чем говоришь. Там все сделано так, как… ну как будто изначально так задумано было! Аккуратно, ровно… И хватит на меня злиться, не было у меня с Ханджи ничего! — Ребят, так, поди, Гарри Поттер у нас тут учится, разве что математику недолюбливает, вот и решил отменить экзамен… Последняя фраза потонула в громком хохоте группы студентов, кто-то закричал: «Гарри, выходи, мы тебе хоть спасибо скажем!» Другие подхватили: «Да он под мантией-невидимкой наверняка!» Толпа, шумя и посмеиваясь, постепенно начала редеть, и Армин порадовался, что никого из знакомых рядом не оказалось: он был настолько растерян и испуган, что это непременно привлекло бы внимание. Он уже выдохнул, вытер мокрые ладони о джинсы и, поправив на плече сумку, приготовился покинуть зал, как внезапно почувствовал чей-то острый внимательный взгляд. Армин вздрогнул, завертел головой, увидел одногруппников, но никто из них его даже не заметил. Саша что-то тараторила без умолку, по обыкновению размахивая руками, Эрена и Микасу, кажется, не заинтересовало бы и полное исчезновение университета — это двое опять устроили обнимашки… Ханджи, оправившись от первого шока, рвалась полюбоваться тем, что осталось от кабинета математики, попутно причитая, что блеснуть знаниями на сей раз не получится, а остальные просто шумно радовались, что экзамен не состоится. И только потом Армин понял, что он не видит среди друзей Конни. Это обстоятельство весьма насторожило Армина: Конни никогда не отличался особой сообразительностью, но и его ума хватило бы на то, чтобы сложить два и два. «Выкручусь, — твердо пообещал себе Армин, покидая зал. — Выкручусь — и больше никаких дурацких экспериментов. Больше никогда и ни за что». Приняв решение, Армин Арлерт повеселел и поспешил на улицу. Можно было выдохнуть и успокоиться: день только начинался, экзамен и правда был отменен, приехавшая внезапно Петра собиралась рассказать множество интересных новостей… Скоро все будет хорошо: он однозначно поумнел и больше не будет так по-дурацки влипать в неприятности… Армин, погрузившись в размышления о том, что следует сделать незамедлительно, а что еще может некоторое время подождать, быстро спустился по ступеням корпуса, стараясь отыскать друзей. Армин Арлерт вообще обладал довольно легким характером: быстро забывал обиды и неприятности, с удовольствием помогал друзьям и верил тем, с кем долго и крепко дружил. Подозрительность была ему не свойственна, и поэтому он не замечал, как внимательно, задумчиво рассматривает, прищурив обычно веселые глаза, его удаляющуюся спину задумчиво прислонившийся к широкой колонне университетского холла Конни.***
— Ну, раз уж занятий сегодня не будет, так, может, сходим куда-нибудь? — лениво протянула Микаса. — Петра, ну ты хоть бы рассказала, как у тебя дела, сто лет же не виделись, успеешь еще с Леви наобниматься! — А сама-то… — беззлобно проворчала Ханджи, ухмыльнувшись и подмигнув ребятам. Армин слушал веселую болтовню друзей и чувствовал, как отпускает напряжение последних дней. Он уже принял для себя решение и отступать не собирался: Зоэ сегодня вечером обретет прежний облик, университет вернется в первозданный вид, а студенты будут в безопасности. Петра и Леви останутся вместе, как и Эрен с Микасой — разлучать эти пары он не собирался, ребята давно нравились друг другу, и Армин, по сути, просто немного ускорил события, — а вот игру от греха подальше вообще удалить придется. Конечно, жаль будет лишиться такого дара… Армин с горечью подумал, что мог бы сделать много всего полезного и интересного, однако ситуация становилась угрожающей: соблазн вертеть чужими судьбами по своему усмотрению оказался слишком велик. Что случилось бы, обладай он другими чертами характера? Скажем, пожелай он внезапно припомнить детские обиды кому-нибудь из одноклассников (один паренек, помнится, как-то очень уж здорово поколотил его в третьем классе начальной школы), или, допустим, тот же экзамен по математике: а ну как ему пришла бы в голову куда более жестокая идея — например, взять и уронить Пиксису на голову кирпич или вывеску какого-нибудь магазина (чтобы математику отменили месяца на полтора, а то и два) — и что тогда? Пока все оставалось на уровне забавных полудетских шалостей, беспокоиться было не о чем, но сегодняшняя речь профессора заставила Армина задуматься о том, что даже самые безобидные — на первый взгляд — проказы могут принести окружающим кучу проблем… или даже стать причиной несчастья. Армина всерьез обеспокоило и другое. Сегодня у него впервые мелькнула мысль о том, что Конни нужно бы куда-нибудь… услать? убрать? ликвидировать? В первый раз в жизни Армин Арлерт всерьез задумался о том, что бесследное исчезновение Конни, которому он так неосмотрительно проболтался о том, что злосчастный экзамен по математике не состоится, просто-напросто решило бы создавшуюся проблему. Страх разоблачения, пусть даже совершенно необоснованный, — ну кто поверит, что обычный парень обладает такими возможностями! — оказался очень сильным, коварным и хитрым, легко обошел все его моральные и этические устои, нанес сокрушающий удар здравому смыслу и в итоге привел к тому, что Армин, добрый и честный парень (осознающий, что персонажу в игре память не сотрешь), начал подумывать о… фактически об убийстве. Это пугало и вызывало отвращение к самому себе: сможет ли он справиться с соблазном не натворить дел, о которых в будущем горько пожалеет, если окажется в неуравновешенном состоянии духа? К примеру, в данный момент он ни с кем не встречался, девушки у него не было, но, если подумать, в их возрасте пары образовывались довольно быстро и легко, и порой так же быстро и легко распадались. Что он сделает, если, предположим, девушка, которая ему нравится, выберет другого или просто не захочет с ним встречаться? Устоит ли он перед возможностью снова зайти в игру и не сделать реальность такой, какой ее хочется видеть?.. — Арми-и-ин, ну что-то ты совсем загрустил. Неужели из-за экзамена? Я же видела, что у тебя всю ночь свет горел, небось, думаешь, мол, готовился — и все зря? — ласково спросила Ханджи. — Брось, ерунда все это. Мне самой сначала не по себе было… Учишь-учишь, и все насмарку. Но… Если подумать, все могло бы повернуться куда как хуже. А сейчас зато все живы и ничего никому на головы не свалилось! — Зоэ потрепала Армина по голове и вернулась к шуточной перебранке с Микасой, бросив напоследок: — И все же хотела бы я знать, кто провернул этот фокус с кабинетом математики. Дело-то нешуточное, иначе нас бы просто перенаправили в другую аудиторию. Какая разница, где экзамены сдавать? И главное — как все же это вышло? Я, кстати, не верю в причастность охраны. Зачем им это нужно? Ведь любому станет ясно, что они первыми попадут под подозрение… — Да, загадка еще та, — мрачно протянул Эрен. — Если бы своими глазами не видел, решил бы, что меня разыгрывают. Слушайте, а мы не спим тут коллективно? Может, выпили вчера что-то, вот теперь и глючит? Саша, а ну-ка, ущипни меня за руку… Ай-я-а-а! Я попросил ущипнуть, а не оторвать от меня кусок, убери когти свои! Кошмар, а не девушка, — пожаловался он Микасе, но сочувствия не встретил: та отвесила своему парню ощутимый подзатыльник, очевидно, приревновав. — Еще одна меня убить пытается! Да вы что сегодня все как с цепи сорвались?! Армин прислушался к ответному ворчанию Микасы, понял, что шуточная перебранка вот-вот перерастет во вполне серьезную ссору, но предпринять ничего не успел: Конни, который дремал или делал вид, что никак не может проснуться, внезапно открыл глаза и тихонько сообщил: — Ну нет, не думаю, я что он к экзамену готовился, — и добавил, игнорируя и удивленные взгляды друзей, и воцарившуюся в их маленьком кружке оглушительную тишину: — Ему это вовсе и ни к чему было. Правда, Армин?