***
Рей покинула здание международного аэропорта «Глейшер Парк», полной грудью вдыхая горный воздух, настолько чистый и концентрированный, что проникая сквозь кожу в каждую клеточку её тела, он насыщал его кислородом даже без помощи легких. Произведенный несметным количеством деревьев, кристально чистый воздух — это тебе не влажная духота переполненного людьми Нового Орлеана, пропитанного всевозможными запахами, которых, если и охарактеризовывать красками, наберется полный спектр. Отыскав нужную автобусную остановку, она с облегчением скинула с плеч походный рюкзак, в который сложила специально купленную для этого путешествия одежду и обувь. Ожидая нужный автобус, Рей выудила из рюкзака потрепанную папку с пожелтевшими от времени листами — документами о её удочерении. Единственное, что интересовало девушку, — имя и адрес женщины, которая чуть больше девятнадцати лет назад приняла решение отдать своего еще не родившегося ребенка другой семье, обратившись, как и её родители, в крупнейшее национальное агентство по усыновлению — «American Adoptions».Кира Палпатин 234 Glacier Ave, West Glacier, Montana
То, что выбор Киры Палпатин пал на бездетную пару Солана, проживающую в штате Луизиана, можно назвать провидением судьбы и никак иначе. Ибо родители Рей воистину были прекрасными людьми, и она не могла представить себя частью какой-то другой семьи. Несмотря ни на что. Достав потрёпанный отцовский бумажник, Рей вынула их старое совместное семейное фото. Девушка горько улыбнулась счастливому изображению, смаргивая выступившие слёзы. Говорят, на небо забирают лучших, вот и её родители по очереди покинули её. Рей не было еще десяти, когда она узнала на своём горьком опыте, что значит «скоропостижно скончался». Её отец — Мартин Солана умер от внезапной остановки сердца во время своей стандартной тренировки в спортзале. Приехавшие парамедики ничего не смогли сделать, только констатировать смерть. Ему было всего сорок пять лет. Пастырь, проводивший его похороны, говорил о том, что Господь забирает к себе молодыми достойнейших из людей, тем самым избавляя их от старости и страданий с ней связанных. Смерть отца стала настоящим ударом для них с мамой. Первое после похорон время они не могли поверить, что это действительно произошло, и его больше нет. Осознание пришло лишь спустя месяц, когда один коллекционер ретроавтомобилей обратился к матери по поводу покупки отцовского Форда Мустанг шестьдесят седьмого года. Ведь все знали, включая этого человека, что при жизни мистер Солана не собирался продавать машину ни за какие деньги. Именно в тот момент до них обеих наконец дошло, что он уже никогда не вернётся домой. Они долго оплакивали его кончину, но жизнь все-таки была сильнее, и спустя четыре года после похорон её мать вновь стала ходить на свидания, а к одному из мужчин они даже переехали жить, пока их вновь не постигло несчастье — болезнь. У Констанс Солана обнаружился рак груди, когда Рей было шестнадцать. Ровно три года назад. Тогда и пришлось продать отцовский автомобиль, чтобы обеспечить матери лучшее лечение, которое в итоге лишь отсрочило неизбежное. Диагностированная «очень хорошая частичная ремиссия» продлилась около полутора лет, а после болезнь вернулась. Этот мужчина матери не был готов выдержать подобное снова, поэтому они расстались перед тем как начать новый курс лечения. В этот раз всё было намного хуже, чем в первый, и последние полтора месяца жизни Констанс просуществовала, а не прожила. Потому что невозможно жить при этом мучаясь так, как мучалась она. Наблюдая за страданиями матери, Рей подумала тогда, что тот пастырь оказался прав — Бог забрал её отца, избавив того от созерцания мук его любимой женщины. Он мог не вынести этого, а сама Рей за те полтора месяца повзрослела лет на десять. И да, ей было больно из-за смерти матери, но девушка понимала, что та стала для неё освобождением. Ничто больше не могло освободить эту добрую и интеллигентную женщину, учительницу начальных классов, которая всю себя посвятила воспитанию детей. Автобус подошел лишь спустя сорок минут после того, как Рей пришла на остановку, высадив всех, кто в нём был — туристов, возвращающихся после отличного кемпинга в горах штата Монтана. Рей оказалась единственной пассажиркой, что удивило её, ведь до этого момента она не обратила внимания на то, что стоит у остановки совершенно одна. Но после, в Колумбия Фаллс, в городе по пути к её месту назначения, к ней присоединились еще несколько человек, все с походными рюкзаками и палками для треккинга. Она с немым восхищением разглядывала пейзаж, пока автобус несся по 2-й скоростной автомагистрали. Рей никогда не видела столько зелени, и ей было трудно поверить, что она появилась на свет здесь, в этом изумрудном царстве. Спустя полчаса безостановочной езды автобус остановился на небольшой площадке, недалеко от приветственного билборда «Западный Глейшер». Сойдя с автобуса, она направилась в располагавшийся неподалёку туристический информационный центр, чтобы разузнать, где конкретно находится местный филиал KOA, где она зарезервировала для себя небольшой домик. Служащий, приятный пожилой мужчина с голубыми глазами, сказал ей, что в двух с половиной милях от города. Слушая его объяснение, Рей поняла, что проехала это место на автобусе. Попрощавшись с мужчиной, девушка направилась в лавку, занимающуюся сдачей в аренду горных велосипедов и снаряжения для кемпинга. Но с её багажом ехать оказалось невозможно, поэтому она прошла все эти две с половиной мили пешком вдоль дороги, толкая несчастный велосипед и периодически убивая комаров, которые «по достоинству» оценили её голые ноги. Оказавшись, наконец, в своём полуторакомнатном домике с ванной и двуспальной кроватью, Рей решила, что сегодня уже никуда не пойдет. Эта вынужденная пешая прогулка вымотала её больше, чем пятичасовой перелёт с двухчасовым ожиданием пересадки в Далласе. Она никак не могла понять, как некоторые люди могут так часами гулять с тяжелым грузом на плечах еще и по горам — это ведь прямая дорога к получению грыжи межпозвоночных дисков! Распаковав вещи и приняв быстрый душ, она с наслаждением растянулась на чистой постели. Стоило ей вдохнуть свежий запах белья, смешавшийся с запахом древесины, как её тут же потянуло в сон, хотя на часах было только начало шестого, а разница во времени с Новым Орлеаном составляла всего один час. Рей подтянула к себе папку вместе с пачкой вяленого мяса, что купила в дьюти-фри перед полётом, подумав, что нужно было, наверное, перекусить в городке, прежде чем выдвигаться сюда, ведь этой «закуской» особо не наешься. Вообще, многое нужно было сделать и проверить, прежде чем ехать через всю страну, но она решила действовать по обстоятельствам. Пока что всё идет хорошо: она попала в нужный город, заселилась в гостиницу, а она ведь впервые путешествует самостоятельно. Она вновь открыла папку, глядя на имя родившей её женщины, точнее девушки, по словам матери, но сейчас, спустя девятнадцать лет, она точно уже женщина. Рей всматривалась в сочетание имени «Кира Палпатин», пытаясь представить её себе. Похожа ли она на неё? Как отреагирует, когда увидит её? Поймет ли, что перед ней её плоть и кровь? Захочет ли познакомиться с ней? Рей думала, что да. По словам мамы, девушка выглядела очень несчастной, было видно, что она не хотела отдавать ребёнка на усыновление, но сразу подписала все документы, не колеблясь. Лишь перед самими родами, когда уже ничего нельзя было исправить, Констанс спросила её: хотела ли она оставить ребёнка? Девушка ответила, что до сих пор хочет, но понимает, что совершенно не в состоянии обеспечить дитя всем необходимым. Её отец обещал выгнать её из дома, как только она явится с младенцем на порог, а ей некуда идти. Она сказала, что её ребенок заслуживает лучшей жизни, полной семьи и любящих друг друга и уважающих родителей. То, что она приёмная, стало для Рей настоящим шоком. Наверное, такая новость ошарашила бы любого, но услышав тогда из уст умирающей матери правду, она еще долго не могла связно мыслить, не то что говорить. «Ты должна знать, что на этой земле у тебя еще остались близкие. Мы с отцом не смогли быть с тобой рядом долго, а ты еще только в начале пути, у тебя есть возможность вновь обрести семью, в которой ты так нуждаешься, но знай, для меня ты навсегда останешься моей Рей». «Ты моя единственная мама», — твердо произнесла она у её постели, глотая горячие слёзы. — «И всегда ею останешься». Несмотря на протесты Рей и просьбы беречь силы, изможденная болезнью Констанс рассказала ей всё, что знала о её биологической матери: молодая девушка, всю жизнь прожившая в маленьком городке и забеременевшая в шестнадцать лет. Какие-либо данные об отце ребёнка она отказывалась предоставлять. Они даже не знали цвета его кожи, из-за чего свекровь Констанс постоянно прыскала ядом, что не примет внука «наполовину индейца» и лишит своего сына наследства, если он принесёт ей краснокожего малыша. Миссис Солана всегда недолюбливала невестку, а тот факт, что та в итоге не смогла забеременеть дал ей полное право открыто ненавидеть её, во всяком случае она так думала, что у неё есть на это полное право. Неудивительно, что Рей очень редко видела эту бабушку, но та и сама не стремилась с ней сблизиться. Их «общение» окончательно прервалось после смерти отца. Даже на похороны её матери та не явилась. Её ненависть оказалась выше самой смерти. Разбитая горем Рей не думала что-то делать с информацией матери и полностью посвятила себя скорби. До момента, когда она, спустя две недели после похорон, морально вымотанная очередной наставнической трелью двоюродной тётки, принялась за полномасштабную уборку дома и нашла документы на усыновление. Ей стало интересно, какая она эта женщина — её биологическая мать? Такая же отзывчивая, как Констанс или брюзга, как её кузина — двоюродная тётка Рей? По завещанию всё имущество, включая дом, осталось Рей. Не прошло и дня с похорон, как тётка стала донимать её советами о том, как распорядиться унаследованной недвижимостью, и расспросами о планах на будущее. Земля на могиле её матери еще не улеглась, а она уже должна решить, что делать дальше… просто немыслимо. Но это было еще полбеды. Тётка предлагала ей продать дом и использовать вырученные деньги с умом. Например, вложить в прибыльное дело или использовать, как плату за обучение в колледже, а самой Рей переехать жить к её семье. «Зачем же такой молодой девушке жить одной в доме, где недавно побывала смерть?» Еще та постоянно пилила её на тему учёбы, чтобы она быстрее опредилилась с выбором колледжа и занялась исследованием условий и требований к поступающим, иначе «очередной год будет потерян, а ей уже девятнадцать». Рей не могла нагрубить ей, хотя очень хотелось. Потому что, какой бы грымзой ни была её двоюродная тётка, та была рядом во время обоих курсов лечения, особенно в последний раз, возя маму на химиотерапию. В общем, после бессонной ночи, полной раздумий, Рей решилась на это путешествие. Рей вообще всегда быстро принимала решения, чего бы они ни касались, особенно, если загоралась какой-нибудь идеей. Она собиралась лишь познакомиться с биологической матерью, не больше, понимая, что в конце пути её может ждать разочарование, но лучше если она будет знать, что попыталась, чем потом мучиться неизвестностью, ведь жизнь так коротка. Узнав о её планах, тётка пришла в ужас. Она всячески пыталась отговорить её, без конца повторяя, что прошлое должно остаться в прошлом, а ей нужно думать о будущем и двигаться дальше. Что ни к чему хорошему эта затея не приведет, и в итоге ей будет больно из-за «отказавшейся от неё женщины». Но это лишь подтолкнуло Рей уехать, хотя бы для того, чтобы отдохнуть от постоянного брюзжания, не говоря о том, что и без этого ей требовался отдых, а городок Западный Глейшер прекрасно подходил для этого. Одним выстрелом — двух зайцев. За своими думами Рей не заметила, как уснула, а когда проснулась еще только начинало светать. Она села на кровати, сладко потянувшись. Девушка чувствовала себя прекрасно, даже укусы комаров не приносили дискомфорта, и это только после сна на природе. Она подошла к окну, глядя в ледяную синеву неба, и как горизонт постепенно окрашивается в пламя, заставляя эту синеву блекнуть, отступая. Желудок требовательно заурчал, напоминая Рей, что со вчерашнего дня она ничего толком не ела. Эта песня умирающего кита словно стала сигналом, и все москитные укусы вдруг зачесались. Такое ощущение, что её организм всё еще спал, пока желудок его не разбудил самым бесцеремонным образом. Рей пришлось оторваться от созерцания рассвета и отправиться на поиски съестного. Естественно, в домике не оказалось никакой еды, кроме нескольких пакетиков растворимого кофе и сахара, которые пополнялись после пребывания туристов. Она сделала себе кофе, высыпав туда весь сахар, это должно было немного притупить голод. Затем она умылась и стала собираться, подбирая одежду для встречи с биологической матерью. План был таков, что сначала она как следует позавтракает, а после отправится по адресу, указанному в документах. Её руки дрожали, пока она одевалась, в этот раз соответствуя местности: плотные штаны и рубашка с длинным рукавом. Она также ощущала легкую тошноту, что возникала у неё от волнения перед важными событиями, например, перед экзаменом ACTили перед собеседованием на работу. «Это ведь просто незнакомая женщина, зачем так переживать», — пыталась успокоить себя Рей. — «Ничего страшного не случится. Всё самое страшное уже произошло». Выйдя на улицу, она замерла, вдыхая этот чудесный воздух полной грудью. Рей не удержалась и прикрыла веки от удовольствия. Несмотря на то, что на ней были вещи, полностью закрывающие её тело, она зябко поежилась, поэтому пришлось вернуться и взять кофту. Пока она ехала в город на велосипеде, ей не встретилось ни одной машины, ну еще бы, — сейчас только раннее утро. Кафе, которое она приметила здесь вчера, было еще закрыто, и, если верить вывеске, должно было открыться лишь в девять утра. Вообще все магазины, что находились поблизости были закрыты. Вокруг было непривычно тихо, слышалось лишь пение птиц и стрекотня насекомых, приветствующих новый день. Такое ощущение, что весь мир умер, а она осталась одна в этой пасторальной идиллии. Рей почуяла еле ощутимый запах бензина, и двинулась на него, но долго ехать не пришлось: недалеко находилась заправка. Её голова слегка закружилась от концентрированного запаха топлива, но тот всё равно казался ей родным, ведь она была городской жительницей — он напоминал ей дом. Как и ожидалось, при заправке была закусочная, к счастью, работающая, но глянув на цены, она против воли скривилась. Дорого. Во всяком случае для заправочной закусочной в забытом богом месте. К ней вышел невероятно толстый мужчина, приветливо улыбаясь, и Рей стало стыдно вот так просто уйти. — Вы не подскажете, где я могу здесь найти супермаркет? — она решила сделать вид, что пришла сюда за сведениями. Ну ей в любом случае нужно сделать покупки. Улыбка толстяка не увяла, и он подробно объяснил, как добраться до нужного места, а Рей стало еще совестней. Она решила для себя, что когда будет покидать этот город, то обязательно пообедает здесь. Супермаркет нашелся легко и, к счастью, он уже работал. Рей не планировала закупаться продуктами, когда выезжала из лагеря, но до открытия кафе еще оставалось время, а мёртвый кит в её желудке вновь начал подавать признаки жизни. И эта задержка была ей только на пользу. Пока она выберет продукты, пока отвезет их в гостиницу, пока позавтракает — пройдет немало времени, и она успеет успокоиться. Она медленно толкала тележку, внимательно рассматривая содержимое полупустых полок. Она не собиралась питаться только в местных кафе, это было бы непростительным расточительством, тем более, в её домике имелись микроволновка и электрическая плитка. Вдруг Рей почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и повернулась. В проходе между стеллажом с соусами и различного вида пастами, стоял небритый и непричесанный мужчина со шрамом на лице. Она замерла, непроизвольно сжав ладонями ручку тележки. Хмурый громила глядел на неё не моргая, и ей стало не по себе. Он, казалось, заполнял собой всё пространство и выглядел устрашающе, а еще очень неопрятно, хотя, возможно, для местных ходить вот так было нормой. Одет он был в выцветший растянутый свитер, с дыркой на нижнем крае, а его штаны-карго и ботинки были запачканы высохшей грязью. У него были очень длинные и густые волосы, может, если за ними правильно ухаживать, то они бы смотрелись красиво, а так сбились в колтуны. Его тележка была пуста, и он все также неотрывно глядел на неё. Может чего-то ждал? Рей заставила себя ослабить хватку и улыбнулась ему, тем самым приветствуя. Ни один мускул не дрогнул на его лице, и она стушевалась. Она отвернулась, может даже слишком резко, и заставила себя двинуться дальше, чувствуя прилив крови к щекам и шее. А еще ей казалось, что его тёмные глаза преследуют её. Это было странное чувство, словно его взгляд приклеился к ней. Она обернулась, украдкой глядя на мужчину, но он так и остался на месте, только теперь изучал содержимое полок. Но чувство никуда не ушло, и куда бы Рей ни пошла — в молочный отдел или в отдел средств личной гигиены — ей казалось, что его угольные глаза следуют за ней по пятам. Ей не нравилось это ощущение. Возможно, ей стоит прислушаться к себе, и от мужчины и правда исходит опасность? Может, он просто ждет, когда она покинет супермаркет, чтобы схватить её и утащить в лес? Здесь никого нет, кроме кассира, чтобы спасти её. Она решила больше не тянуть время с выбором продуктов и быстрее покинуть маркет. В итоге она с ним столкнулась у стеллажа с сухими завтраками. Занятая своими подозрениями, она не заметила, как он оказался прямо перед ней, и её тележка врезалась в его. — Ой, прошу прощения, — она смело посмотрела ему в глаза — главное не показывать страха, ведь так? — но голос выдавал её с потрохами. Мужчина ничего не ответил, и Рей, опустив глаза, выровняла тележку. Теперь стоя к нему достаточно близко, она услышала его запах. От мужчины разило немытой псиной. Точно, этот запах она ни с чем не спутает, ведь терьер её тетки воняет точно также. Наверное, работает в какой-нибудь псарне. Она как-то смотрела передачу об одном человеке, открывшем свою псарню по реабилитации бойцовских собак. Так тот сам был немного одичавший и всё делал с ними вместе: ел, гулял, жил там в трейлере рядом с клетками. Этот, походу, такой же. Мужчина тем временем что-то взял с полки и двинулся в противоположную от неё сторону. Она повернула голову, вытягивая руку, чтобы забрать коробку со своими любимыми хлопьями, которая по иронии судьбы оказалась последней, но той там уже не было. Взгляд Рей метнулся к тележке громилы, и точно, коробка была у него. От негодования её бросило в жар. Рей открыла было рот, чтобы возмутиться такой наглости, но никакие слова, приличные слова, не шли на ум. «Вот же сраный собачник! Я первая здесь оказалась, пока он не врезался в мою тележку! Видимо намеренно, чтобы урвать последнюю пачку хлопьев!» Со стороны это наверно выглядело комично, как она растеряно двигала ртом, подбирая слова, но ей было совсем не смешно, какая-то детская обида сжалась тугим узлом на шее, сдавливая горло. Почему детская, ну, потому что только ребёнок может устроить истерику посреди супермаркета, когда ему говорят, что его любимого лакомства нет в ассортименте. «Это всего лишь пачка хлопьев, Рей», — сказала она себе, глубоко вздыхая и прикрывая веки. — «Еще не хватало злиться из-за таких мелочей». Ей действительно нужно отдохнуть и расслабиться, чтобы вот так остро не реагировать на подобные вещи, которые в повседневной жизни случаются сплошь и рядом. Может решение познакомиться с биологической матерью было не таким уж правильным? Она тут только что не устроила скандал из-за сухого завтрака, а что будет если Кира Палпатин не захочет даже говорить с ней? «Нет, сегодня не пойду к ней», — решила для себя Рей, беря другую коробку хлопьев и опуская её в тележку. — «У меня для этого есть целых девять дней. Сделаю это потом». Когда она подошла к кассе, то заметила, что мужчина уже расплачивался за продукты. Рей зло поджала губы. — Скажите, пожалуйста, — обратилась она к кассиру, — у вас есть еще хлопья «Cheerios»? Я не заметила их на полках. Говоря это, она неотрывно глядела на мужчину. Тот необъяснимый страх к нему испарился после того, как она увидела, что тот увёл у неё из-под носа последнюю пачку хлопьев. Он покосился на неё, слегка повернув голову. «Козёл, даже бровью не повёл!» — Очень жаль, мисс, но весь товар, что у нас есть, присутствует на полках. Если вы чего-то не обнаружили, значит его нет. Послезавтра ожидается крупная поставка. Мужчина забрал свой пакет и двинулся к выходу. — Тогда я подожду, — Рей не стала выкладывать выбранные хлопья из тележки. Спустя десять минут она покинула супермаркет, убрав часть покупок в свой рюкзак. Остальные пакеты она планировала распределить по обеим ручкам велосипеда. Только Рей вышла на улицу, как увидела неподалёку на парковке старый пикап GMC небесного цвета, за рулём которого сидел тот мужчина. «Почему он еще не уехал?» — Рей нахмурилась, чувствуя, как по позвоночнику прошел знакомый холодок. Она тяжело сглотнула и тут же направилась к своему велосипеду, что оставила пристегнутым к одному из многих освещающих парковку фонарных столбов. «Главное, без паники», — успокаивала она себя, пытаясь справиться с троссовым замком. Но когда она услышала характерный звук зажигания мотора, она замерла, глядя, как автомобиль медленно приближается к ней. Вдруг из-за угла появился другой пикап GMC, только современной модели и белый, с мигалкой, которая обычно бывает у полицейских машин, припарковавшись совсем рядом от столба, к которому был пристегнут её несчастный велосипед. «Рейнджер Парков США», — гласила изумрудная надпись на обоих боках пикапа. — Нужна помощь? — обратился к ней обаятельный, смуглый молодой мужчина в зелёной, цвета укропа форме, выходя из машины и улыбаясь во весь рот. Небесного цвета пикап тем временем повернул и поехал прочь. Рей проводила автомобиль взглядом, испытывая настоящее облегчение. — Нет, благодарю, — она не могла не улыбнуться в ответ смуглому красавцу. — И как вы собрались ехать со всеми вашими покупками? — кивком головы он указал на её пакеты. — Ну… — Подвезти? — Я… — Рей растерялась. — О, простите, не представился. Старший рейнджер, По Дэмерон. К вашим услугам, — он отдал ей честь с серьезным лицом, а затем вновь широко улыбнулся, заставив Рей засмеяться. — Меня зовут Рей, — представилась она, все еще изредка посмеиваясь. — Очень приятно. Откуда вы, Рей? — Из Нового Орлеана. — Ого, — он выразительно присвистнул. — Вы проделали такой долгий путь, чтобы посетить Глейшер Парк и полюбоваться красотами Монтаны? — Ну да. Это моё первое самостоятельное путешествие. — И вы решили отправиться сюда, а не на какой-нибудь Калифорнийский пляж? Похвально. Рей зарделась. Ей была приятна похвала привлекательного мужчины. — Ну так что, подвезти вас? — Я, право, не хочу… — Давайте, Рей, как с таким количеством покупок ехать? Ваш байк мы положим в кузов. Где вы, кстати, остановились? — Спасибо, — она искренне улыбнулась. — Я остановилась в кемпинговом лагере в паре миль отсюда. Вы даже не представляете, как выручите меня. Я, надеюсь, не отвлекаю вас от ваших дел? — Не беспокойтесь, — он тем временем подобрал полные пакеты и погрузил их в салон. — Когда мне еще выпадет шанс помочь такой красивой девушке? — он подмигнул ей, заставив покраснеть еще больше. Рейнджер погрузил её велосипед в кузов, а затем любезно открыл ей пассажирскую дверь. — Сейчас, я только сигареты куплю и сразу же поедем. — Рейнджер Национального Парка и курит? — она подняла брови в удивлении. — При таком чистом воздухе отравлять свои лёгкие? Он пожал плечами с наигранно виноватым выражением лица, а затем вошел в супермаркет.***
— Вы уже посетили Парк? — спросил её рейнджер, выруливая с парковки. — Нет, я приехала только вчера. — О, там есть на что посмотреть и чем заняться, зависит, конечно, от того, что вы любите. Треккинг, кемпинг, рыбалка, катание на велосипеде, гребля — все, что душа пожелает. — На самом деле, последний раз, когда я ходила в поход с палатками, был еще в детстве, — честно призналась Рей. Когда отец еще был жив. Грустные нотки в её голосе заставили мужчину внимательно посмотреть на неё. — Для вас посещение подобного места впервые, я вижу. — Ну, я была в Большом Каньоне… — Это совсем не одно и то же, — довольно рассмеялся он. — Ну ничего, мы предоставляем специальные туры, которые проводятся рейнджерами, для всех возрастов. Советую вам посетить, а там уже посмотрите, чем захотите заняться. Я дам вам мой номер телефона, и я лично поведу вашу группу. Вы ведь тут не совсем одна, верно? — Вообще-то одна. Видите ли, я приехала сюда не совсем для отдыха, — она умолкла на некоторое время, смотрящий все это время на дорогу рейнджер перевел на неё недоуменный почему она не продолжает взгляд. — Я приехала сюда разыскать свою биологическую мать, — Рей облизала пересохшие губы. — В договоре об усыновлении стоит адрес Западный Глейшер, поэтому я здесь. По Дэмерон молчал несколько минут, а потом произнес: — Ну и ну. — Вот, но я конечно же посещу Глейшер Парк, — быстро добавила она. — Ничего себе, — казалось, мужчина еще переваривал услышанное недавно. — А кто эта женщина? Вы знаете её имя? — Да, может, вы слышали — Кира Палпатин? Мужчина поджал губы, его лицо выражало абсолютное незнание. — Я сам-то живу в Колумбия Фаллс, — начал оправдываться он, паркуя машину возле её домика. — Там не так скучно. А здесь, в Западном Глейшере, я только по работе, но зато знаю местных жителей. Они вышли из машины. — Думаю, вам лучше обратиться к Маз, к хозяйке кафе «Изумрудный Ледник», — То самое кафе, которое она приметила вчера. — Она живет здесь всю жизнь и знает всех, кто когда-либо жил в этом городе. Во всей округе, если учитывать резервации местных индейцев. Она и сама из коренных, наполовину или на четверть, уже не помню точно. — Спасибо, я так и сделаю. По помог ей занести продукты в дом и сгрузил её велосипед. — Спасибо за то, что подвезли меня, мистер Дэмерон, — произнесла она, прощаясь. — И за информацию к кому обратиться. — По, — он протянул ей руку, — не нужно таких формальностей. Он снова подмигнул ей. — И не стоит благодарности. — Спасибо, По, — она смущенно улыбнулась. Впервые с ней заигрывали так открыто. — Вот, — произнес он, доставая из кармана формы визитную карточку, написав на ней что-то. — Это рабочий телефон главного офиса Парка Глейшер, но я обычно нахожусь на станции рейнджеров в Апгар, поэтому написал также свой личный номер, если ты все еще хочешь посетить тур, проводимый настоящим рейнджером. — Благодарю. Он улыбнулся, не двигаясь с места. Рей непонимающе уставилась на него. — Ну я дал тебе свой номер, — улыбка не сходила с его лица. — Теперь… — Он, казалось, совсем не чувствовал неловкости. Рей не ожидала такой прямолинейности, отчего не смогла сдержать вырвавшегося смешка. — То есть я теперь тоже должна дать тебе свой номер? Он улыбнулся еще шире. «Ничего себе, сколько самоуверенности. Наверное, уже сто раз так делал». Но ей даже понравилась эта немного нагловатая целеустремленность. И не каждый день с ней откровенно флиртовали привлекательные мужчины. — Ладно. Она продиктовала ему номер. — Удачи в поисках и не прощаюсь, — произнес он, в который раз подмигнув ей. Рей глядела на удаляющуюся машину, стараясь не улыбаться, как дурочка.***
Встреча с обаятельным рейнджером значительно подняла настроение и прибавила ей немного уверенности. Рей посчитала знакомство с По Дэмероном хорошим знаком, поэтому сразу же после завтрака отправилась обратно в город, чтобы познакомиться с этой Маз, о которой тот упоминал. Девушка решила, что сначала будет правильней разузнать всё о биологической матери, прежде чем соваться к ней на порог. На часах была половина девятого, но она прекрасно видела через окна кафе, что работники уже там. Рей решила подождать снаружи, пристегнув велосипед к ограде. — Кафе откроется через полчаса, — оповестила её, выглянувшая с парадного входа пожилая индианка низкого роста. Если в этой женщине присутствует всего четверть крови коренных американцев, то сила этой крови была просто колоссальной. — Я ищу Маз, — ответила ей Рей. Женщина вышла на крыльцо, разглаживая фартук на бёдрах. Со своей специфической внешностью она смотрелась необычно в повседневной одежде. — Маз — это я, — она гордо выпрямилась, не делая более шага навстречу. — Чем могу помочь? Рей поднялась. — Мне сказали, что вы знаете всех местных жителей, — она подошла ближе. — Я приехала сюда разыскать свою биологическую мать. Она местная жительница, во всяком случае была девятнадцать лет назад. Кира Палпатин. Вы знакомы с ней? Брови женщины чуть приподнялись вверх, а после она оглядела Рей всю с головы до ног. Её взгляд смягчился и в нём промелькнуло подобие узнавания. — Как тебя зовут, дитя? — даже её голос стал более мягким. — Рей. — Пойдем внутрь, Рей, — она сделала приглашающий жест. — Присаживайся. Кофе? — Нет, спасибо. Вытирающая столики девушка с азиатскими чертами лица удивленно посмотрела на неё. — Значит, ты — дочь Киры, — индианка села напротив неё за столик. — Конечно, конечно, — она вновь внимательно оглядела её лицо своими агатовыми глазами. — Ты напоминаешь её. Да. Безусловно. Рей молчала, чувствуя себя немного неуютно от такого пристального рассматривания. — Значит, решила познакомиться со своей кровной семьёй? — Я бы очень хотела. Я проделала долгий путь. — Откуда ты приехала? — Из Нового Орлеана. — Действительно, — та тепло улыбнулась. — Как давно ты узнала, что приёмная? Что-то в её интонации заставляло Рей отвечать ей, не задумываясь, хотя это она пришла сюда за ответами. — На самом деле недавно, мэм. Видите ли… — она запнулась. — Моих родителей. Господи, не могу даже в своих мыслях назвать их «приёмными родителями», — она посмотрела вверх, так как в глазах защипало от подступающих слёз. — Всё хорошо, дорогая, — та протянула свою маленькую морщинистую руку, накрыв её ладонь. — Прости старую за любопытство. Я просто не ожидала, что когда-нибудь встречу ребёнка Киры, она ведь ничего не рассказывала, какая семья усыновила, ничего. Даже не сказала, что это девочка. — Всё в порядке. Просто… — Рей быстро утёрла выступившие солёные капли. — Твоих родителей больше нет с нами, не так ли? — закончила та за неё фразу. Она кивнула. Маз успокаивающе погладила её руку. У неё были мозолистые ладони. Рей подняла взгляд от их сцепленных вместе рук на её лицо. Мудрые. Действительно мудрые и повидавшие многое глаза. — Моя мама умерла совсем недавно. От рака, — тихо начала Рей. — Господи, пресвятая Дева Мария, — прошептала женщина, перекрестившись свободной рукой. — Перед смертью она рассказала мне правду. Она хотела, чтобы я нашла её, чтобы вновь обрести семью. Пришел черед Маз смаргивать слёзы. — И вот я здесь… — Соболезную твоей утрате, — вымолвила женщина спустя продолжительную паузу. — Так вы расскажете мне о Кире? — Рей посмотрела на неё с надеждой. — Знаете, мне немного страшновато идти прямо к ней. У меня есть адрес. Я бы хотела немного узнать о ней от посторонних прежде чем… Ну вы поняли. Женщина тяжело вздохнула и поднялась с места. Она подошла к входной двери и перевернула вывеску на «открыто». — Мисс Маз, ну я уже пойду? — обратилась к ней девушка азиатка, переминаясь с ноги на ногу. — Иди. — Спасибо, мисс. Извините еще раз, что всё вот так в последний момент. — Ничего страшного, я всё понимаю. Благодарю, что помогла с открытием. Девушка кивнула, а затем исчезла за дверью, а пожилая индианка снова тяжело вздохнула. Она взяла стоящий возле соседнего столика стул и поставила его рядом с Рей, усевшись. Рей повернулась к ней на своём стуле. Хозяйка кафе взяла её ладони в свои. — Мне очень жаль, дитя, — начала она, глядя ей прямо в глаза. Лицо Рей скривилось от боли. — Но, к сожалению, ты никогда не сможешь познакомиться со своей родной матерью. — Она умерла? — Рей тяжело сглотнула. — Пропала без вести. Уже давно. — тихо вымолвила женщина. — Около двенадцати лет назад. Ты ведь прекрасно понимаешь, что если человек не нашелся за столько лет, значит он уже никогда не вернется. — Наверное… — Здесь больше нет тех, ради которых ты проделала такой путь. Её отец, твой дедушка, он умер. Буквально недавно. В феврале. Провалился под лёд. Уж что он делал на озере, да еще в такое время, никто не знает. Рыбаком он не был. Но в твоём случае это даже лучше. Палпатин он был… немного не в себе, особенно последнее время. Он был. Нет, нельзя говорить о покойниках плохо, — резко оборвала она себя. — Спасибо, — произнесла Рей спустя долгую паузу. — За сведения. — Ну что ты, не стоит. — Получается я проделала весь этот путь напрасно. — Конечно же нет! Ничего в этом мире не происходит напрасно. Я знаю, что Господь послал тебя сюда не случайно. Рей поджала губы и никак не стала комментировать последнюю фразу. После тяжелой смерти матери у неё были свои взгляды на этот счет. — На сколько ты приехала сюда? — На девять дней. — Девять дней — это очень большой срок. И чтобы ты не чувствовала упущение, я готова рассказать тебе все что знаю о семье Палпатин, — она задумалась на минутку. — А после мы посетим дом, где они жили, может там что-то осталось из личных вещей. Ты поговоришь с соседями и другими людьми, кто их знал, но это уже завтра. Сегодня, видишь ли, я и официантка, и менеджер, и кассир. Но завтра я обещаю уладить вопрос со своими работниками, и сама повезу тебя по всем местам, м? Что скажешь? — Звучит неплохо. — Тогда устраивайся поудобней. Сейчас я принесу тебе кусок пирога с черникой, которую сама выращиваю у себя во дворе. За счет заведения.