The way of the sword part III

«В долину Терновых шипов». Они шли всю ночь, обе девушки по большей части молчали. Только вначале Рувей спросила, куда же они всё-таки направляются. Некоторое время ей понадобилось чтобы вспомнить, почему же это название кажется ей таким знакомым. А дальше до самого рассвета она пыталась себя убедить, что ослышалась. Или память её попросту подводит. Но нет, всё тщетно. Хитоми продолжала всё так же бодро вышагивать рядом, и когда местность вокруг стала до боли знакомой, Рувей решилась заговорить. Горло по-прежнему саднило, но плакать она больше точно не собиралась. Хватит, и без того преуспела в демонстрации своих слабостей. Просто пока что не думать о случившемся, разве это так сложно? Очень. На грани невозможного. – Хитоми, ты уверена, что свиток нам стоит искать там? – Больше альтернатив не вижу. – Но там ведь всё сгорело дотла! С какой радости кому-то перепрятывать столь важную бумагу в таком месте? – Пожар там случился давно. Ну и свиток изначально находился в том монастыре. Пока недоумок император не решил заграбастать его в свой архив. А ты ведь была лично знакома с последним Хранителем, я права? – Я не понимаю. Да, раньше этот монастырь был моим домом, пока всё не было разрушено до основания. Тяжелый тогда выдался год, безопасно не было нигде. Мой наставник так и не выбрался живым из той битвы. Но ни про каких Хранителей я никогда не слышала. – Они себя не афишировали. Сборище стариков, мнящих, что на них держится мир во всём мире. Воскрешать мертвых нельзя! Баланс нарушится! Прежним не будет ничего! – Хитоми явно кого-то передразнивала. Рувей рассматривала простирающуюся перед ними долину. Раньше тут деревьев не было совсем, только поле. Теперь же все поросло колючим кустарником, который даже находясь под слоем снега упорно цеплялся за одежду. – Одного не понимаю. Если они считали эти знания такими опасными, почему просто не уничтожили свиток? Почему продолжали передавать из рук в руки? Точно много что недоговаривали. Рувей только вздохнула. Как знать, сколько всего недоговаривает Хитоми. Тем не менее верить ей хотелось. Вряд ли кто-то ещё сможет помочь Рувей. Было совсем невесело узнавать какие-то подробности из жизни своего наставника только сейчас, покинул этот мир он уже очень давно. А продолжать говорить о его предполагаемых тайнах казалось равноценным посягательству на святое. Хранитель или нет, а Хитоми выглядела подозрительно уверенной. Кто мог её информировать? – Послушай, я всё хотела спросить, – к плечу Рувей аккуратно притронулись, – неужели Александр правда сделал это... сам? У меня нет причин не доверять Норману, но в такую развязку поверить всё никак не могу. – Да, я находилась достаточно близко, чтобы всё рассмотреть в деталях. Не знаю, что именно сделало его таким, но... Думаю, он вовсе не хочет быть воскрешённым, – наверное, говорить так было не сильно тактично со стороны Рувей. Хотя если подумать, победить своего главного врага и через несколько дней помогать возвращать его к жизни? С девушкой в последнее время творились крайне странные вещи, но это явно перебор. Может, она и начала сходить с ума, но окончательно пока не рехнулась. Вероятно. Смерть стала для Александра лучшим выходом, он сам её и выбрал. Совсем другое дело Ксандер. Рувей не собирается всё это так оставлять. За ночь она очень много размышляла, пусть по началу и пыталась держать голову пустой. Как бы там ни было, а нужно продумать запасной план на случай, если Ксандер её так и не разбудит. Если никогда не придёт... – Я до конца не уверена, что из себя представляет содержание свитка. Скорее всего призыв души в этот мир. А ещё хоть раз поговорить с Александром я просто обязана, – Хитоми упрямо поджала губы. Самое худшее, что Рувей её понимала. Вовсе не в той степени, как бы ей того хотелось. Тучи на небе стали появляться ещё ночью. Теперь оно просто было однотонно-серым. К ветру пришлось привыкнуть, а постоянное движение не давало совсем замерзнуть. Спать Рувей особо не хотелось. Но рано или поздно привал всё равно придется сделать, так они долго не протянут. Хитоми ведь даже не блейдер, откуда у неё столько энергии? А выдержки? – Прости, если это личное, но мне интересно. Норман Александра тоже господином называл? – всё-таки белая тишина вокруг начинала угнетать. – Обычно да. – Это как? – Называл, за исключением тех случаем, когда они ссорились. – А что, они часто ругались? – В последнее время очень, – Хитоми грустно улыбнулась. – Разговаривали только на повышенных тонах. Норман всё пытался отговорить Александра от этой дурацкой затеи с созданием новой привязки для чужого ками. Забавно, провальность этого эксперимента была очевидна для всех, кроме самого Александра. Снег под ногами тихонько похрустывал. Скоро они будут на месте. От этой мысли стало дурно. Рувей никогда не думала, что окажется тут вновь. Видимо, сбежать от прошлого действительно невозможно. Находит оно абсолютно везде, влияет на все события в дальнейшем. Делает человека тем, кем он является в настоящем. Впрочем, а существует ли это настоящее? Есть только миг между прошлым и будущим. Вот она, жизнь. Сколько же боли может быть в одном единственном мгновении, которое никогда не заканчивается... – Хм, – а Рувей только было смирилась, что её спутница больше не заговорит, – раньше об этом мало думала, но, наверное, и Александр осознавал всю безнадежность положения. Просто слишком устал. Не знаю. Мне сложно его понять. Я не блейдер, в связях со своим ками не разбираюсь. Могу только представлять, как он себя чувствовал. – Там, возле стены... Что ты делала? – А, тогда? Можно назвать это моим даром. Устанавливаю связь с чужими ками. Поэтому и знаю, что у Александра его точно не было. По совершенно непонятным причинам. А вообще так я умела далеко не всегда. Рувей резко остановилась и уставилась во все глаза на Хитоми. Кажется, впервые с момента их знакомства пришло осознание, что эта девушка может нести колоссальную угрозу. А то, что с виду она весьма безобидная и постоянно улыбается, вовсе не показатель чего-либо. Не носит при себе оружия, не сыплет угрозами, и при этом... – Успокойся, с твоим ками я переговоров не вела, – тихий искренний смех слишком контрастировал с ужасом, который Рувей только что испытала. Страшно даже просто представить, что же можно вытворять посредством влияния на чужих духов-покровителей. – На установление связи тратится слишком много сил, мне это ни к чему. Да и я же не Александр, чтобы искать себе союзников, вдалбливая им в головы навязчивые идеи и вырезая анкхи на руках, – Хитоми показала свою ладонь. Бледный шрам в форме закруглённого с одной стороны креста. Даже так... – Почему ты мне всё это рассказываешь? – допустим, вчера Рувей правда была не в себе. Сейчас же буквально каждая мелочь заставляла только больше настораживаться. – Почему бы и нет? Даже мне порой хочется выговориться. Лучше ведь обращаться к другу, который умеет слушать, а не в небытие. – А мы подруги? – Ты думаешь нет? – сложный вопрос. Представления о дружбе у них явно сильно отличались. Но всё-таки поладить между собой, пожалуй, вполне возможно. – Ладно... А какие методы выбора союзников предпочитаешь ты? – раз уж Хитоми правда в настроении болтать, почему бы не попробовать из этого извлечь и что-нибудь полезное для себя? – Гуманные. Общие цели, одинаковые задачи – как с тобой. Да и с Норманом нас всё это объединяет, – девушка смотрела прямо перед собой, почти не моргая. Интересно, брови и ресницы у неё светлыми, как волосы, не были. Что-то подсказывало Рувей, что с Норманом их объединяли точно не только общие цели. – Анкх у тебя на руке... Из того что я поняла, вы были близки с Александром. Он вообще всех без исключения связывал с собой нерушимыми клятвами? – Такой уж он, никому не доверял. Но я с ним оставалась вовсе не из-за какого-то анкха. Он всегда утверждал, что не умеет любить. Потому что ему никто не показал, как это. Правда, я этого тоже так и не сделала. К сожалению, что неумение любить – действительность, я поняла слишком поздно. Как и то, что так ценит он меня не за красивые глаза или безграничную преданность, а за нужный типаж ками, которого я даже чувствовать не могу, – сказано это было с такой горечью, что Рувей решила удержаться от дальнейших расспросов. Есть ли связь между отсутствием ками и неумением любить? Кажется, сочувствовать Хитоми она начинала всё больше и больше. Добром это явно не кончится. – Ах да, всё-таки то не был просто обряд клятвы. Этот «дар» ведь у меня проявился как раз после него. Мы пришли. Рувей заранее готовила себя к худшему. Что тут может быть кроме руин и пепелища? На деле же всё было притрушено снегом и воспринималось просто как обычные кучугуры. Впрочем, и без того, наверное, тут всё заросло травой и тем кустарником. Как и предполагалось, разрушено было всё. Почти. – Ого! – Что и требовалось доказать. А взгляни на эти следы, что скажешь? Неповрежденной осталась только одна вещь: каменная башенка, или что это ещё такое. Рувей никогда до конца не понимала её предназначения. А взрослые слишком любили уклоняться от прямого ответа. Метра четыре в высоту, достаточно широкая, чтобы там внутри могло поместиться несколько человек. Если бы хоть где-то было подобие входа. Но его не существовало, уж Рувей то не раз проверяла. И залезть на неё пробовала много раз, вот только закончилось это всё не слишком хорошо. Для маленькой девочки, а не для башенки. По праздникам на верхушке строения маячило знамя. Вот вроде больше и ничего примечательного. Ну ещё носиться вокруг неё, убегая от кого-то, тоже было весело. Удивительно, что башенка выглядела совсем неповрежденной. И около неё правда были свежие следы. Хитоми тем временем уже осматривалась. Она обошла вокруг башенки несколько раз, что-то бормоча себе под нос. Затем начала простукивать камни, внимательно прислушиваясь. А Рувей снова не знала куда же себя деть. – Ага! – торжествующий возглас прозвучал слишком резко в белой пустке. – Рувей, иди сюда. Притронься к вот этому камню. С виду он ничем не отличался от сотен других таких же булыжников. О нет, не так. Кирпичей. Впервые Рувей осознала, что башенка сложена из желтого кирпича, как и дворец. Впрочем, скорее всего замечала она это и раньше, но должного значения не придавала. И раньше этот факт её нервировал гораздо меньше. Хитоми права, что-то тут нечисто. Конечно, на морозе камням и полагается быть холодными. Но этот словно впитывал в себя тепло от всего вокруг, почти обжигая ледяным холодом. Рувей поспешила отдернуть ладонь. По сравнению с ним другие камни казались почти горячими. – Уверена, тут не обошлось без духов. – Каких? – Рувей показалось, или и температура воздуха начала резко падать? – Да каких угодно. Вон в лесу рядом с вашим монастырем их целая куча, ещё и самых разных видов. Тут не угадаешь. Знать бы, что нужно сделать, чтобы они позволили нам забрать свиток... Ты со своим ками случайно не разговариваешь? Он мог бы нам что-то подсказать. – Нет, мой не из болтливых. Что вообще может быть нужно бестелесным существам? Обещание? – Возможно. Или, – улыбка на лице у Хитоми стала шире, – жертвоприношение. Даже звучит хорошо. Рувей вовсе так не считала. Звучит абстрактно. И зловеще. Какого рода должна быть жертва? – Есть у меня некоторые соображения. Заметила, этот камень словно питается теплом, поглощает его? – Кровь горячая, – пробормотала Рувей. Ей всё это нравилось всё меньше. – О да, – темные глаза Хитоми загорелись. – Не одолжишь мне свою нагинату? – Что ты... Поздно. Хитоми провела указательным пальцем по острию, с задумчивым видом слизнула выступившую капельку крови, чему-то одобрительно кивнула и приложила палец к центру камня. Так прошло около минуты, ничего не менялось. На первый взгляд. Затем Хитоми взвизгнула и резко отдёрнула руку. От кирпича повалил... пар?!! – Чертовски горячий, – Хитоми усердно дула на обожжённый палец. А кирпич тем временем продолжал раскаляться. Вскоре он начал чуть ли не светиться. Вот только на этом всё прекращаться не собиралось. Теперь от яркого света слезились глаза, пришлось отвернуться. К слову, весьма вовремя: Рувей рассмотрела приближающегося к ним всадника. – Хитоми... – Не тыкай в него нагинатой, пожалуйста. Он и так немного отбитый. Ничего нормально сделать не может. Когда Рувей решилась снова посмотреть в сторону башенки, никакого кирпича на прежнем месте больше не было. Хитоми как раз заглядывала в образовавшийся проем. Кого-то она сейчас Рувей сильно напоминала... Уж не саму ли себя в детстве? – Свершилось, – девушка достала скрепленный красной печатью свиток. Выглядела она очень довольной. Рувей невольно и сама почувствовала волнение: вот он, момент истины. Сломать печать было проще простого, Хитоми стала жадно вчитываться в содержание бумаги. Вот только почему-то с каждой просмотренной строчкой она становилась всё более мрачной. – Два стакана муки, две столовые ложки сахара... Что это? – прошептала она севшим голосом. Рувей заглянула ей через плечо. А вот такого она точно не ожидала. – Кажется, я знаю. Похоже на рецепт блинчиков Азуми... Воцарившуюся гробовую тишину прервал спешившийся рядом с ними парень. Его Рувей точно раньше нигде не видела. – Госпожа, – он прокашлялся, – и... Рувей Сан, наверное? Меня зовут Боа. – Ты! – стремительно подошев к нему, Хитоми ткнула кулаком парню в грудь. Самое время порадоваться, что удар у неё поставлен плохо. – Если бы ты хоть с одним поручением справился, ничего бы этого не случилось! Так сложно было просто сразу перехватить свиток?!! – Но он был у самого Шу Куреная! Я пытался, правда! Но убить его так и не смог... – Идиот, тебя не просили его убивать! Я и так знаю, что убить ты никого не можешь. Ну вот почему меня окружают одни придурки? Всё, абсолютно всё приходится делать самой! – Хитоми обхватила голову руками и отчаянно взвыла. – Госпожа! – Помолчите! Все! Мне нужно подумать! – по правде, ничего говорить Рувей и не собиралась, но на всякий случай сделала несколько шагов назад. Хитоми свирепо наворачивала круги вокруг башенки. Вот теперь она выглядела действительно устрашающе. Того глядишь кинется и разорвет кому-нибудь горло голыми руками. Что же намечается? Шу жив, это уже весьма утешительно. Но невредим ли? Каким боком ещё и он тут замешан? А ведь он должен был дожидаться их в Хэйане. Который теперь находится в осаде... – Странно. Очень, – бормотала Хитоми себе под нос, явно не нуждаясь в слушателях. – Чего они могли хотеть? Сбить меня с толку таким глупым трюком? Нет, не может быть... Тогда... Ох, – она наконец остановилась. Напротив Рувей. Порывисто схватила её за плечи и с надеждой заглянула в глаза. Той осталось только нервно сглотнуть, – скажи что я не права. Пожалуйста! – Ты не права? – Нет! Я не могу ошибаться, – Хитоми снова взвыла. – Понимаешь, так они могли хотеть только потянуть время. А это значит, что ритуал, описанный в свитке, имеет четкие временные границы! Мы можем не успеть! А ведь ещё нужно вернуться к Норману, иначе коту под хвост пойдет абсолютно всё! – Госпожа, всё ещё может и получится, – Боа только ниже опустил голову. – До дома Шу Куреная отсюда можно дойти часа за два. А быть свитку больше негде. – В этом есть доля правды. Всё, медлить нельзя, – Рувей едва поспевала за рванувшей с удвоенным энтузиазмом вперед Хитоми. Боа скромно следовал за ними. – Госпожа, – жалобно протянул парень. – Вы что, собираетесь просто так зайти в дом и забрать свиток? – Нет, это сделает Рувей. Её же друзья. Впрочем, я могу пойти с ней, всё равно меня никто не знает. Как я устала от этой неразберихи, чтобы оно всё провалилось! – сделает ли? А есть ли выбор? Ну вот почему Шу, Вальт и остальная команда снова суются куда не просят! Подвергать опасности своих друзей вовсе не хотелось. Забрать свиток будет лучшим вариантом. А Рувей продолжит разгребать эту чертовщину сама. Пока Ксандер её не разбудит. Вот только эта спасительная мантра переставала работать, всё-таки за ночь Рувей думала слишком много... Успокоилась Хитоми довольно быстро. Даже снова натянула на лицо улыбку. Только в темных глазах всё ещё читалась тревога. Эх, а ведь в глубине души Рувей надеялась, что хоть под руководством этой девушки всё пройдет как надо. Видимо, предвидеть все каверзные моменты не может никто. Жаль. – Хитоми, можно кое-что спросить? – Давай, идти нам ещё долго. – Это ведь ты организовала осаду столицы? Зачем? – любопытно, станут ли с Рувей делиться стратегическими планами? – Воскрешение Александра – не всё, чего я хочу. Я не он. Давно мечтаю сделать мир лучше. А неуправляемые монстры в мое представление об идеальном не вписываются. Пока что я просто с умом использую созданные Александром ресурсы. Осада продлится несколько дней. Пускай все поймут, что шутить я не намерена. Впрочем, и убивать кого-либо тоже, но об этом им знать пока не обязательно. А потом я выдвину первое требование. Если люди добровольно сдадут нам нынешнего императора, лишняя кровь так и не прольется. – А кто станет править Японией в таком случае? – Я, – Хитоми глянула на Рувей как... не на сильно умного человека, мягко говоря. – Откуда у тебя столько ненависти к императору? – А у тебя есть причины его любить? Нет. Больше нет. Долина Терновых шипов теперь осталась далеко позади. Вскоре Рувей увидит всех своих друзей. Как смотреть им в глаза после произошедшего? Что ответить, если кто-то спросит про Ксандера? Признаться, что он так и не пришёл? Так и не попробовал её разбудить? Тогда ведь она публично признает, что своего обещания не отпускать он не сдержал. Нет, так нельзя... Усталость начала накатываться волнами. Не спала Рувей уже целые сутки, а за них успело произойти столько всего, сложно поверить. А она и не собирается начинать, правильно? – Знаешь, сам он творил не так уж и много ужасных вещей, – продолжила Хитоми после затянувшейся паузы. – Но мне достаточно и того, что он не пытался их предотвратить. Или же пытался слишком плохо. Даже если не рассматривать ситуацию с монстрами. Александр, конечно, умен, но если бы император собрался с силами, вполне мог бы покончить со всеми этими безобразиями. Не допустить окончательный развал репутации блейдеров. Впрочем, в те времена я их действительно ненавидела, но это не мешает мне соображать здраво сейчас. Страна нуждается в блейдерах, без них Япония быстро падет. Так вот, всё это ты и так знаешь. А мне пришлось пережить гораздо больше. И я сделаю всё возможное, чтобы никто через подобное больше не прошел. Рувей нравилось слушать Хитоми. Несмотря на больное горло, говорила она очень твердо, слишком убедительно. И, кажется, правильные вещи. Что ж, удастся им воскресить кого-то или нет, но мир прежним явно не останется. Хранители в чем-то обязаны были быть правы.