Покажи мне

      Огромные снежные хлопья осенним вальсом медленно опускаются на вечерний город, утопающий в миллионах огней. Темное ночное небо словно светится изнутри, а мороз рисует узоры на окнах многочисленных домов и зданий. Полное безветрие создает иллюзию дурманящего затишья. Но только иллюзию. Сама буря гораздо ближе, чем вы можете себе представить.       Уверенно рассекая воздух, по крышам и слегка заледеневшим проводам вперед несется одинокая фигура, одетая явно не по погоде - в черный спортивный костюм. Ловко петляя по скользящим поверхностям, почти неразличимый силуэт умудряется оглядывать окрестности, активно вертя головой на все 360 градусов. Несколько хлопьев попадают непутевому богу прямо в глаза, и он морщится. И, кажется, вовсе не из-за кучки снежинок. — Слушай, — не сбавляя темп, ворчит он и поднимает аккуратные ножны на уровень своих пронзительных голубых глаз, — кончай уже хандрить! У нас ведь впереди просто наполеоновские планы! Как мы будем с ними справляться, если у тебя в расписании есть место только для самобичевания? Куда делся твой боевой настрой?       В ответ до него доносится искусно подавленная волна смущения вперемешку с чем-то еще, но все это тут же пресекается на корню, едва успев появиться. Бог едва заметно улыбается, прикинув, сколько же усилий ушло, чтобы добиться такого уровня самоконтроля. Впрочем, неудивительно, рядом с одной полуголой бесстыдницей нужно постоянно держать ухо востро - и быть готовым к ее выкрутасам. «Я не хандрю», — нехотя отзывается знакомый голос в голове. — Хандришь! — возмущенно возражает бог в спортивном костюме, перепрыгнув на следующее здание и кинув быстрый взгляд на сияющий город прямо под своими ногами. — Думаешь, я не чувствую? Сомнения с этими нотками отчаяния так и грызут тебя изнутри. И, если ты не забыл, меня тоже.       Ответа не последовало. Поразмыслив, фигура вновь скрывается в тени, оказавшись над чередой темных улочек, в каких обычно и происходят темные делишки в этом городе. Даже сейчас там мелькнуло несколько силуэтов - ранее он бы непременно взглянул, что там происходит, но... сейчас есть дела поважнее уличных банд. Задумавшись, он приходит в себя лишь когда в голове вновь раздается голос: «Прошу прощения, Ято, — образ шинки в парадной военной форме, стыдливо опускающего голову и скрывающего взгляд под сверкнувшими линзами очков, — но... ты же понимаешь. Я не могу перестать думать о Виине».       Выдохнув в морозный воздух облачко пара, бог останавливается на одной из ровных крыш высотных зданий. Подходит к самому краю и смотрит вниз, изучая задумчивым взглядом кипящую там жизнь. У торгового центра - уйма народу, ведь людям так нравится гулять прекрасными зимними вечерами. Детишки, искренне радующиеся снегопаду, снисходительно улыбающиеся взрослые, не спускающие с них глаз. В любое время суток куда-то вечно спешащие деловые люди с черными кожаными портфелями, лениво прогуливающиеся зеваки, упоенные обществом друг друга милые парочки...       Как ни странно, но в такие моменты ему еще больше хочется оказаться среди них. Не знать ничего о богах, шинки, Небесах, Подземном мире, о проблемах, которые с этим связаны. Просто жить своей жизнью, вот так коротать приятные вечера... с дорогим человеком, который будет шагать рядом, но сейчас, казалось бы, этот человек так близко и так далеко одновременно, что попадись он ей на глаза... будет плохо. Для всех.       Почему-то Ято показалось, что его временный шинки думает о том же. Ах, сколько же между ними общего... по началу и не скажешь. Бишамон, конечно, тоже хороша. Сбежала от своей семьи и выбрала в качестве жертвы маленькую девочку... пусть эта девочка и способна разнести Небеса в клочья. А в результате их всех чуть не прикончили. Интересно, какой реакции вообще ожидала эта ненормальная?       Тем не менее, что бы она ни натворила, едва ли что-то изменит - чувства, особенно человеческие, не вытравишь просто так. Попытаешься - будет только хуже. Интересно, какую роль сыграла эта привязанность в обращении в священный сосуд? Кажется, явно не последнюю. — Ты еще увидишь ее, Казума, — бог провожает пристальным взглядом счастливую семейную пару с двумя детишками, беззаботно резвящимися у ног родителей. — И я тоже вернусь к своим друзьям. В конце концов, я не умирать сюда пришел. — Пауза. — Мы добьемся своего и вернемся к ним. — Он непроизвольно сжимает аккуратные ножны. — Это я тебе обещаю.       Образ шинки на мгновение прикрывает глаза, а потом молниеносным движением поправляет чуть съехавшие очки. Ощутив необычайный прилив решимости, загоревшийся внутри словно яркий и давно потухший маяк, бог вновь едва заметно улыбается. «Тогда сделаем это». — Ну наконец-то, давно бы так! — в миг взбодрившийся Ятогами изящным движением ловит несколько снежных хлопьев прямо у своего лица и рассеивает их в воздухе, будто своих самых злейших врагов. — Быстрее начнем - быстрее закончим! Может быть, я даже снизойду до того, чтобы нарисовать для тебя еще пару картинок... и совершенно бесплатно! По старой дружбе.       Казума вспыхивает, и бог смеется, целиком и полностью ощутив на себе его рьяное негодование. Почти напоминает глоток свежего воздуха... именно тот, самый первый, когда Хиёри вытащила его из Преисподней, вырвав из цепких пальчиков подземной владычицы. Ах, такое точно не забывается. Можно пока быть спокойным.       Воодушевление внезапно обжигает горечью. «Сомневаюсь, что Виина захочет снова видеть меня возле себя... после всего, что было, но мне все равно, — негромко говорит Казума. — Хоть она и оттолкнула меня, как и всех остальных, ее безопасность - по-прежнему превыше всего. Будет вполне достаточно мысли, что все это было не зря». — Опять ты за свое... придержи коней, а? — фыркает Ято, наконец оторвавшись от лицезрения чужих жизней внизу. — Я правда еще не готов слушать твои оды легендарной извращенке.       Вечно спокойный и рассудительный шинки снова вспыхивает как спичка. Довольно хихикнув, бог вновь устремляется вперед, теряясь в лабиринте ночных городских огней. Полумрак встречает его с распростертыми объятиями.       Ничего не подозревающие люди мирно продолжают коротать зимний вечер в компаниях друзей и любимых, дети по-прежнему радуются не прерывающемуся снегопаду, да и остальные ничем от них не отличаются - счастливые, беззаботные и необычайно воодушевленные. Внешне - да, но внутри каждого... сокрыто столько тайн, чувств и эмоций, что можно просто разорваться. Богам недоступны страдания людей, а людям - терзания богов. Это - и есть незримая стена между представителями двух миров? — Хватит думать о плохом, — поучительно говорит Ято, вскинув голову к мерцающему небу. — Самобичевание - точно не выход, Казума, уж можешь мне поверить. Не загадывай наперед - и давай без излишнего пессимизма! И, к тому же, где я еще найду такого собутыльника?       Пожалуй, самое забавное во всей ситуации - факт, что он ни в коем случае не одобряет поступок Бишамон в попытке защитить своих шинки, пусть и такой ценой, а сам... сейчас поступает точно так же. Кажется, они оба повторяют чужую ошибку, но пути назад уже точно нет. Кто бы мог подумать, что судьба сведет их именно таким образом?       А в ответ спустя несколько долгих секунд раздается лишь: «Ты... безнадежен».