Закат

Стиснув зубы, я до блеска натирала пол в кабинете начальника. Спина болела нещадно, и я, согнувшись в три погибели, с ненавистью оттирала каждое пятнышко, оставленное моим "заботливым" боссом, причём, как я знала, гадил он здесь нарочно, чтобы посмотреть, как я буду светить перед его широкой уродливой физиономией своей задницей. Я была уверена, что на работу в эту фирму меня взяли только ради моей смазливой мордашки. Ещё на собеседовании (я тогда удивлялась, зачем вообще нужно проводить собеседования на должность уборщицы) я заметила, каким жадным взглядом меня осматривал этот извращенец, привыкший, что от одного его слова на него тут же начнут залезать женщины всех мастей и возрастов. А мне, увы, выбирать не приходилось - всю заначку, которая только хранилась у нас дома, мама тратила на выпивку, и очень скоро денег в нашей семье не осталось совсем. Если бы мы жили вдвоём, я, возможно, не стала бы кидаться на первую попавшуюся работу - маму уже давно ничего не волновало, кроме бухла, а я могла бы и перетерпеть пару дней - но у меня был брат, который очень нуждался в дорогостоящем лечении, и никто на целом свете, кроме меня, не мог ему помочь. - Вика, протри ещё здесь. Я случайно пролил кофе, - начальник показал на участок пола рядом с рабочим столом, где действительно виднелись коричневые разводы раннеупомянутого напитка. Я мысленно выругалась: этот засранец назло вылил всё неподалёку от своего кресла, чтобы я подошла к нему вплотную. Закончив протирать пол у двери, я глубоко вздохнула. Мой рабочий день должен был кончиться совсем скоро, мне нужно было потерпеть ещё минут десять. Мысленно думая о тех днях, когда папа возил нас с братом в цирк, где мы смотрели красочные представления, от которых дух захватывало, я старалась не обращать внимания на глаза шефа, даже не думавшие отворачиваться от моей пятой точки. Всего десять минут, и я пойду домой, где смогу ещё несколько часов не думать о работе. - Давай я подвезу тебя до дома, - неожиданно предложил мне начальник, и я невольно поморщилась. Жила я относительно недалеко, на расстоянии нескольких автобусных остановок, так что с тем, чтобы добраться домой, у меня проблем не было. Да даже если бы я жила на другом конце города и метро было бы закрыто, я бы ни за что не приняла это предложение. - Спасибо, но я живу совсем недалеко, - мягко отказала я, всей душой надеясь, что продолжения нашего разговора не последует. -Не ломайся, - голос шефа стал настолько приторным, что я насторожилась. Может, плюнуть на оставшиеся минуты и свалить прямо сейчас, пока не стало поздно? А потом я почувствовала на своей заднице большую мужскую ладонь. От шока я даже не сразу поняла, что именно происходит - так и застыла, как дурочка, с мокрой тряпкой в руках. А когда до меня всё-таки дошло, что начальнику надоело сыпать на меня глупыми комплиментами и он решил перейти к откровенным действиям, я выпрямилась и, краснея от злости, дала ему звонкую пощёчину. Потом я испугалась. Зачем, ну зачем я так сделала? Можно было просто проигнорировать его руку, можно было спокойно сказать, что я не такая и роман с шефом мне не нужен или, в конце концов, согласиться на его ухаживания, которые, как я догадывалась, подразумевали также получение неплохих денег помимо моей основной работы...От последней мысли мне стало совсем дурно: как, как вообще можно было о таком думать? Как можно спать с человеком (а до этого всё и дошло бы, решив я пойти таким путём), в обществе которого тебе даже находиться неприятно? По горящим глазам шефа я поняла, что изменить мне уже ничего не удастся. Да и, если уж говорить начистоту, мне не хотелось ничего менять. - Ты. Уволена, - полным ненависти голосом прошипел начальник, глядя на меня, как на последнее ничтожество. - Проваливай отсюда, и чтобы я больше никогда тебя здесь не видел! Побросав все тряпки и ведро с водой, я выбежала из кабинета, чувствуя, как быстро бьющееся сердце едва не выпрыгивает из груди. Мне, можно сказать, ещё повезло - кто знает, может, другой человек бы и вовсе пропустил мимо ушей мой отказ и изнасиловал меня... А потом к глазам подступили слёзы. Мне ни капельки не повезло. Я только что лишилась единственного шанса помочь брату, и эта, пусть и не возникшая из ниоткуда мысль так сильно напугала меня, что я не выдержала и всё-таки заплакала. Ванечка был последним человеком, который искренне любил меня и которого так же сильно любила я сама. Даже когда я узнала о его страшном диагнозе, я не думала о том, что братик умрёт, лишь размышляла, как мне нужно действовать, чтобы найти средства на необходимую операцию. А теперь, когда я осталась без работы, я невольно попыталась представить, как же я буду жить без Вани. Попыталась, но не смогла. Полчаса под проливным дождём (тридцать рублей, завалявшиеся в кармане, я решила не тратить на проезд - кто знает, может, эти деньги в скором времени пригодятся мне, чтобы купить простой хлеб) привели меня в чувство. Мне нельзя плакать - если Ваня увидит, что я плакала, то тоже расстроится, и ему станет хуже. Я должна держаться хотя бы ради него. - Вика, ты пришла! - пару поворотов ключом, и вот, я уже в своей маленькой, но родной квартирке. Меня, как всегда, встретил Ванечка - маленький, похожий на котёнка и худой из-за болезни, он снова вызвал во мне желание разреветься, но я задрала голову к потолку и, собрав все оставшиеся силы, выдавила из себя улыбку. - Здравствуй, лучик мой, - я поцеловала брата в лоб, и тот обхватил мою шею своими тоненькими, как прутья, ручонками. Обычно лучиками нас называл папа - именно от него я унаследовала привычку называть этим словом брата. От этого слова на душе сразу становилось уютно, как будто бы тебе не восемнадцать, а пятнадцать, и папа, счастливый и весёлый, приходит после долгой работы домой с небольшим, но от этого не менее приятным подарком для каждого из нас - по шоколадке мне и Ване и с розочкой для мамы. Мама тогда тоже была весёлая - у нас, конечно, и тогда денег было не то что бы много, но счастье, как я теперь ясно понимала, заключается вовсе не в них, а в том, чтобы рядом были те, кто по-настоящему тебе дорог, живые и здоровые. А потом папа погиб. Он попал в аварию - какой-то пьяный придурок врезался в него, убив папу и его пассажира. Эта новость подкосила всех нас - ещё утром мы, счастливые, провожали папу на работу (он был шофёром), с надеждой на его скорое возвращение, а тем же вечером получили это страшное известие. Мама попыталась найти утешение в алкоголе, но в итоге заработала самую настоящую привязанность от пива и другой гадости, приняв которую, можно на время оторваться от реальности. Сейчас она без сознания валялась на кухонном диванчике - судя по складу бутылок на полу, просто слишком много выпила. Я смотрела на неё и удивлялась, как же сильно мама изменилась за последние три года - лицо совсем опухло, и никакая косметика не могла этого скрыть, а волосы, обычно уложенные в аккуратную причёску, давно свалялись в колтуны. Но самые главные изменения, конечно, произошли не снаружи, а внутри. -Она заснула, пока тебя не было, - прошептал Ваня и почти сразу же закашлялся. Я наклонилась к брату и приобняла его - дышал он явно тяжелее, чем обычно, но виду не подавал. - Ты почему мне не сказал, что тебе опять хуже стало? - с укором спросила я, глядя в наивные глаза братика. - Мне нормально... - Ваня покраснел и снова покашлял. - Ваня, - ласково произнесла я, погладив брата по волосам. В очередной раз я подумала о том, как мы всё-таки с ним похожи - оба мы пошли больше в папу, чем в маму. Раньше я радовалась этому, а вот теперь жалела о том, что природа наградила меня такой красотой - лучше бы я была обычной серой мышкой, ведь тогда, возможно, у меня всё ещё была бы какая-никакая работа. - Посиди с мамой, хорошо? Я пока схожу в аптеку, за ингалятором. - Ты надолго? - я услышала, как задрожал голос Вани от страха. - Нет. Я пойду в самую ближайшую аптеку и вернусь, как только смогу, хорошо? - я нехотя убрала с себя руки брата и пошла в свою комнату. Там я достала из-под кровати копилку и разбила её - денег там было немного, но на лекарство должно хватить. На улице всё ещё шёл дождь, но я не обращала на него никакого внимания. Вот, наконец, и аптека - не самая дешёвая, но ближе неё ничего не было. Да и уж, если подумать, какая разница, рублём больше, рублём меньше, если у нас всё равно ничего не осталось? Вечер прошёл очень быстро. Мы ещё немного посидели с Ваней - я почитала ему наши любимые сказки, пока он не заснул, проверила всё ещё находившуюся в полном отрубе маму и решила, что мне совершенно не хочется проводить ночь дома. Я могла выйти на крышу - там мы давным-давно сидели с папой и наблюдали за звёздами, когда было не так пасмурно, и, хотя сейчас ключей от чердака у меня не было, можно было бы хотя бы попытаться забраться туда. Хоть в чём-то мне сегодня улыбнулась удача - дверь наверх оказалась открыта, и я, ни секунды ни раздумывая, распахнула её. Тяжёлые капли забарабанили по моему лицу и телу, и я пожалела, что по глупости забыла надеть свою непромокаемую куртку. Подойдя к краю крыши, я слегка наклонилась вниз и принялась рассматривать гулявших внизу людей - кто-то медленно бродил по улице с зонтиком, кто-то, спрятавшись под капюшоном, спешил укрыться от непогоды в ближайшем здании...И никто из них даже не думал поднять свою голову наверх, посмотреть на человечка, который стоял там, на крыше ничем непримечательного дома. Здесь, где никто и ничто не отвлекало меня, я могла думать о чём угодно. Работы у меня больше не было и другой в ближайшее время не предвиделось - те десятки контор и офисов, в которых я до этого пыталась устроиться, ответили мне отказом. От мамы ждать помощи не приходилось, а уж от маленького Ванечки, ради которого я и полезла во всю эту кутерьму, тем более. Сейчас, выходит, мы жили на одну лишь пенсию моего брата - мне, как уже совершеннолетней, её не выплачивали, да и получала бы я её, только если бы училась где-то, а на образование тоже нужны деньги, которые, вполне, вероятно, были бы больше самой пенсии по потере кормильца. На троих этих денег хватало едва-едва, можно даже сказать, не хватало совсем, ведь нужно ещё платить за коммуналку и откладывать что-то на лечение Вани...А на двоих, возможно, этого было бы достаточно. Решение пришло мгновенно. Если что, наша соседка, добродушная тётя Зина, иногда балующая Ваню конфетами и игрушками, могла бы присмотреть за братом. Маму можно было бы устроить в какую-нибудь больницу, в которой лечат от алкогольной зависимости. А я...Меня, увы, в этом будущем быть не должно. Если я уйду, Ваня либо решит найти меня, либо подумает, что я предала его. А так у него останутся хоть какие-нибудь хорошие воспоминания обо мне. Я встала на бортик крыши и сделала прыжок вперёд. Чувство полёта было опьяняюще-ужасающим - я хотела вернуться обратно, на надёжную, твёрдую землю, но уже не могла. Интересно, действительно ли любителям острых ощущений так нравятся прыжки с парашютом, если они испытывают то же, что и я? С другой стороны, я не могла сравнивать - у них хотя бы была возможность остаться целыми и невредимыми. Мне же оставалось надеяться, что я расшибусь так сильно, что умру сразу, лишь бы не страдать. Все эти мысли проскочили у меня в голове за несколько секунд. А затем я камнем рухнула на мокрый асфальт.