У любви нет срока годности

***

      У Усаги был один очень интересный талант. Талант превращать любой съедобный продукт во что-то совсем непригодное для употребления в пищу. По крайней мере, так говорили у неё дома, так сетовали подруги. Да и учительница по домоводству только качала головой, глядя на её «шедевры» на уроках.       Оставалось лишь учиться дома. Но и тут никто особо не поощрял этого её стремления. Брат постоянно ускользал к другу, когда Усаги вдруг порывалась что-то сделать сама, отец задерживался на работе, а мама поджимала губы и каждую минуту порывалась помочь или исправить какой-то косяк дочери.       С подругами была ровно точно такая же ситуация. Ами делилась с Минако активированным углём, Рей демонстративно фыркала, отодвигая от себя предложенную тарелку, а Мако мягко, но настойчиво отстраняла Усаги от плиты и доделывала всё сама. Усаги злилась, обижалась и не разговаривала с ними целую неделю.       Вот только чем больше все вокруг отговаривали её от того, чтобы научиться готовить, тем сильнее крепло в Усаги желание сделать это. Да, назло, но это жутко мотивировало.       И Усаги, закусив обиду на весь мир, упорно продолжала медленно, но верно продвигаться вглубь кулинарного мастерства. Ей в самом деле нравилось готовить! Сам процесс успокаивал и умиротворял, несмотря на то, что в итоге она случайно ранилась о нож или блюдо выходило невкусным и просто отвратительным.       Первым культурным шоком для неё было, когда она впервые осмелилась приготовить на кухне Мамору.       Они тогда только начинали встречаться. Это был один из дней сессии, когда им пришлось отложить свидания на каникулы, а Мамору с головой ушёл в подготовку. Усаги страшно переживала за него. Вечерами, когда они созванивались, голос у него был ужасно уставшим. И Усаги, не удержавшись, после очередного экзамена заглянула к нему в гости.       — Ты вообще когда ел последний раз? — в шоке выставилась на него Усаги, когда он открыл ей дверь.       Мамору походил на бледную тень самого себя, напоминая больше призрака, нежели обычного человека. Черты лица заострились, под глазами пролегли тени. Да и сам он стоял, устало сгорбившись под весом тяжелого веса знаний.       — После экзамена зашёл в столовую, — улыбнулся ей Мамору и отошёл в сторону, пропуская Усаги внутрь.       — А ужин?       Мамору нахмурился, бросил взгляд в сторону холодильника.       — Не беспокойся, я что-нибудь придумаю.       — Нет уж, — Усаги ткнула пальцем ему в грудь, заставив изумлённо вздрогнуть. — Нам срочно нужно тебя накормить, иначе вместо парня я буду иметь ходячий труп.       Она слегка покраснела от формулировки, однако Мамору ничего не сказал, поэтому Усаги выдохнула. Но продолжила строго смотреть на него.       — Х-хочешь, я приготовлю что-нибудь? — затаив дыхание, спросила Усаги.       Уж наверняка кто-то из девочек или родных успел растрепать ему, насколько паршиво она готовит. Но последнее карри было очень даже ничего! А родители его даже не попробовали…       Мамору долго молчал, и Усаги уже пожалела о том, что предложила. Вот только стоило ей раскрыть рот и отшутиться чем-нибудь, как Мамору тряхнул головой, словно выходя из транса, и довольно кивнул.       — Я был бы рад?       — С-серьёзно?       Усаги во все глаза уставилась на него, словно не веря собственным ушам. Он и вправду хотел, чтобы она что-нибудь сделала для него? Или это ей вдруг приснилось? А жёсткое разочарование в виде слов «Уходи, я тебя больше не люблю, твоя еда просто ужасна» вот-вот выдернет её из объятий Морфея?       — Да, Усако, — он улыбнулся и поцеловал её в лоб. — Я настолько устал, что у меня хватает сил только на то, чтобы разогреть чайник и заварить себе лапшу быстрого приготовления. Шесть экзаменов — это, конечно, жесть. Порой я жалею, что пошёл на врача, а не на программиста.       Усаги порывисто обняла его.       — Ты не пожалеешь, — прошептала она ему в ткань водолазки. Каждый трактовал эти слова по-своему.       Усаги почувствовала, как он мягко погладил её по оданго, улыбнулась, привстала на цыпочки, нежно поцеловала и осторожно выпуталась из объятий.       — Тогда мне нужно сходить в магазин, купить чего-нибудь, — Усаги снова поспешила к двери.       Не успел Мамору сказать и слово, как её уже ветром сдуло.       На первом этаже его дома совсем недавно так удачно открыли торговый супермаркет, поэтому идти Усаги далеко не пришлось. Когда она поднималась наверх, загруженная и довольная, то даже ни разу не вспомнила о ехидных замечаниях брата и Рей. Она постарается сегодня так, как никогда прежде!       Мамору встретил её у дверей и помог занести сумки на кухню. Но потом Усаги вытолкала его в спальню, чтобы не мешался.       — У тебя есть ещё три дня, успеешь подготовиться, — заверила она его. — Поэтому ляг и поспи. Обещаю, что ничего не сломаю и не сожгу.       И Усаги скрестила за спиной пальцы. На удачу.       Мамору кивнул и, прежде чем лечь в кровать, поцеловал её. А его слова ударили прямо в сердце:       — Я доверяю тебе, Усако. Моя кухня полностью в твоём распоряжении.       Окрылённая и взбудораженная, Усаги буквально прилетела на кухню, ведомая любовью и вдохновением.       Она выбрала довольной простой, но наиболее удачный для неё рецепт, поставила на телефоне режим «Не беспокоить» и принялась за дело.       Последующие полтора часа пролетели незаметно. Несмотря на слегка подгоревшие овощи и кучу грязной посуды в раковине, Усаги вроде бы даже была довольна результатом. Внешний вид, конечно, был не такой, как на картинке, но пахло весьма и весьма аппетитно. Усаги молилась, чтобы и вкус тоже не подкачал.       Мамору проснулся от аромата чего-то безумно приятного и почувствовал, как желудок грозно заворчал на него. Давненько он не ел чего-то домашнего…       Выбравшись из спальни, Мамору зашёл сначала в ванную, ополоснул лицо и только потом добрался до кухни. Брови его удивлённо поползли наверх, когда он лицезрел маленький непривычный хаос на кухне. Но извиняющаяся улыбка смущённой Усаги перекрыла все прочие мысли.       — Прости, я не успела прибраться до твоего пробуждения.       — Ерунда, — Мамору покачал головой. — Помыть ведь не сложно.       Он подошёл ближе, обнял Усаги за талию и поцеловал. А потом обеспокоенно осмотрел сначала её лицо, а потом руки. Заметил два пластыря на нежных пальчиках и нахмурился.       — Ты в порядке? А то я забыл предупредить, что у меня острые ножи, — виновато выдохнул он, гладя Усаги по ладоням.       — Я в норме, и не такое бывало, — немного нервно хохотнула она, и это не укрылось от Мамору. — Ты как, выспался?       — Да, — он поцеловал её ладонь и выпрямился. — Зато жу-утко проголодался, а тут такие вкусные запахи.       Усаги смущённо покраснела и отвела глаза.       — Ну, я тут делала удон. Правда, в середине процесса что-то пошло не так, и получился лишь какой-то около-удон. На картинке было немного по-другому, — с сожалением покачала она головой.       — Это неважно, — ободряюще улыбнулся ей Мамору и сел за стол. — Всё равно в желудке любая еда будет выглядеть как масса однородного цвета.       Усаги рассмеялась. Он умел подбодрить её с виду ничем не примечательными или порой даже занудными фразами. Когда так говорила Ами — Усаги фыркала. Но с Мамо-чаном всегда всё обстояло иначе.       Усаги с волнением разложила удон по тарелкам, села напротив Мамору и нерешительно взялась за вилку. Она осторожно перемешивала еду, но никак не могла совершить усилие над собой и попробовать. Однако стоило Усаги поднять взгляд на Мамору, как она тут же обомлела. Тот с довольным видом спокойно ел её удон, не выказывая никаких признаков неудовольствия.       — Мамо-чан? — осторожно позвала она, опуская руку с вилкой на стол.       — Очень вкусно, — он искренне улыбнулся ей, а потом с недоумением посмотрел на нетронутую еду в тарелке Усаги. — А ты почему не ешь?       Усаги лишь покачала головой, с трудом проглотив противный комок в горле. Буря противоречивых эмоций кружилась у неё на душе, а мысли скакали одна хуже — или лучше — другой.       — Правда, вкусно? — смущённо переспросил она.       Может, Мамору просто так сильно оголодал за эту неделю, что съест всё, что угодно, что попадётся у него на пути? Иного объяснения его полупустой тарелке у Усаги не было.       — Конечно, — он удивлённо посмотрел на неё. — А почему ты спрашиваешь?       — Я… Я просто…       Усаги умолкала, не желая поднимать щекотливую для неё тему. Под пристальным взглядом Мамору она всё же попробовала свою порцию и с изумлением уставилась на удон.       Да, выглядел он не так, как на картинке, но в самом деле был довольно-таки вкусным! Усаги до сих пор не могла поверить в это, с трудом сдерживая слёзы. Неужели спустя столько лет у неё наконец-то что-то стало получаться?       После они помыли всю посуду и уютно устроились на диване в гостиной, включив какой-то старый фильм на фоне. Однако вместо того чтобы углубиться в сюжет, Мамору решительно настроился узнать причину странного поведения его девушки. Усаги нехотя, но поведала ему всё историю.       Мамору про себя чертыхнулся.       — А ты когда-нибудь пробовала свою еду, когда готовила? — он ласково коснулся её щеки, вытирая слезинку.       — Н-нет, — после недолгого молчания выдавил Усаги: не хотела доселе в этом признаваться даже себе. — Мне говорили, что выглядит это ужасно, и я всегда выкидывала всё в мусорку.       — Дураки те, кто тебе это говорил, — заверил её Мамору и нежно поцеловал Усаги. — Вот честно: это был самый замечательный ужин в моей жизни. Я давно так вкусно не ел.       Усаги робко посмотрела на него, боясь даже вздохнуть лишний раз.       — Но… в рецепте он выглядел немного по-другому. Да и… каждый раз у меня получается что-то не так, как должно быть на самом деле.       — Это всё полная ерунда, — возразил Мамору. — Картинки в интернете — сплошной фотошоп. Еду в рекламе специально приукрашивают, чтобы всё выглядело более аппетитно, и люди впитывали всё. Велись. Да и не только с едой так. В жизни всё совсем по-другому, жизнь — это не глянцевая фотография. Это твой безумно вкусный удон, и не смей наговаривать на него чепуху.       Он заправил выбившуюся прядку золотистых волос за аккуратное ушко. Усаги шумно вздохнула и положила голову Мамору на грудь.       — Но остальные…       — Они, наверное, даже не пытались пробовать твою еду, заранее предполагая, что всё будет очень плохо. Но, знаешь, я даже рад этому.       — Почему? — Усаги возмущённо надула губки.       — Потому что тогда твоим талантом буду наслаждаться только я, — шёпотом проговорил Мамору ей на ухо, заставив Усаги смущённо хихикнуть. — Я серьёзно. Как я уже говорил: моя кухня полностью в твоём распоряжении. Твори на ней всё, что душа пожелает. Я буду только рад.       Усаги рассмеялась и покрепче обняла любимого. Как будто огромный камень с её душ спал после этого разговора: сразу стало так легко-легко.       — Даже если потом надо будет перемыть огромные кучи посуды? — лукаво поддразнила она его.       — Даже если так, — серьёзно кивнул Мамору. — Поверь, я чувствую, что у тебя талант. И я хотел бы, чтобы у тебя было место, где ты могла бы взращивать его. Не слушай остальных, кто говорит тебе всю ту чепуху. Они просто не понимают, какая ты на самом деле умница.       — Спасибо, — Усаги закрыла глаза и умиротврённо улыбнулась.       И с этого самого дня её больше ни разу не задавали скептически взгляды подруг, когда она случайно говорила, что что-то готовила. Усаги знала, что пока в неё верит тот, кто для неё — весь мир, у неё всегда всё будет получаться.